ПротивостоящийСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Джереми Рэфэрсон покончил жизнь самоубийством, застрелившись в своем доме. Так считает полиция, но многие факты указывают на то, что здесь замешано что-то похуже, нежели простой суицид. Детектив Генри Эбнерс решил провести собственное расследование. Он обнаружил в доме покойного листок, исписанный от корки до корки, который как оказалось валялся под кроватью в спальной комнате. Генри знал, что перед совершением, так называемых, убийств, как правило, смертники оставляют послания, в которых четко выявлено, почему они идут на такой крайний шаг и здесь его теория не подвела. Конечно, ему пришлось изрядно попотеть, прежде чем отыскать эту улику, доказывающую смерть мистера Рэфэрсона неслучайной. После прочтения сего документа, Генри пытался прийти в себя, и понять странные фразы, которые казались для него абсолютно бессмысленными…«Для некоторых сон - это место отдыха. Некоторые, таким образом, пытаются убежать от внешних проблем, погрузившись в желанную для них реальность. В детстве мне тоже нравилось окунаться в этот безграничный мир, где сбываются все твои заветные мечты. Но однажды мне приснился дикий ужас, от которого я проснулся посреди ночи, так и пролежав до утра не смыкая глаз. То что мне приснилось было необычное по ощущениям и очень страшное. Во сне я находился в своей комнате - в темноте, но чувство серьезной опасности, грозившая мне, не покидала меня, и являлось вполне себе реальным. Словно рядом находится что-то необъяснимое, громадное по силе и мерзостное по форме, но оно было невидимым. Не знаю, что произошло бы со мной, если бы я увидел это и смог бы я проснуться. Ужас проникший в мою квартиру, словно я зажат между двумя стенками, давил на меня с удивительной безжалостностью, отчего на меня нахлынуло полное отчаянье, но в решающий момент я резко проснулся, все еще находясь под впечатлением. Мне и раньше снились страшные сны: про маньяков, которые пытались меня убить, вампиров, оборотней, но ничто из прежде описанного не идет ни в какое сравнение с этим сном. Подобное просто не вписывается в ту тематику, что я рассказал в вышеизложенном. Я думал, что на этом все закончится и больше не повторится. Думал, что во время жуткой ночи моя душа заглянула не в ту область вселенной сна. Вошла в чужеродную темную зону пространства, где и обитало это нечто мерзкое, что по счастливой случайности оказалось невидимо для моих глаз. К сожалению, я ошибался. Мне довелось пережить мучительные события вновь, и опять нечто, уже более многочисленное, что я ощущал с удвоенной силой, не давало покоя моему разуму, словно сам воздух стал моим заклятым врагом. Я молил Бога вывести меня из сонного состояния, чтобы не видеть того, что неумолимо продолжало происходить прямо на моих глазах, и, кажется, молитвы были услышаны. Я всё-таки очнулся. Неужели во время сна моя душа, путешествуя, увлекает меня в запредельные миры сущего зла и неведомых запретных низин, которые с громким и отвратительным хлюпаньем поглощают ее. Некоторые говорят, что во время сна мы становимся более всего уязвимы, и на нас легче напасть. Кому напасть? Раньше я не задавался такими вопросами, но за последние несколько бурных ночей, я всерьез занервничал. Ведь с каждым последующим сном, я, словно на шаг приближаюсь к заветной истине, которая против моей воли открывает свои чудовищные тайны, не спрашивая, хочу ли того я сам? Единственное, в чем я почему-то особо уверен, это в том, что мне нельзя засыпать. Сны становятся все более кошмарными и безумными, в которых я уже не помня себя от страха, смотрю в коридоры времени, последние границы мироздания, за которыми тянутся бесконечные ряды темных сфер, ведущие в запредельные миры тьмы. В этот водоворот засасывает меня, уводя все дальше и дальше, где в потоке бесчинства и безрассудства, манящая душу звезда начинает потухать и на ее место встает нечто большее, что тревожило мои мысли все это время. На последнем издыхании я глядел на недоступное для человека, все более убеждаясь, что я окончательно сошел с ума. Этот сон обратил мой разум в прах, и боюсь его уже не излечишь. Потому как вернувшись из тех миров живым, я решил написать все, что со мной приключилось на листке бумаге. Хоть мои руки и дрожат, а тело с трудом борется с подступающим приступом обморока, я собираюсь дописать до конца, считая это своей главной священной миссией. Пророк, несущий послание всему живому. Я поделюсь знанием, которое получил ценной здравости своего рассудка. Возможно пять таблеток успокоительного, которое я поспешно принял, очнувшись, помогли справиться с накатившим одержимым безумием, завладевшим мной полностью. Я знаю, что это не оставит меня в покое. Я видел лишь подготовительный зал, но не рискну и просто не выдержу следующего погружения в царство кошмаров, в его темные бездны, где происходят немыслимые неописуемые картины того ужаса, что здесь, на земле, мы называем адом. Повергшее в шок и оцепенение, в следующий раз может окончательно меня убить, поэтому лучше я уйду сам. Джереми Рэфэрсон покончил жизнь самоубийством, застрелившись в своем доме. Так считает полиция, но многие факты указывают на то, что здесь замешано что-то похуже, нежели простой суицид. Детектив Генри Эбнерс решил провести собственное расследование. Он обнаружил в доме покойного листок, исписанный от корки до корки, который как оказалось валялся под кроватью в спальной комнате. Генри знал, что перед совершением, так называемых, убийств, как правило, смертники оставляют послания, в которых четко выявлено, почему они идут на такой крайний шаг и здесь его теория не подвела. Конечно, ему пришлось изрядно попотеть, прежде чем отыскать эту улику, доказывающую смерть мистера Рэфэрсона неслучайной. После прочтения сего документа, Генри пытался прийти в себя, и понять странные фразы, которые казались для него абсолютно бессмысленными…«Для некоторых сон - это место отдыха. Некоторые, таким образом, пытаются убежать от внешних проблем, погрузившись в желанную для них реальность. В детстве мне тоже нравилось окунаться в этот безграничный мир, где сбываются все твои заветные мечты. Но однажды мне приснился дикий ужас, от которого я проснулся посреди ночи, так и пролежав до утра не смыкая глаз. То что мне приснилось было необычное по ощущениям и очень страшное. Во сне я находился в своей комнате - в темноте, но чувство серьезной опасности, грозившая мне, не покидала меня, и являлось вполне себе реальным. Словно рядом находится что-то необъяснимое, громадное по силе и мерзостное по форме, но оно было невидимым. Не знаю, что произошло бы со мной, если бы я увидел это и смог бы я проснуться. Ужас проникший в мою квартиру, словно я зажат между двумя стенками, давил на меня с удивительной безжалостностью, отчего на меня нахлынуло полное отчаянье, но в решающий момент я резко проснулся, все еще находясь под впечатлением. Мне и раньше снились страшные сны: про маньяков, которые пытались меня убить, вампиров, оборотней, но ничто из прежде описанного не идет ни в какое сравнение с этим сном. Подобное просто не вписывается в ту тематику, что я рассказал в вышеизложенном. Я думал, что на этом все закончится и больше не повторится. Думал, что во время жуткой ночи моя душа заглянула не в ту область вселенной сна. Вошла в чужеродную темную зону пространства, где и обитало это нечто мерзкое, что по счастливой случайности оказалось невидимо для моих глаз. К сожалению, я ошибался. Мне довелось пережить мучительные события вновь, и опять нечто, уже более многочисленное, что я ощущал с удвоенной силой, не давало покоя моему разуму, словно сам воздух стал моим заклятым врагом. Я молил Бога вывести меня из сонного состояния, чтобы не видеть того, что неумолимо продолжало происходить прямо на моих глазах, и, кажется, молитвы были услышаны. Я всё-таки очнулся. Неужели во время сна моя душа, путешествуя, увлекает меня в запредельные миры сущего зла и неведомых запретных низин, которые с громким и отвратительным хлюпаньем поглощают ее. Некоторые говорят, что во время сна мы становимся более всего уязвимы, и на нас легче напасть. Кому напасть? Раньше я не задавался такими вопросами, но за последние несколько бурных ночей, я всерьез занервничал. Ведь с каждым последующим сном, я, словно на шаг приближаюсь к заветной истине, которая против моей воли открывает свои чудовищные тайны, не спрашивая, хочу ли того я сам? Единственное, в чем я почему-то особо уверен, это в том, что мне нельзя засыпать. Сны становятся все более кошмарными и безумными, в которых я уже не помня себя от страха, смотрю в коридоры времени, последние границы мироздания, за которыми тянутся бесконечные ряды темных сфер, ведущие в запредельные миры тьмы. В этот водоворот засасывает меня, уводя все дальше и дальше, где в потоке бесчинства и безрассудства, манящая душу звезда начинает потухать и на ее место встает нечто большее, что тревожило мои мысли все это время. На последнем издыхании я глядел на недоступное для человека, все более убеждаясь, что я окончательно сошел с ума. Этот сон обратил мой разум в прах, и боюсь его уже не излечишь. Потому как вернувшись из тех миров живым, я решил написать все, что со мной приключилось на листке бумаге. Хоть мои руки и дрожат, а тело с трудом борется с подступающим приступом обморока, я собираюсь дописать до конца, считая это своей главной священной миссией. Пророк, несущий послание всему живому. Я поделюсь знанием, которое получил ценной здравости своего рассудка. Возможно пять таблеток успокоительного, которое я поспешно принял, очнувшись, помогли справиться с накатившим одержимым безумием, завладевшим мной полностью. Я знаю, что это не оставит меня в покое. Я видел лишь подготовительный зал, но не рискну и просто не выдержу следующего погружения в царство кошмаров, в его темные бездны, где происходят немыслимые неописуемые картины того ужаса, что здесь, на земле, мы называем адом. Повергшее в шок и оцепенение, в следующий раз может окончательно меня убить, поэтому лучше я уйду сам. Пистолет, который достался мне от покойного отца, теперь хоть в чем-то мне сгодится. Эти дьявольские темные сферы, немыслимо жуткие бесформенные очертания поселились в моей голове. Врата в преисподнюю существуют, и этой ночью я видел их собственными глазами…»После этих строк почерк стал совершено неразборчивым, словно автор куда-то очень спешил или писал в темноте. Слова же, которые сумел прочесть Генри, показались ему абсолютно непонятными и бредовыми, начинающие убеждать его в неадекватности их владельца. «Я был песчинкой в центре этой громадины, смотревшей на меня полным ненависти и нечеловеческой жестокости… Еще не время… ОНИ выбрали меня… ОНИ показали мне это чтобы я передал послание всем… должны знать… металлический голос показал мне прошлое… ОНО сказало, чтобы я смотрел, когда они явятся… ОНО сказало мне, что эта земля принадлежала ИМ… ОНИ должны явиться… СОВСЕМ СКОРО»Генри отложил листок в сторону, почесав рукой затылок. Сомнения по поводу самоубийства исчезли, но этот листок не давал ему покоя, словно оставив после прочтения неизгладимый след. Закравшаяся в душе капелька сомнения, не позволяла ему расслабиться, как если бы, он находился не в своей тарелке. Из всей прочитанной тарабарщины, ему не давал покоя вопрос, что привело Джереми Рэфэрсона к такому трагическому исходу? В комнате, где сидел детектив, неожиданно похолодало. По его спине побежали мурашки. Медленным движением руки, он взял графин с бултыхавшимся в нем виски, что стоял на стеклянном столике и налил в стакан, затем тут же осушил его залпом. Листок бумаги, что по-прежнему лежал на столе, слегка покачнулся, словно под давлением небольшого ветра. Генри почувствовал что-то живое, находящееся помимо него в комнате. Странный холод исходил со спины. Детектив резко повернул голову назад и широко раскрыл глаза, увидев за своей спиной, стоявшего Джереми Рэфэрсона, ныне покойного. Его полуразложившееся мертвецкое тело источало невыносимый запах гнили, отчего Генри едва подавил рвотный позыв. Перекошенное лицо детектива выражало неподдельный ужас и неверие, глядя прямо в стеклянные безжизненные глаза мертвеца, полные боли и мучения. Левая часть головы была покрыта толстым слоем грязи, в которой копошились черви и другие не менее отвратные обитатели почвы. Генри побледнел, когда мертвец стал приближаться к нему. Тяжело ковыляя, он упрямо шел вперед. Нижняя часть посиневшей губы практически отвалилась и сейчас болталась в воздухе, словно на нитке. Не в силах пошевелиться, Генри Эбнерсом овладел жуткий холод, который сковал его, не позволяя предпринять какие либо попытки к бегству. Переполнивший все тело страх, ждал, когда сможет выйти наружу, стремительно нарастая в груди. Вот уже покойник стоял в пару шагах справа от детектива, медленно поворачиваясь - при этом мерзко хрустя костями - он протянул свою грязную, пожелтевшую руку, на двух пальцах которой отсутствовала кожа, собираясь прикоснуться к полуживому от страха Генри. Не выдержав, детектив издал долгий и протяжный вопль ужаса, смешанный с отчаяньем. Рука мертвеца неожиданно сменила направление, потянувшись к столику за листком. Покойник перевернул его, и Генри обнаружил на обратной стороне бумаги начертанное, корявое, но вполне читабельное слово. Слово, на последней букве которого чернило резко сползло вниз, словно пишущего кто-то толкнул. Теперь было ясно, с кем разговаривал Джереми. К кому он обращался и кто свел беднягу с ума. Он успел написать его имя на обратной стороне бумаги и, по всей видимости, хотел, чтобы кто-нибудь знал это. Генри тяжело сглотнул, прошептав потрескавшимися сухими губами одно слово.