Предметы из подвалаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Так уж вышло, что в нашем подмосковном посёлке я оказался на год-два младше всех, с кем мог дружить, поэтому июнь 2005 года оказался одним из самых скучных месяцев моей жизни. Вернее, мог бы оказаться, кабы не один странный случай. Чертовски странный. В нескольких километрах от моего дома раскинулся пустырь, на котором, наверное, уже лет семь медленно погружались в землю руины снесённой то ли гостиницы, то ли больницы сталинских времён. Я честно не знаю, что там произошло — какая-то мутная юридическая история с примесью криминала. Сейчас на этом месте, кстати, стоит оздоровительный лагерь, куда меня едва ли пустят. В общем, остались от здания рожки да ножки, всё мало-мальски ценное оттуда давно вывезли или растащили позднее, так что особой популярностью это место не пользовалось. Впрочем, совсем заброшенным тоже не было — на замшелых бетонных блоках периодически появлялись новые надписи, а кругом валялись пустые бутылки и окурки урожая каждого прошедшего года. Слоняясь без дела, я время от времени навещал эту локацию и вскоре уже мог безошибочно указать каждый хоть чем-то примечательный кирпичик. Где-то на третьей неделе каникул, однако, мне удалось обнаружить нечто новое. Бродя по этому кладбищу камней после ночного ливня, я случайно обратил внимание на угол одного из кусков стены. Под своим весом он опустился почти на полметра вниз, оказавшись посередине широкой ямы. По логике, там должна была образоваться огроменная лужа — но её не было! Вся вода утекла куда-то вниз. В тот момент я сообразил, что подвал снесённой постройки вполне мог уцелеть — строили раньше на века. Обрадовавшись хоть какому-то шансу разнообразить невыносимо скучные дни, я начал искать путь в таинственное подземелье. Это заняло ещё дней десять и потребовало неоправданно больших усилий, но в итоге у меня получилось раскопать насквозь ржавый люк, прикрывавший то место, где раньше проходила нормальная лестница. Раздобыв кое-какое снаряжение и преодолев свой страх перед пауками, я отправился на разведку. В подвале было темно, сыро, промозгло и вообще совершенно отвратительно, но мне грела душу мысль о том, что я, простой школьник, первым иду туда, где со времён царя Гороха не ступал ни один человек. Фонарик едва разгонял вязкую смесь плесени, пыли и тумана, которая здесь заменяла атмосферу — однако я, ежеминутно протирая глаза, с упорством, достойным лучшего применения, продвигался всё дальше вглубь земной коры. Примерно через двадцать с чем-то ступенек мои резиновые сапоги, наконец, радостно плюхнули об довольно глубокую лужу, ещё не ушедшую через трещинки в бетоне. К счастью, комары не успели облюбовать это место, зато кругом плавали сотни всяческих червей разной степени дохлости. Впрочем, к ним я относился равнодушно, поэтому, не теряя времени, приступил к разведке. Подвал оказался довольно маленьким. Вернее, он состоял из множества отдельных комнат, в основном крепко запертых или заваленных горами хлама. Кругом были старые стулья, сваленные грудой сломанные табуреты, массивный запылённый комод, штабеля досок разных размеров и прочие малоинтересные вещи, практически сожранные гнилью. Подойдя к комоду как самому многообещающему месту, я принялся осматривать его ящики и шкафчики. Они оказались забиты невнятными остатками тряпок и пыльной стеклотарой, но, уже почти забросив поиски, я нашёл нечто более интересное — плотный пластиковый пакет с чем-то тёмным внутри. Находка оказалась книжицей в мягком чёрном переплёте, наподобие ежедневника, без единой закорючки на обложке. В тусклом свете фонаря я принялся перелистывать чудом сохранившиеся страницы, и постепенно мой интерес сменился удивлением, а затем смутной тревогой. Все записи были сделаны обычными фиолетовыми чернилами, но мне не удалось разобрать ни единой буквы — они напоминали помесь арабской вязи и перевёрнутых вопросительных знаков, а некоторые вообще состояли из обычных вопросиков. Более того, отпечатанные строки имели такой же точно вид, хотя выглядели, ну, изготовленными на официальной фабрике. На многих страницах я также видел причудливые схемы — не чертежи, не графики, не рандомные почеркушки… Затрудняюсь их описать, уж простите меня. Положив нечитабельную книжку обратно в шкаф, я отправился дальше, тормошить закрытые двери. Одной из первых оказался вход на лестницу, ведущую вниз. Сейчас я понимаю, как же мне тогда повезло обнаружить хороший коридор, а не какую-нибудь канализационную дырку, через которую пришлось бы лезть задницей вверх — но в то время я воспринял это, как само собой разумеющееся. Все двери в том подвале были оборудованы очень высокими порогами, поэтому вода не стекала дальше верхнего уровня, перенаправляясь, наверное, по дренажной системе. Короче говоря, путь мой продолжился в том направлении — нормальный воздух, сухость и любопытство единогласно указали, что мне лучше пойти именно туда, чем рыскать поверху. Так уж вышло, что в нашем подмосковном посёлке я оказался на год-два младше всех, с кем мог дружить, поэтому июнь 2005 года оказался одним из самых скучных месяцев моей жизни. Вернее, мог бы оказаться, кабы не один странный случай. Чертовски странный. В нескольких километрах от моего дома раскинулся пустырь, на котором, наверное, уже лет семь медленно погружались в землю руины снесённой то ли гостиницы, то ли больницы сталинских времён. Я честно не знаю, что там произошло — какая-то мутная юридическая история с примесью криминала. Сейчас на этом месте, кстати, стоит оздоровительный лагерь, куда меня едва ли пустят. В общем, остались от здания рожки да ножки, всё мало-мальски ценное оттуда давно вывезли или растащили позднее, так что особой популярностью это место не пользовалось. Впрочем, совсем заброшенным тоже не было — на замшелых бетонных блоках периодически появлялись новые надписи, а кругом валялись пустые бутылки и окурки урожая каждого прошедшего года. Слоняясь без дела, я время от времени навещал эту локацию и вскоре уже мог безошибочно указать каждый хоть чем-то примечательный кирпичик. Где-то на третьей неделе каникул, однако, мне удалось обнаружить нечто новое. Бродя по этому кладбищу камней после ночного ливня, я случайно обратил внимание на угол одного из кусков стены. Под своим весом он опустился почти на полметра вниз, оказавшись посередине широкой ямы. По логике, там должна была образоваться огроменная лужа — но её не было! Вся вода утекла куда-то вниз. В тот момент я сообразил, что подвал снесённой постройки вполне мог уцелеть — строили раньше на века. Обрадовавшись хоть какому-то шансу разнообразить невыносимо скучные дни, я начал искать путь в таинственное подземелье. Это заняло ещё дней десять и потребовало неоправданно больших усилий, но в итоге у меня получилось раскопать насквозь ржавый люк, прикрывавший то место, где раньше проходила нормальная лестница. Раздобыв кое-какое снаряжение и преодолев свой страх перед пауками, я отправился на разведку. В подвале было темно, сыро, промозгло и вообще совершенно отвратительно, но мне грела душу мысль о том, что я, простой школьник, первым иду туда, где со времён царя Гороха не ступал ни один человек. Фонарик едва разгонял вязкую смесь плесени, пыли и тумана, которая здесь заменяла атмосферу — однако я, ежеминутно протирая глаза, с упорством, достойным лучшего применения, продвигался всё дальше вглубь земной коры. Примерно через двадцать с чем-то ступенек мои резиновые сапоги, наконец, радостно плюхнули об довольно глубокую лужу, ещё не ушедшую через трещинки в бетоне. К счастью, комары не успели облюбовать это место, зато кругом плавали сотни всяческих червей разной степени дохлости. Впрочем, к ним я относился равнодушно, поэтому, не теряя времени, приступил к разведке. Подвал оказался довольно маленьким. Вернее, он состоял из множества отдельных комнат, в основном крепко запертых или заваленных горами хлама. Кругом были старые стулья, сваленные грудой сломанные табуреты, массивный запылённый комод, штабеля досок разных размеров и прочие малоинтересные вещи, практически сожранные гнилью. Подойдя к комоду как самому многообещающему месту, я принялся осматривать его ящики и шкафчики. Они оказались забиты невнятными остатками тряпок и пыльной стеклотарой, но, уже почти забросив поиски, я нашёл нечто более интересное — плотный пластиковый пакет с чем-то тёмным внутри. Находка оказалась книжицей в мягком чёрном переплёте, наподобие ежедневника, без единой закорючки на обложке. В тусклом свете фонаря я принялся перелистывать чудом сохранившиеся страницы, и постепенно мой интерес сменился удивлением, а затем смутной тревогой. Все записи были сделаны обычными фиолетовыми чернилами, но мне не удалось разобрать ни единой буквы — они напоминали помесь арабской вязи и перевёрнутых вопросительных знаков, а некоторые вообще состояли из обычных вопросиков. Более того, отпечатанные строки имели такой же точно вид, хотя выглядели, ну, изготовленными на официальной фабрике. На многих страницах я также видел причудливые схемы — не чертежи, не графики, не рандомные почеркушки… Затрудняюсь их описать, уж простите меня. Положив нечитабельную книжку обратно в шкаф, я отправился дальше, тормошить закрытые двери. Одной из первых оказался вход на лестницу, ведущую вниз. Сейчас я понимаю, как же мне тогда повезло обнаружить хороший коридор, а не какую-нибудь канализационную дырку, через которую пришлось бы лезть задницей вверх — но в то время я воспринял это, как само собой разумеющееся. Все двери в том подвале были оборудованы очень высокими порогами, поэтому вода не стекала дальше верхнего уровня, перенаправляясь, наверное, по дренажной системе. Короче говоря, путь мой продолжился в том направлении — нормальный воздух, сухость и любопытство единогласно указали, что мне лучше пойти именно туда, чем рыскать поверху.

Минус второй этаж действительно оказался весьма приятным местом, если не считать кромешной тьмы и кучи торчащих отовсюду углов. Не будучи особенно оригинальным, я принялся точно так же исследовать эти помещения… Однако буквально через пару минут что-то меня остановило и заставило внимательнее всмотреться в пятно фонарного света. На полу лежал непонятный тёмный предмет. Я наклонился, чтобы рассмотреть его получше. Перчатка? Резиновая перчатка? Вполне может быть — если допустить, что она сделана на руку с двумя одинаковыми пальцами. Я затравленно огляделся. Представьте, например, почти полутораметровой высоты мягкое кресло крестообразной формы, шириной в две ладони и изогнутое на манер воронки. Или другое, у которого четыре подлокотника, а сиденье находится прямо на полу. Или резной стол с кучей лакированных поверхностей, расположенных под самыми невообразимыми углами. Или округлые шкафчики, напоминающие пчелиные ульи и открывающиеся вертикально вниз. Мебелью дело далеко не ограничилось — кругом валялись десятки предметов неведомого мне назначения или пугающе неправильного облика. Что-то вроде свитой спиралью деревянной курительной трубки с кучей выступов, похожих на зубы. Маленькая клетка со скелетом животного в виде колеса телеги — загнутый бубликом позвоночник, отходящие от него спицы и какая-то косточка по центру. Металлический инструмент вроде ножниц с тремя параллельными ручками. Карандаш, заточенный посередине. Целая коробка изношенных шляп, которые можно натянуть разве что на сливу, зато с парой рукавов. Пучок погрызенных стеклянных палочек. Очки, у которых левое стекло закреплено сбоку, а не направлено вперёд. Конверт с чёрной маркой и полустёртыми надписями, сделанный из квадратной двустворчатой раковины…Возможно, это был склад существ с совершенно иной анатомией, или же просто причуда заказчика. В любом случае я был жутко напуган этим открытием и разыгравшимся воображением. Обстановка напоминала самый обычный подвал или старенький чердак, куда относят ставшие ненужными вещи, если их жалко выбрасывать, и пугала именно сочетанием дикой неестественности с зауряднейшим антуражем. Наплевав на стремление разнообразить свою жизнь, я быстрым шагом направился к выходу, но второпях ошибся дверью. Первым, во что я врезался, был расшатанный стул. Вполне человеческой конструкции и нормальной высоты, что поначалу смутило меня ещё сильнее — откуда бы ему взяться в этом царстве абсурда? Впрочем, я быстро успокоился, ухватившись за спасительную соломинку. Стоп. По моей спине медленно побежали мурашки. У него не было ножек. Совсем. Я медленно обошёл его по кругу. С другой стороны всё-таки обнаружилась одна-единственная нога — та, что ближе к спинке, слева. Стул, однако, непостижимым образом не падал. Я осторожно толкнул его, и он с тихим скрежетом двинулся по грязному полу, как нормальная мебель, продолжая балансировать на одинокой угловой опоре. Пошарив под сиденьем, я не нашёл никаких замаскированных подставок или волшебных механизмов. Пустота — и ничего более. Это оказалось для меня слишком круто. Я глубоко вдохнул и стремглав кинулся наверх, даже не удосужившись прихватить ничего в качестве трофея. Преодолев весь путь до поверхности за несколько секунд, я сел на ближайший кусок бетона, перевёл дух, с радостью посмотрел на обычную подмосковную природу, тоскливо пересчитал полученные за время этой недолгой вылазки синяки, после чего накрыл люк крышкой и тщательно замаскировал его. С тех пор я больше никогда туда не возвращался и хранил молчание о том, что видел. А знаете, почему? В начале вылазки мой фонарик был стальным, а наружу я выбрался с пластмассовым.