Потревожил покойСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Геннадий Александрович Трохин (г. Новокузнецк, Кемеровская обл. ) винит себя в том, что потревожил покой того, кто спал вечным сном. В жизни почти всех людей порой происходит нечто невероятное… Это «нечто» зачастую неразгаданной, а подчас леденящей душу тайной висит над ними на протяжении всей жизни. Со мной такая история произошла несколько лет назад. Было, как сейчас помню, начало октября — для грибников грустная пора прощания с лесом. Брат, узнав о моих намерениях, напросился со мной. Договорились о встрече на автовокзале. Но под утро, как на грех, пошел дождь. Для меня это не стало преградой. Обул я свои болотные сапоги, натянул видавший виды болоньевый плащ и нырнул в хлюпающую темноту спящих еще улиц. Зря прождав брата, я на первом же автобусе отправился за город к своим заветным, только мне одному известным, березовым колкам. Долго бродил лесными проселками. Урожай был небольшим, да и дождь моросил, как заговоренный. Надо было возвращаться. По дороге назад углубился в расположенный вдоль дороги сосновый бор…Эту одинокую, затерянную в лесной чаще, могилу я приметил давно. Несколько раз старался разузнать о ней у местных стариков, но никто ничего не знал. Вытесанный из камня памятник пирамидкой торчал из земли. Едва заметный холмик зарос травой и был усыпан хвойной трухой. По краям — четыре, потемневших от времени, каменных шара с обрывками ржавой цепи. Вырубленная на камне надпись от времени стерлась. Когда я приблизился к могиле, надоедливое шуршание дождя неожиданно закончилось, словно я вступил под огромный стеклянный колпак. Ни ветерка, воздух — теплый и застоявшийся. Усталость внезапно навалилась на меня, и я опустился под огромную ель…Постепенно душа наполнилась каким-то благоговейным трепетом, и я мысленно обратился к тому, кто лежал под этим холмиком: «Кто же ты такой, братец? И как тебя угораздило оказаться здесь одному-одинешеньку? Эх, не приведи Господь никому такое…» Нет, я не богохульствовал, хотя не верил ни в Бога, ни в черта. И вдруг я ощутил, как теплая волна мягко коснулась темени и начала разливаться по телу. Ощущение было такое, будто гладят тебя, как в детстве, по голове и что-то тихо и ласково говорят, говорят… Я уже не дрожал от сырости, противно расползшейся под одеждой. Когда я уходил, то ощущение чьего-то присутствия за моей спиной не покидало меня. Я обернулся… Мне почудилось неясное свечение над могилой. Не знаю, сколько плутал я по лесу: может, час, а может, два. В голове ни одной мысли, словно не я, а кто-то другой, незнакомый мне, поселился внутри и водит, водит по пустынному лесу, по одному только ему знакомому маршруту. Придя в себя, то не поверил своим глазам: стоял я опять под теми же елями! Нет, страха не было, я даже в сердцах ругнулся: «Надо же, столько времени потерял!» Напролом, срезая угол, я поспешил к дороге. Не сделал я и десятка шагов, как понял, что меня тянет вправо. Я весь напрягся, мысленно и физически противясь этой бесцеремонной и страшной силе, но что-то неожиданно как будто взорвалось во мне. Как в калейдоскопе закружились вокруг деревья, ядовито-красные кусты калины, и я, ничего уже не соображая, ощутил, что растворяюсь в дождливой хмари заколдованного, ставшего вдруг незнакомым мне леса, из которого я безнадежно старался выбраться. В третий и четвертый раз я оказывался на том же самом месте…В лесу начало темнеть. Я посмотрел на часы — начало седьмого. И тут до меня дошло… В паническом ужасе покосился я на памятник. Какое-то еле заметное свечение, как тогда, когда я в первый раз уходил отсюда, парило над холмиком. Я почувствовал, как под фуражкой у меня волосы стали шевелиться. Правая рука сама без подсказки поползла ко лбу, и я три раза неистово перекрестился: «О, Господи! Помоги мне выбраться отсюда!» И, повернувшись на 180 градусов, на деревянных, негнущихся ногах поковылял прочь. «Десять, двадцать…, сорок, » — отмерял про себя шаги, не переставая креститься. И, отойдя уже метров 100, с облегчением выдохнув, вытер платком мокрое лицо. В следующий миг я уже бежал к дороге. Перепрыгивая через глубокую колдобину, до краев наполненную водой, поскользнулся, упал, встал, набирая скорость, понесся дальше. Я не замечал хлюпанья воды в сапогах, насквозь промокшей спины, я мчался по дороге вперед, зная, что стоит мне остановиться, и я уже никогда не выберусь из темнеющего по бокам леса. Геннадий Александрович Трохин (г. Новокузнецк, Кемеровская обл. ) винит себя в том, что потревожил покой того, кто спал вечным сном. В жизни почти всех людей порой происходит нечто невероятное… Это «нечто» зачастую неразгаданной, а подчас леденящей душу тайной висит над ними на протяжении всей жизни. Со мной такая история произошла несколько лет назад. Было, как сейчас помню, начало октября — для грибников грустная пора прощания с лесом. Брат, узнав о моих намерениях, напросился со мной. Договорились о встрече на автовокзале. Но под утро, как на грех, пошел дождь. Для меня это не стало преградой. Обул я свои болотные сапоги, натянул видавший виды болоньевый плащ и нырнул в хлюпающую темноту спящих еще улиц. Зря прождав брата, я на первом же автобусе отправился за город к своим заветным, только мне одному известным, березовым колкам. Долго бродил лесными проселками. Урожай был небольшим, да и дождь моросил, как заговоренный. Надо было возвращаться. По дороге назад углубился в расположенный вдоль дороги сосновый бор…Эту одинокую, затерянную в лесной чаще, могилу я приметил давно. Несколько раз старался разузнать о ней у местных стариков, но никто ничего не знал. Вытесанный из камня памятник пирамидкой торчал из земли. Едва заметный холмик зарос травой и был усыпан хвойной трухой. По краям — четыре, потемневших от времени, каменных шара с обрывками ржавой цепи. Вырубленная на камне надпись от времени стерлась. Когда я приблизился к могиле, надоедливое шуршание дождя неожиданно закончилось, словно я вступил под огромный стеклянный колпак. Ни ветерка, воздух — теплый и застоявшийся. Усталость внезапно навалилась на меня, и я опустился под огромную ель…Постепенно душа наполнилась каким-то благоговейным трепетом, и я мысленно обратился к тому, кто лежал под этим холмиком: «Кто же ты такой, братец? И как тебя угораздило оказаться здесь одному-одинешеньку? Эх, не приведи Господь никому такое…» Нет, я не богохульствовал, хотя не верил ни в Бога, ни в черта. И вдруг я ощутил, как теплая волна мягко коснулась темени и начала разливаться по телу. Ощущение было такое, будто гладят тебя, как в детстве, по голове и что-то тихо и ласково говорят, говорят… Я уже не дрожал от сырости, противно расползшейся под одеждой. Когда я уходил, то ощущение чьего-то присутствия за моей спиной не покидало меня. Я обернулся… Мне почудилось неясное свечение над могилой. Не знаю, сколько плутал я по лесу: может, час, а может, два. В голове ни одной мысли, словно не я, а кто-то другой, незнакомый мне, поселился внутри и водит, водит по пустынному лесу, по одному только ему знакомому маршруту. Придя в себя, то не поверил своим глазам: стоял я опять под теми же елями! Нет, страха не было, я даже в сердцах ругнулся: «Надо же, столько времени потерял!» Напролом, срезая угол, я поспешил к дороге. Не сделал я и десятка шагов, как понял, что меня тянет вправо. Я весь напрягся, мысленно и физически противясь этой бесцеремонной и страшной силе, но что-то неожиданно как будто взорвалось во мне. Как в калейдоскопе закружились вокруг деревья, ядовито-красные кусты калины, и я, ничего уже не соображая, ощутил, что растворяюсь в дождливой хмари заколдованного, ставшего вдруг незнакомым мне леса, из которого я безнадежно старался выбраться. В третий и четвертый раз я оказывался на том же самом месте…В лесу начало темнеть. Я посмотрел на часы — начало седьмого. И тут до меня дошло… В паническом ужасе покосился я на памятник. Какое-то еле заметное свечение, как тогда, когда я в первый раз уходил отсюда, парило над холмиком. Я почувствовал, как под фуражкой у меня волосы стали шевелиться. Правая рука сама без подсказки поползла ко лбу, и я три раза неистово перекрестился: «О, Господи! Помоги мне выбраться отсюда!» И, повернувшись на 180 градусов, на деревянных, негнущихся ногах поковылял прочь. «Десять, двадцать…, сорок, » — отмерял про себя шаги, не переставая креститься. И, отойдя уже метров 100, с облегчением выдохнув, вытер платком мокрое лицо. В следующий миг я уже бежал к дороге. Перепрыгивая через глубокую колдобину, до краев наполненную водой, поскользнулся, упал, встал, набирая скорость, понесся дальше. Я не замечал хлюпанья воды в сапогах, насквозь промокшей спины, я мчался по дороге вперед, зная, что стоит мне остановиться, и я уже никогда не выберусь из темнеющего по бокам леса.

Я все-же успел на последний автобус. И когда захлопнулись его дверцы, и он утробно загудел, набирая скорость, не было человека счастливее меня на всем белом свете. Рассказал я эту историю двум своим приятелям. Один отнесся ко всему иронично, другой — с пониманием и даже очень интересно начал рассказывать о потусторонних мирах. Может, и действительно жизнь после смерти есть? А я бесцеремонно вторгся в этот потусторонний мир и нарушил чье-то уединение и покой? Бывая в тех местах, я старательно обхожу этот уголок старого, пребывающего в настороженном сне, леса. Пусть спокойно спит тот, кого я однажды потревожил.