Под сенью зелёного лесаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Каждая мельчайшая частица всего этого сияющего мира пропиталась солнечным светом. На траве такого светло-зелёного оттенка, который бывает лишь ранней весной, крупными каплями лежала роса; на живой поверхности воды весело играли блики. Вместе с пьянящим запахом черёмухи в воздухе витала какая-то упоительная безмятежность. Наш обоз невыносимо медленно тянулся по извилистой пыльной дороге. Лёгкость трепетала в моей груди, и я решила размять ноги и добраться до города пешком, срезав путь через Ардрунский лес, известный узкими тропами. Попрощавшись со своими товарищами, я направилась к тёмной чаще. Она производила странное впечатление вдовы со следами невыразимой скорби на лице, внезапно оказавшейся среди группы розовощёких и смеющихся девиц. Можно было ощутить присутствие таинственной силы, едва ступив в вязкий мрак леса. Однако, она совсем не пугала меня, я упивалась ощущением прохлады и свежести, запахом сырого мха. Полностью погрузившись в свои размышления, я вздрогнула от неожиданности, когда на ветку ближайшего дерева села птица с ярко-красным оперением. У неё были маленькие, чёрные как уголь глаза, пристально смотревшие в мою сторону. В тот момент мне казалось, что в природе не было существа прекрасней, поэтому, когда она стала медленно перелетать с дерева на дерево, я последовала за ней и вышла на лесную поляну. Здесь, укрывшись от всего враждебного мира, расположился полуразвалившийся домик, обвитый плющом и лозой. Со стороны он казался нежилым, и я, подстрекаемая любопытством, решила заглянуть внутрь. В помещении царил беспорядок: на полу валялись деревянные щепки и осколки глиняной посуды, скатерть покрылась пятнами жира, на стоящих вдоль стен шкафах толстым слоем лежала пыль, внутри располагался разнообразный хлам. В кресле возле камина спала худая бледная девушка. Осознав, что нарушила чей-то покой, я направилась к выходу, но дверь захлопнулась с пронзительным скрипом. Обернувшись, я увидела, что незнакомка медленно приближалась ко мне. Вблизи можно было рассмотреть её лицо. Оно оказалось красивым, но неживым, лишённым чего-то важного: то ли красок и лёгкого румянца, то ли намёка на присутствие эмоций. Самыми страшными мне показались невидящие, пустые глаза: радужная оболочка была почти бесцветной, с едва уловимым оттенком синевы, в них таилась необъятная тоска. Её губы слегка дрогнули, и она произнесла мягким шёпотом:- Аvе, магis sтеllа! Куда же ты так спешишь, дорогая? Чайник как раз закипел, а мне тут очень-очень не хватает собеседника. Разве только Мариэлла, - она тяжело вздохнула, нащупала ручку окна и открыла его, впуская ту самую красную птицу, тут же усевшуюся ей на плечо. - Кстати, моё имя Арабелла. Будешь чай? Конечно, будешь, ведь, в противном случае, я тебя никуда не отпущу. Мне давно не хватало собеседника. Конечно, мой дорогой читатель будет глубоко разочарован, но эта незнакомка не убила меня, да и чай оказался весьма вкусным. Что же ей тогда было нужно? Просто бесконечно долго рассказывать историю своей жизни. У неё была странная манера разговаривать: она задавала вопросы и тут же на них отвечала, совершенно не нуждаясь в каком-либо участии со стороны собеседника. С таким же успехом Арабелла могла бы болтать со стеной, но, думаю, ей был приятен тот факт, что её речь слышат. Много лет прошло с тех пор, как в маленьком светлом домике, затаившемся на окраине леса, обитало счастье. Построил его обычный деревенский паренёк, едва женившись на последней представительнице древнего рода друидов. Девушке нравилось жить в лесу, она была связана с ним невидимыми узами, поэтому Аскольд ради своей возлюбленной решил переехать туда. Но овдовел он рано: его жена умерла сразу после рождения второй дочери Лидии. Аскольд замкнулся в себе и посвятил весь остаток жизни бессмысленному накоплению знаний. Он находил утешение среди пыльных фолиантов, со временем решая заставить Арабеллу и Лидию заняться тем же. Аскольд строго наказывал дочек, если те не читали заданный текст, обвиняя их в неблагодарности. Однако, Лидия очень скоро научилась игнорировать упрёки отца и избегать всеми способами его заданий Девочка делала то, что и все обычные дети: бегала босиком по лесу, заходила в местную деревню, где встречала новых товарищей и исследовала этот мир. У неё в деревне появился один особенно хороший друг. Поладили они не сразу, но со временем не могли расставаться на долгое время. Его звали Джек. Чем же занималась в это время Арабелла? Она часами сидела в своей мрачной комнате, пытаясь хоть что-то понять в древних писаниях, но чаще всего она просто смотрела в окно. Ни то, что бы ей не хотелось развеяться и провести день в играх с детьми, девочка просто боялась, что её никто не примет, спросит, зачем она явилась в их весёлую компанию. Иногда Арабелла выходила из дома и следовала за Лидией, после пряталась за каким-нибудь деревом и слушала детский смех, не решаясь подойти. Деревенская ярмарка пестрела весельем, которое с наступлением темноты приобретало черты какого-то языческого праздника. Каждая мельчайшая частица всего этого сияющего мира пропиталась солнечным светом. На траве такого светло-зелёного оттенка, который бывает лишь ранней весной, крупными каплями лежала роса; на живой поверхности воды весело играли блики. Вместе с пьянящим запахом черёмухи в воздухе витала какая-то упоительная безмятежность. Наш обоз невыносимо медленно тянулся по извилистой пыльной дороге. Лёгкость трепетала в моей груди, и я решила размять ноги и добраться до города пешком, срезав путь через Ардрунский лес, известный узкими тропами. Попрощавшись со своими товарищами, я направилась к тёмной чаще. Она производила странное впечатление вдовы со следами невыразимой скорби на лице, внезапно оказавшейся среди группы розовощёких и смеющихся девиц. Можно было ощутить присутствие таинственной силы, едва ступив в вязкий мрак леса. Однако, она совсем не пугала меня, я упивалась ощущением прохлады и свежести, запахом сырого мха. Полностью погрузившись в свои размышления, я вздрогнула от неожиданности, когда на ветку ближайшего дерева села птица с ярко-красным оперением. У неё были маленькие, чёрные как уголь глаза, пристально смотревшие в мою сторону. В тот момент мне казалось, что в природе не было существа прекрасней, поэтому, когда она стала медленно перелетать с дерева на дерево, я последовала за ней и вышла на лесную поляну. Здесь, укрывшись от всего враждебного мира, расположился полуразвалившийся домик, обвитый плющом и лозой. Со стороны он казался нежилым, и я, подстрекаемая любопытством, решила заглянуть внутрь. В помещении царил беспорядок: на полу валялись деревянные щепки и осколки глиняной посуды, скатерть покрылась пятнами жира, на стоящих вдоль стен шкафах толстым слоем лежала пыль, внутри располагался разнообразный хлам. В кресле возле камина спала худая бледная девушка. Осознав, что нарушила чей-то покой, я направилась к выходу, но дверь захлопнулась с пронзительным скрипом. Обернувшись, я увидела, что незнакомка медленно приближалась ко мне. Вблизи можно было рассмотреть её лицо. Оно оказалось красивым, но неживым, лишённым чего-то важного: то ли красок и лёгкого румянца, то ли намёка на присутствие эмоций. Самыми страшными мне показались невидящие, пустые глаза: радужная оболочка была почти бесцветной, с едва уловимым оттенком синевы, в них таилась необъятная тоска. Её губы слегка дрогнули, и она произнесла мягким шёпотом:- Аvе, магis sтеllа! Куда же ты так спешишь, дорогая? Чайник как раз закипел, а мне тут очень-очень не хватает собеседника. Разве только Мариэлла, - она тяжело вздохнула, нащупала ручку окна и открыла его, впуская ту самую красную птицу, тут же усевшуюся ей на плечо. - Кстати, моё имя Арабелла. Будешь чай? Конечно, будешь, ведь, в противном случае, я тебя никуда не отпущу. Мне давно не хватало собеседника. Конечно, мой дорогой читатель будет глубоко разочарован, но эта незнакомка не убила меня, да и чай оказался весьма вкусным. Что же ей тогда было нужно? Просто бесконечно долго рассказывать историю своей жизни. У неё была странная манера разговаривать: она задавала вопросы и тут же на них отвечала, совершенно не нуждаясь в каком-либо участии со стороны собеседника. С таким же успехом Арабелла могла бы болтать со стеной, но, думаю, ей был приятен тот факт, что её речь слышат. Много лет прошло с тех пор, как в маленьком светлом домике, затаившемся на окраине леса, обитало счастье. Построил его обычный деревенский паренёк, едва женившись на последней представительнице древнего рода друидов. Девушке нравилось жить в лесу, она была связана с ним невидимыми узами, поэтому Аскольд ради своей возлюбленной решил переехать туда. Но овдовел он рано: его жена умерла сразу после рождения второй дочери Лидии. Аскольд замкнулся в себе и посвятил весь остаток жизни бессмысленному накоплению знаний. Он находил утешение среди пыльных фолиантов, со временем решая заставить Арабеллу и Лидию заняться тем же. Аскольд строго наказывал дочек, если те не читали заданный текст, обвиняя их в неблагодарности. Однако, Лидия очень скоро научилась игнорировать упрёки отца и избегать всеми способами его заданий Девочка делала то, что и все обычные дети: бегала босиком по лесу, заходила в местную деревню, где встречала новых товарищей и исследовала этот мир. У неё в деревне появился один особенно хороший друг. Поладили они не сразу, но со временем не могли расставаться на долгое время. Его звали Джек. Чем же занималась в это время Арабелла? Она часами сидела в своей мрачной комнате, пытаясь хоть что-то понять в древних писаниях, но чаще всего она просто смотрела в окно. Ни то, что бы ей не хотелось развеяться и провести день в играх с детьми, девочка просто боялась, что её никто не примет, спросит, зачем она явилась в их весёлую компанию. Иногда Арабелла выходила из дома и следовала за Лидией, после пряталась за каким-нибудь деревом и слушала детский смех, не решаясь подойти. Деревенская ярмарка пестрела весельем, которое с наступлением темноты приобретало черты какого-то языческого праздника. Где-то вдалеке эхом раздавались и угасали пронзительные голоса торговцев имбирными пряниками и прочими угощениями, но основная часть народа уже успела вдоволь их наесться и сейчас собиралась у костра, чтобы послушать сказителей. Лидия стояла под раскидистыми ветвями дуба и наблюдала за сиянием большого костра, становилось зябко, и пора было возвращаться домой. Внезапно перед ней возник загорелый, стройный молодой человек. - Джек, я уже не ожидала тебя сегодня здесь увидеть, - произнесла она, широко улыбаясь. У неё стало так весело на душе, что голова закружилась от восторга. - Я немного задержался, но теперь я весь в твоём распоряжении, дорогая. Лидия улыбнулась ещё раз, но уже безрадостно. Как бы ей хотелось, чтобы он действительно принадлежал только ей. Однако, она знала, что Джек относится к ней лишь как к подруге, что у них разные жизни и что отец никогда не одобрит их брак. - Ну, так что, пойдём? - Спросил он, протягивая руку. - Я не собиралась сегодня долго задерживаться здесь. Отец стал вести себя совсем странно, вечно что-то бормочет о какой-то неведанной силе, о сказочной силе в лесу. Даже стал замечать, если я отсутствую. Арабелла меня прикрывает, но сейчас он всё перепроверяет и должен скоро вернуться. И ты опоздал. - Лидии было немного стыдно, что она закончила свою речь упрёком. - Стой, - произнёс Джек, удерживая девушку за рукав, - мы встретимся завтра?Она замотала головой:- Я думаю, совсем скоро мы совсем перестанем видеться. Его глаза потемнели при этих словах. - Ты шутишь?!- Я думаю, что мне уже пора ид... Он резко притянул её к себе и поцеловал. Она влетела в комнату, кружась, словно порыв свежего весеннего ветра:- Ах, как же я счастлива, Арабелла. Он меня любит. Представляешь, Джек меня любит! Как же мне хорошо! Ох. Не говори, не говори ничего. Мне так светло на душе, что я не хочу думать о будущем. - Лишь произнеся эту фразу, девушка заметила, что её сестра пребывает в каком-то странном состоянии. Девушка была бледна, как мел; взгляд быстро перескакивал со строчки на строчку какого-то очередного пергамента. - Ты что такая бледная? Расстроилась от разрушения какого-нибудь древнего города 12 веков назад? Что это такое?- Легенда о жизни Ла-Дорады. - Что же в ней такого ужасного? Дай-ка это творение сюда. - Лидия резко вырвала страницу из рук Арабеллы. «Ла-Дорада - богиня смерти и разрушений, которой поклоняются немногочисленные народы друидов и иных язычников. Матерью Ла-Дорады являлась богиня солнца Офелия, отец - бог гор Тронос. Когда-то давно у неё была сестра, но Ла-Дорада, завидуя красоте, убила её древним оружием богов. Мать прокляла Ла-Дораду, лишила богиню красоты, сослала на Землю, где она прибывает до сегодняшнего дня, сея хаос и разрушение. Требует человеческих жертв, в обмен, одаривая магическими способностями. Питается горем». - И из-за этой детской сказочки ты так побледнела, а, возможно, тебя напугало моё признание о любви Джека?- Нет-нет, послушай. Мне кажется, я видела Ла-Дораду. Ты знаешь, что наш отец всё время пропадает в лесу, сегодня я решила выяснить, что он там делает, и тихо отправилась за ним. - Арабелла тяжело вздохнула и обхватила свою голову руками. - Лучше бы я не видела, чем он занимается- Что же, ты застала его на свидании с женщиной? - Насмешливо перебила Лидия. - Дослушай меня, пожалуйста. Следуя за отцом, я ощущала постепенно нараставшую тревогу, вызванную не страхом быть пойманной, а какими-то внешними необъяснимыми силами. Мне было так жутко. Всё чаще на пути попадались жестоко растерзанные трупы животных. Потом из-за деревьев показался какой-то каменный алтарь. Отец стоял рядом с ним и разговаривал с каким-то существом, называя его Ла-Дорада, в тёмном мешковатом плаще, стоявшим ко мне лицом. Я отчётливо слышала, как он обратился к нему по и. Потом она повернула голову ко мне и в полумраке леса я разглядела лицо. Мне до сих пор жутко от того, что я увидела. У Ла-Дорады кожа была сгнившей, как у покойника, глазные яблоки отсутствовали, но мне показалось, что она меня заметила. Я не решилась дальше продолжить наблюдение. Мне было так страшно, а потом дома я обнаружила эту книгу... - Думаю, тебе просто в полумраке могло померещиться это лицо. Годы, проведённые в этой комнате, явно сказались на твоём зрении. И потом, в лесу много диких зверей, которые могли растерзать несчастных кроликов. А имя Ла-Дорады просто совпало. Может же отец просто встречаться с какой-нибудь женщиной? - Такими словами Лидия попыталась успокоить саму себя. Арабелла не стала спорить, видя, что сестра тоже напугана. Однако, страх с того дня всё время угнетал девушку, она предчувствовала приближение чего-то страшного, неуловимой, но неотступной угрозы. - Давай сбежим? - Джек произнёс это предложение совершенно ровным тоном, словно спрашивая, какая вчера была погода или что она ела на завтрак. Небо на западе залила алая краска, и края облаков приобрели приятный нежно-малиновый оттенок. Воздух был морозным и свежим, приходило время прощаться. Эти месяцы для Лидии прошли калейдоскопом радостных встреч с возлюбленных. Их омрачали лишь произнесённые таинственным шёпотом слова сестры. - Куда и зачем нам бежать?- Послушай, Лидия: ты знаешь, как я люблю тебя. Я хочу, чтобы мы поженились, но твой отец этого никогда не позволит, если мы не уйдём из этих мест. А отправиться можно куда угодно, в любую точку света. Там мы будет счастливы всю оставшуюся жизнь. Я умею делать много вещей, быстро найду работу, мы построим дом. - Сердце девушки забилось от таких радостных перспектив. Действительно, что её здесь держит? Не всю жизнь же провести в этом доме, больше похожем на склеп, с полусумасшедшим стариком и сестрой, боящейся надолго покинуть дом?- И когда же мы собираемся это сделать?- Чем скорее, тем лучше. Арабелла качалась на ветхом стульчике и бессмысленно смотрела на ровные буквы, повествующие о восшествии на престол одного из самых кровожадных королей древности. Сочинение могло бы оказаться интересным, не прибывай она в таком состоянии. «Что же мне делать? Лидия ушла. И вот я совершенно одна. Что мне остаётся? Всю жизнь сидеть за древними бесполезными текстами в этой комнате, в то время, как у неё будет своя семья и любящий муж. Тёплые солнечные лучи будут освещать их жизнь. А что же остаётся мне? Отец, поклоняющийся неизвестной силе, которая вот-вот потребует кровавых жертв. Ведь мне не хватит смелости и сил даже попытаться что-либо изменить, да и что я умею делать. Ни-че-го». Девушка уронила голову на свои раскрытые ладони, и с тоской ощутила окружавшую её пустоту. Скрипнула дверь, вошёл Аскольд. Прошедшие годы оставили на нём свою неизгладимую печать, лицо избороздили глубокие морщины, но светло-серые глаза оставались такими же строгими и холодными. Казалось, он тут же ощутил отсутствие младшей дочери. - Где она?- Полагаю, на дороге к лучшей жизни со своим женихом. Встретиться они должны были у пруда, но уже, наверное, успели сбежать. - Нет, Лидия никуда не уйдёт, и она их не отпустит. - С этими словами Аскольд стал нервно перебирать книги на полках, пока не нашёл небольшой том в чёрном переплёте. - Она мне поможет, она найдёт их, - пробормотав это, он выбежал из комнаты. Лишь несколько мгновений спустя, Арабелла поняла, что она натворила. Девушка отыскала свой лёгкий плащ и выбежала на улицу. Она кляла себя за подобную глупость и молила все ведомые и неведомые силы, чтобы Лидия успела к тому моменту покинуть деревню. Подбегая к пруду, Арабелла услышала крик боли сестры. Но когда она добежала до того места, то увидела лишь два мёртвых тела: отца и Джека. Они лежали в луже крови, их лица исказила гримаса боли. Куда подевалась сестра? Успела ли она убежать или Ла-Дорада, вызванная магией отца, переместила её в неведомые миры, полные огня и боли? Позади себя Арабелла услышала треск сломанной ветки. Девушка повернула голову и увидела богиню смерти и разрушений, один её вид которой вызывал ужас и отвращение. Ла-Дорада протянула к её лицу свою полусгнившую руку и прикоснулась к бледной щеке. Арабелла ощутила такую боль, словно у неё вырвали глаза и вместо них положили раскалённые угли. Она изо всех сил хваталась за остатки ускользающего сознания, но всё-таки провалилась во мрак. - Я очнулась уже здесь. С тех пор, как я бы я не пыталась покинуть это места что-то постоянно заставляет меня вернуться. Временами я ощущаю её присутствие, слышу шаги за окном и тихий злобный смех. Ла-Дорада не отпустит меня. Больше всего меня мучает осознание своей вины за всё произошедшее. Мне невыносимо горько, что я разрушила счастье Лидии. Ла-Дорада чувствует это, ей нравится моя боль, она упивается ею. Дом я покидала в смятении. Конечно, мне следовало предложить Арабелле помощь, но что я могла сделать? Пройдя полпути, я повернула обратно, однако, жильё девушки вновь отыскать не смогла. Лес, казалось, изменился: в нём не присутствовала неуловимая сила, сквозь кроны деревья пробивались золотые потоки света, вдалеке загалдели птицы. Добравшись до города, я пересказала произошедшее моим знакомым, но те лишь насмешливо поглядели на меня. Покачали головами, а один из них произнёс:- Всё это враки!