По холодным следамСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Только вернулся с ночной прогулки, поставил чайник и записываю приключившуюся непонятность. Такие вещи надо записывать. Я редко пишу от первого лица, потому что сам крайне редко сталкиваюсь с мистикой. Совпадения нулевой вероятности, интуиция, материализация мыслей, вещие сны и прочая бытовуха не в счет. Вот чтобы реально ужас взял за шкирку — это единичные случаи. Ну, не ужас, а так — ужасок. Грязной работой занимаются в основном герои моих книг. Север подмосковья. Маленький уютный город. Людей на улицах мало, особенно ночью. Алкашей тоже практически нет. Уличное освещение, вопреки ожиданию, работает исправно и не только на главной улице. И некоторые магазины круглосуточно работают, и полицейские патрули ездят (опять же, непривычно безвредные и неагрессивные). В общем, идеальное место для ночных прогулок. А тут еще первый крупный снегопад. Надо было срочно пройтись по этой красоте, пока не растаяло. Вы уже знаете, что зловещее не ждет, пока ты заночуешь в темном заброшенном особняке или заблудишься в дремучем лесу. Зловещее не боится света. Ему не нужна темнота. Темнота нужна вам, чтобы не разглядеть слишком много и не переехать вместо особняка в психушку. Так вот, обычная главная улица маленького города, хорошо освещенная (не батюшками, а фонарями), присыпанная тонким слоем снега. Правда, пустая. Ни души. Все архитектурные совковости города сглажены мокрой метелью. При сильном морозе снег не умеет настолько красиво рассеивать свет фонарей. Именно такая погода может создать чувство нездешности, отрешенности и — страшно подумать — счастья. Сколько еще раз в жизни у вас будет возможность порадоваться первому снегу? Вот то-то же. Из этой отрешенности меня вытащила полная банальщина. Два школьника с большими ранцами шли навстречу. Один о чем-то рассказывал, издавая неприятным фальцетом коротенькие реплики. Второй молчал и, низко опустив голову, смотрел в землю. По инерции я прошел еще пару минут. Остановился. Задумался. Обернулся. Нет-нет, они не исчезли, а спокойно дошли до старого дома (там все дома старые) и свернули в не менее старый двор. Но почему-то я ожидал, что они именно исчезнут. Знаете это ощущение, как будто внутренний голос, слегка офигев, тихо произносит: «Что-то не то…»?У меня есть привычка — краем уха ловить разговоры мимо проходящих. Коллективное бессознательное периодически выдает настоящие перлы. Так вот, сейчас я понял, что речь школьника выпала из памяти. Осталось только мерзопакостное общее ощущение от фальцета с нестабильными модуляциями. Потом я осознал, насколько короткими были «фразы», которые генерировал шкет. Похоже, перепады тембра и темпа речи для него были единственным способом передачи информации. Ну ладно, предположим, это был просто вырожденец, размножение которых сейчас с таким восторгом приветствуют леволибералы. И его выгуливал старший брат или просто волонтер. Но портфели им обоим зачем?Я опустил взгляд на следы. Температура колебалась чуть выше нуля, поэтому отпечатки на черном мокром асфальте резко контрастировали с белой пудрой. Обычные следы. Ну великоваты малость. Размер… Я поставил ногу рядом. Раза в полтора больше. У них. Акромегалия — гигантские стопы из-за проблем с гипофизом. Частый спутник олигофрении. Но почему только ноги? Как правило, разрастаются еще и кисти, и кости черепа. Впрочем, я не вглядывался. Я не медик, поэтому мало ли. И такое бывает. Но гигантизмом страдали обе цепочки следов. От этого уже становилось неприятно на душе. По городу ночью свободно разгуливает парочка дегенератов? А в рюкзаках у них что? Расчлененка? Ну явно не учебники, если только не существует каких-нибудь ночных спецшкол. Как это называется? «Надо меньше читать научных книг по патопсихологии». И писать. Вы догадываетесь, что мне было любопытно и одновременно жутко от мысли проследить за этой странной парочкой. Если вдруг действительно они топали в ночную спецшколу, то я буду знать, какой двор мне обходить за километр. Но тут было три возражения. Во-первых, эта парочка напоминали не школьников и не инвалидов. А кого-то, кто косит под школьников-инвалидов. Во-вторых, идти по следам — значит очень сильно рискнуть. Даже в триллерах не всегда все хорошо заканчивается, а уж в жизни. В-третьих, они вполне могли идти не в школу, а из школы. Поэтому я рассудил, что самым безобидным вариантом будет идти не по следам, а в обратном направлении. Согласитесь, вопрос «откуда?» не менее интересен, чем вопрос «куда?». И там, в этом «откуда», этих двоих уже нет. В общем я, как моя несчастная героиня Светлана Озерская, отправился вдоль цепочки следов, против их течения. Благодаря погоде это не составляло труда. Но легкость была обманчива. Пройдет всего час — и либо весь снег растает, либо все засыпет ровным слоем. Надо было спешить. Для школьников или психически неполноценных эти ребята шли слишком синхронно и ритмично. Только вернулся с ночной прогулки, поставил чайник и записываю приключившуюся непонятность. Такие вещи надо записывать. Я редко пишу от первого лица, потому что сам крайне редко сталкиваюсь с мистикой. Совпадения нулевой вероятности, интуиция, материализация мыслей, вещие сны и прочая бытовуха не в счет. Вот чтобы реально ужас взял за шкирку — это единичные случаи. Ну, не ужас, а так — ужасок. Грязной работой занимаются в основном герои моих книг. Север подмосковья. Маленький уютный город. Людей на улицах мало, особенно ночью. Алкашей тоже практически нет. Уличное освещение, вопреки ожиданию, работает исправно и не только на главной улице. И некоторые магазины круглосуточно работают, и полицейские патрули ездят (опять же, непривычно безвредные и неагрессивные). В общем, идеальное место для ночных прогулок. А тут еще первый крупный снегопад. Надо было срочно пройтись по этой красоте, пока не растаяло. Вы уже знаете, что зловещее не ждет, пока ты заночуешь в темном заброшенном особняке или заблудишься в дремучем лесу. Зловещее не боится света. Ему не нужна темнота. Темнота нужна вам, чтобы не разглядеть слишком много и не переехать вместо особняка в психушку. Так вот, обычная главная улица маленького города, хорошо освещенная (не батюшками, а фонарями), присыпанная тонким слоем снега. Правда, пустая. Ни души. Все архитектурные совковости города сглажены мокрой метелью. При сильном морозе снег не умеет настолько красиво рассеивать свет фонарей. Именно такая погода может создать чувство нездешности, отрешенности и — страшно подумать — счастья. Сколько еще раз в жизни у вас будет возможность порадоваться первому снегу? Вот то-то же. Из этой отрешенности меня вытащила полная банальщина. Два школьника с большими ранцами шли навстречу. Один о чем-то рассказывал, издавая неприятным фальцетом коротенькие реплики. Второй молчал и, низко опустив голову, смотрел в землю. По инерции я прошел еще пару минут. Остановился. Задумался. Обернулся. Нет-нет, они не исчезли, а спокойно дошли до старого дома (там все дома старые) и свернули в не менее старый двор. Но почему-то я ожидал, что они именно исчезнут. Знаете это ощущение, как будто внутренний голос, слегка офигев, тихо произносит: «Что-то не то…»?У меня есть привычка — краем уха ловить разговоры мимо проходящих. Коллективное бессознательное периодически выдает настоящие перлы. Так вот, сейчас я понял, что речь школьника выпала из памяти. Осталось только мерзопакостное общее ощущение от фальцета с нестабильными модуляциями. Потом я осознал, насколько короткими были «фразы», которые генерировал шкет. Похоже, перепады тембра и темпа речи для него были единственным способом передачи информации. Ну ладно, предположим, это был просто вырожденец, размножение которых сейчас с таким восторгом приветствуют леволибералы. И его выгуливал старший брат или просто волонтер. Но портфели им обоим зачем?Я опустил взгляд на следы. Температура колебалась чуть выше нуля, поэтому отпечатки на черном мокром асфальте резко контрастировали с белой пудрой. Обычные следы. Ну великоваты малость. Размер… Я поставил ногу рядом. Раза в полтора больше. У них. Акромегалия — гигантские стопы из-за проблем с гипофизом. Частый спутник олигофрении. Но почему только ноги? Как правило, разрастаются еще и кисти, и кости черепа. Впрочем, я не вглядывался. Я не медик, поэтому мало ли. И такое бывает. Но гигантизмом страдали обе цепочки следов. От этого уже становилось неприятно на душе. По городу ночью свободно разгуливает парочка дегенератов? А в рюкзаках у них что? Расчлененка? Ну явно не учебники, если только не существует каких-нибудь ночных спецшкол. Как это называется? «Надо меньше читать научных книг по патопсихологии». И писать. Вы догадываетесь, что мне было любопытно и одновременно жутко от мысли проследить за этой странной парочкой. Если вдруг действительно они топали в ночную спецшколу, то я буду знать, какой двор мне обходить за километр. Но тут было три возражения. Во-первых, эта парочка напоминали не школьников и не инвалидов. А кого-то, кто косит под школьников-инвалидов. Во-вторых, идти по следам — значит очень сильно рискнуть. Даже в триллерах не всегда все хорошо заканчивается, а уж в жизни. В-третьих, они вполне могли идти не в школу, а из школы. Поэтому я рассудил, что самым безобидным вариантом будет идти не по следам, а в обратном направлении. Согласитесь, вопрос «откуда?» не менее интересен, чем вопрос «куда?». И там, в этом «откуда», этих двоих уже нет. В общем я, как моя несчастная героиня Светлана Озерская, отправился вдоль цепочки следов, против их течения. Благодаря погоде это не составляло труда. Но легкость была обманчива. Пройдет всего час — и либо весь снег растает, либо все засыпет ровным слоем. Надо было спешить. Для школьников или психически неполноценных эти ребята шли слишком синхронно и ритмично. Между двумя параллельными цепочками сохранялось постоянное расстояние. Как и между соседними следами в каждой цепочке. Плюс ко всему, следы внутри цепочек располагались парами. Словно школьник сначала широко шагал одной ногой, потом аккуратно переносил вслед за ней вторую и ставил рядом. Манера странно шагать отпечаталась в каждой цепочке. Если окончательно поддаться погоде и атмосфере, можно было подумать, что это следы не двух разных людей, а одного гротескного зверя, обутого в здоровые башмаки. Это уже называется: «читать ужастиков меньше надо». И писать. Хожу я довольно быстро, особенно когда задан маршрут. Только спустя полчаса, когда я свернул в очередной двор, мне стало окончательно неуютно. Нет, обычный двор. Безлюдный, да. Но освещенный. И тихий. Нет. Бесшумный. Даже ветра нет. Понятно, что это маленькое наваждение растворилось за очередным поворотом. Следы все-таки вывели меня на пересечение двух улиц с проезжей частью и открытым пространством. Но все же. Я остановился и попытался осознать причину нарастающего беспокойства. Единственным возможным объяснением было время. Я понял, что шел уже минимум минут сорок. Быстрым шагом. Не помню, чтобы те ребята спешили — они уныло брели. Значит, этот маршрут занял у них примерно час-полтора. Если это и выгул, то какой-то слишком основательный. А ведь им еще обратно идти. И не бояться ведь родственники отпускать одних среди ночи. А может, специально рискуют, чтобы случайная уличная банда избавила семью от мучительной обузы? Ранцы за спиной для приманки?Я продолжил свой путь, ожидая, что цепочка сейчас обогнет дом и опять нырнет во дворы. Но тут произошло то, чего я меньше всего ожидал. Следы кончились. Вернее, здесь они только начались. Но где здесь? Подъезды были по другую сторону и выходили во двор. Здесь же, унылым напоминанием о перепланировке, осталась заколоченная дверь старого подъезда. Тем не менее, следы вылезали прямо из-под этой двери. Замок, как и ручка, замазан толстым слоем краски. По периметру прибиты доски, также окрашенные в тон стены. Никакого страха или изумления — чувство сплошного глобального нае… обмана. Вот как это называется. Четверть часа я внимательно осматривал снег вокруг дома. Перешел дорогу в разных местах, чтобы убедиться: цепочка нигде не возобновляется. Для полноты картины я предположил, что эта часть цепочки могла быть
протоптана задом-наперед. И еще некоторое время искал, не «вливается» ли в основной поток следов какая-нибудь незаметная речушка. Но нет. По крайней мере, не в радиусе сотни метров. Если эти юмористы и захотели приколоться, то они шли спиной вперед довольно долго. Вот что делает с людьми профессиональная паранойя. Как быстро я согласился с абсурдным предположением, что кому-то среди ночи придет в голову специально подшучивать над случайным прохожим! А так как не каждый прохожий пойдет по следам — тем более против следов! — то это конечно же заговор против моего скромного величества. А это уже называется: «меньше надо читать политической литературы». И писать. Пристыженный, я вернулся к заколоченной двери и попытался трезво оценить факты. Следы начинаются здесь. Это следы странных двух людей неопределенного возраста и социального статуса, неумело замаскировавшихся под школьников. Которые куда-то долго-долго шли через ночной городок. Да, они вышли из заколоченной двери. Но если мы с вами запираем двери своих жилищ, то кто им мешает не запирать, а заколачивать вход? В рюкзаках, стало быть, молоток и ломик?Эта цепочка рассуждений лишь добавила вопросов и оживила тревогу. В порыве преследования охотник забыл, что сам оставляет следы. Первое, что увидят эти конспираторы, вернувшись — результат моего основательного топтания здесь. И тоже могут пойти по следам. И уже в правильном направлении. Снег повалил гуще, ветер усилился. В стрессовой ситуации и в условиях низкой видимости я оказался слегка дезориентирован. Слегка! Да я эту улицу видел не больше четырех раз в жизни! Как мне отыскать обратный путь максимально быстро? Правильно. Пришлось идти по тем же следам, кое-где срезая на поворотах и борясь с желанием быстро бежать куда глаза глядят. Снег повалил с новой силой. Я рисковал потерять губительно-спасительную нить в любой момент. Но вот взгляд выхватил очертания знакомых зданий и я не раздумывая свернул за угол. Этот кусок маршрута я знал хорошо, поэтому двигался «параллельным курсом» через дворы и переулки, не особо осложняя себе жизнь (зато держась от старого пути на расстоянии). Мера предосторожности оказалась не лишней. Сквозь вой усиливающегося ветра я услышал знакомые фальцетные не то всхлипы, не то песенки. Они шли мне навстречу, отделенные спасительной тонкой стеной чахлых кленов старого сквера. Я не стал испытывать судьбу и отклонился от маршрута еще чуть-чуть. Когда мы поравнялись, нас разделял уже целый дом безмятежно спящих граждан. Но я готов был поклясться, что писклявый проповедник вырождения затих и прислушался. Надо ли говорить, что остаток пути мне все время слышались эти мерзкие звуки, и что я шарахался от каждой цепочки следов. Но, как видите, вернулся живым. Снегопад разошелся вовсю. Надеюсь, он сохранит мои секреты. Не хочу, чтобы по моим следам разгуливали странные люди с молотками в рюкзаках. Можно, конечно, завтра днем поискать ту самую улицу. Шансов немного. Есть места, куда судьба выводит нас лишь однажды, ради уникального переживания. Места, которые бесполезно искать в состоянии душевного равновесия. Ну даже если и найду, то что? Привлечь их внимание? Установить слежку? Подключить полицию? Ну да, конечно, подключишь их. Или подергать дверь. Постучать. Стучите — и вам откроют. Это не утешение и не призыв к действию. Это предупреждение.