Призрак в старом домеСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Жизнь всех студентов похожа. Ты можешь жить в любой стране, быть молодым или постарше, парнем или девушкой — все это никак не отменяет наших общих проблем. Нам вечно не хватает денег, мы голодны, в меру злы, и едва справляемся со стрессом от учебы. Каждый решает эти проблемы как может — и первым пунктом в списке «Как жить лучше» значится проблема нехватки денег. Прилежные студенты пишут научные работы за лентяев, парни подрабатывают грузчиками в супермаркетах, девушки — танцовщицами в ночных клубах. В этом нет ничего постыдного. Мы все крутимся в меру наших способностей, талантов и хватки, лишь бы добыть лишний фунт, на деле никогда не бывающий лишним. Я подрабатываю смотрителем — присматриваю за домами и квартирами тех, кто уехал по работе или в отпуск. Сам там не живу: приехал, проверил все ли в порядке, и уехал. Платят по-разному, зависит от того, насколько богат и щедр мой наниматель. Но я никогда не отказываюсь от предложений приглядеть за чьим-то жильем. Деньги мне всегда нужны. Однажды мне улыбнулась немыслимая удача. Я получил предложение присмотреть за старинным особняком в пригороде Лондона. Представляете? Когда мне впервые показали этот дом, я не поверил, что мне так повезло, и даже ущипнул себя разок. Для верности. Жизнь всех студентов похожа. Ты можешь жить в любой стране, быть молодым или постарше, парнем или девушкой — все это никак не отменяет наших общих проблем. Нам вечно не хватает денег, мы голодны, в меру злы, и едва справляемся со стрессом от учебы. Каждый решает эти проблемы как может — и первым пунктом в списке «Как жить лучше» значится проблема нехватки денег. Прилежные студенты пишут научные работы за лентяев, парни подрабатывают грузчиками в супермаркетах, девушки — танцовщицами в ночных клубах. В этом нет ничего постыдного. Мы все крутимся в меру наших способностей, талантов и хватки, лишь бы добыть лишний фунт, на деле никогда не бывающий лишним. Я подрабатываю смотрителем — присматриваю за домами и квартирами тех, кто уехал по работе или в отпуск. Сам там не живу: приехал, проверил все ли в порядке, и уехал. Платят по-разному, зависит от того, насколько богат и щедр мой наниматель. Но я никогда не отказываюсь от предложений приглядеть за чьим-то жильем. Деньги мне всегда нужны. Однажды мне улыбнулась немыслимая удача. Я получил предложение присмотреть за старинным особняком в пригороде Лондона. Представляете? Когда мне впервые показали этот дом, я не поверил, что мне так повезло, и даже ущипнул себя разок. Для верности.

Громадный особняк, отделенный от тихой улицы высоким каменным забором, тонул в густой тени столетних кряжистых вязов. Позади дома был разбит роскошный сад, перед входом, на лужайке, журчал водой мраморный фонтан. Вода лилась из амфор в руках пухленьких младенцев-ангелочков и стекала в большую чашу. Особняк был четырехэтажным и таким богатым, что у меня глаза разбегались. Старинная, антикварная мебель, в былые времена должно быть украшавшая поместья лордов, великолепные картины в темных рамах, толстые мягкие ковры, приглушающие шаги до вкрадчивой поступи, камины, тяжелые бархатные портьеры на окнах, мраморные статуэтки и напольные маятниковые часы во всех комнатах. Находясь в особняке, я против всякой воли чувствовал себя героем готического рассказа о давнем прошлом моей страны — процветающей викторианской эпохи, или несколькими десятилетиями ранее. Богатые живут хорошо во все времена. Хозяин провел меня по дому, показал что и как, выплатил задаток за работу и поставил единственное условие — наведываться в особняк дважды в день. Утром и вечером. До двенадцати часов дня и восьми часов вечера. Не задерживаться в доме дольше необходимого. На неукоснительном следовании составленному им графику мой наниматель акцентировал особое внимание. Настойчивость его просьбы меня не удивила (ну кто из нас без причуд, правда?). Я согласился на все условия, попрощался с хозяином и поехал домой. Конверт с тремя тысячами фунтов приятно грел мне карман. По возвращении хозяин особняка обещал выплатить мне равнозначную сумму. Неплохой заработок за несложную работу. Первую неделю я приезжал в особняк строго по графику. Но на вторую неделю ко мне приехала девушка. Днем мы подолгу гуляли по городу, вечером, как я возвращался из особняка, так же подолгу не спали — молодость и страсть, сами понимаете. Через несколько дней совместного времяпрепровождения я окончательно выбился из намеченного графика и заезжал проверить особняк по возможности. В предпоследний день дежурства — первого ноября — я примчался к дому в девять часов вечера. Погода совсем не благоприятствовала намеченной вылазке: на улице бушевала гроза с проливным дождем, на дорогах и тротуарах бурлили потоки грязной, мутной воды, облетевшие деревья царапали низкое угрюмое небо кривыми ветвями. Порывистый, сырой и промозглый ветер — еще не зимний, но уже не осенний — дул отовсюду, колол лицо каплями дождя, завывал во дворах, подворотнях и переулках. Я промок до нитки, озяб и мечтал только об одном — поскорее вернуться в теплую, уютную квартиру, к любимой девушке, и нашим совместным занятиям. Я открыл кованые ворота, быстро прошагал по усыпанному опавшей листвой двору — мимо пожухлых лужаек, и фонтана, так же невозмутимо журчащего звонким хрустальным потоком, льющимся из амфор ангелочков и смешивающимся с непроницаемо-черной дождевой водой в глубокой мраморной чаше. Пустой дом хмуро глядел на меня темными окнами. В отсутствие хозяина он стал мрачен и холоден, будто умер в день его отъезда и ждал его возвращения, чтобы вновь ожить. Безмолвный. Огромный. Гулкий. Неприятный. Отперев входную дверь, я вошел в дом. Нажатие на выключатель ничего не дало — видимо, непогода обесточила этот квартал, или свет выключили заблаговременно, во избежание серьезных аварий, часто случающихся в грозу. Заполнившая коридор темнота беззвучно навалилась на меня. Вместе с темнотой мной овладели тревожные ощущения. Ничего жуткого или внушающего ужас, просто обычный страх темноты, до поры до времени таящийся в душе каждого человека. Темнота скрывает, темнота прячет, в темноте не видно надвигающейся опасности. Потому страх темноты — наш самый древний, спасительный во всех смыслах инстинкт. Но страх страхом, а обход совершить надо. Я же не трус какой-нибудь, вздрагивающий и озирающийся при каждом шорохе или скрипе рассохшейся половицы. Я свернул в первый дверной проем — темную прорезь на обшитой дубом стене — и оказался в гостиной. Там размеренно тикали часы, из камина вырывалось глухое гудение ветра, усиливающийся дождь барабанил по карнизам, водосточным трубам и задернутым портьерами окнам. Лавируя среди накрытых белыми чехлами диванов и кресел, я направился к двери в дальнем конце гостиной — вела она в столовую с добротным столом на двенадцать персон, резным буфетом и шкафами с фарфоровой посудой, а оттуда — на вполне современную кухню, в которой, впрочем, сохранилась старинная дровяная печь с дымоходом. Открыв дверь из столовой в кухню, я застыл словно громом пораженный. У залитого потоками воды окна неподвижно стояла женщина в длинном черном платье и белом переднике с кружевами. Служанка, понял я, припомнив, как описывали прислугу в романах о жизни английской аристократии. Ее высокую, худощавую фигуру озаряли вспышки молний, пробивающиеся сквозь окно. Голова служанки была опущена вниз, гладко расчесанные черные волосы скрывали лицо. Руки ее были тонкими и бледными, пальцы — длинными и цепкими. Черт возьми, я что, в ужастик попал? Старинный особняк, ненастный осенний вечер, гроза и дождь — все атрибуты классической истории о привидениях налицо. Только это — не история о привидениях. Я человек, живущий в рациональном мире, где всякого такого, паранормальщины и чертовщины, просто не может существовать. На свете нет никаких чудовищ, нет ведьм, вампиров, оборотней, злобных троллей под мостами, похитителей душ, драконов, фей и эльфов. Ничего из того, о чем рассказывают детские сказки. Но как тогда объяснить присутствие на кухне женщины в старомодном платье — оттуда же, из Англии на рубеже 18-19 веков. Сейчас таких не шьют и не носят. Разве что на маскарадных вечеринках, и то я за это не поручусь. Замерев в нескольких шагах от порога, я пытался убедить себя, что я прав, и эта женщина в черном платье и белом переднике — никакое не привидение. Но умом понимал, что ничем другим она быть не может. За все предшествующие дни я не встречал в особняке никого другого, хозяин не предупреждал меня, что держит в доме прислугу, зато предупреждал о другом. Находиться в доме только в указанные им часы, не раньше и не позже. Не задерживаться здесь дольше, чем нужно. Знал ли он, что делит дом с привидением? А если знал, то как уживался с ним? Потусторонний жилец — штука во всех отношениях неприятная, как я думаю. Раздумывая обо всем этом, я стал потихоньку отступать к двери. Вспыхивающие то и дело молнии заливали кухню мертвенным бледным светом, что само по себе было страшнее некуда, а тут еще привидение. Оно, кстати говоря, никак не реагировало на мое присутствие. Но стоило мне выйти в гостиную, как женщина резко вскинула голову, волосы разметались в стороны, и я увидел то, что долгие месяцы после этого случая преследовало меня в кошмарах, заставляющих просыпаться посреди ночи с криком, в холодном поту, и трясущимся от ужаса. У женщины-служанки недоставало левого глаза. Вместо него в черепе зияла глубокая темная дыра, из которой сочилась густая кровь. Капли ее стекали по щеке до подбородка, и растворялись в воздухе, не успевая упасть на кафельный пол кухни. Во всяком случае следов крови на плитке я не увидел. Но мог и не заметить, ведь после всего увиденного я совершил самый разумный и логичный поступок — развернулся и с воплем помчался прочь из опустевшего неживого дома в холодный, неприветливый вечер, навстречу бушующей непогоде, зато подальше от самого настоящего привидения, напугавшего меня до чертиков. Примчавшись домой, я рассказ об увиденном моей девушке. Она не высмеяла меня, но и не поверила в мой рассказ. Сказала, что все это мне почудилось — свои роли сыграли стресс, усталость и непредсказуемое воображение, разыгравшееся под влиянием двух факторов: сильного ненастья и мрачной атмосферы особняка. Мне хочется думать, что она права, и я долго пытался убедить себя, что явившееся мне привидение было всего лишь обманом, дурной шуткой разума. Но не получилось. Я точно знаю, что видел. И не верю, что у меня случилась галлюцинация. Хозяин особняка вернулся поздним вечером второго ноября. Он сам приехал ко мне, забрал ключи от дома, выплатил обещанное вознаграждение и уехал. Я ничего не сказал ему о привидении и ничего не спросил. Не хочу знать, что там творится, и какой изверг мог лишить женщину глаза, и, скорей всего, убить ее. Как любой нормальный человек, нежданно-негаданно столкнувшийся со сверхъестественным, я желаю только одного — поскорее об этом забыть и жить как раньше, если мне это удастся. За старинными особняками я больше не присматриваю. Меня бросает в дрожь от одной мысли снова оказаться в таком же доме и увидеть то, что не может, не должно существовать, но существует и живет рядом с нами. Что еще сказать под конец? Надеюсь, никому из вас не доведется оказаться на моем месте. Все.