«Потрошитель» - дело ЧикатилоСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Об этом уголовном деле и его «герое» написаны, наверное, миллионы страниц, сняты и обошли экраны всего мира документальные фильмы. Маньяк стал легендой… Начало кровавых «подвигов» Андрея Чикатило пришлось на последние годы коммунистического режима — годы весьма своеобразного отношения к судебной статистике. На счету неизвестного преступника было уже более 30 убийств, поражающих воображение своей изощренной жестокостью. Изобретательность в совершении преступлений сочеталась с прямо-таки фатальной неуловимостью преступника. Усилия многочисленных следователей и оперативников, целые тома телефонограмм и ориентировок — результаты сводились к нулю. По Ростовской области ходили самые невероятные слухи. Временами казалось, что это работа каких-то потусторонних сил. Для раскрытия преступлений была создана оперативно-следственная бригада Прокуратуры России, в состав которой в декабре 1986 г. был включен следователь прокуратуры Ростовской области Амурхан Хадрисович Яндиев. Работа по делу началась с анализа образа жизни жертв преступника. Выяснились интересные детали. Из всех убитых (а это были молодые женщины и дети) только две девушки могли однозначно считаться социально благополучными. Они жили в полных семьях, хорошо учились (одна в школе, другая в техникуме). Остальные же жертвы были, что называется, на подбор из числа тех, чьи портреты и биографии заполняли картотеки милицейских учетов. Дети (в основном мальчики от 8 до 14 лет) отличались склонностью к бродяжничеству, как правило, отрицательно характеризовались педагогами, а их родители, даже в полных семьях, мало уделяли внимания воспитанию, ограничив круг своих интересов алкогольными заботами. Женщин же, попавших в руки маньяка, можно смело отнести к категории вокзальных жриц свободной любви, начисто лишенных какой-либо разборчивости, да и просто брезгливости. Однако простая констатация этих фактов мало что давала следствию. В деятельности «серийного» убийцы удивляла прежде всего география преступлений. Складывалось впечатление, что маньяк вездесущ. Расстояние от места обнаружения одного изуродованного трупа до другого иногда достигало тысячи километров: Нижний Тагил — Ростов — Москва — Ташкент — Ленинград — украинская Горловка и… снова и снова Ростов и Ростовская область. Попробовали отслеживать уже известные места обнаружения трупов и наносить их на карту Ростовской области, отметая пока другие регионы, где преступления носили, очевидно, эпизодический характер. Очень скоро стало ясно, что преступник чаще всего передвигается по железной дороге на пригородных поездах. Расположение маленьких станций и разъездов, в окрестностях которых обнаруживались трупы жертв, исключало возможность использования поездов дальнего следования. По результатам опросов сотен свидетелей на карту были нанесены отметки в местах, где последний раз видели жертву живой. Стало понятно, что жертвы в основном попадались на глаза маньяку на пригородных авто- и железнодорожных вокзалах. Так определилась тактика розыска, и именно в этом направлении были сосредоточены усилия следователей. Работа осложнилась не только отсутствием примет преступника. Правоохранительные органы СССР и России еще не имели опыта раскрытия подобных преступлений, и нарабатывался этот опыт, к сожалению, методом проб и ошибок, единственно возможным в данной ситуации. Итак, сети в Ростовской области были расставлены, и пустовали они недолго. Практически ежедневно работниками милиции, задействованными в операции «Лесополоса» (так было зашифровано это дело по наиболее часто встречающимся местам обнаружения трупов жертв), задерживались и доставлялись лица, которых можно было, хоть с малой долей вероятности, заподозрить в причастности к преступлениям. Как говорится, нет худа без добра. В процессе розыска маньяка было раскрыто около тысячи всевозможных преступлений, в основном сексуального характера. Впрочем, следствие не полагалось только на разворотливость милиционеров. Если суммировать долгие сутки и часы, проведенные в разъездах, беседах с сотнями людей, то, наверное, сложится целая оперативная биография. И вот, наконец, планомерные и методичные поиски начали давать неизбежные результаты. Первым из них было свидетельство студенток Шахтинского медучилища. Девушки, постоянно ездившие в электричках на занятия, обратили внимание на странного мужчину лет 50-ти, который в вагоне электропоезда подсел к мальчугану, ехавшему без взрослых, и стал уговаривать его выйти из поезда вместе с ним. При этом мужчина прибегал к явному обману. Он убеждал мальчика выйти из поезда, ссылаясь… на маму, которая якобы поручила ему проводить парнишку. Когда поезд прибыл в Шахты, мальчик, видимо напуганный такой настойчивостью незнакомца, убежал, а мужчина затерялся в вокзальной толпе. Но студентки его запомнили. В это же время в Красносулинском районе, т. е. именно там, где наблюдали эпизод с мальчиком девушки-студентки, в прилегающих к железной дороге лесополосах были обнаружены несколько изуродованных трупов женщин и детей. Об этом уголовном деле и его «герое» написаны, наверное, миллионы страниц, сняты и обошли экраны всего мира документальные фильмы. Маньяк стал легендой… Начало кровавых «подвигов» Андрея Чикатило пришлось на последние годы коммунистического режима — годы весьма своеобразного отношения к судебной статистике. На счету неизвестного преступника было уже более 30 убийств, поражающих воображение своей изощренной жестокостью. Изобретательность в совершении преступлений сочеталась с прямо-таки фатальной неуловимостью преступника. Усилия многочисленных следователей и оперативников, целые тома телефонограмм и ориентировок — результаты сводились к нулю. По Ростовской области ходили самые невероятные слухи. Временами казалось, что это работа каких-то потусторонних сил. Для раскрытия преступлений была создана оперативно-следственная бригада Прокуратуры России, в состав которой в декабре 1986 г. был включен следователь прокуратуры Ростовской области Амурхан Хадрисович Яндиев. Работа по делу началась с анализа образа жизни жертв преступника. Выяснились интересные детали. Из всех убитых (а это были молодые женщины и дети) только две девушки могли однозначно считаться социально благополучными. Они жили в полных семьях, хорошо учились (одна в школе, другая в техникуме). Остальные же жертвы были, что называется, на подбор из числа тех, чьи портреты и биографии заполняли картотеки милицейских учетов. Дети (в основном мальчики от 8 до 14 лет) отличались склонностью к бродяжничеству, как правило, отрицательно характеризовались педагогами, а их родители, даже в полных семьях, мало уделяли внимания воспитанию, ограничив круг своих интересов алкогольными заботами. Женщин же, попавших в руки маньяка, можно смело отнести к категории вокзальных жриц свободной любви, начисто лишенных какой-либо разборчивости, да и просто брезгливости. Однако простая констатация этих фактов мало что давала следствию. В деятельности «серийного» убийцы удивляла прежде всего география преступлений. Складывалось впечатление, что маньяк вездесущ. Расстояние от места обнаружения одного изуродованного трупа до другого иногда достигало тысячи километров: Нижний Тагил — Ростов — Москва — Ташкент — Ленинград — украинская Горловка и… снова и снова Ростов и Ростовская область. Попробовали отслеживать уже известные места обнаружения трупов и наносить их на карту Ростовской области, отметая пока другие регионы, где преступления носили, очевидно, эпизодический характер. Очень скоро стало ясно, что преступник чаще всего передвигается по железной дороге на пригородных поездах. Расположение маленьких станций и разъездов, в окрестностях которых обнаруживались трупы жертв, исключало возможность использования поездов дальнего следования. По результатам опросов сотен свидетелей на карту были нанесены отметки в местах, где последний раз видели жертву живой. Стало понятно, что жертвы в основном попадались на глаза маньяку на пригородных авто- и железнодорожных вокзалах. Так определилась тактика розыска, и именно в этом направлении были сосредоточены усилия следователей. Работа осложнилась не только отсутствием примет преступника. Правоохранительные органы СССР и России еще не имели опыта раскрытия подобных преступлений, и нарабатывался этот опыт, к сожалению, методом проб и ошибок, единственно возможным в данной ситуации. Итак, сети в Ростовской области были расставлены, и пустовали они недолго. Практически ежедневно работниками милиции, задействованными в операции «Лесополоса» (так было зашифровано это дело по наиболее часто встречающимся местам обнаружения трупов жертв), задерживались и доставлялись лица, которых можно было, хоть с малой долей вероятности, заподозрить в причастности к преступлениям. Как говорится, нет худа без добра. В процессе розыска маньяка было раскрыто около тысячи всевозможных преступлений, в основном сексуального характера. Впрочем, следствие не полагалось только на разворотливость милиционеров. Если суммировать долгие сутки и часы, проведенные в разъездах, беседах с сотнями людей, то, наверное, сложится целая оперативная биография. И вот, наконец, планомерные и методичные поиски начали давать неизбежные результаты. Первым из них было свидетельство студенток Шахтинского медучилища. Девушки, постоянно ездившие в электричках на занятия, обратили внимание на странного мужчину лет 50-ти, который в вагоне электропоезда подсел к мальчугану, ехавшему без взрослых, и стал уговаривать его выйти из поезда вместе с ним. При этом мужчина прибегал к явному обману. Он убеждал мальчика выйти из поезда, ссылаясь… на маму, которая якобы поручила ему проводить парнишку. Когда поезд прибыл в Шахты, мальчик, видимо напуганный такой настойчивостью незнакомца, убежал, а мужчина затерялся в вокзальной толпе. Но студентки его запомнили. В это же время в Красносулинском районе, т. е. именно там, где наблюдали эпизод с мальчиком девушки-студентки, в прилегающих к железной дороге лесополосах были обнаружены несколько изуродованных трупов женщин и детей. Их находили грибники, рабочие-путейцы, пастухи. Круг поисков основательно сузился. На маленькой станции Донлесхоз постоянно дежурил наряд милиционеров в гражданской одежде. И именно они однажды остановили на перроне вышедшего из леса высокого сутулого мужчину в очках… Проверили его документы. Оснований для задержания не было, и Чикатило отпустили с миром. Но вскоре выяснилось, что рапорт о задержании Андрея Чикатило, написанный милиционерами, дежурившими в Донлесхозе, далеко не первый. Этого тихого, безобидного, на первый взгляд, увальня уже задерживали в 1984 г. по подозрению в причастности к этим самым жутким преступлениям. Но тогда взятый у Чикатило анализ крови показал II группу, а на трупах жертв обнаруживались не раз биологические выделения, соответствующие IV группе крови. На основании этого был сделан однозначный вывод о его непричастности к убийствам. Новое задержание Чикатило заставило по-иному посмотреть даже на такое вроде бы бесспорное алиби, как группа крови. Следствие приступило к одному из самых трудоемких этапов розыска. Предстояло день за днем, час за часом отследить, где находился Чикатило на момент смерти каждой из десятков жертв. Это было совсем не просто, если учесть, что зачастую трупы обнаруживались спустя длительное время после наступления смерти, и даже самые точные судебно-медицинские оценки давали весьма широкий временной спектр. К тому же не все трупы были опознаны. И все-таки кропотливость работы следователей дала результаты, которые можно смело назвать блестящими, поскольку они были надежно закреплены и легли в основу доказательной базы еще задолго до формального предъявления обвинения. Поразительные совпадения времени смерти жертв и командировок Чикатило сложились в весьма убедительную картину. Сначала было решено взять его под плотное наблюдение. И уже первые сводки оперативников подтвердили подозрение: Чикатило постоянно приставал к вокзальным мальчикам и проституткам, неутомимо выискивая очередную жертву. Парадоксально, но у оперативников в процессе наблюдения возникли серьезные опасения уже за его жизнь. Дело в том, что «объект» (позже он сам не раз говорил об этом на допросах) отличался рассеянностью, особенно когда пребывал в состоянии полового возбуждения. В этом состоянии он ничего не замечал вокруг себя и запросто мог угодить под машину (что с ним однажды едва и не случилось). Потерять таким образом подозреваемого было бы верхом безрассудства. «Горячие головы» в милицейской среде предлагали схватить маньяка в момент совершения очередного преступления. Стоит ли говорить об опасности такого «эксперимента»… Решили задержать Чикатило, не дожидаясь очередного убийства. И вот утром 20 ноября 1990 г. (после недельной работы милицейской «наружки») Чикатило отправился в пивной ларек. По дороге он встретил одинокого мальчугана и сразу же попытался заговорить с ним. Но к мальчику подошел какой-то мужчина, спугнувший маньяка. С баллоном пива Чикатило направился было домой, и тут к нему подошел полковник милиции Владимир Колесников (ныне заместитель министра внутренних дел РФ, генерал-полковник):— Гражданин Чикатило?— Д — да…— Вы арестованы!Крупные капли пота на побелевшем лице, задрожавшие руки…Первый и, пожалуй, самый трудный этап в деле «Лесополоса» был завершен. Помещенный в камеру, Андрей Чикатило не торопился с признаниями. Во время многочасовых допросов он рассказывал следователю Иссе Костоеву о себе, о своих весьма разнообразных сексуальных переживаниях, об извращенных фантазиях и фантастических извращениях но… только с живыми партнерами. Когда же ставился вопрос об убийствах, Чикатило замыкался в себе и с трудом выдавливал:— Трудно мне говорить об этом…Еще при задержании следователи обратили внимание на странную, достаточно свежую ранку на пальце руки Чикатило. При ближайшем рассмотрении судебно-медицинский эксперт Евгений Маслов однозначно заявил: след зубов человека. Но даже эта серьезная улика не заставила Чикатило пойти на признание, он продолжал отрицать свою причастность к гибели 36 известных на момент задержания жертв. И тогда работавший с подозреваемым на первом этапе допросов И. М. Костоев пошел нестандартным путем. Он посочувствовал Чикатило и высказал предположение о том, что тот просто болен и ему стоит встретиться с врачом-психиатром. Чикатило охотно согласился с такой идеей, ухватившись за подсказанную версию. На встречу с преступником решено было пригласить профессора РГМИ А. О. Бухановского. Психиатр провел с подозреваемым два дня. Два дня Чикатило подробно рассказывал Александру Олимпиевичу о своих сексуальных переживаниях, постепенно переходя к ощущениям, которые он испытывал при… совершении преступлений! Заканчивался десятидневный срок содержания Чикатило в порядке ст. 90 УПК, и данные, полученные с помощью врача-консультанта, устранили последние сомнения.

На десятый день Андрею Чикатило было предъявлено обвинение в 36 убийствах, которые начались в 1982 г. Вдруг, неожиданно для следователей, прочитав постановление о привлечении в качестве обвиняемого, Чикатило воскликнул:— Почему с 82-го года? С 78-го!.. И тут же рассказал, что первой его жертвой стала Лена Закотнова, шахтинская школьница, которую он заманил поздним декабрьским вечером в свой нежилой флигель. Изнасиловав и убив девочку несколькими ударами ножа, Чикатило под покровом темноты бросил труп в речку Грушовку… Поведав о преступлении, поинтересовался у следователей: что, мол, будет тем, кто обвинил и приговорил к смертной казни за это убийство другого человека? История эта наделала в свое время немало шуму. Некто Кравченко действительно был казнен по приговору Ростовского областного суда за изнасилование и убийство Закотновой. Но на этом неожиданности не закончились. Чикатило рассказал еще о 19 преступлениях, не известных следствию. И началась кропотливая многолетняя работа по документированию и сбору доказательств. На данном этапе следствия вряд ли можно получить значимые результаты без личностного контакта следователя с обвиняемым. Аксиома, пожалуй, и то, что сам душевный контакт с монстром-убийцей — тяжкий груз для психики следователя. Но на такие «издержки производства» настоящие профессионалы идут не задумываясь. Долгие часы, дни, недели и месяцы провел следователь А. Яндиев в беседах с маньяком. Картины убогого детства, утопических мечтаний юности, тяжкая муть самых глубинных сексуальных переживаний убийцы — все было тщательно «просеяно» за годы работы по делу. Может быть, именно этот накопленный опыт позволяет сегодня более успешно работать по подобным преступлениям и сократить число жертв «серийных» убийц. А значит, «издержки производства» следователя — это Бог весть сколько сохраненных жизней…Тем временем материалы дела полнились все новыми кошмарными деталями. Чикатило уникален еще тем, что в мельчайших подробностях помнил все совершенные им преступления. Он вспоминал, какая погода была в тот день или вечер, когда он терзал ножом в лесополосе очередную жертву. Рассказывал, как в исступлении, перемазавшись в крови, вырывал из тела жертвы теплые пульсирующие органы, как наносил один за другим удары ножом в лицо, шею хрипящей женщины, как по-медвежьи сильными пальцами разрывал ткани промежности, как… сидел потом, ошалевший от накатившего удовлетворения, над медленно остывающим трупом, ощущая себя незримым ангелом смерти, потому что буквально в полусотне метров в кустах слышен был пьяноватый гомон какой-то компании. И все эти подробности приходилось не только выслушивать, но и тщательно проверять. Рассказывал о себе, о деталях преступлений Чикатило охотно, может быть, еще и потому, что высказанное И. М. Костоевым предположение о наличии психической болезни прочно засело в сознании обвиняемого. Разубеждать его не торопились. Судебно-психиатрическая экспертиза была впереди, а пока протоколы допросов, проверки показаний на месте ложились в папки томов уголовного дела, все более полно раскрывая истинную картину. И сейчас, читая лекции студентам юрфака РГУ, Амурхан Яндиев, не задумываясь, отвечает на любые вопросы молодых коллег, для которых дело «Лесополоса» стало легендой и подробнейшим учебным пособием. В клинике института им. Сербского обвиняемый Андрей Чикатило провел около трех месяцев. Тщательные исследования психиатров позволили им прийти к однозначному выводу: Чикатило психически здоров, а, следовательно, вменяем и может нести наказание. Следствие было окончено, вина Чикатило полностью доказана. Оставалась еще одна миссия следователя, жестокая и деликатная. Предстояло лишить обвиняемого последней надежды на жизнь — объявить ему результаты судебно-психиатрической экспертизы… Понимая, что Чикатило вполне может покончить с собой, следователь смягчил удар, объяснив, что, несмотря на результаты экспертизы, последнее слово остается за судом. Судебные заседания по делу Чикатило начались летом 1992 г. Зал суда наполняли многочисленные конвоиры, родственники потерпевших. Жужжали телекамеры, щелкали фотоаппараты — начался ажиотаж вокруг «убийцы века». Видимо, эта атмосфера, а может быть, пришедшее к нему осознание безысходности повлекли Чикатило по несколько странному пути. Он начал откровенно и наивно прикидываться сумасшедшим, работать на публику, выкрикивая из своей клетки непристойности, и вдруг нашел поразительную аргументацию в оправдание своих злодеяний. Он начал утверждать, что общество должно… быть ему признательно (да, да, именно так!) за то, что он выполнил миссию некоего социального санитара, убивая бродяжек, проституток, психически больных и неблагополучных детей…Приговор суда был вполне закономерен.

Незадолго до казни Чикатило как-то сказал конвоиру:— Я молю Бога, чтобы таких, как я, больше не было…Точку в этом деле поставила пуля на рассвете 16 марта 1994 г.