Проклятие ЧьявоСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Боб Дринкинс поспорил на сто золотых монет с моряком, что проведёт в одиночестве ночь в его квартире. Слухами полнится земля, и местные жители поговаривали, что в доме у морячка – нечисто. Сам моряк поначалу не придавал значения тому, что говорят люди, мол, это всё бабьи сплетни и за много лет ничего сверхъестественного не замечал. Спал штурман крепко, особенно после выпитого стакана старой-доброй текиллы. Правда, мерещилось ему иногда во сне, что кто-то громко и отвратительно смеётся, совсем рядом... словно из другой комнаты. Но не придавал бравый моряк этому особого значения. Стены в квартире хрупкие, а когда соседи разгуляются и устроят сабантуй, так чего удивляться, что кто-то там гогочет, будто под самым носом сквозь стенку, невзирая на тёмное время суток. Так и жил моряк, страха не ведая, но однажды произошёл случай, который и его слегка ввёл в состояние душевного потрясения. Пробудился морячок однажды глубокой ночью и устремился в ванную. Только свет включил, да так и замер на месте, как деревянный и побледнел, словно покойник. А уж бывалого морячка испугать со всеми его подвигами за широкой спиной мало кому удавалось. Видит он в зеркале странное существо. Вроде бы – человек, да только такой страшный и уродливый, что и назвать его по-людски язык не поворачивается. Всё лицо в шрамах, рубцах и язвах, кровью обагрено, а там, где крови нет – кожа белая, словно мука, и зубы гнилые вперёд выставлены как бы напоказ – на, мол, полюбуйся на меня. Моряк опешил и подумал тогда, что вот это оно и смеялось по ночам смехом зловещим, как дошло до него, что смех этот был совсем не весёлый, не как пьяницы на празднике весельем заливаются, а такой, будто торжествует над чужими страданиями проклятое пугало. Но вскоре исчезло видение... Ушёл призрак куда-то, отдалился, будто в глубину зеркала. Морячок после этого случая и съехал куда подальше, а квартиру на продажу выставил. Вот и попался ему давеча Боб Дринкинс – этот праздношатающийся лентяй, ищущий приключений и способа денежки заработать так, чтобы ничего не делать. Моряк разболтал ему всё про тот случай. А Дринкинс язвительно так выразил своё удивления и сказал, что его в жизни часто пытались надуть, но чтобы всякий вздор рассказывали, как мальчику, выдавая байку за чистую монету – такого ещё не бывало. Вот и морячок оскорбился и вымолвил: «Не веришь, а сходи сам ко мне ночью, поспорим на сто золотых?» На том и порешили. И Дринкинс отправился ночевать, обрадованный, что так легко денежки сможет выручить. Спор днем состоялся, а ближе к вечеру Боб уже перешагнул порог той квартиры. Признаться, когда в солнечную погоду, слушал Дринкинс все эти сплетни от моряка и от соседей его, то улыбка озаряла его лицо. Но, вот, когда ночь стала подступать и тишина незаметно подкрадывалась к дому с улицы и, словно играя в прятки с невидимыми душами, заглядывала в каждый тёмный уголок – вот тогда стало Бобу немножко не по себе. Квартира была однокомнатная с кухней и, находясь в одном определённом месте, можно было держать в поле зрения почти всё пространство помещений, что так часто успокаивает людей суеверных и боящихся находится в одиночестве. Единственное, ванная комната была заперта, и когда Дринкинс открывал её, то перед ним расстилался полный мрак. Это обычное обстоятельство в иных условиях не оказало бы на психику никакого воздействия, но теперь показалось Бобу, что эта самая ванная комната, как бы является особенным местом, которое нельзя контролировать зрением и которое может сыграть с ним злую шутку. Но Дринкинс решил, что это разыгралось воображение. С улицы доносились голоса запоздалых прохожих, которые будто своим далёким присутствием напоминали находящемуся в квартире о том, что нет в земной жизни ничего страшного, пугающего и мистического. На этой волне успокоения лёг Боб Дринкинс на диван, чтобы поскорее проспать злополучный час, когда якобы должно произойти сверхъестественное. Он не помнил сколько проспал – несколько часов или несколько минут, но в квартире уже успела воцариться тьма. А проснулся он от того, что услышал смех чудовищный... Поначалу, как будто вдалеке и еле слышно, а затем – все отчётливей. Смеялись где-то совсем рядом, за стенкой, должно быть – в ванной. Боб испугался. Сначала страх парализовал его, но тут же заставил предпринять решительные действия и подскочить с кровати, чтобы разобраться в ситуации. Дринкинс везде включил свет и, прежде чем входить в ванную, зажёг его там тоже. Он как можно осторожнее приоткрыл дверь, как бы боясь спугнуть смеющееся создание, хотя сам был напуган до замирания в груди. Он вошёл и увидел по ту сторону зеркала чертовски отвратительного человека. Можно было утверждать, что незнакомец внешне был мёртв: всё лицо его покрывали язвы и раны, нанесённые, видимо, каким-то острым предметом вроде топора или огромного ножа. Кожа на лице местами была мелового цвета. Боб Дринкинс поспорил на сто золотых монет с моряком, что проведёт в одиночестве ночь в его квартире. Слухами полнится земля, и местные жители поговаривали, что в доме у морячка – нечисто. Сам моряк поначалу не придавал значения тому, что говорят люди, мол, это всё бабьи сплетни и за много лет ничего сверхъестественного не замечал. Спал штурман крепко, особенно после выпитого стакана старой-доброй текиллы. Правда, мерещилось ему иногда во сне, что кто-то громко и отвратительно смеётся, совсем рядом... словно из другой комнаты. Но не придавал бравый моряк этому особого значения. Стены в квартире хрупкие, а когда соседи разгуляются и устроят сабантуй, так чего удивляться, что кто-то там гогочет, будто под самым носом сквозь стенку, невзирая на тёмное время суток. Так и жил моряк, страха не ведая, но однажды произошёл случай, который и его слегка ввёл в состояние душевного потрясения. Пробудился морячок однажды глубокой ночью и устремился в ванную. Только свет включил, да так и замер на месте, как деревянный и побледнел, словно покойник. А уж бывалого морячка испугать со всеми его подвигами за широкой спиной мало кому удавалось. Видит он в зеркале странное существо. Вроде бы – человек, да только такой страшный и уродливый, что и назвать его по-людски язык не поворачивается. Всё лицо в шрамах, рубцах и язвах, кровью обагрено, а там, где крови нет – кожа белая, словно мука, и зубы гнилые вперёд выставлены как бы напоказ – на, мол, полюбуйся на меня. Моряк опешил и подумал тогда, что вот это оно и смеялось по ночам смехом зловещим, как дошло до него, что смех этот был совсем не весёлый, не как пьяницы на празднике весельем заливаются, а такой, будто торжествует над чужими страданиями проклятое пугало. Но вскоре исчезло видение... Ушёл призрак куда-то, отдалился, будто в глубину зеркала. Морячок после этого случая и съехал куда подальше, а квартиру на продажу выставил. Вот и попался ему давеча Боб Дринкинс – этот праздношатающийся лентяй, ищущий приключений и способа денежки заработать так, чтобы ничего не делать. Моряк разболтал ему всё про тот случай. А Дринкинс язвительно так выразил своё удивления и сказал, что его в жизни часто пытались надуть, но чтобы всякий вздор рассказывали, как мальчику, выдавая байку за чистую монету – такого ещё не бывало. Вот и морячок оскорбился и вымолвил: «Не веришь, а сходи сам ко мне ночью, поспорим на сто золотых?» На том и порешили. И Дринкинс отправился ночевать, обрадованный, что так легко денежки сможет выручить. Спор днем состоялся, а ближе к вечеру Боб уже перешагнул порог той квартиры. Признаться, когда в солнечную погоду, слушал Дринкинс все эти сплетни от моряка и от соседей его, то улыбка озаряла его лицо. Но, вот, когда ночь стала подступать и тишина незаметно подкрадывалась к дому с улицы и, словно играя в прятки с невидимыми душами, заглядывала в каждый тёмный уголок – вот тогда стало Бобу немножко не по себе. Квартира была однокомнатная с кухней и, находясь в одном определённом месте, можно было держать в поле зрения почти всё пространство помещений, что так часто успокаивает людей суеверных и боящихся находится в одиночестве. Единственное, ванная комната была заперта, и когда Дринкинс открывал её, то перед ним расстилался полный мрак. Это обычное обстоятельство в иных условиях не оказало бы на психику никакого воздействия, но теперь показалось Бобу, что эта самая ванная комната, как бы является особенным местом, которое нельзя контролировать зрением и которое может сыграть с ним злую шутку. Но Дринкинс решил, что это разыгралось воображение. С улицы доносились голоса запоздалых прохожих, которые будто своим далёким присутствием напоминали находящемуся в квартире о том, что нет в земной жизни ничего страшного, пугающего и мистического. На этой волне успокоения лёг Боб Дринкинс на диван, чтобы поскорее проспать злополучный час, когда якобы должно произойти сверхъестественное. Он не помнил сколько проспал – несколько часов или несколько минут, но в квартире уже успела воцариться тьма. А проснулся он от того, что услышал смех чудовищный... Поначалу, как будто вдалеке и еле слышно, а затем – все отчётливей. Смеялись где-то совсем рядом, за стенкой, должно быть – в ванной. Боб испугался. Сначала страх парализовал его, но тут же заставил предпринять решительные действия и подскочить с кровати, чтобы разобраться в ситуации. Дринкинс везде включил свет и, прежде чем входить в ванную, зажёг его там тоже. Он как можно осторожнее приоткрыл дверь, как бы боясь спугнуть смеющееся создание, хотя сам был напуган до замирания в груди. Он вошёл и увидел по ту сторону зеркала чертовски отвратительного человека. Можно было утверждать, что незнакомец внешне был мёртв: всё лицо его покрывали язвы и раны, нанесённые, видимо, каким-то острым предметом вроде топора или огромного ножа. Кожа на лице местами была мелового цвета. Видение прекратило свой отвратительный хохот и уставилось заплывшими от крови глазами на Дринкинса. Даже в эту, казалось бы, ужасную и необычайную минуту, Дринкинса всё же не покидула то чувство земного благоразумия, которое присуще людям не суеверным, а критически настроенным ко всякого рода сверхъестественным событиям. У Боба в голове мелькнула мысль, что его просто кто-то разыгрывает, какой-то негодяй-фокусник. Но как он это делает – объяснить было трудно. - Ты кто такой? – спросил Боб. - Эээ... Я... Чьявооо... - процедило видение. - Пьяный что ли? – удивленно вопросил Боб, хотя его самого слегка пошатывало. Но мертвец ничего не ответил, а захохотал пуще прежнего, неудержимо и громко. Видимо, его рассмешил этот весёлый вопрос. Дринкинс тоже начал смеяться, чтобы разрядить обстановку и гнетущее чувство страха. Но он зря это сделал. Его смех стал роковой ошибкой... В следующеее мгновение Дринкинс и труп поменялись местами в пространстве. Дринкинс находился уже по ту сторону зеркала, а мертвец смотрел на него в ванной на том месте, где только что стоял Боб. - Сто лет я был проклят и обречён каждую ночь смеяться в зеркале до тех пор, пока хоть кто-нибудь не ответил бы мне той же монетой, - загробным голосом начал свою исповедь призрак. - Теперь это свершилось. Проклятие Чьяво действует. Отныне ты должен будешь делать всё в точности, как делал я все эти годы. Ты будешь странствовать по квартирам, из одного зеркала в другое и смеяться самым омерзительным и ненормальным смехом, который только доводилось слышать людям до тех пор, пока не найдётся смельчак, что ответит тебе смехом. Только так можно будет обрести покой и сбросить с себя чары Чьяво. Прощай. Удачи тебе!Призрак вышел из ванной комнаты спиной к двери. А Дринкинс в большой панике почувствовал, что теперь пространство, в котором он пребывает весьма ограничено и занимает примерно столько места, сколько можно охватить человеческим взором, смотря в зеркало...