Призраки старого домаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Старый дом стоит на одном из холмов, что возвышаются над мелкой деревушкой. Сгорел он уже много лет назад, да только люди его до сих пор не снесли, хотя обещали ещё пять лет назад. А ведь из-за них маленькая Аня периодически плачет, её пугает этот дом. А ещё её пугают посетители. В деревушку иногда приезжают люди, наслышанные о том доме. Нда, слава летит впереди нас, а ведь никто даже толком не старается. А если бы старались? Тогда было бы забавно. А вот в очередной раз скрепит дверь. Интересно! В этот раз два парня, обвешанные камерами, обычно у них только фонарики, а эти продвинутые видать. - Ну мы и здесь, - шепчет один, тыкая камерой себе в лицо, а потом прямо в проход. Меня он пока не замечает, удалось пристроиться на окне, не заметят. А вот Аня начинает нервничать, она наша звездочка. Страшные дети – наша фирменная фишка. Они работают лучше всего. Тем временем мальчишки, которые все ещё жмутся друг к другу, шагают вперед. Хрустят листья под их ногами, осень уже, а окна и дверь открыты настежь. Вот гады! В игровую пошли, Аня ведь разозлится. Вот идиоты! Приходится сползти с окна, случайно задеваю самый хрупкий лист, он шуршит, а идиоты синхронно поворачиваются в мою сторону. Не смотрите, все равно не увидите, если я не захочу. А эти все же заходят в детскую, там стоит маленький диванчик, где и спит Анечка, он старый, скрипучий, обгоревший, а один из болванов пинает его. Ребенок всхлипывает, замирая в проходе, а болваны оглядываются и замирают, даже болтать перестают. Но быстро очухиваются, пока я подзываю девочку к себе и прижимаю палец к губам, призывая к тишине, а она понятливо кивает и даже улыбается. - Говорят, здесь девочка умерла, - шипит тот, который повыше, на что я улыбаюсь, а умершая девочка тихо посмеивается, гаденько так, будто где-то нашкодила. А болваны садятся на пол и достают какую-то ерунду. Захожу и становлюсь за плечом одного из них, рассматривая ту самую фигню. Доска для спиритических сеансов. Они самые особенные что ли? Кажется, что да. Они так точно так думают, потому что парни садятся на пол и укладывают руки на штуку. Вот, честно, не помню я, как это называется. Хоть убейте, а я не вспомню. А, ну да. - Кто здесь? – киваю Ане, которая тут же подбегает и садится рядом на пол, укладывая руку на две другие. Гости вздрагивают, но руки не убирают. Нельзя, иначе ребенка расстроят, тут молодцы, понимают. «А. Н. Я» пишет она, точнее отвечает. А я довольно хмыкаю, поймав совершенно прекрасные выражения на лицах парней. - Ты ... ты ... ты, - пытается начать первый, но голос его дрожит и становится совсем тихим и тонким- Нет, давай завершать, - обрывает его второй, трусливый самый. Тогда они просят Аню закончить, но та уверенно ведет к надписи «Нет», обоих уже трясет. - П... почему? – практически кричит второй, а девочка выводит «Мне скучно». Тогда первый притягивает к себе свой рюкзак и начинает там копаться, стараясь унять дрожь в руках. Подготовились видимо. Сообразительные. - А если мы сделаем тебе подарок, ты уйдешь? – Аня с радостью смотрит на меня и отчаянно кивает, а потом отвечает им согласием и ещё дарит довольный смех, на который гости облегчено вздыхают, но не расслабляются. Слышится шум на верху, то проснулся дядя Коля, сейчас вниз поползет, смотреть, что тут случилось. Он до сих пор считает, что придёт ещё какой-нибудь чудик, который захочет сжечь дом ещё раз. Нет, смерть пришла не от огня, дом сожгли через десять лет, после моей гибели, как вспомню, шея начинает побаливать. Спешу подняться по лестнице наверх, забыв про скрипучие ступени. Да и черт с ними, дядя, точнее деда, Коля сидит в своем кресле, пытаясь вытереть кровь на полу. У него второе горло на шее, а ведь я пытался быть аккуратным, не получилось. Нда. Николай Васильевич хрипит, никто обычно не разбирает, только Аня. Эх, способная у меня девочка, выросла бы прекрасной женщиной, но не судьба. А ведь она случайно под горячую руку подвернулась. Ну не случайно, да не суть уже. - Офффяяя ыыы, - гудит дед, что можно перевести, как «опять ты», гневное такое, это у нас вместо приветствия. Он все ещё не может меня простить за это, Анечка вот простила, не может мое золото долго обижаться. Обрываю бухчание Николая и берусь за его инвалидное кресло, подвозя его к кровати. Шаги у входа в комнату замирают и парня опять перешептываются. Тут я, обычно само спокойствие, не выдерживаю. Достали уже. - Уходите! – выдаю, набрав в грудь побольше воздуха, но получается все равно достаточно тихо, хотя для наших гостей этого достаточно. - Коооляяя, давай пойдем уже, - шипит младший, утягивая Колю обратно в коридор, на что тот отнекивается, аргументируя, что они заснять хотели. Дед бормочет что-то в ответ, а тогда Коля уже шумно сглатывает и сам добровольно выходит из комнаты. - Валим отсюда лучше, Паш, - шепчет он на ходу. Шаги становятся более громкими и частыми, а после затихают. Старый дом стоит на одном из холмов, что возвышаются над мелкой деревушкой. Сгорел он уже много лет назад, да только люди его до сих пор не снесли, хотя обещали ещё пять лет назад. А ведь из-за них маленькая Аня периодически плачет, её пугает этот дом. А ещё её пугают посетители. В деревушку иногда приезжают люди, наслышанные о том доме. Нда, слава летит впереди нас, а ведь никто даже толком не старается. А если бы старались? Тогда было бы забавно. А вот в очередной раз скрепит дверь. Интересно! В этот раз два парня, обвешанные камерами, обычно у них только фонарики, а эти продвинутые видать. - Ну мы и здесь, - шепчет один, тыкая камерой себе в лицо, а потом прямо в проход. Меня он пока не замечает, удалось пристроиться на окне, не заметят. А вот Аня начинает нервничать, она наша звездочка. Страшные дети – наша фирменная фишка. Они работают лучше всего. Тем временем мальчишки, которые все ещё жмутся друг к другу, шагают вперед. Хрустят листья под их ногами, осень уже, а окна и дверь открыты настежь. Вот гады! В игровую пошли, Аня ведь разозлится. Вот идиоты! Приходится сползти с окна, случайно задеваю самый хрупкий лист, он шуршит, а идиоты синхронно поворачиваются в мою сторону. Не смотрите, все равно не увидите, если я не захочу. А эти все же заходят в детскую, там стоит маленький диванчик, где и спит Анечка, он старый, скрипучий, обгоревший, а один из болванов пинает его. Ребенок всхлипывает, замирая в проходе, а болваны оглядываются и замирают, даже болтать перестают. Но быстро очухиваются, пока я подзываю девочку к себе и прижимаю палец к губам, призывая к тишине, а она понятливо кивает и даже улыбается. - Говорят, здесь девочка умерла, - шипит тот, который повыше, на что я улыбаюсь, а умершая девочка тихо посмеивается, гаденько так, будто где-то нашкодила. А болваны садятся на пол и достают какую-то ерунду. Захожу и становлюсь за плечом одного из них, рассматривая ту самую фигню. Доска для спиритических сеансов. Они самые особенные что ли? Кажется, что да. Они так точно так думают, потому что парни садятся на пол и укладывают руки на штуку. Вот, честно, не помню я, как это называется. Хоть убейте, а я не вспомню. А, ну да. - Кто здесь? – киваю Ане, которая тут же подбегает и садится рядом на пол, укладывая руку на две другие. Гости вздрагивают, но руки не убирают. Нельзя, иначе ребенка расстроят, тут молодцы, понимают. «А. Н. Я» пишет она, точнее отвечает. А я довольно хмыкаю, поймав совершенно прекрасные выражения на лицах парней. - Ты ... ты ... ты, - пытается начать первый, но голос его дрожит и становится совсем тихим и тонким- Нет, давай завершать, - обрывает его второй, трусливый самый. Тогда они просят Аню закончить, но та уверенно ведет к надписи «Нет», обоих уже трясет. - П... почему? – практически кричит второй, а девочка выводит «Мне скучно». Тогда первый притягивает к себе свой рюкзак и начинает там копаться, стараясь унять дрожь в руках. Подготовились видимо. Сообразительные. - А если мы сделаем тебе подарок, ты уйдешь? – Аня с радостью смотрит на меня и отчаянно кивает, а потом отвечает им согласием и ещё дарит довольный смех, на который гости облегчено вздыхают, но не расслабляются. Слышится шум на верху, то проснулся дядя Коля, сейчас вниз поползет, смотреть, что тут случилось. Он до сих пор считает, что придёт ещё какой-нибудь чудик, который захочет сжечь дом ещё раз. Нет, смерть пришла не от огня, дом сожгли через десять лет, после моей гибели, как вспомню, шея начинает побаливать. Спешу подняться по лестнице наверх, забыв про скрипучие ступени. Да и черт с ними, дядя, точнее деда, Коля сидит в своем кресле, пытаясь вытереть кровь на полу. У него второе горло на шее, а ведь я пытался быть аккуратным, не получилось. Нда. Николай Васильевич хрипит, никто обычно не разбирает, только Аня. Эх, способная у меня девочка, выросла бы прекрасной женщиной, но не судьба. А ведь она случайно под горячую руку подвернулась. Ну не случайно, да не суть уже. - Офффяяя ыыы, - гудит дед, что можно перевести, как «опять ты», гневное такое, это у нас вместо приветствия. Он все ещё не может меня простить за это, Анечка вот простила, не может мое золото долго обижаться. Обрываю бухчание Николая и берусь за его инвалидное кресло, подвозя его к кровати. Шаги у входа в комнату замирают и парня опять перешептываются. Тут я, обычно само спокойствие, не выдерживаю. Достали уже. - Уходите! – выдаю, набрав в грудь побольше воздуха, но получается все равно достаточно тихо, хотя для наших гостей этого достаточно. - Коооляяя, давай пойдем уже, - шипит младший, утягивая Колю обратно в коридор, на что тот отнекивается, аргументируя, что они заснять хотели. Дед бормочет что-то в ответ, а тогда Коля уже шумно сглатывает и сам добровольно выходит из комнаты. - Валим отсюда лучше, Паш, - шепчет он на ходу. Шаги становятся более громкими и частыми, а после затихают. К тому времени прибегает Анечка, сжимая в руках подарок, болваны притащили старого зайца сюда, садится на край кровати дедушки и заботливо вытирает кровь с его ночной рубашки. Нельзя такой картине не умилится. Но уже пора. Прохожу в другую комнату, тут есть только табуретка, а с ней петля под потолком. Я, поднявшись, просовываю голову в петлю, заснуть получится только в таком положении. До следующих посетителей.