Перед ХэллоуиномСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Ирка Сушилина, студентка 2-го курса санфака Горьковского медицинского института, бодро топала по холлу четвертого корпуса, направляясь на кафедру нормальной анатомии. Несмотря на мерзопакостную погоду (предпоследний день октября 1989 года отметился настоящей осенней моросью и холодным ветром), настроение у Ирки переливалось всеми цветами радуги - ее, по причине отличной учебы, освободили от ряда зачетов, в том числе от истории КПСС, философии, научного атеизма и латыни. По всем остальным предметам стояла твердая «четверка» и вполне бы можно было жить, если бы... Если бы не эта проклятая нормальная анатомия. С анатомией отношения, мягко говоря, не сложились. Точнее, Ирка невзлюбила сей предмет с первого занятия. Кафедра эта сама по себе довольно-таки противная. Человеку «с улицы» (а именно такими и были первокурсники в течение сентября прошлого года) она показалась бы фильмом ужасов, которые только-только начали просачиваться на киноэкраны. Один «Кошмар на улице Вязов» чего стоил. Препод ей тоже не понравился: фанатично влюбленный (или успешно имитирующий фанатичность) ассистент-первогодок, наверняка впервые получивший собственную группу, он буквально упивался властью, строя, по Иркиному мнению, всевозможные пакости студентам исключительно из собственной вредности. От его любимого изречения «Анатомию на диване не выучишь!», повторяемого им к месту и не к месту, студентов к концу 2-го курса уже тошнило. Однако, именно благодаря этой, набившей оскомину фразе, студенты, вынужденные вечерами заниматься в анатомических залах на «наглядных пособиях», что-то запоминали. Пусть даже в объеме «сдать и забыть». Впрочем, с санфака большего и не требовали. Последней же каверзой ненавистного препода стало требование «представления от группы наглядного пособия для последующих поколений студентов». Накануне, на общей лекции, курсу торжественно объявили об оказанной им чести - допуску к приготовлению наглядных пособий. Тем же «несознательным элементам», кои посчитали данную честь весьма сомнительной (среди них оказалась и Ирка «со товарищи»), недвусмысленно намекнули, что зачета без сданного пособия им не видать, как своих ушей, а без зачета, соответственно, не будет и допуска к экзамену. В связи с вышеизложенным преподы разбили свои группы на бригады по 4 человека, раздали им так называемые «первичные препараты» и, с сердечным напутствием, предоставили полную свободу действий, периодически следя за их неуспехами и наставляя «на путь истинный» всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Вот на эту самую «препаровку» и тащилась Ирка. Радужное настроение начало меркнуть еще в раздевалке, при изучении увесистого замка на гардеробной. Потоптавшись немного у двери, студентка все-таки решила продолжить путь, повесив одежду на руку и надев бахилы на сапоги, так как в первой обуви в залы не пускали, а верхняя одежда пропитывалась ароматом склепа за пять минут нахождения в рекреации кафедры. Окончательно ее настроение испортилось при виде стоящего в начале коридора Маратыча. Он явно кого-то ждал и обернулся на звук Иркиных шагов. Мертвенный свет люминесцентных ламп озарил его улыбающееся лицо с алыми проблесками глаз. «Ишь, выщерился, - с неприязнью, испугавшей ее саму, подумала девушка. - Клыки во всю пасть, только крыльев не хватает. Не зря его Оксанка упырем зовет». «Упырь» тем временем, разглядев студентку в полумраке коридора, похоже, в самом деле обрадовался. - О, какие люди почтили нас своим присутствием! А почему, позвольте Вас спросить, товарищ Сушилина, вы одна? Где же остальные члены Вашей бригады?- А... э... Я сегодня свободна. Более-менее, - Ирка наконец-то справилась со смущением. - Меня сегодня от зачетов освободили, вот я и пришла. А что? Времени-то еще всего 6 вечера. Часика два поработаю, все лучше, чем ничего. Вы же сами, Александр Маратыч, нас сегодня утром ругали, что у нас «конь не валялся»!- Ну так я ничего и не имею против! - препод с непонятным Ирке оптимизмом потер руки. - Пожалуйста, приступайте, комплекс уже на столе и ждет-с. Что-то во всем этом было не так, но что именно, Ирка понять не могла. Тем не менее, тревожное состояние нарастало. Однако страх перед зачетом оказался сильнее всех ирреальных предчувствий, вместе взятых, и Ирка, пожав плечами, решительно вошла в учебный зал. Все было как всегда: в одном углу первокурсники изучали мышцы спины, боязливо тыкая пинцетом в труп и сверяя по учебнику латинские названия, в другом углу дежурный препод объяснял основы препаровки группе факультатива, у окна стоматологи стучали муляжами зубов, выясняя, чем моляры отличаются от премоляров, а в центре зала на препаровальном столе лежал пресловутый комплекс - рука с частью грудной клетки и со следами бурной деятельности чьей-то (не Иркиной) бригады. То есть нервно-мышечный препарат грудной клетки был почти полностью готов. Оставалась верхняя конечность. Ирка Сушилина, студентка 2-го курса санфака Горьковского медицинского института, бодро топала по холлу четвертого корпуса, направляясь на кафедру нормальной анатомии. Несмотря на мерзопакостную погоду (предпоследний день октября 1989 года отметился настоящей осенней моросью и холодным ветром), настроение у Ирки переливалось всеми цветами радуги - ее, по причине отличной учебы, освободили от ряда зачетов, в том числе от истории КПСС, философии, научного атеизма и латыни. По всем остальным предметам стояла твердая «четверка» и вполне бы можно было жить, если бы... Если бы не эта проклятая нормальная анатомия. С анатомией отношения, мягко говоря, не сложились. Точнее, Ирка невзлюбила сей предмет с первого занятия. Кафедра эта сама по себе довольно-таки противная. Человеку «с улицы» (а именно такими и были первокурсники в течение сентября прошлого года) она показалась бы фильмом ужасов, которые только-только начали просачиваться на киноэкраны. Один «Кошмар на улице Вязов» чего стоил. Препод ей тоже не понравился: фанатично влюбленный (или успешно имитирующий фанатичность) ассистент-первогодок, наверняка впервые получивший собственную группу, он буквально упивался властью, строя, по Иркиному мнению, всевозможные пакости студентам исключительно из собственной вредности. От его любимого изречения «Анатомию на диване не выучишь!», повторяемого им к месту и не к месту, студентов к концу 2-го курса уже тошнило. Однако, именно благодаря этой, набившей оскомину фразе, студенты, вынужденные вечерами заниматься в анатомических залах на «наглядных пособиях», что-то запоминали. Пусть даже в объеме «сдать и забыть». Впрочем, с санфака большего и не требовали. Последней же каверзой ненавистного препода стало требование «представления от группы наглядного пособия для последующих поколений студентов». Накануне, на общей лекции, курсу торжественно объявили об оказанной им чести - допуску к приготовлению наглядных пособий. Тем же «несознательным элементам», кои посчитали данную честь весьма сомнительной (среди них оказалась и Ирка «со товарищи»), недвусмысленно намекнули, что зачета без сданного пособия им не видать, как своих ушей, а без зачета, соответственно, не будет и допуска к экзамену. В связи с вышеизложенным преподы разбили свои группы на бригады по 4 человека, раздали им так называемые «первичные препараты» и, с сердечным напутствием, предоставили полную свободу действий, периодически следя за их неуспехами и наставляя «на путь истинный» всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Вот на эту самую «препаровку» и тащилась Ирка. Радужное настроение начало меркнуть еще в раздевалке, при изучении увесистого замка на гардеробной. Потоптавшись немного у двери, студентка все-таки решила продолжить путь, повесив одежду на руку и надев бахилы на сапоги, так как в первой обуви в залы не пускали, а верхняя одежда пропитывалась ароматом склепа за пять минут нахождения в рекреации кафедры. Окончательно ее настроение испортилось при виде стоящего в начале коридора Маратыча. Он явно кого-то ждал и обернулся на звук Иркиных шагов. Мертвенный свет люминесцентных ламп озарил его улыбающееся лицо с алыми проблесками глаз. «Ишь, выщерился, - с неприязнью, испугавшей ее саму, подумала девушка. - Клыки во всю пасть, только крыльев не хватает. Не зря его Оксанка упырем зовет». «Упырь» тем временем, разглядев студентку в полумраке коридора, похоже, в самом деле обрадовался. - О, какие люди почтили нас своим присутствием! А почему, позвольте Вас спросить, товарищ Сушилина, вы одна? Где же остальные члены Вашей бригады?- А... э... Я сегодня свободна. Более-менее, - Ирка наконец-то справилась со смущением. - Меня сегодня от зачетов освободили, вот я и пришла. А что? Времени-то еще всего 6 вечера. Часика два поработаю, все лучше, чем ничего. Вы же сами, Александр Маратыч, нас сегодня утром ругали, что у нас «конь не валялся»!- Ну так я ничего и не имею против! - препод с непонятным Ирке оптимизмом потер руки. - Пожалуйста, приступайте, комплекс уже на столе и ждет-с. Что-то во всем этом было не так, но что именно, Ирка понять не могла. Тем не менее, тревожное состояние нарастало. Однако страх перед зачетом оказался сильнее всех ирреальных предчувствий, вместе взятых, и Ирка, пожав плечами, решительно вошла в учебный зал. Все было как всегда: в одном углу первокурсники изучали мышцы спины, боязливо тыкая пинцетом в труп и сверяя по учебнику латинские названия, в другом углу дежурный препод объяснял основы препаровки группе факультатива, у окна стоматологи стучали муляжами зубов, выясняя, чем моляры отличаются от премоляров, а в центре зала на препаровальном столе лежал пресловутый комплекс - рука с частью грудной клетки и со следами бурной деятельности чьей-то (не Иркиной) бригады. То есть нервно-мышечный препарат грудной клетки был почти полностью готов. Оставалась верхняя конечность. Иркина бригада должна была готовить предплечье, и там, действительно, «конь не валялся». Слабая надежда на то, что комплекс все-таки другой, при ближайшем рассмотрении такового развеялась как дым - чья-то не в меру умная голова придумала его «пометить», и не как-нибудь, а... покрасив ногти на мертвой руке. По поводу чего накануне на лекции долго и нудно разорялся зав. кафедрой. Студентка вздохнула, достала из сумки пинцет со скальпелем, натянула резиновые перчатки и присела к объекту, намереваясь вычленить хотя бы два нерва и с чувством выполненного долга отбыть в общагу. Время шло, работа спорилась, рядом ассистенты травили байки из ночных дежурств на кафедре, однако тревожное чувство не отпускало. Две ее сокурсницы и в самом деле не смогли сегодня прийти, а Настена, лучшая подруга и, по совместительству, соседка по комнате, вот уже целых четыре дня на занятиях не появлялась. Как уехала на выходные домой, так и, что называется, с концами. Ходили слухи, что до дому она тоже не добралась. Все бы ничего, она и раньше так пропадала, зависнув у очередного бой-френда, но на этот раз она забрала с собой анатомический атлас, типа, «дома повторить». Один на комнату. И без которого девушки были сейчас как без рук - по одному учебнику особенно не выучишь. И списывать с атласа намного удобнее. Ирка, наконец-то закончив выделять «ульнарис», распрямилась и потерла уставшие глаза. Народ уже расходился, только дежурный препод вытирал рабочий стол после факультатива, и ассистент тщательно обертывал препарат головы мокрой тряпкой. Студентка случайно взглянула на собственный препарат и вздрогнула: палец с крашеным ногтем шевельнулся и сделал приманивающее движение. «Все. Доработалась. - подумала Ирка, не особенно испугавшись, - после страшилок еще и не такое почудится. » Встав со стула, девушка взглянула на часы и ахнула - вместо восьми, стрелки показывали без пятнадцати десять. Ассистент тем временем куда-то ушел, дежурант, не обращая на студентку внимания, снимал со стен плакаты и муляжи. Девушка принялась спешно собираться. «Блин, с препаратом-то что делать?! - запоздало спохватилась она. - Одна я его до учебки не дотащу, а преподавателя просить неудобно. Да и имени я его не знаю. И оставлять тут нельзя. Вот ведь... » И тут, как будто откликнувшись на Иркины сетования, в кабинет вошла... пропавшая Настена. - Настька! Как ты вовремя! - Ирка ринулась было к подруге, но была остановлена непривычно холодным взглядом. - Ты что?- Уходи отсюда. - голос подруги звучал безжизненно и глухо. - Насть, ты чего?!- Уходи. Я сама тут все приберу. Благоразумно сдержав рвущиеся с языка вопросы на тему «куда ты пропала так надолго», Ирка повнимательнее пригляделась к подруге. От нее не ускользнули ни вымазанная какой-то темной грязью куртка, ни порванные на коленях и также грязные джинсы, ни сапоги со сломанными каблуками (Настя не мыслила своей жизни без шпилек, даже умудрялась на них догонять автобус быстрее всех). Ни запах, исходящий от всего этого великолепия. Очень знакомое амбре, кстати - формалина и разлагающегося трупа. Вопли инстинкта самосохранения достигли критического уровня, и студентка не стала ему противиться. Плюнув на все вопросы и разборки, девушка поспешно собрала со стула разбросанные вещи и быстрым шагом направилась к выходу. Молча, что Ирке, в общем-то, было не свойственно. - Атлас верни! - не оборачиваясь, на ходу через плечо бросила Сушилина и обомлела, услышав в ответ то ли рык, то ли неразборчивое бульканье. Воинствующая атеистка, комсомолка и активистка вздрогнув, размашисто перекрестилась и пулей вылетела из кабинета. Свет на кафедре был притушен, оставалось только аварийное освещение да одна-единственная лампочка у выхода на лестницу. Однако там стоял (стояло) нечто, напоминающее Маратыча, и улыбалось. Глаза отсвечивали алым, и это не были отблески «аварийки». Оно явно ждало Ирку. Девушка резко затормозила, лихорадочно вспоминая все молитвы, какие знала (спасибо бабуле, научила в детстве) и заодно вспоминая расположение других выходов. На кафедре химии еще горел полный свет и вполне можно бы пробежать через нее, но никакой гарантии не было, что удастся незаметно проскочить мимо вахтера. Впрочем, Ирке сейчас и вахтер был не страшен - все-таки человек, пусть и вредный. Нечто тем временем, видимо, почуяло Ирку и начало поворачиваться, но услышав «Отче наш, иже еси на небеси... », как-то сдулось, алые отблески в глазах погасли и ростом стало пониже. Но девушка, не расслабляясь на сей счет и не ожидая ничего для себя хорошего, осторожно, по стеночке, пробралась к выходу на кафедру химии и потянула ручку двери, от души молясь, чтобы ту не заперли. Ей повезло, - дверь открылась. Студентка быстрее ветра промчалась по коридору кафедры и вылетела на улицу как раз за секунду до того, как дежурный вахтер собирался запереть входную дверь в корпус. Отшатнувшись, старик неодобрительно оглядел встрепанную раздетую девушку (одежду Ирка по-прежнему держала в онемевших руках) в бахилах и участливо хмыкнул. - Испугалась? Привиделось чего, что ли? Ты с анатомки припозднилась?- Да, - одним словом ответив на все вопросы, студентка наконец-то спохватилась, что на улице не май месяц и начала поспешно одеваться. - А то! Полнолуние все ж, в это время обычно... Нехорошая кафедра, чего уж там.. Недобрая... Не след в человеческих телах ковыряться, тем более, девушкам молоденьким, ага... - А прошлый год почему же нормальный был? - Девушка перевела дыхание. - Мы тоже занимались допоздна, и ничего такого не видели. - Прошлый-то? А вас выгоняли к празднику-то, особо заучиваться не давали... Да... Иди-ка ты домой, милая, завтра новый день будет, все и узнаешь. не след на ночь такие рассказы слушать. Вот и автобус подходит, поторопись, успеешь еще. Вахтер, кряхтя, запер двери и, шаркая ногами, уплелся в свою кабинку, где тоже заперся изнутри, перекрестив единственное окошко и дверь. Ирка еще немного постояла на крыльце, окончательно приходя в себя, и пошла на остановку, благо, что по пути горели фонари и ничего страшного более не предвиделось. Пока. «Что со мной? Почему я ничего не чувствую? Ночь уже... Вечные вопросы - что со мной случилось, где я и кто я... Так, ну с «кто я» более-менее понятно. Я - Анастасия Германовна Сушинская, студентка 2 курса санфака незабвенного ГМИ. Вот с «где я» сложнее. Про «что случилось» вообще молчу». Настя с протяжным стоном попыталась подпереться руками и подняться на ноги, но безуспешно. тело как будто парализовало. Перед глазами плавал серебристый туман, вздохнуть тоже не получалось. На лицо повеяло холодом, и слегка ироничный баритон вопросил:- Ну что, подруга, слегка прижмурилась?- Да ни в жизнь! - дал о себе знать ничем неистребимый Настюхин оптимизм. - Не дождетесь!- А в смерть? - прошелестел рядом чей-то старческий голос. - Чего?! - девушка все-таки с трудом разлепила глаза и опешила: ее окружали тени. Или призраки, что, пожалуй, было бы точнее. Полупрозрачные, они слегка колыхались - мужские, женские, молодые и старые, попадались даже детские очертания. Полулежала она в овраге на глинистой земле, рядом виднелся след, как будто тащили что-то тяжелое. Вдалеке виднелся еще не опавший лес, рядом, судя по периодическому шуму машин, проходила автомобильная трасса. Вокруг клубилась тьма. - Ой... вы, что же, все покойники?! Мамочки... - Не бойся. Глупо бояться мертвых тому, кто сам перешел грань, - произнес тот же баритон. - А я перешла? - тут Настя вспомнила одно, недавно заученное изречение из латыни. - А вот фигу вам! Я мыслю, следовательно - существую! Вот! И боль я тоже чувствую! И запах леса и сырой земли, и бензина! Только встать не могу, и тело не слушается... - И еще ты немножко умерла. - перед ней возникла девичья фигура. - Настя, хочешь ты или нет, но тебе придется с этим смириться. Ты получила повреждения, несовместимые с жизнью. А если еще точнее, то тебя убили. Мы видели... мы все всегда видим, но вмешиваться нам запрещено. И тут Настя, к своему ужасу, узнала эту, рассказывающую такие кошмары, тень. С Дашей она познакомилась при поступлении, на приемной комиссии. Девушки оказались из одного города и быстро стали подругами, как абитуриентам - детдомовцам, им предоставили комнату в «тройке» (третьем общежитии), где они и жили. Потом вступительная сессия, после которой зачислили обеих на санфак, потом Даша познакомилась с каким-то многообещающим парнем и перевелась к нему на педиатрический. Соответственно, сменила и третью общагу на пятую, после чего дороги подруг разошлись окончательно. Первое время после перевода девушки еще пересекались в автобусах, по пути на кафедры, но примерно с начала второго курса Даша пропала. Парня ее к тому времени уже отчислили за «хроническую неуспеваемость», поэтому никаких подозрений на его счет возникнуть ни у кого не могло. Дашу искали. Сначала забили тревогу ее сокурсники, потом подключился деканат и милиция, но девушка как в воду канула. Оказалось, в самом деле - в воду. Тело Даши нашли на берегу Оки, неподалеку от Богородска. Самое интересное, берег прочесывали с собаками, но никаких следов тогда не обнаружили, а буквально через неделю девушку нашел некий припозднившийся купальщик, поднявший крик до небес. И вот еще, что странно - труп был свежим, без малейших признаков разложения, как будто смерть наступила не месяц назад, а всего час. Хотя даже первокурснику известно, как выглядит тело месячной давности. В общем, дело темное и загадочное, требующее вмешательства не только соответствующих органов, а и церковь бы лишней не была. Хотя какая церковь в засилье КПСС? Вот то-то и оно... И вот теперь полупрозрачная Даша стояла перед подругой и несла какой-то бред. Тем временем стемнело, подул резкий холодный ветер, заставивший Настю поежиться.

- Даша, я же чувствую! Как я могу быть трупом?! - лежащая девушка снова попыталась встать, и опять безуспешно. - А ты и не труп, - холодно возразила та. - Ты - нежить. Ни живая, ни мертвая. Существовать можно по-разному. Мы тоже существуем... До поры, до времени. Пока не выполним свое предназначение. А потом уходим. - К-куда?- Кто куда. Каждому воздастся по вере его. - А ты? Куда уйдешь ты, Даша? И я? - по щекам девушки потекли, застилая глаза, холодные слезы. Даша молча смотрела на подругу. - Не плачь. Ничего уже не поправишь, но ты можешь его остановить. Даже так - его просто необходимо остановить, пока он не натворил еще больших бед. И сделать это должна только ты - его последняя жертва. А меня назначили твоим проводником. Вообще-то проводником должны быть близкие родственники, а раз у тебя их нет... Итак, подруга, давай к делу. Тебе нужен лунный свет. Тем временем, как по заказу, тучи разошлись, и на небе показалась почти полная Луна. Свет ее хлынул зеленым потоком, освещая и придавая мистический смысл всему окружающему: деревьям, оврагу, автотрассе и остановке с загадочным названием «Сады». Хлынул он и в Настю, омывая ее светящимися волнами и вливая в нее силу. - Ух ты! - девушка, почувствовав переполнявшую ее энергию, рывком встала на ноги. - Ничего себе! Да я горы могу свернуть!С этими словами Анастасия легко закружилась, подняв еще недавно бессильные руки вверх и... взлетела. Вместе с силой в девушку вливалось и знание. Теперь ей уже было ясно, что за оврагом никакой не лес, а так называемое «социальное» кладбище, где хоронили умерших из домов престарелых, бездомных и одиноких стариков, которых некому было сдать в приют, оставшихся без родственников, неопознанные тела из судмедэкспертизы, и, как ни прискорбно, нерожденных детей. Узнала она и то, зачем Игорю (ее последнему парню) понадобилось убивать молодых девушек. Много чего еще она узнала и много чего поняла, особенно того, что для нее было скрыто при жизни. - Ирка! - молнией пронеслось в голове. - Ирка в опасности! Даша, мне надо срочно на кафедру в четвертый корпус! Но в таком виде... Даша с удовольствием смотрела на Настино преображение. - Тебе стоит только захотеть, подруга, и ты мгновенно окажешься в любом месте, при условии, что ты там была. То же самое касается твоего внешнего вида. Ты сможешь «переодеваться» как пожелаешь, при том же условии. - Только в свою одежду?- Да. Но Ирку спасать лучше в твоем нынешнем одеянии, поверь. И еще. Ты не можешь отражаться в зеркалах. - Не больно-то и хотелось. Даш, а как... - Как ты теперь называешься? Ну, я даже себя не могу точно обозвать. Но не зомби точно. И не вампиры. Да и какая тебе разница?- Нет. Я хотела узнать: эта сила, она всегда со мной останется?- Останется до тех пор, пока ты не выполнишь свое предназначение. И да, мы живем по Луне. В новолуние мы слабы, как новорожденные котята, до полнолуния наша сила возрастает, достигая пика, а потом снова угасает. Настя задумчиво потерла нос. - Ясно. И как мне попасть в анатомку?- Просто представь это место, и все. И еще помни - ты должна закончить все свои дела, начатые при жизни. - Ага. Спасибо, - и девушка растаяла в лунных лучах.