Пятиструнная гитараСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Поздно вечером Митчелл наконец-то закончил переносить вещи в свое новое жилище. Это был его последний шанс. Чтобы пришло вдохновение, надо срочно сменить обстановку. «Я давал тебе достаточно поблажек! Никто не покупает твое дерьмо! Если твоя новая песня не станет хитом, ты уволен!» Так кричал его продюсер во время их последнего разговора. Митчелл страстно ненавидел своего продюсера, но если хочешь сохранить крышу над головой, придется поступиться своим стилем в угоду вкусам толпы. Митчелл начинал свою карьеру в ту эпоху, когда великие музыканты могли сами продавать свой талант, но времена изменились, и он стал зависеть от своего продюсера, которого он называл не иначе как куском дерьма. Митчелл часто включал радио в поисках вдохновения, и тут же терял надежду, услышав, какую музыку слушают современные люди. «Я не буду сочинять такой мусор! Ни за что!» Но потом он снова включал радио и неохотно возвращался к работе. Когда-то Митчелл выбрал карьеру музыканта в надежде на то, что его талант принесет ему известность, но после того, как его группа распалась из-за недостатка доходов, ему пришлось писать песни для новых, молодых исполнителей. Митчелл ненавидел «новое поколение», считая его бездарным. В его дни считалось позором, если кто-то другой писал для тебя песни, но сегодня это стало нормой. Музыкальный бизнес вызывал у него отвращение, но о том, чтобы заняться чем-то другим, он не мог и помыслить. После нескольких часов неустанного труда Митчелл рухнул на диван, усталый и изнеможенный. Мышцы болели от каждого движения. Через несколько минут неподвижных размышлений, Митчелл решил встать на ноги и осмотреть свой новый дом. У него не было времени как следует осмотреть дом до покупки, но продюсер заверил его, что это замечательное место, и что его прежний владелец тоже сочинял песни. У него была даже студия звукозаписи. В коридоре были красные стены. На этих пыльных стенах Митчелл замечал места, на которых раньше висели картины или постеры прежнего владельца. В этих местах еще торчали гвозди. Судя по всему, вещи прежнего владельца дома вынесли как можно скорее, чтобы освободить жилище для нового хозяина. Дом был значительно больше, чем он представлял, казалось даже, что внутри он был больше, чем снаружи. Идя по коридору, Митчелл наткнулся на стальную витую лестницу, которая вела в подвал. Он решил, что там и находилась студия. Митчеллу не терпелось увидеть место, где ему предстояло провести так много времени, и он решительно направился к лестнице. Когда он достиг ее, он был поражен тем, как глубоко вниз она вела. «Наверно, студия находится под землей», предположил Митчелл. Митчеллу показалось странным, что владелец дома решил продать свое жилище. Оно казалось настолько прекрасным, что он не мог понять, как можно было его покинуть. Продюсер сказал, что этот человек «исчез». Полиция сказала, что не было ни взлома, ни следов борьбы. Было решено, что хозяин дома просто уехал, оставив все свои вещи. Митчелл ума не мог приложить, зачем он это сделал, но не ему было судить. Он осторожно спустился в темноту, придерживаясь за перила. Лестница была твердой и гладкой, на своем пути он не услышал ни единого треска. Когда Митчелл спустился вниз, свет наверху был почти не виден, и он совершенно потерялся в темноте. Через несколько секунд ему все же удалось наткнуться на выключатель. Включив свет, Митчелл увидел, что он стоит в небольшой комнате с одной единственной красной дверью. Мороз пополз у него по коже, но Митчелл быстро взял себя в руки и подошел к двери. В ней было что-то загадочное. Немного подумав, Митчелл начал слышать слабые звуки, доносившиеся из комнаты. Звуки какого-то струнного инструмента. «Наверное, кто-то не выключил радио», подумал Митчелл и тут же подумал, что он уже десять лет не слышал, чтобы на радио играла такая красивая музыка. Он протянул руку к позолоченной ручке и медленно нажал на нее. Митчелл вдруг подумал, что в комнате мог быть человек, который и играл на инструменте. Поняв это, он в ярости ворвался в комнату. Это была, возможно, самая изысканная и замысловатая студия, которую он когда-либо видел. Здесь были самые современные микрофоны и компьютеры. Должно быть, рабочие, которые выносили вещи, не заметили эту комнату, иначе бы они все отсюда вынесли. Митчелл подумал, что оборудование в комнате могло стоить тысячи долларов. Осмотрев студию, Митчелл вдруг вспомнил, зачем он сюда пришел и к своему удивлению заметил, что музыка прекратилась. Комната была пуста. «У меня уже шарики за ролики закатились», - подумал он и подошел к оборудованию. Он с удивлением обнаружил, что студия все еще записывала, словно прежний хозяин уехал, забыв выключить оборудование. Митчеллу приходилось часто работать с подобным оборудованием, и он с легкостью остановил запись. Он решил прослушать запись, может быть, она смогла бы объяснить, почему прежний владелец уехал так быстро, но в этот момент что-то привлекло его внимание. На полу, рядом с упавшим стулом, лежала блестящая белая гитара. Поздно вечером Митчелл наконец-то закончил переносить вещи в свое новое жилище. Это был его последний шанс. Чтобы пришло вдохновение, надо срочно сменить обстановку. «Я давал тебе достаточно поблажек! Никто не покупает твое дерьмо! Если твоя новая песня не станет хитом, ты уволен!» Так кричал его продюсер во время их последнего разговора. Митчелл страстно ненавидел своего продюсера, но если хочешь сохранить крышу над головой, придется поступиться своим стилем в угоду вкусам толпы. Митчелл начинал свою карьеру в ту эпоху, когда великие музыканты могли сами продавать свой талант, но времена изменились, и он стал зависеть от своего продюсера, которого он называл не иначе как куском дерьма. Митчелл часто включал радио в поисках вдохновения, и тут же терял надежду, услышав, какую музыку слушают современные люди. «Я не буду сочинять такой мусор! Ни за что!» Но потом он снова включал радио и неохотно возвращался к работе. Когда-то Митчелл выбрал карьеру музыканта в надежде на то, что его талант принесет ему известность, но после того, как его группа распалась из-за недостатка доходов, ему пришлось писать песни для новых, молодых исполнителей. Митчелл ненавидел «новое поколение», считая его бездарным. В его дни считалось позором, если кто-то другой писал для тебя песни, но сегодня это стало нормой. Музыкальный бизнес вызывал у него отвращение, но о том, чтобы заняться чем-то другим, он не мог и помыслить. После нескольких часов неустанного труда Митчелл рухнул на диван, усталый и изнеможенный. Мышцы болели от каждого движения. Через несколько минут неподвижных размышлений, Митчелл решил встать на ноги и осмотреть свой новый дом. У него не было времени как следует осмотреть дом до покупки, но продюсер заверил его, что это замечательное место, и что его прежний владелец тоже сочинял песни. У него была даже студия звукозаписи. В коридоре были красные стены. На этих пыльных стенах Митчелл замечал места, на которых раньше висели картины или постеры прежнего владельца. В этих местах еще торчали гвозди. Судя по всему, вещи прежнего владельца дома вынесли как можно скорее, чтобы освободить жилище для нового хозяина. Дом был значительно больше, чем он представлял, казалось даже, что внутри он был больше, чем снаружи. Идя по коридору, Митчелл наткнулся на стальную витую лестницу, которая вела в подвал. Он решил, что там и находилась студия. Митчеллу не терпелось увидеть место, где ему предстояло провести так много времени, и он решительно направился к лестнице. Когда он достиг ее, он был поражен тем, как глубоко вниз она вела. «Наверно, студия находится под землей», предположил Митчелл. Митчеллу показалось странным, что владелец дома решил продать свое жилище. Оно казалось настолько прекрасным, что он не мог понять, как можно было его покинуть. Продюсер сказал, что этот человек «исчез». Полиция сказала, что не было ни взлома, ни следов борьбы. Было решено, что хозяин дома просто уехал, оставив все свои вещи. Митчелл ума не мог приложить, зачем он это сделал, но не ему было судить. Он осторожно спустился в темноту, придерживаясь за перила. Лестница была твердой и гладкой, на своем пути он не услышал ни единого треска. Когда Митчелл спустился вниз, свет наверху был почти не виден, и он совершенно потерялся в темноте. Через несколько секунд ему все же удалось наткнуться на выключатель. Включив свет, Митчелл увидел, что он стоит в небольшой комнате с одной единственной красной дверью. Мороз пополз у него по коже, но Митчелл быстро взял себя в руки и подошел к двери. В ней было что-то загадочное. Немного подумав, Митчелл начал слышать слабые звуки, доносившиеся из комнаты. Звуки какого-то струнного инструмента. «Наверное, кто-то не выключил радио», подумал Митчелл и тут же подумал, что он уже десять лет не слышал, чтобы на радио играла такая красивая музыка. Он протянул руку к позолоченной ручке и медленно нажал на нее. Митчелл вдруг подумал, что в комнате мог быть человек, который и играл на инструменте. Поняв это, он в ярости ворвался в комнату. Это была, возможно, самая изысканная и замысловатая студия, которую он когда-либо видел. Здесь были самые современные микрофоны и компьютеры. Должно быть, рабочие, которые выносили вещи, не заметили эту комнату, иначе бы они все отсюда вынесли. Митчелл подумал, что оборудование в комнате могло стоить тысячи долларов. Осмотрев студию, Митчелл вдруг вспомнил, зачем он сюда пришел и к своему удивлению заметил, что музыка прекратилась. Комната была пуста. «У меня уже шарики за ролики закатились», - подумал он и подошел к оборудованию. Он с удивлением обнаружил, что студия все еще записывала, словно прежний хозяин уехал, забыв выключить оборудование. Митчеллу приходилось часто работать с подобным оборудованием, и он с легкостью остановил запись. Он решил прослушать запись, может быть, она смогла бы объяснить, почему прежний владелец уехал так быстро, но в этот момент что-то привлекло его внимание. На полу, рядом с упавшим стулом, лежала блестящая белая гитара. Митчелл быстро подошел к ней поближе. Мастерство, с которым она была сделана, было просто потрясающим. Несмотря на то, что гитара напоминала те, что не делают уже полвека, узор на ней был совершенно свежим, а на струнах не было ни намека на изношенность. Осматривая свою находку, Митчелл понял, что что-то было не так. Он был настолько загипнотизирован красотой гитары, что не заметил, что у нее не хватало одной струны. Было всего 5 струн, последней была Си. Что интересно, если судить по пустому месту на грифе, гитара явна предназначалась для шести струн. «Как можно было потратить столько сил, чтобы создать такую замечательную гитару, но при этом забыть про последнюю струну?» Еще больше его интересовало, почему старый хозяин дома играл на незаконченной гитаре. Более того, хотя гитара и была брошена, ее состояние было просто идеальным. Переполненный любопытством, Митчелл взял гитару в руки. Когда его рука коснулась грифа, ему показалось, что гитара засияла еще больше, как будто она ждала, пока кто-нибудь не возьмет ее и не сыграет. Но прежде, чем он успел дотронуться до струн, в его кармане началась вибрация. «Отлично, опять этот ублюдок», - сказал Митчелл, вынимая телефон. В подвале доступ был настолько ужасным, что ему пришлось выйти из комнаты и подняться наверх. - Ну, что я говорил? Я был прав? Я знаю, студия маловата, но для тебя сойдет, - закричал его продюсер. Он всегда кричал во время разговоров, как будто не осознавал, насколько громкий у него голос. Митчелл не мог понять, почему Боб сказал, что студия была «маловата», она казалась ему достаточно просторной, но Митчелл не стал обращать внимания на эту ошибку. - Отличная студия… просто великолепная. Ты, как всегда, был прав, - сказал он со вздохом. - Я жду от тебя результатов, Ми. Не подведи меня!- Не волнуйся, у меня скоро будет пара песен. Ладно… знаешь… я понимаю, каково тебе, - сказал продюсер с поддельным сочувствием. – Но ты должен понять, времена меняются. Кто не успел, тот опоздал!- Знаю, Боб, - сказал Митчелл, усмехнувшись над тем, что тот, кто заставлял его идти в ногу с временем, использовал такие шаблонные фразы. – Я еще не закончил распаковывать вещи, можно я позвоню попозже?- Конечно, Ми. До скорого. Митчелл тут же бросил телефон обратно в карман. У него болела спина, и ему надо было прилечь. А гитара могла подождать и до завтра. Он еще не собрал кровать, и ему пришлось расположиться на диване. Ночью Митчелл плохо спал. Он не мог не думать о гитаре. В его снах постоянно раздавались звуки, которые он слышал за дверью. Внезапно он вскочил с дивана. Было 5 утра, и солнце еще не взошло. Но Митчелл больше не мог спать. Еще не вполне осознавая, что он делает, он направился к витой лестнице. К его изумлению, музыка, которая гудела у него в голове, теперь была слышна во всем доме. Она снова исходила от красной двери. На этот раз Митчелл не растерялся. Он быстро спустился вниз и толкнул дверь. Не оглядываясь по сторонам, он тут же бросился к гитаре. Она была на месте, но музыка прекратилась. Митчелл протянул руку к гитаре, но за несколько мгновений до прикосновения он остановился. Он не знал, почему, но, как видно, его инстинкты сказали ему ее не трогать. С этой гитарой и вообще со всей студией что-то было явно не так. Студия, которая все еще записывала звуки, опрокинутый стул, гитара, которая так идеально блестела, хотя и провалялась на полу, по меньшей мере, несколько недель, недостающая струна – все это было очень странно. Но Митчелл знал, что чтобы что-то понять, надо все хорошенько рассмотреть, и, проглотив комок в горле, он поднял гитару с пола. Ничего не случилось. По крайней мере, он ничего не заметил. Казалось, в его руках гитара потеряла тот блеск, который она излучала, когда лежала на полу. Теплый, гладкий гриф был приятен на ощупь. Он поднял стул, сел на него и принял игровую позу. Митчелл начал с ми мажорного аккорда. Гитара была идеально настроена, хотя из-за нехватки верхней струны Ми знакомый аккорд казался незаконченным. Но, несмотря на это, звучание было прекрасно. Не долго думая, Митчелл понял, что гитара звучала совсем как те ноты, которые он слышал ночью. Та музыка была такой чистой и красивой, что он не сразу понял, что это была гитара. Поначалу, ему казалось, что их издавала арфа, но теперь было ясно, что эта совершенная мелодия исходила от этой гитары. Придя в себя, Митчелл немедленно вскочил и осмотрел комнату. «ГДЕ ТЫ? ВЫХОДИ!» - закричал он. Здесь кто-то сидел и играл на гитаре, а он так увлекся ее музыкой, что не сумел анализировать ситуацию. Митчелл быстро обошел студию, ощупывая стены и пол в поисках потайного хода. Несколько минут поиска не принесли никаких результатов. «Может быть, это запись?» - подумал Митчелл и перешел в соседнюю комнату, чтобы осмотреть оборудование. Оно было выключено. Оно ничего не записывало и ничего не играло. Все это выглядело очень странно, но тут Митчелл вспомнил про гитару и вернулся к своей находке. Он снова принял игровую позу и продолжил свое знакомство с инструментом. Нехватка шестой струны все еще казалась ему странной, но все возместило замечательное звучание остальных струн. Он принялся перебирать репертуар классиков. Никогда еще Led Zeppelin не звучали так удивительно. Звуки гитары подходили к любому жанру. «Это просто потрясающе!» - воскликнул Митчелл. В его голове крутилась дюжина мыслей. «Наверно, именно это мне и нужно», - подумал он. «От какого бы дерьма не торчала современная молодежь, эта музыка просто не может ей не понравится». Он осторожно положил гитару на стул и перешел в другую комнату, чтобы начать запись. «Назад к делу», - сказал он и приступил к своему любимому занятию. Через несколько часов записи он мог быть уверен, что у него есть, что показать продюсеру. - Боб, тебе это понравится. Если можешь, приходи сюда как можно скорее!- Конечно, братан. Я мигом. Боб пришел на следующий день. Он был явно недоволен тем, что ему пришлось тащить свою задницу домой к Митчеллу, но ему не терпелось узнать, что мог предложить ему музыкант. Продюсер не заправил рубашку в штаны и все время держал руку на телефоне. В случае провала Митчелл точно будет уволен. Впрочем, музыкант об этом не беспокоился. Он не мог представить себе, чтобы кому-то не понравились плоды его секретного оружия. Митчелл отвел Боба в свою гостиную, где недавно была установлена звуковая система. «Тебе это понравится, я это гарантирую», - сказал он. - Надеюсь, - ответил продюсер ворчливым тоном. Он был явно не в духе. Митчелл подсоединил свой mp3 плеер к системе и включил вчерашнюю запись. Чистое звучание гитары буквально засияло сквозь колонки. Это тут же заинтересовало Боба. – Что… Что это? Это гитара? Как ты добился такого звучания?- Я уже давно над этим работал, - солгал Митчелл. - Ну, я не могу поверить, что я это говорю, но ты молодец. Продолжай в том же духе, и ты достигнешь успеха. Я позвоню группе и-- Постой! – воскликнул Митчелл. – Вообще-то, я хотел записать альбом сам. - Ми, мы уже с тобой об этом говорили, и-- Знаю, Боб, знаю, но на этот раз это будет хит. Обещаю- Не нравится мне это… но если ты будешь продолжать качественную работу… думаю, я дам тебе шанс. - Поверьте, сэр, вы об этом не пожалеете! – воскликнул музыкант. - Ладно, ладно, продолжай в том же духе. Только никакого старья. - Да, - произнес Митчелл, хотя его и трясло от ярости. – Да, конечно. Вы правы. - А теперь если позволишь, мне надо идти. У меня есть другие дела, - с этими словами Боб направился к двери и ушел так же быстро, как и пришел. Митчелл разрывался от волнения. Он не был так счастлив со времен своего первого проданного альбома. «Наконец-то еще один шанс. Я вернусь в бизнес… снова буду в центре внимания». Заряженный новым потоком энергии он немедленно вернулся в студию. По пути он вдруг вспомнил, что так и не успел исследовать дом! Митчелл так увлекся гитарой и записью, что забыл про изучение своего нового жилища. Он пошел по красному коридору в ту часть дома, которую он еще не осмотрел. В конце коридора он увидел еще одну дверь. «Еще одна спальня?» - подумал Митчелл. Он открыл дверь и увидел то, что он меньше всего ожидал увидеть: студию звукозаписи. Однако эта студия была пуста. Рабочие явно не пропустили эту комнату. Вскоре Митчелл понял, что Боб говорил ему именно об этой студии, маленькой и тесной. Зачем в доме были две студии – этого он не мог понять. Странно было не то, что грузчики пропустили студию в подвале, а то, что Боб о ней не знал. Прежний владелец тоже работал с Бобом, а значит, продюсер в какой-то момент должен был зайти в его студию. Почему же он тогда ничего не сказал ему о второй студии. А главное, зачем прежний хозяин пользовался такой тесной студией, когда внизу было помещение получше?Вдруг по коридору понеслась музыка из нижней комнаты. На этот раз Митчелл серьезно заволновался. И снова, не понимая, что он делает, он направился в студию. Он не успел осознать, что он делал, как оказался перед красной дверью. В этот раз он постарался открыть дверь как можно тише, надеясь застать непрошенного гостя врасплох. Однако, как только он открыл дверь, звук прекратился. Гитара была на месте, и теперь она сияла ярче прежнего. Митчелл подошел к инструменту. Он взял в руки гитару и начал играть. Как только он взял ее, на него рекой нахлынули идеи, которые раньше ему и в голову не приходили. «Да, эта штука – магнит для вдохновения!» - воскликнул музыкант. Но, продолжая играть, он понял, что вовсе не он придумывал эти идеи. Он просто… играл их. Казалось, будто кто-то с поразительной точностью направлял его пальцы, а музыка сама струилась со струн. От удивления Митчелл тут же выронил гитару, и она упала на пол с яростным грохотом. Поняв, что он натворил, музыкант присел, чтобы осмотреть ее. К его удивлению, гитара совсем не пострадала. Он внимательно осмотрел ее, но на ней не было ни царапины. Что-то определенно было не так, и инстинкты Митчелла начали одолевать его любовь к инструменту. Блеск гитары становился все сильнее и сильнее, как будто бы она почувствовала его пренебрежение. Митчелл почувствовал, будто он был как-то связан с инструментом и теперь пытался разорвать эту связь. Инстинкт самосохранения взял верх, и он бросился бежать из студии, захлопнув за собой дверь. Он вспомнил про запись и решил послушать, что записал прежний владелец. Прокручивая старые записи, он уже начал терять надежду, но тут колонки издали громкий, скрипучий и искаженный шум. Раздались ужасающие крики, но искаженные звуки вскоре заглушили их. Митчелл был потрясен. Он выключил запись. К его ужасу, снова заиграла музыка пятиструнной гитары. Он увидел сквозь стекло в комнате звукозаписи, что струны гитары играли сами собой. Теперь у него не было сомнений в том, что произошло, и Митчелл немедленно выбежал из студии, охваченный ужасом. Он бежал по лестнице и все еще слышал звуки музыки. Ее звучание становилось все более и более искаженным, неправильным. Мажорный аккорд сменился минорным, гладкое звучание стало холодным и мрачным. Совершенные мелодии потеряли стройность, и их стало трудно различить. Митчелл знал, что в этом инструменте было что-то потустороннее, и он должен был все выяснить. Митчелл взял свой лэптоп и принялся расследовать исчезновение прежнего владельца. Он пытался найти хоть какие-то намеки на причины его исчезновения и на то, как с этим была связана гитара. Владельца звали Сидней Рэйнольдс, и его исчезновение было не единственным. Это имя казалось знакомым, как будто Митчелл его где-то слышал. Вскоре он нашел статьи о похожих исчезновениях. Чем дольше Митчелл читал статьи на эту тему, тем громче становилась музыка из подвала. Четыре разных случая, все с одинаковыми характеристиками. Особенно настораживало то, что все жертвы были музыкантами. «Да, да, я знаю его. Он был отличным музыкантом», говорил Митчелл, увидев очередную фамилию. До Сиднея был человек по имени Сольберг Янсен, а до него была женщина по имени Рейчел Уильямс. В этих именах было что-то странное, но Митчелл не мог понять, что именно. Следующим был Ляу Ким. Гитара играла все громче и громче. Простую мелодию сменили резавшие слух беспорядочные аккорды. Когда Митчелл обратил внимание на последнее имя, у него начала болеть голова. Минна Майерс. Митчелл понял, что было не так с именами…Внезапно по дому прорвался мощный порыв, поваливший Митчелла на пол. Борясь со страхом и болью, он попытался встать на ноги, но невидимая сила нанесла ему новый удар, еще сильнее. Она поволокла его по дому как тряпичную куклу. Вскоре Митчелл понял, куда его тащили – в нижнюю комнату. Он ударялся об ступени лестницы и едва не потерял сознание от каждого удара. Неведомая сила протащила его сквозь закрытую красную дверь, разбив ее весом его тела. Митчелл ухватился за дверной проем, пытаясь спасти свою жизнь. Музыка гитары практически разрывала его барабанные перепонки. Вскоре у Митчелла ослабли руки, и он на полной скорости полетел в сторону пятиструнной гитары. Боб осторожно открыл дверь. Митчелл уже два дня не отвечал на его звонки, и он начал беспокоиться. Идя по дому, Боб заметил, что все было таким же, как во время его прошлого визита. У двери стояли закрытые коробки, и дом казался пустым. «Ми! Ми, ты где?» - крикнул продюсер. В коридоре он заметил лестницу. Боб едва слышал слабые звуки музыки, доносившиеся откуда-то снизу. Он спустился вниз, старая лестница трещала под его шагами. Внизу было темно, и Бобу пришлось наощупь искать выключатель. Лестница заканчивалась тупиком. Нагнувшись, Боб увидел нечто необычное…На полу лежала прекрасная, готовая шестиструнная гитара.