Разбитая душа или «Натянутая улыбка 3»Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Мне исполнилось на днях четырнадцать лет, но день рождения я, как в прочем и всегда, не праздновала. Друзей у меня не было, ни одного. Да и этот июньский день я по традиции проводила у бабули дома, в деревне. Весело. Встречать своё четырнадцатилетние в хлеву, на пару с коровой Муркой - об этом мечтают все. И это учитывая то, что моя бабка не помнит даже даты моего рождения. А хотя, разве если бы она помнила, было бы лучше? Нет. Так что, значения это не имеет. Все свои дни рождения, после того случая, что приключился со мной в неполных восемь лет, я праздновала одна, сидя с Муркой и пожёвывая пшеницу. А вообще, приключился ли тот случай со мной тогда или же мне приснилось всё это? Быть может, это был всего лишь один из немногочисленных кошмаров моего детства? Друг... был ли он вообще, существовал ли на самом деле? и Лана... жила ли она когда-нибудь на этом белом свете? А бел ли свет? Боже... я однозначно сошла с ума. В хлеву пахло сеном и молоком, единственным освещением здесь был белый блик луны, попадающий внутрь сквозь раскрытую настежь скрипучую деревянную дверь. Мурка уже давно спала, а я сидела рядом, наблюдая за тем, как медленно ползёт секундная стрелка карманных часов. Ровно полночь. Что ж, полагаю, следует загадать желание. Хмм... а мне ничего желать. Всё, чего я хочу - просто жить так и дальше, в одиночестве и в стороне от всех. Так лучше для человечества и его прекрасного и такого для меня недосягаемого мира... Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и, бросив последний взгляд на спящую корову, которая даже при бодрствовании не обращала на меня никакого внимания, зашагала вон из помещения. В воздухе благоухали травы, нюх резал резкий аромат полевых цветов и мёда, исходящий от недалёкой пасеки. Смерив взглядом небольшой огород и домик, где уже мирно посапывая, спала бабушка, я, одёрнув футболку, уверенным шагом направилась в сторону ближнего к нашему двору леса. Лес. Он манил меня с самых ранних времён моей жизни. Лес. Такой таинственный, чёрной полосой выделяющийся на горизонте синей ночи... я всегда ходила туда в этот день. Только в этот день. Потому что в другие дни мне было просто лень, ведь целыми днями я полола грядки... Лес. Вот он, передо мной. Величественный, загадочный, таинственный. Раскидистые деревья огромным покрывалом возвышались над небом, не давая луне проскальзывать под плотную завесу листьев. Обожаю этот аромат мокрой от недавнего дождя травы, аромат резкий, приятный, настолько неописуемо прекрасный, что и объяснить нельзя. Все тропинки, что были в этом лесу, я изучила вдоль и поперёк. Я знала, куда идти и знала, как - тихо или громко. Например, рядом с одинокими двумя берёзками, нужно идти тихонько и осторожно, ведь там есть змеиное гнездо. Один неверный шаг - и гадюка вцепится в твою ногу мёртвой хваткой и не отпустит, пока не сдохнешь. А вот мимо одного из многочисленных дубов, который я отличала лишь по наличию куста малины рядом, нужно идти нарочно громко, ведь там живут мыши и прочие мелкие грызуны, которых нужно спугнуть, чтобы они не встали тебе на дорогу и ты их случайно не раздавил. Лес. Он живой. Не то что я. Жутко обидно идти вот так, разглядывая оживлённо переговаривающихся зверей и понимать, что ты уже не живёшь. У тебя нет друзей. Ты далёк от семьи, тебя разделяет с ней барьер непонимания. Ты одинок против собственной воли. Тебя преследует дьявол. А, нет, поправочка. Меня преследует дьявол. На мгновение остановившись, я вытерла внезапно прокатившуюся по щеке слезу. Пущена струйка солёной воды была в слабости. Лес. Только здесь я могу показать самой себе своё истинное я, только здесь я могу открыться. Сколько бы я не вытирала эти надоедливые слёзы, они всё равно текли и текли по слегка замёрзшим щекам. Больно. Сердцу больно. От обиды, разлуки с радостями жизни, от страха перед потерей последнего здравого смысла. А зачем мне всё это? Почему я живу?Внезапно позади себя я услышала странный шорох. Этот звук не похож на звук ползущей змеи или охотящегося шакала. Кажется, что там есть человек... да, ничего иного и быть не может! Без страха обернувшись, я взглянула прямо в лесную темноту. По лесу как раз бродит куча маньяков. Ну и что? Мне же лучше... Мне казалось, что я ничего не увижу и умру, так и не узнав, кто станет моим убийцей. Но нет. Я всё-таки смогла увидеть этого человека и довольно чётко. Я смогла увидеть его белые, как первые весенние подснежники волосы, его зелёные изумруды глаз, идеальное, как у мраморной статуи тело, облачённое в белый костюм... он будто бы весь светился, будто бы излучал тепло... а за спиной его величественно красовались огромные белые крылья, над головой держался едва различимый нимб... Я не могла поверить ни во что происходящее. Мне было страшно. Страшно от того, что я не могу пошевелиться, страшно от того, что ангел вот-вот преобразиться в огромное многорукое чудовище... натянуто улыбающееся... Мне исполнилось на днях четырнадцать лет, но день рождения я, как в прочем и всегда, не праздновала. Друзей у меня не было, ни одного. Да и этот июньский день я по традиции проводила у бабули дома, в деревне. Весело. Встречать своё четырнадцатилетние в хлеву, на пару с коровой Муркой - об этом мечтают все. И это учитывая то, что моя бабка не помнит даже даты моего рождения. А хотя, разве если бы она помнила, было бы лучше? Нет. Так что, значения это не имеет. Все свои дни рождения, после того случая, что приключился со мной в неполных восемь лет, я праздновала одна, сидя с Муркой и пожёвывая пшеницу. А вообще, приключился ли тот случай со мной тогда или же мне приснилось всё это? Быть может, это был всего лишь один из немногочисленных кошмаров моего детства? Друг... был ли он вообще, существовал ли на самом деле? и Лана... жила ли она когда-нибудь на этом белом свете? А бел ли свет? Боже... я однозначно сошла с ума. В хлеву пахло сеном и молоком, единственным освещением здесь был белый блик луны, попадающий внутрь сквозь раскрытую настежь скрипучую деревянную дверь. Мурка уже давно спала, а я сидела рядом, наблюдая за тем, как медленно ползёт секундная стрелка карманных часов. Ровно полночь. Что ж, полагаю, следует загадать желание. Хмм... а мне ничего желать. Всё, чего я хочу - просто жить так и дальше, в одиночестве и в стороне от всех. Так лучше для человечества и его прекрасного и такого для меня недосягаемого мира... Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и, бросив последний взгляд на спящую корову, которая даже при бодрствовании не обращала на меня никакого внимания, зашагала вон из помещения. В воздухе благоухали травы, нюх резал резкий аромат полевых цветов и мёда, исходящий от недалёкой пасеки. Смерив взглядом небольшой огород и домик, где уже мирно посапывая, спала бабушка, я, одёрнув футболку, уверенным шагом направилась в сторону ближнего к нашему двору леса. Лес. Он манил меня с самых ранних времён моей жизни. Лес. Такой таинственный, чёрной полосой выделяющийся на горизонте синей ночи... я всегда ходила туда в этот день. Только в этот день. Потому что в другие дни мне было просто лень, ведь целыми днями я полола грядки... Лес. Вот он, передо мной. Величественный, загадочный, таинственный. Раскидистые деревья огромным покрывалом возвышались над небом, не давая луне проскальзывать под плотную завесу листьев. Обожаю этот аромат мокрой от недавнего дождя травы, аромат резкий, приятный, настолько неописуемо прекрасный, что и объяснить нельзя. Все тропинки, что были в этом лесу, я изучила вдоль и поперёк. Я знала, куда идти и знала, как - тихо или громко. Например, рядом с одинокими двумя берёзками, нужно идти тихонько и осторожно, ведь там есть змеиное гнездо. Один неверный шаг - и гадюка вцепится в твою ногу мёртвой хваткой и не отпустит, пока не сдохнешь. А вот мимо одного из многочисленных дубов, который я отличала лишь по наличию куста малины рядом, нужно идти нарочно громко, ведь там живут мыши и прочие мелкие грызуны, которых нужно спугнуть, чтобы они не встали тебе на дорогу и ты их случайно не раздавил. Лес. Он живой. Не то что я. Жутко обидно идти вот так, разглядывая оживлённо переговаривающихся зверей и понимать, что ты уже не живёшь. У тебя нет друзей. Ты далёк от семьи, тебя разделяет с ней барьер непонимания. Ты одинок против собственной воли. Тебя преследует дьявол. А, нет, поправочка. Меня преследует дьявол. На мгновение остановившись, я вытерла внезапно прокатившуюся по щеке слезу. Пущена струйка солёной воды была в слабости. Лес. Только здесь я могу показать самой себе своё истинное я, только здесь я могу открыться. Сколько бы я не вытирала эти надоедливые слёзы, они всё равно текли и текли по слегка замёрзшим щекам. Больно. Сердцу больно. От обиды, разлуки с радостями жизни, от страха перед потерей последнего здравого смысла. А зачем мне всё это? Почему я живу?Внезапно позади себя я услышала странный шорох. Этот звук не похож на звук ползущей змеи или охотящегося шакала. Кажется, что там есть человек... да, ничего иного и быть не может! Без страха обернувшись, я взглянула прямо в лесную темноту. По лесу как раз бродит куча маньяков. Ну и что? Мне же лучше... Мне казалось, что я ничего не увижу и умру, так и не узнав, кто станет моим убийцей. Но нет. Я всё-таки смогла увидеть этого человека и довольно чётко. Я смогла увидеть его белые, как первые весенние подснежники волосы, его зелёные изумруды глаз, идеальное, как у мраморной статуи тело, облачённое в белый костюм... он будто бы весь светился, будто бы излучал тепло... а за спиной его величественно красовались огромные белые крылья, над головой держался едва различимый нимб... Я не могла поверить ни во что происходящее. Мне было страшно. Страшно от того, что я не могу пошевелиться, страшно от того, что ангел вот-вот преобразиться в огромное многорукое чудовище... натянуто улыбающееся...

Но нет. Он улыбнулся, но не так как улыбался мне Друг или монстр, что подражал голосу Ланы. Не так. Совсем по-другому. Искренне. Боже, как же я давно не видела искренних улыбок! как же это греет моё, наверное, давно уже окаменевшее сердце!- Аврора, - протянул ангел, не переставая улыбаться. Слабо, ненавязчиво. Искренне. - Кто ты? - до сих пор я не могла поверить своим глазам. Мне снится это? Или меня разыгрывают? Он маньяк, заманивающий так жертв? Плевать. Мне уже плевать абсолютно на всё. Его улыбка... она так завораживает!- Я ангел, - просто ответил мне парень и я заметила, какой у него приятный, бархатистый голос, - я просто ангел. - Как тебя зовут? - уже более смелее потребовала я. Плевать, пусть он даже убьёт меня. Мне уже всё равно. Его улыбка... бесподобна... - Меня будут звать так, как захочешь ты, - улыбаясь, всё так же нежно, искренне, ответил мне ангел, - только так, как ты пожелаешь. На миг мне показалось, что я улетела куда-то высоко, в неизведанные дали, куда-то настолько недосягаемо, что уже и сама перестала понимать, где я на самом деле нахожусь. - Ник? - это имя будто бы само пришло мне в голову, вместе с образом одноклассника, который был очень дорог мне. Его я так и не осмелилась полюбить... а вообще, что есть любовь?- Хорошо, - я почувствовала, как по моим ледяным от слёз щекам он провёл своей тёплой, ласкающей кожу ладонью, - я буду тем, кто нужен тебе. С тех пор мы встречались с Ником каждую ночь, на том же самом месте. Порой мы гуляли по лесу и часто засиживались у огромного зеркального озера, заглядываясь на лик полумесяца. Ангел рассказал мне, кто же он на самом деле. Он сказал, что порой душа, которой очень больно, способна создать себе спасение самостоятельно. Он был моей душой и появлялся только там, где была заложена ещё одна частичка меня. Я сама создала его, создала из осколков разбившихся когда-то мечтаний. Он был для меня всем. Он был для меня и жизнью и солнцем и радостью и счастьем. Наши сердца стучали в унисон, отбивая триоли, наши голоса сходились в единой песне. Была ли это любовь? Не знаю. Но мне становилось легче от того, что он всегда уверял меня, что его никто и никогда не сможет убить. Он знал обо мне всё, он знал обо всех моих злоключениях. Он был частицей меня. Частицей, которую я посмею назвать жизнью. Каждый раз, когда мы касались друг друга, в моём сердце смешивались и радость и горе и смех и слёзы. Я чувствовала, что могу сделать всё на свете, когда его губы встречались в ласковом ненастойчивом поцелуе с моими, когда он запускал свою руку в мои волосы, вдыхая мой аромат и нашёптывая мне что-то в макушку. Была ли это любовь? Наверное, да. Любовь и, скорее всего, настоящая. ... вновь пробираясь сквозь надоедливую листву вглубь леса, я уверенно шагала в сторону лесного озера. Сегодня последний день моего пребывания в деревне и я больше не смогу увидеть Ника аж до следующего лета. Стоит попрощаться. Надеюсь, он тоже будет скучать... ... огромный раскидистый дуб, три шага налево, ещё три дуба, два куста ежевики... вот он, тот самый поворот к озеру. Итак, нужно собраться с силами, поверить в то, что мы обязательно ещё встретимся. Обязательно... ... отогнув уверенно ветку клёна, я уже готова была бросится в родные объятия... Внезапно внутри меня что-то сильно ёкнуло. ... озеро. Огромное лесное озеро. Полное крови озеро... ... артериями от него растекаются реки, на камнях сидят русалки, лишённые кожи, сквозь скелеты, которых виднеются органы. Вокруг летает тысяча разных, странных и таких знакомых рук - больших, маленьких, длинных, коротких... ... в воздухе парит, отдаваясь эхом, противный смех и в тоже время даже приятный... ... из кровавой воды вылезают странные, похожие на чёртов существа... и все, все до единого натянуто улыбаются... ... посреди озера возвышается крест. Огромный крест. И на нём, обнажённый и лишённый своих внутренностей, прямо как мой щенок, распят он. Ник... ... его рот порван, концы губ привязаны к ушам... ... он натянуто улыбается мне, глядя в мою сторону пустыми глазами... В своей голове я услышала знакомый голос Друга... «Твоя душа была очень вкусной! Мы были отличными друзьями, а ты всё испортила, предала меня. Жаль... » То есть, они убили мою душу? Так вот почему я уже ничего не чувствую. Ни удивления, ни горя, ни ужаса. Я пуста. Как выпитая кем-то бутылка вина. Выпитая. До дна. Наутро меня нашли у порога бабушкиного дома, окровавленную, с порезанными руками. Даже милицию вызывали, чтобы проверить озеро. Но ничего там не нашли. Ничего. И я после этого целых два года ничего не видела, кроме белых стен палаты. Меня лечили, решив, что я попыталась покончить с собой. Лечили. А зря. Ведь на этом всё далеко не закончилось...