По соседствуСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Был у нас тут один такой. Пашей звали, старшим смены или кем-то там в универмаге электроники работал. Молодой — только после института, зато вредный, что твой управдом Бунша из фильма Гайдая: везде со своей правдой лез, до всего ему дело было. Не успел толком вещи по местам расставить после переезда, а уже по квартирам пошёл деньги собирать — на замок кодовый. А то у нас, видите ли, в парадной чем только не занимаются, потому что доступ неограниченный. Мол, зайти иной раз страшно, не говоря об общем, так сказать, впечатлении. Ну, мы с жильцами подумали тогда — а чего, собственно, плохого то? Не последнюю ж краюху хлеба отдаём, а так хоть зимой внутрь снегу не наметёт да лёд не намёрзнет. А что это, гадить перестанут, так то навряд ли — в тепле оно уютней как-то. Петька Меринов с пятого, правда, возмущаться стал, потому как свой «цимес» в этом деле имел. Он часто в этой самой парадной с перепоя ночевать оставался, и совсем ему не хотелось под этим делом с замками кодовыми возиться. Но Павлик его быстро вывел из строя. И не «поллитрой», как обычно бывало, а накатал на него заявление «в органы», и Петьку нашего забрали и закрыли на этот раз надолго. Он, оказалось, досрочно освобождён был за хорошее поведение, и хоть таковым давно уже не отличался, мать-старуха, Тамара Лексевна, не хотела без сына оставаться и упорно его пьяные буйства терпела, а вместе с ней и все окрестные жильцы. А Павлик вроде как порядок навёл, значит. Так вот и стали мы жить с ним, потихоньку с нововведениями свыкаться. То на краску для стен сдадим по косарю, то на уборщицу, чтоб раз в неделю приходила, хорошо ещё — мусоропровода не было в нашей пятиэтажке, иначе б и за него взялся хозяйственник этот. С одной стороны — нам-то и грех жаловаться, ведь делалось всё, результат был, дом стал ухоженный — того гляди, фикусы в кадках на этажах появятся — да только мало всего этого было Павлуше. На то она и молодость, наверное, чтобы одним своим присутствием старикам дискомфорт создавать. Заметил он как-то по весне, что территория возле мусорных баков, которыми наш дворик пользуется, уж больно грязная. Вроде бы, и мусорников достаточно, и комунальщики не халтурят — забирают отбросы ежедневно, а всё равно почти каждое утро площадка перед домом безобразная. Будто кто-то специально в контейнерах по ночам роется, да сор во все стороны разбрасывает. Зимой ещё не так заметно было, а как снежок сошёл окончательно, так вся правда и вылезла наружу. Ко всему, вдобавок, все ёмкости снизу оказались повреждены: краска ободрана, вместо углов — дыры, дно — что решето, хотя прослужили совсем недолго — прошлой осенью заменили, так что проржаветь да износиться пока не должны были, вроде как. Когда Павел об этом со мной в очередной раз разговор завёл, я уж было подумал, захочет деньги на новые контейнеры собирать или на сторожа для них. А он, значит, говорит:— Надо узнать, кто этим вандализмом занимается, и отвадить. Я, — продолжает, — уже заявление писал в жилищный департамент, чтобы провели дератизацию в связи с нашей ситуацией. Сначала отказали, потому что плановая обработка была в прошлом месяце, но я в итоге добился вызова инспектора и даже вместе с ним в подвалы спускался. Вот только ничего мы подозрительного не нашли. Значит, либо бродячие животные повадились, либо кто-то другой хулиганит. Сказал так и глянул на меня многозначительно, вроде я должен быть в курсе. — Дык, кому это может понадобиться? — удивился я. — Местные — народ спокойный, если буянят, то всё по норкам, для компаний лавочных ещё не сезон. Кабы было что — давно заметили б. Двор не особо чтобы проходной, вон — четыре дома всего, угол к углу почти, да от вокзала далече, чтобы тут бродяги куролесили с перепоя. Может, собачки какие забегают или кошки, или птицы ночные — сычи или филины, к примеру, а под утро и нету их? Только я сплю крепко и ничего обычно не слышу. Рассуждаю я вслух, значит, а сам думаю, не иначе как это камень в мой огород, мол, я в курсе и хулиганов этих покрываю, потому что живу на первом этаже, и мои все окна во двор выходят, прямиком на эти мусорники. А у Пашки, значит, окна, как назло, на проспект смотрят, вот он и бесится. — Вот поэтому надо разобраться, — между тем, отвечает он мне, — пока чего похуже не случилось. Ну, надо — так надо. Понятно только, кому больше всех. — Хорошо, — говорю, — что предлагаешь-то?И зарядил Пашка свою пластинку о гражданской ответственности да о соседской выручке, а сводилось всё к тому, что я, как самый приближенный к эпицентру беспорядка, должен внести свою лепту посредством ночного дежурства и наблюдения за смрадным местом. Только я это сразу просек, поэтому отказался и тут же, не дав ему разобидеться, предложил альтернативу:— Ты, Павлуша, раз хочешь во всем разобраться, бери с собой «тормозок», попить чего-нибудь, да приходи ко мне с ночевкой — у меня как раз следующая неделя в ночную, так что никто тебя стеснять не будет, кроме, разве что, Васьки моего, да его спровадить в коридор — нефиг делать, чай — кот, а не московская сторожевая. Был у нас тут один такой. Пашей звали, старшим смены или кем-то там в универмаге электроники работал. Молодой — только после института, зато вредный, что твой управдом Бунша из фильма Гайдая: везде со своей правдой лез, до всего ему дело было. Не успел толком вещи по местам расставить после переезда, а уже по квартирам пошёл деньги собирать — на замок кодовый. А то у нас, видите ли, в парадной чем только не занимаются, потому что доступ неограниченный. Мол, зайти иной раз страшно, не говоря об общем, так сказать, впечатлении. Ну, мы с жильцами подумали тогда — а чего, собственно, плохого то? Не последнюю ж краюху хлеба отдаём, а так хоть зимой внутрь снегу не наметёт да лёд не намёрзнет. А что это, гадить перестанут, так то навряд ли — в тепле оно уютней как-то. Петька Меринов с пятого, правда, возмущаться стал, потому как свой «цимес» в этом деле имел. Он часто в этой самой парадной с перепоя ночевать оставался, и совсем ему не хотелось под этим делом с замками кодовыми возиться. Но Павлик его быстро вывел из строя. И не «поллитрой», как обычно бывало, а накатал на него заявление «в органы», и Петьку нашего забрали и закрыли на этот раз надолго. Он, оказалось, досрочно освобождён был за хорошее поведение, и хоть таковым давно уже не отличался, мать-старуха, Тамара Лексевна, не хотела без сына оставаться и упорно его пьяные буйства терпела, а вместе с ней и все окрестные жильцы. А Павлик вроде как порядок навёл, значит. Так вот и стали мы жить с ним, потихоньку с нововведениями свыкаться. То на краску для стен сдадим по косарю, то на уборщицу, чтоб раз в неделю приходила, хорошо ещё — мусоропровода не было в нашей пятиэтажке, иначе б и за него взялся хозяйственник этот. С одной стороны — нам-то и грех жаловаться, ведь делалось всё, результат был, дом стал ухоженный — того гляди, фикусы в кадках на этажах появятся — да только мало всего этого было Павлуше. На то она и молодость, наверное, чтобы одним своим присутствием старикам дискомфорт создавать. Заметил он как-то по весне, что территория возле мусорных баков, которыми наш дворик пользуется, уж больно грязная. Вроде бы, и мусорников достаточно, и комунальщики не халтурят — забирают отбросы ежедневно, а всё равно почти каждое утро площадка перед домом безобразная. Будто кто-то специально в контейнерах по ночам роется, да сор во все стороны разбрасывает. Зимой ещё не так заметно было, а как снежок сошёл окончательно, так вся правда и вылезла наружу. Ко всему, вдобавок, все ёмкости снизу оказались повреждены: краска ободрана, вместо углов — дыры, дно — что решето, хотя прослужили совсем недолго — прошлой осенью заменили, так что проржаветь да износиться пока не должны были, вроде как. Когда Павел об этом со мной в очередной раз разговор завёл, я уж было подумал, захочет деньги на новые контейнеры собирать или на сторожа для них. А он, значит, говорит:— Надо узнать, кто этим вандализмом занимается, и отвадить. Я, — продолжает, — уже заявление писал в жилищный департамент, чтобы провели дератизацию в связи с нашей ситуацией. Сначала отказали, потому что плановая обработка была в прошлом месяце, но я в итоге добился вызова инспектора и даже вместе с ним в подвалы спускался. Вот только ничего мы подозрительного не нашли. Значит, либо бродячие животные повадились, либо кто-то другой хулиганит. Сказал так и глянул на меня многозначительно, вроде я должен быть в курсе. — Дык, кому это может понадобиться? — удивился я. — Местные — народ спокойный, если буянят, то всё по норкам, для компаний лавочных ещё не сезон. Кабы было что — давно заметили б. Двор не особо чтобы проходной, вон — четыре дома всего, угол к углу почти, да от вокзала далече, чтобы тут бродяги куролесили с перепоя. Может, собачки какие забегают или кошки, или птицы ночные — сычи или филины, к примеру, а под утро и нету их? Только я сплю крепко и ничего обычно не слышу. Рассуждаю я вслух, значит, а сам думаю, не иначе как это камень в мой огород, мол, я в курсе и хулиганов этих покрываю, потому что живу на первом этаже, и мои все окна во двор выходят, прямиком на эти мусорники. А у Пашки, значит, окна, как назло, на проспект смотрят, вот он и бесится. — Вот поэтому надо разобраться, — между тем, отвечает он мне, — пока чего похуже не случилось. Ну, надо — так надо. Понятно только, кому больше всех. — Хорошо, — говорю, — что предлагаешь-то?И зарядил Пашка свою пластинку о гражданской ответственности да о соседской выручке, а сводилось всё к тому, что я, как самый приближенный к эпицентру беспорядка, должен внести свою лепту посредством ночного дежурства и наблюдения за смрадным местом. Только я это сразу просек, поэтому отказался и тут же, не дав ему разобидеться, предложил альтернативу:— Ты, Павлуша, раз хочешь во всем разобраться, бери с собой «тормозок», попить чего-нибудь, да приходи ко мне с ночевкой — у меня как раз следующая неделя в ночную, так что никто тебя стеснять не будет, кроме, разве что, Васьки моего, да его спровадить в коридор — нефиг делать, чай — кот, а не московская сторожевая. Может, кого-нибудь и выследишь. Соседушка на минуту задумался, но затем, все же, приободрился, идеей проникся. — Я, — говорит, — на всякий случай, возьму хлопушек и петард, бабахнет так, что любая одичавшая стая мигом забудет дорогу в наш двор. Соседи ещё спасибо скажут. Мне только и оставалось, что кивнуть да пойти готовиться к ночным дежурствам с надеждой, что ни один сердечник в округе не пострадает от полуночных залпов Пашкиной артиллерии. Я в то время у нас на литейном дни до пенсии дорабатывал — неделя через неделю, копейки получал сущие, конечно, завод-то стоял почти весь, кроме нескольких цехов, а что они, разве могли накормить народ? Вот и для меня халтурка нашлась, подработка, так сказать: в ночные смены утварь домашнюю чинил, по мелочи: то ручку кастрюле припаяю понадёжнее, то шнур к утюгу присобачу. А на досуге поделки разные из мусора производственного делал, картинки из проволоки со стружкой, а потом их за червонец на блошином рынке в выходные загонял. Так и подошёл срок наших с Павлом бдений. Парень, надо отдать должное, пришёл без опоздания, с полным рюкзаком за спиной, даже бинокль на грудь повесил. Я запасную связку ключей отдал, с замками показал как справляться, котяре супчика куриного плеснул в миску и поплелся на автобусную остановку. Это сейчас мобильники у каждого школьника есть, а тогда и стационарные телефоны не в любой квартире-то были. У меня, вот, не было, поэтому о результатах его затеи мне предстояло узнать только утром, хотя, сказать по чести, не шибко и хотелось. Мысли в тот день занимало обещание сослуживца подогнать трофейный видеомагнитофон «Сони» со сломанным чем-то-там, так сказать, «в безвозмездное пользование», ежели удастся отремонтировать. А у меня в кладовой уже давненько метровая стопка видеокассет пылилась (так же трофейная, между прочим), поэтому вся эта эпопея с мусорником волновала не сильнее вспышек на солнце или близящихся выборов. А на следующий день ждала меня дома в буквальном смысле немая сцена: Павел сидел на диване и меланхолично поглаживал скрутившегося у него на коленях Ваську, не забывая делать глубокие затяжки и выдувать сизые кучери дыма прямиком в открытую форточку — что твой червяк в «Алисе из Зазеркалья». Я даже не знал, что он курит — никогда у меня сигаретки не стрельнул — а тут постарался, значит, окурков полная банка из-под сардин (ужинал, видать). И лицо бледное-бледное, с зеленоватым оттенком — ясно, что не в прок папиросы уже, а он всё тянет, как заведённый, да ни на что больше не реагирует. Про таких ещё говорят: пыльным мешком пришибленный. Ну, я на это всё поглядел, поздоровался, разулся, и пошёл на кухню — чайник ставить. Даже собирался из буфета достать чекушку коньяка, которую, если честно, до выходного припас, вот только уж больно у парня лицо кислое было — даже совестно стало, что одного тут оставил. А пока с со всем возился, Павел оклемался — зашёл на кухню, спешно попрощался, виновато даже как-то, и ушёл. Сказал только, что вечером обязательно придёт, и в дверь выскочил — я ничего спросить не успел. Думал, на том всё и закончится, да только начало это было. Стал Павел приходить каждый вечер. Я ему не мешал, понял уже, что раз вбил чудак что-то в голову — не успокоится, пока не доведёт до конца. А тут что-то явно ему покоя не давало. Он даже тактику сменил — одолжил у друга видеокамеру и её каждый раз с собой приносил. Хотя видно было, что без особого успеха — парень всё угрюмей становился, нервозней, результатами не желал делиться. Под конец намекать начал, что скорей всего понадобится ещё неделя дежурств (как он выразился, «пока Луна на убыль идёт»), но не успел я всерьёз за это на него рассердиться... В пятницу я задержался — зарплату в кассе забрать, поэтому до дома добрался в девятом часу и попал прямо на скандал. Дело до драки почти дошло. Дворничиха Тамара и наш Павел стояли на пятачке возле мусорных баков и орали друг на друга, совершенно не стесняясь в выражениях. Раскрасневшаяся Томка грозно размахивала увесистой метлой перед слабо обороняющимся парнем, периодически норовя задеть черенком продолговатый объектив камеры, которую тот не выпускал из рук, а как только я подошёл ближе, накинулась с обвинениями и на меня. Как оказалось, причиной переполоха стал всё тот же погром вокруг мусорников, только на этот раз доблестная работница коммунальной службы лично застала Павла переворачивающим контейнеры. И ладно б только это, но сбрендивший жилец ко всему ещё рылся в отбросах, снимая это на видео, и долго не хотел прекращать безобразие, даже когда Томка его застукала и пристыдила. Такого поворота, честно говоря, я не ожидал, но на все её призывы вызвать милицию, а перед этим проучить хулигана, ответил отрицательно, хоть Павел вёл себя так, будто и рад был этому. Получка приятно оттягивала верхний карман ветровки, а на душе, было, напротив, легко, как в детстве, от колючего солнышка и густого прохладного апрельского воздуха — тут не до тягомотины с людьми в форме и понятыми. Да и Павел был явно не в себе — сказалось всё-таки перенапряжение последней недели. Он ведь и на работу ходил и «наблюдением» своим занимался, а спал-то когда, спрашивается? Вот, видать, и «накрыло» его: стоит осунувшийся, на бледных щеках щетина пучками пробивается, под глазами чёрные круги, камеру к груди прижимает и всё взглядом по помойке рыщет да ногой исподтишка какие-то объедки продолжает ворошить. Нелепая картина, стыдная. Так что я достал свою пачку честно заработанных, отслюнил Томке сотку «за беспокойство», сгреб сопротивляющегося соседа и потянул в подъезд — от греха подальше. Хотел сначала к нему домой отвести, чтоб в привычной обстановке быстрее успокоился, но увидал, что парадная и моя двери нараспашку — видать, так парень спешил мусорник запечатлеть, что о ключах позабыл — ну, и решил проверить, не воспользовался ли этим кто. У меня то, в принципе, и сейчас красть особо нечего: или старое, или в таком состоянии, что ремонтировать устанешь, но тогда я как раз довёл до ума видеомагнитофон да разжился комплектом колонок — прям, настоящий домашний кинотеатр — и вот за них сердце моё ёкнуло. Затащил Павла на кухню, за стол усадил, достал коньяк, закуску по-быстрому из холодильника и приготовился к разъяснительной беседе. Сосед мой к этому времени заметно выдохся — сидел тихо, потел, но от треклятого мусорника за окном взгляд не отводил. — Ты, Павлуша, не серчай, — говорю, — но хватит тебе с ума сходить. Признавайся, это безобразие — твоих рук дело или нет? И если да, то с какой целью? Зачем людей баламутишь?А он головой мотает только да ухмыляется, а глаза как и были — что стеклянные — как сквозь меня смотрят. Пришлось уговорить две стопки горячительного выпить, чтобы контакт наладить. — Вы мне всё равно сначала не поверите, дядя Юра, я сам себе не верил, — начал свой рассказ Паша, — но чем хотите поклянусь, что с самой первой ночи был трезвый, и когда всё произошло тоже, поэтому знаю, что мне не привиделось и от усталости не приснилось. Хотя, в первую ночь я действительно уснул. Двор был пуст — ни жильцов, ни посторонних, пару раз вокруг мусорников крутились бродячие псы, но быстро убегали. Я тогда решил — их звуки какие-то уличные отпугивают, просто мне в наушниках не слышно. Я сидел на диване в комнате, музыку слушал, свет нигде не включал, чтобы себя не выдать, даже из комнаты не выходил лишний раз, и в какой-то момент отключился. Проснулся от визга в наушниках — такое бывает, воспроизведение сбивается, если резко нажать на корпус или сдавить. Оказалось, кот ваш плеер случайно задел, когда место по надёжнее искал, чтобы спрятаться — но от внезапного звука сон как рукой сняло. И я, мельком, глянул в окно. Наружное освещение не горело, как и свет в окнах, но Луна освещала не хуже прожектора, вот тогда я впервые увидел их!Они сновали между контейнерами — пара десятков проворных теней, размером с кошку. Вначале я так и подумал — просто стая бездомных животных, пока одно из существ не запрыгнуло на бортик контейнера, и я сразу же понял, что ошибся. Это была не кошка — оно двигалось не по-кошачьи, скорее как... примат, а выглядело... выглядело, как истощенный младенец со вздувшимся животом, тонкими цепкими лапками и длинным подвижным хвостом, полностью покрытый темной короткой шерстью! Морду рассмотреть не смог, только горящие жёлтым глаза и рога, точнее, какие-то наросты на лбу, ведь рогов обычно два, а у этой твари на голове росла целая корона — не меньше дюжины! И форма черепа совершенно не напоминала звериную, круглая такая голова, будто человеческая. Я знаю, как это звучит, но также знаю что видел своими глазами, отсюда мне не могло показаться! Вдобавок, это существо поднялось на задние лапы, а передние приставило ко рту и свистнуло! И тут же все остальные твари принялись живо забираться внутрь контейнеров. Последним скрылся «свистун» — прыгнул практически «солдатиком», обвив себя хвостом и поджав лапы!Все произошло в считанные мгновения, и площадка вновь опустела, а я просидел в ступоре, пока не рассвело, и только тогда решился сходить и проверить. Я был готов ко всему: увидеть этих существ притаившихся на дне контейнеров, к гигантской дыре ведущей в недра земли, сквозь которую они выбирались наружу, однако ни внутри, ни под мусорниками не было ничего особенного. Вообще ничего — только обычный грунт и остатки отходов. Как будто все произошедшее — сон, бред — не более. И я бы поверил в это, если бы не развороченные контейнеры и множество маленьких отпечатков в грязи — цепочек странных следов. Эх, была б камера — обязательно заснял бы их!Я думал об этом все утро — прокручивал увиденное снова и снова, но никаких более-менее адекватных версий так и не смог найти. Никогда в жизни со мной не происходило ничего подобного! Тогда я и решил записать всё на видео — нужно было лишь дождаться их следующего появления. Глаза Павла вновь нездорово заблестели, а на щеках от выпитого и волнения проступили алые пятна. Если честно, я в тот момент впервые подумал, что его самого надо бы опасаться. Видал я лично тех, кто «под белочкой» творил такое, до чего в нормальном состоянии не додумался бы, а сказать по-правде, Павла я толком и не знал. Поэтому и не было гарантии что он вместо алкоголя какие-то другие вещества не принимает и они на него в данный момент влияние не оказывают. Так что, хоть и сидел я ровно, но парня старался из вида не выпускать, как и он свою драгоценную видео-камеру. — Очень скоро я совершенно забыл про страх! — воодушевленно продолжал мой сосед. — Наоборот, мне не терпелось увидеть их снова, убедиться в их реальности, разгадать фокус с исчезновением. Я даже больничный на работе взял, чтобы днём исследовать подвалы заново. Мусорные баки проверял снова и снова, но их содержимое ведь ежедневно полностью в мусоровоз вытряхивают — там совершенно негде спрятаться. Я был буквально одержим! А прошлой ночью они вдруг опять полезли из контейнеров! Может, не те, что в тот раз, но такие же — выскакивали, словно их где-то сотни или даже тысячи, словно им там тесно. Где-то, откуда они к нам приходят, появляются в этих чертовых баках... — И откуда же, как ты думаешь? — не удержался я, хоть и знал, что ответ мне не понравится, как в целом оборот, который приобретала беседа. — Да из самой Преисподней! — выпалил Павел, смачно облизав воспаленные губы — прямиком из Ада! Дядя Юра, откуда же им ещё быть после того, что они сделали?!Сначала, из одного контейнера выпал пакет с мусором — увесистый такой. Я подумал — от усталости мерещится, глаза протер, посмотрел — на часах без двух минут три — глубокая ночь, а в это время по контейнерам пошла мелкая дрожь — они будто завибрировали, даже задребезжал хлам, прислоненный к ним. Затем содержимое другого бака вздулось горбом, и из глубины отбросов на металлический бортик выбралось то самое рогатое чудовище, или очень на него похожее. Трясущимися руками я направил туда камеру и нажал кнопку записи. Чуть вспышку, дурак, не врубил, но тогда я больше переживал за то, что они разбегутся быстрее, чем я получу материальное доказательство, что это не глюк после недосыпа. Я их в итоге хорошо рассмотрел! Они буквально лезли из любых отверстий в контейнерах, застревая, грызли метал, будто бумагу, а выбравшись наружу, начинали деловито расхаживать вокруг. Потрошили уцелевшие мусорные пакеты, а понравившиеся находки жрали. Передвигались стремительно, прыжками и шагом, на двух лапах и на четвереньках. И все время будто переговаривались, отсюда этот звук был похож на птичий клекот — такое переливчатое «посмеивание», очень тихое — я едва его слышал сквозь приоткрытое окно. Самое крупное существо на задних лапах доставало примерно до колена, но были и размером с крысу, такие действовали наиболее агрессивно в борьбе за объедки и старались не попадаться на пути у более рослых представителей. Они чувствовали себя абсолютными хозяевами положения, а мне только и оставалось, что наблюдать за ними из своего укрытия. Хотя тогда я ещё не осознавал, как мне повезло остаться незамеченным. В какой-то момент я увидел, как группа из десяти особей отделилась от остальных и покинула территорию двора. Их не было около часа — я, наверное, и не вспомнил бы об этом, если б они не вернулись. С компанией. Эти твари привели с собой трёх мужиков, на вид обычных забулдыг: потрепанных и, как я сперва подумал, уже сильно поддатых. Они еле держались на ногах, а эти мелкие держали их за руки, хватали за полы пальто, тянули за штанины, одновременно не давая упасть и направляя. Мне ещё показалось, что у мужиков были завязаны глаза — двигались они так, словно дороги перед собой совершенно не видели, а твари пользовались этим, заставляя выписывать зигзаги по площадке, кружили вокруг мусорников, будто играли с этими беднягами в жмурки. Затем я разглядел, что на плече у каждого сидит небольшая — размером с крысу — тварь, уткнувшись мордой в ухо несчастного. Я не знаю, мне кажется — они что-то говорили этим людям, отвлекали от происходящего. К этому времени их плотным кольцом окружила вся стая. Одно из существ — особо рогатое взобралось на верх контейнера и свистнуло, как и раньше, только на этот раз эти чудовища и не думали сбегать. Они набросились на людей и принялись в буквальном смысле обгладывать их!Молниеносно отщипывали кусочки плоти прямо вместе с одеждой и всё время двигались, двигались, двигались, пробираясь к костям! Я безмолвно следил за этим, будто и сам был в трансе, мой мозг просто отключился. Понимаете, все это время бродяги были живы — они упорно пытались удержаться на ногах, даже когда от мышечной ткани остались только лохмотья, и они не издавали никаких звуков. Мне показалось, что я слышу приглушённые стоны, но потом понял, что их издаю я сам. Павел впервые за время разговора посмотрел мне прямо в глаза:— Эти трое умирали прямо на моих глазах, прямо посреди двора, а десятки других людей мирно спали буквально в двух шагах! Неведомые твари разнообразили ими свой рацион, когда надоели отбросы, и бог знает со сколькими до этого они расправились также?— Так ты что-то сделал? — спросил я первое, что пришло в голову, и даже сам удивился, как сипло прозвучал мой голос в тишине. — А что я мог? — протянул Павел горестно. — Когда я пришел в себя, от тел почти ничего не осталось, только лохмотья да кости — их почему-то есть не стали. Возможно, просто нажрались. Если бы у меня было хоть какое-то оружие, а не пара петард и кухонный ножик... Я ведь теперь знал, на что они способны, я увидел! Поэтому просто продолжал снимать. Если бы они меня тогда заметили, то, уверен, никакие решётки на окнах их бы не остановили. Зато я понял, что они скоро уйдут, и тогда я выйду и засниму всё что осталось от трупов и следы, а потом... Нужно вызвать милицию и всё показать. Ведь с этим необходимо что-то делать — погибли люди. Это всё есть здесь — на этой кассете, посмотрите, чтобы убедиться. Я согласился. Отчасти, потому что самому интересно было глянуть, что же так поразило нашего самоуправца, но не сказать, что я ему полностью поверил. Но ведь «дыма без огня... », как говорится. Милицию, правда, мы так и не вызвали в итоге — предъявить им в качестве доказательств оказалось нечего. Мой отремонтированный видеомагнитофон пару раз попытался воспроизвести пашину кассету, но то ли с ней что-то изначально было не так, то ли режим съёмки был выбран ошибочно, а может видеокамера барахлила, только получилось что, на записи кроме мелькания каких-то силуэтов сквозь рябь и разноцветные полосы ничего не получилось рассмотреть. Я тогда еле Павла до квартиры довёл и сам его родителям позвонил, чтоб приехали. К тому времени как освободился, Томка уже порядок на площадке навела, и шум больше не поднимала, а значит никакие человечьи останки не нашла. К Павлу в этот же день приехала мать, и я потом с месяц сталкивался с ней в подъезде, и даже помог пакеты с продуктами занести наверх. Парня я видел ещё лишь однажды — когда он утром возле крыльца с каким-то тощим типом с козлиной бородкой курил, аккурат под моими окнами, а я со смены возвращался. Жаль, поздно их заметил, иначе бы подождал, пока уйдут — совсем не хотелось мне с ними общаться, решил, что моё участие во всей этой истории подошло к концу, а вот Паша так и не оклемался — даже по глазам видно было. — Вы, дядя Юра, — он первый, приветливо улыбаясь, заговорил со мной, — так мне и не поверили тогда. Но ничего, я на Вас не обижаюсь. Вы только знайте, что я от своих слов не отказываюсь, пускай Вы даже психом меня считаете. Вы единственный из местных, кто обо всем знает, и я Вас хочу предупредить, что мы с Максимом, — он указал сигаретой на долговязого, — ради эксперимента провели сегодня один обряд: освятили землю, на которой контейнеры стоят, и их, в придачу. По нашим расчетам это закроет рогатым тварям путь в наш мир. Вот так да! У меня от неожиданности даже челюсть натурально отвисла. Это в наше-то время!— Дурак ты, Пашка, зря тебя в психушку не забрали на каникулы, — не сдержался я, — в космос летали — никого не нашли — ни Рая, ни ангелов, ни с чем вернулись обратно. Тебе б в своей голове порядок навести сперва стоило, а только потом за общественный браться! И раньше — годами, десятками лет жили как-то и по ночам спали спокойно, а тебе одному, смотрю, неймется! Чертей каких-то зубастых выдумал, лишь бы суету свою оправдать. Сопляк!Не поверил в его силы, значит. Может и зря, да только ничего уж не воротишь. Ушёл я после этого и больше их не видел. Никого, собственно: ни моего соседа-энтузиаста, ни друга его, эзотерика доморощенного, ни матери. Кто ж знал, что так получится? Люди исчезли, будто испарились, оставив незаконченные дела своим озадаченным родственникам. Через неделю отец Павла обратился в милицию с заявлением о пропаже супруги и сына, но как ни искали — ни одна версия не оправдалась. Я, в свою очередь, не стал приставать с небылицами о рогатых людоедах и больше про них не слышал. Жизнь быстро вошла в привычное русло, квартиру на третьем заняли новые жильцы, которым, как и остальным, не было дела ни до замков, ни до лампочек в парадной, и тем более не волновал периодически возникающий бардак на площадке перед мусорными контейнерами. Пришло лето, история забылась, правда, по ночам я стал реже проветривать квартиру, а за пару месяцев и вовсе насобирал на приличный кондиционер отечественной сборки — работает по сей день! И котяру перестал выпускать на улицу, так, на всякий случай.