Проклятая монетаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Спешу поделиться с вами еще одной странной историей. К счастью, эти события происходили не со мной лично, но я их достоверный свидетель. Лет пять-шесть назад работала вместе с подругой Анной в одном салончике. Занимались ногтевым сервисом. Коллектив был большой, но очень дружный. Хозяйка наша находилась в стадии развода и от тоски всё свое свободное время проводила на работе. Несмотря на то, что к индустрии красоты она имела самое далекое отношение, ей удалось найти своё место в роли администратора. Женщина она была весёлая, активная и стремилась любым способом улучшить условия работы своих арендаторов, так как текучка в нашем деле вещь очень частая и каждый специалист на вес золота, а особенно если отношения в коллективе сложились. Итак, наша хозяйка Лиля делала всё, чтобы всем было хорошо. Находился салон в самом сердце города, а совсем неподалеку раскинулся центральный Таллиннский рынок. Посему частыми гостями нашего заведения были цыгане, которых хозяйка нещадно гоняла и не раз с помощью правоохранительных органов. Раз-два в неделю они приходили к нам не для того, чтобы воспользоваться нашими услугами, а чтобы предложить свои, и бесстрашная Лиля устраивала шумные разборки и собственноручно выпихивала их из помещения. Она, что называется, “ни в Бога, ни в черта”, и все проклятия наших незваных гостей были ей абсолютно до фени, а вот я могу признаться, что мурашки не раз водили хороводы на моей макушке во время этих визитов. За время работы мы попривыкли к такому соседству, да и они стали заглядывать к нам всё реже и реже. Но вот однажды к нам заглянула одна пожилая цыганочка, работники напряглись и разбежались по своим углам, ведь для нас всё уже было гадано-перегадано не по одному разу и за совершенно не маленькие деньги. Но на этот раз дела обстояли гораздо проще – она пришла лишь для того, чтобы записаться к парикмахеру. Лиля предложила ей какое-то время, и женщина спокойно удалилась. Спустя несколько дней она пришла по записи. Её обслужили, но тётушка не слишком спешила расплачиваться за услугу деньгами, взамен она предложила мастеру, который занимался её марафетом, “погадать”. Разразился жуткий скандал с запиранием дверей и звонком в полицейскую префектуру. Цыган, надо отметить, не особенно радует перспектива встречи с органами и выяснение отношений под давлением представителей закона, посему требуемая сумма была уплачена, а вызов патруля отозван. Дама спешила удалиться, но остановилась на пороге, повернулась и швырнула в Лилю старой, потёртой монетой, пробормотав напоследок какие-то совершенно жуткие проклятия. Лиля в этот момент стояла аккурат напротив зеркала, за которым злобной цыганке оказывал свои услуги парикмахер, монетка отрикошетила от её плеча и попала в зеркало. Уже вечером девочки заметили, что по зеркалу пошла трещинка. Прошла пара-тройка недель, и в семью мастера, который обслуживал цыганку, пришло горе. Её муж перенес инсульт, женщине пришлось оставить работу, чтобы обеспечить ему уход. В салоне освободилось именно то рабочее место, в которое попала заговоренная монета. Беда бедой, но парикмахерский стол не может долго пустовать, и Лиля дала объявление о найме. Приходили мастера, брали по несколько смен и отчего-то уходили. Когда мы уже отчаялись найти парикмахера, к нам пришла миловидная девушка Оля, взяла пробную смену да так и осталась. Место проходное, большой поток клиентов и заработки неплохие, а ей очень были нужны деньги, так как приехала она из небольшого городка вместе с маленькой дочкой (квартиру в наследство получила) и имела большое желание остаться в столице. Оля была одинока, помимо всего прочего занималась она постоянно поисками мужчины, на этой почве сошлись они с моей подругой-напарницей и всё свое свободное время ходили по клубам и барам в надежде с кем-либо познакомиться. В итоге девушки очень сдружились, и наше общение с Анной стало достаточно редким. Ольга встретила молодого человека, завязались отношения. Очень скоро они стали жить вместе, а чтобы ребенок не мешал их счастью, решено было на какое-то время отправить малышку к бабушке, в тот самый городок, из которого несколько месяцев назад приехала Оля. Девушка скучала по дочери и очень часто уезжала, чтобы ее навестить. Тут надо добавить, что Олин друг занимался дальнобоем и всегда мог без проблем закинуть её к маме и забрать на обратном пути, маршрут его как раз проходил мимо Олиного родного города. Как то раз после рабочей смены Оля собралась к дочери. Впереди было несколько выходных дней. Молодой человек заехал за ней прямо на работу, она со всеми распрощалась и уехала. В свою смену девушка не появилась на работе, ей звонили, но телефон был отключен. На следующий день Анне позвонила Олина матушка, сказала, что Оля погибла и пригласила Анну на похороны. Мы были ошарашены этой страшной новостью, но на тот момент никто не связал ни этот, ни прошлый случай с цыганским проклятием. Вернулась с похорон Анна, поведала нам о том, что и Ольга и её молодой человек страшной смертью погибли. Они ехали на рабочей фуре, молодой человек сильно отставал от графика, нервничал, торопился и на выезде из Олиного городка, проигнорировав красный сигнал светофора, попытался миновать железнодорожное полотно, несмотря на приближающийся поезд. Была ужасная авария. Тела изуродовало, а несчастной Ольге оторвало голову, так их и хоронили в закрытых гробах, а голову всё же нашли, но много позже похорон. Шло время, все стали понемногу отходить и втягиваться в работу. Начались новые поиски парикмахера. И вот однажды на работу пришла Анна, усадила нас с самого утречка на диван и рассказала, что ночью приключилась с ней вот такая история. Далее с её слов. “Просыпаюсь ночью от жуткого холода. Заворачиваюсь в одеяло по полной в надежде согреться, а мне, наоборот, становится все холоднее и холоднее. Включаю светильник, и тут до меня доходит, что на краю кровати кто-то сидит, боюсь опустить глаза, меня всю от страха сковало, а этот “кто-то” становится всё тяжелей и тяжелей и начинает больно давить на мою ногу. Собираюсь духом и опускаю глаза. Вижу – Ольга сидит, у её ног стоит большой чемодан. И она начинает разговор: “Вот, уезжаю, решила к тебе напоследок заглянуть, а то как-то нехорошо получится, если не попрощаемся”. Я чувствую, что от страха меня парализовывать начинает, но сквозь зубы прошу её уйти, говорю, что боюсь. А она как будто меня не слышит: “Хоть чайком угости, а то теперь долго не свидимся”. Я в состоянии, близком к абсолютной коме, встаю с кровати и иду ставить чайник. Хочется напоить её чаем, чтоб она поскорее оставила меня в покое. Слышу, как она относит чемодан к входной двери и идет на кухню. Садится напротив меня. Я закуриваю сигарету. Чайник вскипел, и я завариваю чай. Мы сидим молча… долго… С каждым глотком мне становится всё холоднее. Оля говорит:– Знаешь, а меня ж деньги сгубили чужие. Страх слабеет, и я спрашиваю:– Какие деньги?– Да те самые, что за тумбу мою рабочую закатились в среду… Сама посмотри, если не веришь!Она допивает чай и идет к двери, я плетусь за ней, но чувствую, что мое тело сковывает жуткий холод и я уже практически не могу шевелиться. Она берет свой чемодан, оборачивается в дверях: “Ты не провожай меня, дальше я сама… спать иди”. Дальше ничего не помню. Просыпаюсь в 7 утра, в квартире дубак жуткий. Иду на кухню… окна открыты, а на столе две кружки с недопитым чаем, в пепельнице с десяток моих окурков. Бегу к двери, замок открыт. Ну я быстро собралась и сюда”. Тогда вспомнили мы о цыганке, которая с Лилей скандалила, о том, как она монетой какой-то зеркало разбила, и стали рабочие тумбы двигать. А там в самый угол, в расщелину, эта самая монета и закатилась. Лиля её сразу же выкинула, и для меня эта история кончилась. Надо отдельно отметить, что после ссоры с цыганкой к нам её “земляки” ни разу не заходили, и визит её был именно в среду – это мы потом в записях посмотрели. У Анны был такой шок, что она обращалась к психотерапевту и ей даже антидепрессанты выписывали. После этого она переехала жить к маме, где живет и по сей день. Ну, а нашей хозяйке спустя некоторое время пришло письмо о том, что планируют расширять дорогу и часть здания, в котором наш салон располагается, идет под снос.