РеквиемСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Эта история является продолжением историй — «Странности после смерти сына» и «Множество проблем». Историй, написанных почти три года назад. Вы, уважаемые читатели, просили рассказать, чем все закончилось. И я решил вам рассказать, чем все закончилось. Солнце поднялось над горизонтом, превратившись в раскаленное огненное око, и теперь пылало жаром, стремясь испепелить окружающий мир. От шпал железной дороги поднимался запах масла, дорожной пыли и еще бог знает чего. Воздух дрожал над рельсами, создавая вдалеке иллюзию воды. Я прислушался, затем посмотрел по сторонам, дабы убедиться в отсутствии поездов, не хотелось, чтобы меня намотало на колеса как тех школьников в далеком 2004-ом. Я поежился от этой мысли. Вон венок до сих пор висит на столбе, выгоревший и запылившийся. После чего перетащил свой велосипед через железнодорожное полотно, поставил на тропу, идущую параллельно этому самому полотну, и сев на седло, покатил не спеша по ней. Тропа поворачивала к давно заброшенному карьеру, пересекала его, а затем выходила на жутковатого вида райончик, застроенный в основном частными домами и двухэтажными брежневками, попадались и бараки. Именно туда я и ехал. Выехав из частного сектора и проехав через посадки, я увидел трехэтажную брежневку – мой пункт назначения. У подъезда стояли несколько парней, по виду типичная, классическая гопота, в трениках и бейсболках, один крутил цепочку на пальце, вот никогда не понимал этого пристрастия что-то крутить. Поразмыслив, стоит ли привязывать велосипед к ограде палисадника, я пришел к выводу что не стоит, а то эти хлопцы ему мигом ноги приделают, я потащил его в подъезд, попутно отметив, что вместо замка появился домофон, правда, на данный момент не работающий. Тащить было недалеко, нужная мне квартира располагалась на первом этаже. Подойдя к двери, я услышал доносящиеся оттуда звуки пьяного вечелья. Не иначе как к Ольке опять местные алкоголики пришли, я скрипнул зубами от злости. После того, как у Ольги погиб сын, упав с железнодорожного моста, хотя, вряд ли сам упал, скорее, помогли, Ольга начала прикладываться к бутылке. Периоды пьянства сменялись периодами просветления. Тогда Оля пыталась работать на не требующих высокой квалификации видах работы. Вот и в последнее время она подрабатывала продавцом цветов на рынке. Зарабатывала хоть немного, но все же хватало на нехитрые продукты и оплату коммуналки. Время от времени я или мой брат покупали ей что-то съестное. И вот теперь опять. Судя по звукам из квартиры просветление закончилось. Я постучал в дверь, из квартиры донеслась брань. Это был мужской голос . Это разозлило меня еще больше, и я внятно, через дверь объяснил товарищу, что если он по-хорошему не откроет дверь, то потом мало не покажется. Разумеется, объяснил я ему немного другими, более крепкими выражениями, после чего постучал еще раз. Так как мне показалось, что в квартире не возникло никакого движения, я принялся колотить в дверь, твердо решив, что буду стучать либо пока не откроют, либо пока не разломаю дверь. Стучать долго не пришлось, вскоре дверь открылась, на пороге возник алкоголик, который выдал мне оскорбительную фразу. Сказал, что я помешал их культурному отдыху и за это он намерен разбить мне лицо, после чего схватил меня за майку рукой. Это была ошибка. Я одной рукой схватился за кисть, а другой, нажимая на локтевой сгиб его руки, сделал движение вниз и в сторону. Вряд ли он понял, что получилось. Только что стоял и уже лежит, но долго размышлять я ему не дал, выбив мысли из головы ударом кулака. Кто сказал, что лежачего не бьют? Такого бьют. Перешагнув через еле копошащегося на полу пьяницу, я прошел в квартиру. Помимо него в квартире находилось еще две мужчин и Ольга. Судя по удивленным взглядам, они понятия не имели о том, что произошло в дверях, и каким образом я материализовался перед ними. Один из них тут же вскочил (я то думал, что он будет подниматься полчаса, а он резвым оказался) и дернулся в мою сторону. Тут же получил прямой удар ноги в живот, от какого отлетел на стол, сшибая все бутылки на пол. По их законам, покушение на бутылку должно немедленно караться смертью. Покарать не успел, ибо получил джеб в голову, и круговой удар ногой по бедру (лоу-кик), после чего я схватил его и выкинул из кухни. Мне сделал замечание другой мужчина, сказав: «ты прямо как ее непутевый сынок». А вышвырнутый мной тоже встал, развернулся ко мне, постоял, смачно меня обматерил и также отправился на выход, заметно прихрамывая на отбитую ног. Я проследовал за ними в прихожую, где обнаружил, что первый нокаутированный уже смотался. Ну и ладушки. Велосипед мой все еще стоял на этаже, закатив его в прихожую, я прошел на кухню и впервые рассмотрел Ольку. Нечёсаная, с заплывшими глазам. Эх, Олька, Олька, во что ты превратилась. Сломалась. Горе сломало.  В голове же у меня так и стучали слова алкаша «ты прямо как ее непутевый сынок». Занозой застряли эти слова в голове. Я шел по цветочным рядам рынка, высматривая палатку, где торговала Ольга. Ее местоположение время от времени менялось. Час назад прошел дождь и лужи, разлившиеся между торговыми рядами, своими размерами напоминали небольшие озерца. Я шел прямо по ним, не стараясь обогнуть, переходя автомобильную дорогу, по пути на рынок я занырнул в лужу по самую щиколотку, так что еще сильнее промочил кроссовки. Пахло цветами, здесь и там торговки предлагали букеты: «Сынок, купи букет, девушке своей подаришь» — кричала бабка, возле которой стояли несколько ваз со цветами. «Купи, по дешевке отдам», — слегка простуженным голосом говорили жирная тетка с другой стороны. У нее были розы. Красивые. Белые и алые, они стояли в вазах с нарисованными оленями. Но я ж не за розами сюда нагрянул, в конце то концов. Было душно и жарко. Влажная жара, значит, будет еще дождь. Будет. На северо-западе висела сине-черная туча. Пахли цветы, сильно пахли. Пройдя по рядам еще раз, я уже было решил отправляться домой, когда увидел ее. Она помахала мне и я подошел. Она стояла на некотором отдалении от всех. Не в торговой палатке как обычно, а за прилавком под навесом именно по этой причине я не нашел ее сразу, просто не дошел до нее, не смотрел в ту сторону. Мы поговорили о том и о сем, о погоде и о жизни. Оля пожаловалась, что торговля идет неважно и, судя по всему, сегодня она опять нисколько не заработает. Когда темы погоды, жизни такой и как дела у близких исчерпали себя, я задал ей вопрос, ради которого и пошел на рынок. — Помнишь тех алкоголиков, которым я немного навалял чуть более недели назад?Оля кивнула. — Один из них сказал фразу «ты прямо как ее непутевый сынок». Что он имел в виду?— Сереж, — ответила Ольга, — он пьяный был, не понимал, что говорит. Я поднес палец к губам «тихо», а потом повернул руку ладонью к ней «стоп». Призывая замолчать и остановится. — Он сказал, – начал я снова медленно, почти по слогам повторять его слова. И сказал он это после того, как я всыпал его дружку. Артем их тоже постоянно гонял? Может они его с моста и сбросили?— Ты занимаешься кикбоксингом? – Ольга ответила вопросом на вопрос. — Не совсем. — Артем тоже им занимался. — У кого и когда? – у меня пухла голова, вот так общаешься-общаешься с людьми, а потом узнаешь, что ничего про них не знаешь. — И он участвовал в боях, – Ольга проигнорировала мой вопрос. — В каких боях? – в принципе я понял, про что она говорит, но это не укладывалось в моей голове. — Он за них получал деньги. Бывало, выигрывал, бывало, проигрывал – тогда приходил избитый. — То есть он участвовал в подпольных боях? Тотализатор?— Вроде того. — Как ты вообще могла допустить такое? Почему не воспрепятствовала ему?— Думаешь так легко остановить и переубедить мужчину, которому за 20 лет уже? – во взгляде Ольги был испуг, растерянность, отчаяние и злость. Целый букет эмоций, те цветочные букеты, что лежали на прилавке ему и в подметки не годятся. — Да сказала бы мне, я бы ему устроил бы спарринг, проучил немного, вот точно тебе говорю. Она молчала. Во мне кипела злость. Как, как мог Артемка в такое вляпаться? Я развернулся и ушел. Ушел домой, я был злой на Ольгу. Шел, переваривая в своей голове все услышанное. Да, я знал, что есть некий тотализатор, где проводят бой так называемых современных гладиаторов. Победителю платят деньги, проигравший получает удары. Знал о нем, потому что мне предлагали принять участие. Первый раз написали на мою страницу в социальной сети. Я даже немного ошалел от такого сообщения и отправил отправителя в бан. Второй раз, предложил пришедший позаниматься в нашу секцию кикбоксер, на что получил ответ, что с головой у меня пока еще все в порядке и в клуб самоубийц не вступал. С такими мыслями в голове я не заметил, как дошел до дома. К этому моменту черная грозовая туча уже была прямо над головой, мир поблек, ветер стих до штиля. Я уже подносил ключ-таблетку к домофону, когда небо громыхнуло и с порывом ветра на землю упали первые капли дождя. Закачались тополя у соседнего дома. В этот момент внутрь меня прокралось чувство, что такая же гроза-угроза скапливается в другом месте. Неясное чувство опасности, но я отогнал его, открыл дверь и вошел в подъезд. За спиной уже поливал летний ливень. Противник обрушил на меня лоу-кик (круговой удар ногой в ногу), затем боковой рукой. Я заблокировал последний удар и попробовал захватить его в клинч, но спарринг-партнер челноком отскочил назад. «Прицепить, прицепиться, прицепиться» — стучало у меня в голове. Я должен к нему прицепиться. Если мне удастся захватить его в клинч или поймать ногу, я смогу использовать основную силу своего единоборства – локти, колени и броски. «Концовка» — крикнул тренер. Концовка – это значит, что до конца боя осталось 10 секунд, это время надо использовать для усиленной атаки противника. В этот момент мне удалось захватить противника за шею, нанести несколько ударов коленями, а затем скруткой бросить на пол. «Стоп» — бой окончен. Я снимал перчатки, когда ко мне подошел Влад и сказал, что мой телефон просто разрывался от звонков. Достав телефон из сумки, я обнаружил ни много ни мало девять пропущенных и все от одного человека – от брата. «Что ему нужно?» — прогудел я, перезванивая ему. Как-то так вышло, что в последнее время отношения со старшим братом у меня были не очень, и совсем не хотелось разговаривать с ним. Но если человек звонил аж девять раз, значит, что-то случилось и перезвонить просто необходимо. — Олька тяжело заболела, – прокричал брат в телефон вместо приветствия. — Что случилось?— Она вся пожелтела. Желтая. Что это может быть. Я пришел к ней, принес продукты, а она все желтая! – в его голосе чувствовался не просто испуг, а настоящая паника. — Гепатит, – это первое что пришло мне в голову – или цирроз печени. — И что делать? – мой брат иногда проявляет склонность задавать глупые вопросы. — Скорую вызывать! Что еще ты можешь сделать! – ответил я. – Давай, клади трубку и набирай номер скорой помощи. — Ладно, разберусь – в трубке пошли короткие гудки. Я шел домой и размышлял над звонком. Несколько лет назад Оля чуть не умерла от гнойного панкреатита. Тогда врачи ее вытащили буквально с того света, теперь вот опять. Зазвонил телефон, звонил брат, сказал, что ее забрала скорая и предложил мне встретиться вечером в парке, поговорить. Я не отказал в этой просьбе. Через несколько часов мы сидели на скамейке под сенью дерева, глядя на фонтан, бьющий прямо из земли. Солнце уже клонилось к закату, и его лучи проходили сквозь струи, делая их огненными, играли искрами в брызгах, разлетающихся в разные стороны. Местная детвора весело плескалась в золотых струях фонтана. — Она вся пожелтела, – брат нарушил молчание. – И еще у нее жутко раздуло живот. Она еле ходит. Врачи со скорой сказали, что это цирроз. — В больнице она будет под присмотром врачей, — я старался сохранять оптимизм – все будет нормально. Вылечат. Только вот на строгой диете ей придется сидеть и таблетки горстями пить. — Как думаешь, она жить будет? – брат явно пропустил мимо ушей то, что я сказал пять секунд назад. — Будет – ответил я, а сам подумал «но плохо и не долго. Ибо с циррозом печени средняя продолжительность жизни от трех до пяти лет». Подумал, но не сказал. — Три недели назад, она мне сказала, что Артем зарабатывал деньги на тотализаторе. Видно не сам он упал с моста. Я не хотел говорить это брату, но как-то само выскочило. Брат не ответил, но вид у него был печальный и недоумевающий. Солнце уже было почти у края земли и струю фонтана из золотых стали алыми. Я поднялся со скамейки и протянул брату руку:— Давай Леш, бывай. Завтра на работу, а потом тренировка. Нужно поужинать да спать ложиться, а то так можно и до темной ночи просидеть. — Не злись на меня, – попросил Алексей, отвечая рукопожатием. — Не буду, – ответил я. – Ладно, бывай. Если что – звони. Я повернулся и зашагал по аллее, на которой уже сгущались тени. Всю ночь мне снились какие-то ужасы. Причем, когда я засыпал после пробуждения от кошмарного сна, ужасы продолжались. То я с кем-то дрался, причем с несвойственной мне злостью и жестокостью, то от кого-то убегал и прятался. В одном из снов приснились какие-то мертвецы, лежащие в яме, и среди них была Оля. Посеревшая, с остекленевшими глазами и раздувшимся животом, на котором проступил венозный рисунок. Я проснулся вновь, откинув одеяло, сел на диване и решил больше не спать. Уже пять утра, через полтора часа вставать, в принципе можно было поспать еще, но я боялся, что кошмары продолжаться. «К черту этот сон» — решил я пошел заваривать кофе. За окном рассветало. По дороге на работу звякнул телефон, оповещая о том, что пришла эсэмэска. Ее прислал брат, сообщение было коротким, всего два слова: «Оля умерла». Я остановился и прочитал сообщение еще раз: «Оля умерла». «Вот и все» — пронеслось у меня в голове – «Вот и все». Вот к чему все эти жуткие сны. Я вспомнил посеревшую Ольгу из сна и поежился. Огляделся по сторонам: спешащие люди, автомобили, летнее утро, а кому-то уже глубоко все равно, на все и сразу. Я подумал, что все мы живем одним днем, даже не так – одной минутой. Сейчас живешь, а через 10 минут… Да что угодно может быть, от оторвавше6гося тромба, до упавшего на голову кирпича. А еще подумал, что для Ольги смерть могла бы стать избавлением. Вся ее семья: муж, мать, сын, все они уже были там, по ту сторону. Вот теперь и она с ними. Семья воссоединилась. Алеша говорил, что она хочет к сыну и мужу, что не видит смысла жить. Теперь она с ними. Постояв еще пару минут, я пошел на работу. Жизнь то продолжается дальше.