Расплата за обидуСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Было это в голодные и тяжелые послевоенные годы. Жизнь в колхозе «Красный октябрь» была тягостной вдвойне. Мало того, что война и неурожай разорили его, так еще и председатель Никитин оказался жутким карьеристом. Пытаясь понравиться начальству, он старательно выжимал из колхоза все соки, ничуть не заботясь о том, что это приведет к будущему краху и разорению. Колхозники бранили председателя вполголоса, но в открытую выступить, никто не смел: председатель в селе — сила, на его стороне вся государственная власть. В конце 1946 года в родное село вернулся фронтовик Гавриленко. Он служил в саперах, прошел всю войну невредимым. Получил множество наград, а уже после войны, когда они разминировали один город, с ним случилось несчастье: нашел одну мину, обезвредил ее, и тут оказалось, что рядом была вторая. Взрыв превратил его в беспомощного инвалида с частично парализованным телом. А дома — больная жена, трое детей и единственная кормилица — корова. На беду, однажды в его домик нагрянул председатель. И велел отдать корову, чтобы землю пахать. После войны лошадей в колхозе почти не осталось, пахали на коровах. Гавриленко и его жена Федосья объяснили, что корова стельная, что вот-вот на свет должен появиться теленок. Пахать на ней нельзя, погибнут и корова, и теленок. И как тогда жить?— Подожди хотя бы, пока отелится! — умолял Гавриленко. Председатель ничего не хотел слушать, вопил, ругался и наконец, заявил, что заберет злополучную корову силой и двинулся в сторону хлева. Тогда Гавриленко в ярости поднялся, схватил единственной действующей рукой топор, замахнулся. Сделать шаг он не мог, ноги не повиновались, но председатель и так испугался и кинулся бежать, визжа, что непокорные еще пожалеют. И действительно, он написал донос, что Гавриленко угрожал его жизни. Через несколько дней из города приехала милиция, чтобы арестовать опасного преступника. Телега с запряженной в нее лошадью, кучер и один вооруженный милиционер. С ними явился и председатель Никитин, посмотреть, как увозят его врага. В надежде хоть как-то устыдить прибывших, Гавриленко надел все свои награды. Это не сработало, представители власти из города намеревались все равно выполнить то, что им приказали. Однако тут обнаружилось, что злоумышленник неспособен ходить. И его нужно нести. Кучер тут же заявил, что в грузчики не нанимался, видимо не желая принимать участия в таком некрасивом деле. Так что милиционер при помощи Никитина попытались тащить Гавриленко волоком. Дело шло плохо, потому что «злодей» упирался, как мог. Никитин и милиционер схватили его за руки и за ноги, и так вытащили на улицу. — Будь ты проклят! — в сердцах кричала жена Гавриленко председателю. — Чтоб у тебя руки отнялись!Тут прибежал старший сын Гавриленко, подросток и кинулся к шкафу, откуда извлек старенькое охотничье ружье и заявил, что застрелит любого, кто тронет его отца. Милиционер, хоть и был вооружен, видимо, решил не связываться. Пререкания закончились тем, что он сел на телегу и уехал. Больше из города никто так и не приехал арестовать Гавриленко и дело заглохло. Быть может, милиционер объяснил дело своему начальству, может, еще что, но только председатель ничего не добился, как ни старался. Но Гавриленко от обиды вовсе слег. Все свои ордена и медали он велел сыну снять и закинуть подальше, заявив, что больше никогда не будет их надевать, раз Советская власть разрешает таким, как этот председатель, который и на войне-то не был, издеваться над ним. И действительно, никогда больше не надевал и даже видеть их не мог. Через некоторое время его парализовало окончательно, он лежал еще какое-то время, а потом тихо скончался. А председатель продолжал лютовать в округе, хотя семью больше и не трогал. Некоторое время спустя Никитин одним из первых в округе обзавелся личным автомобилем и очень им гордился. Правда, недолго. Однажды возвращаясь домой с какого-то праздника, где и председатель и его личный шофер немало выпили, они слетели с дороги и упали в овраг. Шофер выжил, а вот Никитина нашли с оторванными руками, он умер от потери крови. Тут в селе вспомнили о проклятьях Федосьи в адрес покойного председателя. Руки у него действительно отнялись, хотя и не совсем так, как все представляли. Кто-то из стариков вспомнил, кстати, что бабка Федосьи считалась ведьмой. И с тех пор к ней в деревне все относились с боязливым уважением. Впрочем, этого председателя все так ненавидели, что, право же, совокупные проклятья жителей села должны были и не то еще сделать!