Раскаяние вораСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Всем привет. Меня зовут Дмитрий, мне 29 лет. Хочу рассказать вам свою историю.

Я вообще любитель всего загадочного и страшного. Люблю смотреть ужастики — у меня их уже целая коллекция. Читаю страшилки разные — и те, которые кровавые и те, которые мистические. Люблю пощекотать себе нервы, знаете ли. Так вот, благодаря Интернету, можно найти хоть черта лысого — столько всего пишут — читай, не хочу. Пробовал я и сам написать что-нибудь интересное, страшное. Написал, выложил. Меня раскритиковали так, что больше я не стал пробовать — чтоб не расстраиваться. Только один или два камента были положительными. Мне это польстило — ложка меда в бочке дегтя, если перефразировать известную поговорку. Заволокло мое сердце злобой и завистью. Решил я тогда истории воровать. Прочитаю где-нибудь исторку прикольную, скопирую и на другом сайте выложу — типа мое. Люди читают и хвалят меня. Меня, понимаете? Ведь если ты выкладываешь историю в Инете, то доказать авторство почти невозможно. Всегда можно сказать, что это оппонент украл твою историю, а не наоборот (я сам так несколько раз делал, прокатывало).

И все бы ничего, только скопировал я как-то историю о свирепом полтергейсте. Типа, реальная история девушки, которую замучил этот злобный дух. Я эту историю подкорректировал под себя — мол, со мной случилось и выложил в Инет. Лучше б я этого не делал...

Началось с того, что как только я выложил историю на сайте, в комнате погас свет. Я посмотрел в окно — у меня проблема или во всем микрорайоне свет вырубило. В других домах свет горел, поэтому я пошел проверить пробки. Они были на месте, то есть свет должен гореть, по идее. Звоню к соседям — у них все нормально... Я пожал плечами и достал свечку. Но сколько бы я ни чиркал зажигалкой и спичками, ничего у меня не получилось — гореть свеча не хотела ни в какую.

Ладно что ноутбук включен — хоть какой-то источник света. Постелил я постель и пошел в душ, подсвечивая себе телефоном. Как только я намылил голову, отключилась горячая вода. Бубня сквозь зубы, наскоро ополоснулся и стал вылезать из ванны... Было ощущение, что коврик у меня из-под ноги кто-то просто выдернул. Поэтому я со всей дури врезался затылком об край ванны, да еще потянул связки — вторая-то нога была еще в ванной. В голове запели птички, перед глазами все поплыло, но я кое-как встал все-таки на ноги и побрел в спальню.

Ноут больше не светился. Подергав мышку, я убедился, что он сдох — то ли разрядился, то ли еще чего, не знаю. Завернувшись поудобнее в одеяло, я уже почти уснул, когда взвыл мобильник. Вскочив с кровати, я стал в темноте искать его, но экран почему-то не светился, а звук становился все громче и громче. Когда я все-таки нащупал телефон, он был горячим на ощупь, но, нажав на кнопку активации, я понял, что телефон не звонил вовсе — не было характерного экранчика. Принимать вызов или нет — вот над чем я раздумывал, когда телефон сам принял входящий на громкой связи. Помехи и треск сменились шелестящим голосом:

— Слышишь? — как будто в длинном пустом коридоре. — Навсегда... да... да... да... — подхватило эхо.

Взрыв хохота оборвал этот монолог, а я трясущимися руками отбросил мобилу в угол комнаты. Визгливый смех продолжал звучать, а единственного источника света я лишился. Вздрагивая всем телом, я забрался в кровать и лежал на спине с открытыми глазами, боясь пошевелиться.

Неожиданно все двери, кроме спальни, начали поочередно открываться и закрываться, создавая грохот и треск ломаемого дерева. И резко все стихло. Через полминуты дверь в спальню открылась медленно-медленно, с ужасным скрипом: «У-иииииии». Тяжелые шаги... ближе, ближе. Одеяло слетело с меня и зависло под потолком. Сказать, что у меня каждый волосок на теле встал — это ничего не сказать. Я подорвался, как ошпаренный, но встать не успел — провода от ноута вмиг опутали мои ноги на уровне щиколоток, а сам я получил чувствительный удар в лоб. Упав обратно на кровать, я непроизвольно обмочился. Справа от меня раздался щелчок, как будто дрессировщик щелкнул кнутом.

— Сколько лайков тебе поставили за историю про меня? — голос был сухим, как осенний лист и свистящим, как зимняя вьюга.

— Я... я... я н-не-незнаю.

— Врешь! — удары градом посыпались на меня: грудь, бедра, ноги, лицо, руки, которыми я пытался прикрыть голову. Мне казалось, что кожа моя превратилась в узкие полоски и снималась кусками с каждым очередным ударом.

Мысли неслись вскачь, обгоняя друг друга. От ужаса я ничего уже не соображал, только выл на одной протяжной ноте. Поэтому я не заметил, что два искрящихся провода ползут к кровати, как ядовитые змеи. А когда увидел синие искорки, они уже застыли надо мной, как кобры. Через мгновение оголенные провода кинулись в атаку и случилось короткое замыкание — постель была мокрой от мочи, пота и крови. Разряд прошел по всему телу — от затылка до пяток, вернулся обратно и еще и еще... Сколько времени меня так дергало, я не знаю — потерял сознание.

Очнулся внезапно, от пощечины. Резко сев в кровати, я заорал: простынь за то время, пока я был в отключке, прилипла к обгорелой спине. Когда резкий приступ боли прошел, я затравленно оглядел комнату. Все было на своих местах, никаких звуков, никакого движения и вообще, ни намека на присутствие чего-нибудь (или кого-нибудь) постороннего. За окном серел рассвет...

Все тело ныло, мышцы дергало. Обливаясь потом, еле передвигая ноги, я прошел в ванную. Свет загорелся без проблем, но лучше бы мне не видеть того, что я увидел. Вся ванна была в красных потеках и воняло в ней так, словно там мамонт сдох. На зеркале отчетливо отпечатался красный след ладони, а на стене — надпись (кровью?) : «Навсегда». Что это значит, я понял сразу. Слезы обожгли открытые раны на лице, причиняя нестерпимую боль.

Кое-как протерев тело, я, как был голый, пошел на кухню, приготовил себе чай — кушать в таком состоянии я все равно не смог бы. Горячий напиток обжег язык и горло, словно я хлебнул кислоты. Короче, это удовольствие мне тоже обломилось.

Ни сидеть, ни лежать я не мог, поэтому слонялся по квартире. Взгляд упал на ноут. Вздрогнув, я быстро включил его и залез на свою страничку, куда скинул историю. Под рассказом светилось 78 лайков и десятка два комментариев, я мельком отметил первые три: «Супер!», «Дима, ты гений», «Вау! Вот это да, классно». Я трясущимися руками открыл окно редактирования, выделил текст и нажал Del. Облом: текст удаляться не хотел ни в какую. Я трясущимися руками долбил по клавишам, но безрезультатно. Над головой раздался взрыв хохота, мои ноги затряслись и я упал на колени. Закрыв лицо руками, я плакал, как ребенок, проклиная себя за воровство.

К вечеру у меня поднялась температура, я несколько раз отключался в забытьи. Растерзанная кожа местами подсыхала, причиняя жгучую боль. На спине, ягодицах и икрах вздулись и почернели волдыри. Кое-как смазав мазью, где смог достать, я с ужасом стоял посреди комнаты. С ужасом, потому что по комнате закружил маленький смерч. Он раскачивал картины, подхватывал и бросал на пол мелкие предметы. Послышался протяжный вой ветра и... злорадный смех. Внезапно в прихожей взорвалось зеркало. Смерч подхватил осколки и закружил вокруг — я попал в эпицентр. Тысячи иголок впились в израненное тело, превратив меня в подобие мексиканского кактуса. Боль была адская, непереносимая. Я почувствовал, что давление внутри воронки усилилось, закручивая меня по спирали, но не поднимая.

— А знаешь, что бывает с ворами? Нет? — Голос, о, этот голос!

Руки мои взметнулись вверх, заплетаясь друг с другом под немыслимыми углами; затрещали, ломаясь, кости.

Смерч крутанул меня сильнее и внезапно прекратился, я по инерции полетел в стену. Хрустнула, сминаясь, грудная клетка, дыхание сперло и я потерял сознание (в который раз за эти два дня).

В себя я приходил очень долго, постоянно проваливался в черноту небытия. Когда сознание возвращалось, я чувствовал жажду — во рту пересохло и язык, как наждачка, натирал нёбо. Все остальное тело словно отделили от головы... «Парализовало» — успел подумать я и снова отключился.

Окончательно глаза открылись через... не-знаю-сколько-времени. Я лежал у стены, в поле зрения был мой ноут. На экране отображался сайт страшилок, на той страничке, где я «спер» рассказ про полтергейста. История была выделена, там же висело контекстное меню. Мышка была наведена на «Копировать». Когда мой взгляд сфокусировался, а мысли немного прояснились, голос спросил:

— Хочешь ещё лайков?

Я заорал, у меня началась истерика. Никогда раньше не думал, что можно плакать и смеяться одновременно. Видимо, я кричал очень громко, потому что соседи, измученные двумя бессонными ночами, вызвали наряд полиции.

* Из полицейского протокола:

На настойчивые звонки и стук никто не открыл, пришлось взламывать дверь. В квартире царил полный беспорядок — зеркала разбиты, осколки керамики рассыпаны по полу, вещи валялись по всей квартире. Постель смята, на простыне виднелись явные следы крови. Работал ноутбук, мобильный телефон был разбит и валялся на полу. Молодой человек, на вид лет 30, крепкого телосложения лежал на полу в позе эмбриона, абсолютно голый. На теле — многочисленные ушибы, порезы, следы ожогов. Ни на один вопрос он не смог ответить. Только плакал и бубнил: «Пожалуйста, не надо, я больше не буду... Пожалуйста... » , при этом царапая в кровь лицо, словно пытаясь снять его с себя. Нами была вызвана бригада медиков. После оказания первой помощи, его увезли (как нам сказали) в Белые Столбы, т. к. он был абсолютно невменяем. Квартира опечатана до выяснения обстоятельств. *

Наивные, они думали, что изолировали опасного меня от общества, гы. Но это все ерунда. Главное, я в безопасности и он меня не найдет (я, во всяком случае, надеюсь на это). Раны и ожоги почти зажили и не беспокоят, только переломанные руки болят, особенно по ночам. Прошло около трех недель, но я все еще боюсь. Особенно страшно засыпать, потому что мне снятся кошмары. Обычно они непонятные и абстрактные, но вчера приснился мой ноут и рассказ о полтергейсте, который стремительно набирал лайки... Зачем, ну зачем я воровал эти проклятые истории?!

Уже темнеет. Боже, как пережить эту ночь? Я чувствую, я слышу... О, Господи Боже мой!

* Из докладной записки дежурной медсестры.

С вечера пациент был беспокойным, размахивал загипсованными руками, пытаясь дотянуться пальцами до лица. Он кричал и плакал, просил оставить его в покое. Я сделала ему укол аминазина в 23-17. Через полчаса больной затих и более не беспокоил. Когда я заглянула в палату в 23-52, он лежал на спине. Голова была запрокинута вверх, дыхание натужное, но ровное. До утра я к нему не заглядывала. В 06-13, во время утреннего обхода я сразу увидела, что голова пациента застряла в прутьях кровати. Она была приплюснута с боков, кожа и волосы содраны. Голова наклонена под прямым углом, правое плечо касалось изголовья кровати. Глаза открыты и скошены вниз. Все постельное белье скомкалось в ногах кровати, словно пациент пытался отползти от кого-то. Дыхания не было, пульс не прощупывался. Он был мертв. *