ПатроклосСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

История о юноше, Патроклосе, выпускнике старшего класса средней школы, воспитываемый с раннего детства одной матерью, поскольку отец покинул семью, когда Патроклос был совсем маленький. Патроклос жил обычной жизнью школьника и готовился к выпускным экзаменам. Внезапно в семью возвращается его отец, который оказывается вампиром – емпусасом, слугой древнегреческой богини Гекаты. По словам отца, Патроклос – дампир, потомок вампира и смертной женщины, и ему угрожает опасность. За ним начали охоту ликаны – оборотни. Чтобы им противостоять, Патроклос должен быть инициирован кровью вампира. Однако такая инициация нарушает Договор Богов, и Патроклоса посещают древние боги – Апполон и Геката. Привычный мир юноши полностью меняется, чтобы выжить в нем, Патроклос должен многому научиться и выбрать свой путь. Патроклос проснулся от громкого воркования голубей за окном. Эти нахальные птицы чуть ли не ломились в оконное стекло. Привыкли, что он зимой и ранней весной их подкармливал, выкладывая кусочки хлеба на подоконник со стороны улицы, вот и прилетали иногда до сих пор требовать свою долю, хотя была уже середина мая, и от голода они не страдали. «Зато разбудили, спасибо, – подумал Патроклос. – Хотя бы сегодня не проспал…». Однако бросив взгляд на часы, недовольно поморщился. Нет, он опять не услышал будильника и опаздывает в школу, причем уже третий день подряд. Неделька явно не задалась. А это не есть хорошо, как любил говорить Патроклос. Всё-таки выпускной класс, скоро ЕГЭ и в старших классах школы царила, мягко выряжаясь, нервозная обстановка. Учителя и родители так запугали бедных детей предстоящими экзаменами, что те бродили по школе с видом настоящих зомби: бледные, с красными глазами навыкат и трясущимися конечностями. И никому, конечно, не приходило в голову пропускать занятия. Поэтому даже друзья Патроклоса с его опозданиями удивленно косились на него, что уж говорить об учителях. Уже два дня в электронном дневнике красовались витиеватые послания его матери. Но юноша ничего не мог с собой поделать. Он не слышал будильника и всё. Мать его, работая на другом конце Москвы, куда надо было долго добираться с пересадками на нескольких видах транспорта, уходила из дома в шесть утра и его не будила. Но этого никогда и не требовалось, поскольку до недавнего времени он никогда ни куда не опаздывал. Однако с января с ним начали происходить некоторые странности, и слишком глубокий сон здесь был далеко не самым необычным. А началось всё почти сразу после Нового года и его дня рождения. Да, он родился 1 января восемнадцать лет назад. На этот день рождения и на Новый Год заодно мама подарила ему кулон-амулет. Это был оправленный в серебро черный полудрагоценный камень на серебряной же цепочке. На вид – весьма старинная работа. Мать сказала, что этот камень называется морион или «цыган». Он очень сильный магический амулет, и его нужно носить, не снимая. Надо сказать, что его мать была немного помешана на потусторонних силах. Нет, она не верила в астрологию, не ходила к гадалкам и прочим прорицателям и колдунам, считая их всех мошенниками, но твердо была уверена, что сверхъестественное существует. С мамой на эту тему спорить было невозможно. В ее глазах сразу разгорался фанатичный огонь, и проще было с ней во всём соглашаться, поддакивая, или молчать, кивая головой. Поэтому Патроклос надел кулон и на самом деле не снимал его даже на ночь, он бы не удивился, если бы узнал, что мать проверяет наличие амулета на его шее, когда сын спит. Впрочем, кулон смотрелся очень неплохо и богато, антиквариат, одним словом. Но Патроклос его скрывал ото всех, нося под майкой на голом теле, так как не любил носить какие-либо украшения, считая, что вся эта ерунда подходит для девчонок, а нормальному мужчине это ни к чему. Мать растила его одна. Отца своего он не помнил и относился к нему скорее безразлично, хотя порой ему было обидно, почему такое случилось в его семье. По словам матери, отец ушел от них, когда Патроклосу не исполнилось и года. Вернее не ушел, а, как говорила мать, был вынужден оставить их на некоторое время. Но он обязательно вернется. Да уж, Патроклосу уже 18 лет, а папочка всё обязательно возвращается. Зато он успел дать своему сыну дурацкое имечко, тоже мне, «слава отца». Зачем ему это греческое имя? А уж в сочетании с отчеством и фамилией (а мама, выйдя замуж, почему-то оставила свою девичью фамилию) вообще всё звучало шедеврально – Патроклос Атанасович Булочкин. Из-за этого поначалу и в детском саду, и в младших классах ему пришлось поднапрячься – уж слишком хороший повод для шуточек в ребячьей компании. Но Патроклос был весьма крепким парнем, и шутники в конце концов угомонились. Сейчас уже все давно привыкли к его имени, только незнакомцы, типа врачей в поликлинике, порой удивлялись живому воображению его родителей. Так что какие-либо теплые чувства Патроклос к отцу не испытывал. А вот его мама относилась к своему ушедшему мужу как-то странно. История о юноше, Патроклосе, выпускнике старшего класса средней школы, воспитываемый с раннего детства одной матерью, поскольку отец покинул семью, когда Патроклос был совсем маленький. Патроклос жил обычной жизнью школьника и готовился к выпускным экзаменам. Внезапно в семью возвращается его отец, который оказывается вампиром – емпусасом, слугой древнегреческой богини Гекаты. По словам отца, Патроклос – дампир, потомок вампира и смертной женщины, и ему угрожает опасность. За ним начали охоту ликаны – оборотни. Чтобы им противостоять, Патроклос должен быть инициирован кровью вампира. Однако такая инициация нарушает Договор Богов, и Патроклоса посещают древние боги – Апполон и Геката. Привычный мир юноши полностью меняется, чтобы выжить в нем, Патроклос должен многому научиться и выбрать свой путь. Патроклос проснулся от громкого воркования голубей за окном. Эти нахальные птицы чуть ли не ломились в оконное стекло. Привыкли, что он зимой и ранней весной их подкармливал, выкладывая кусочки хлеба на подоконник со стороны улицы, вот и прилетали иногда до сих пор требовать свою долю, хотя была уже середина мая, и от голода они не страдали. «Зато разбудили, спасибо, – подумал Патроклос. – Хотя бы сегодня не проспал…». Однако бросив взгляд на часы, недовольно поморщился. Нет, он опять не услышал будильника и опаздывает в школу, причем уже третий день подряд. Неделька явно не задалась. А это не есть хорошо, как любил говорить Патроклос. Всё-таки выпускной класс, скоро ЕГЭ и в старших классах школы царила, мягко выряжаясь, нервозная обстановка. Учителя и родители так запугали бедных детей предстоящими экзаменами, что те бродили по школе с видом настоящих зомби: бледные, с красными глазами навыкат и трясущимися конечностями. И никому, конечно, не приходило в голову пропускать занятия. Поэтому даже друзья Патроклоса с его опозданиями удивленно косились на него, что уж говорить об учителях. Уже два дня в электронном дневнике красовались витиеватые послания его матери. Но юноша ничего не мог с собой поделать. Он не слышал будильника и всё. Мать его, работая на другом конце Москвы, куда надо было долго добираться с пересадками на нескольких видах транспорта, уходила из дома в шесть утра и его не будила. Но этого никогда и не требовалось, поскольку до недавнего времени он никогда ни куда не опаздывал. Однако с января с ним начали происходить некоторые странности, и слишком глубокий сон здесь был далеко не самым необычным. А началось всё почти сразу после Нового года и его дня рождения. Да, он родился 1 января восемнадцать лет назад. На этот день рождения и на Новый Год заодно мама подарила ему кулон-амулет. Это был оправленный в серебро черный полудрагоценный камень на серебряной же цепочке. На вид – весьма старинная работа. Мать сказала, что этот камень называется морион или «цыган». Он очень сильный магический амулет, и его нужно носить, не снимая. Надо сказать, что его мать была немного помешана на потусторонних силах. Нет, она не верила в астрологию, не ходила к гадалкам и прочим прорицателям и колдунам, считая их всех мошенниками, но твердо была уверена, что сверхъестественное существует. С мамой на эту тему спорить было невозможно. В ее глазах сразу разгорался фанатичный огонь, и проще было с ней во всём соглашаться, поддакивая, или молчать, кивая головой. Поэтому Патроклос надел кулон и на самом деле не снимал его даже на ночь, он бы не удивился, если бы узнал, что мать проверяет наличие амулета на его шее, когда сын спит. Впрочем, кулон смотрелся очень неплохо и богато, антиквариат, одним словом. Но Патроклос его скрывал ото всех, нося под майкой на голом теле, так как не любил носить какие-либо украшения, считая, что вся эта ерунда подходит для девчонок, а нормальному мужчине это ни к чему. Мать растила его одна. Отца своего он не помнил и относился к нему скорее безразлично, хотя порой ему было обидно, почему такое случилось в его семье. По словам матери, отец ушел от них, когда Патроклосу не исполнилось и года. Вернее не ушел, а, как говорила мать, был вынужден оставить их на некоторое время. Но он обязательно вернется. Да уж, Патроклосу уже 18 лет, а папочка всё обязательно возвращается. Зато он успел дать своему сыну дурацкое имечко, тоже мне, «слава отца». Зачем ему это греческое имя? А уж в сочетании с отчеством и фамилией (а мама, выйдя замуж, почему-то оставила свою девичью фамилию) вообще всё звучало шедеврально – Патроклос Атанасович Булочкин. Из-за этого поначалу и в детском саду, и в младших классах ему пришлось поднапрячься – уж слишком хороший повод для шуточек в ребячьей компании. Но Патроклос был весьма крепким парнем, и шутники в конце концов угомонились. Сейчас уже все давно привыкли к его имени, только незнакомцы, типа врачей в поликлинике, порой удивлялись живому воображению его родителей. Так что какие-либо теплые чувства Патроклос к отцу не испытывал. А вот его мама относилась к своему ушедшему мужу как-то странно. Вообще, отец, по крайней мере, у юноши складывалось такое впечатление, вызывал у мамы какие-то иррациональные чувства. Как только разговор заходил об отце (а когда Патроклос немного подрос и стал соображать, поначалу он часто про него спрашивал), на лице матери читалось такое восхищение и в то же время страх, что приходилось только удивляться. Как можно одновременно любить и бояться одного и того же человека? Но ничего конкретного мать про отца не говорила, напуская таинственность, и постоянно что-то не договаривала. Патроклос не сомневался, что мать до сих пор его любит, иначе она бы давно вышла замуж повторно. В свои почти сорок лет она выглядела очень привлекательно, а уж раньше в более молодом возрасте и подавно. Но она даже официально не развелась. Или она действительно верит, что тот вернется и ее страх не случаен? Но не может ли она, в самом деле, бояться, что блудный муж, вернувшись, и увидев ее с новым мужчиной, сделает что-то очень плохое с ней или с ее избранником? Вряд ли, мать никогда не говорила об отце ничего плохого. Хотя почему тогда боялась?Уж не относилась ли мать с ее помешательством на мистике к отцу как к какому-нибудь черному колдуну? На все неясности еще накладывался факт, что у них не было ни одной фотографии отца. Мать говорила, что тот не любил фотографироваться, но ведь у них даже не было ни одной свадебной фотографии!Алиментов от отца мать не получала, зарплата у самой была весьма средненькой, особенно для Москвы, но на жизнь им хватало. К тому же ежегодно на руках у матери появлялась довольно крупная сумма денег, и она ее тратила на разные нужные вещи. То на ремонт квартиры, то они вдвоем с сыном съездят на недельку на отдых за границу. Вот купила Патроклосу неплохой компьютер. Откуда брались деньги, мать не говорила. Юноша сомневался, что это была какая-то большая премия на работе. Он думал, что это она иногда продавала что-то такое ценное. А что можно задорого продать? Какую-нибудь драгоценную вещицу. А откуда она бралась? Или из тайных запасов, оставшихся от отца, или отец на самом деле об них помнил и периодически что-то им присылал, ту же драгоценность, а может и деньги. Действительно, какой-то колдун или … шпион!От последней мысли, что его отец чей-то шпион, Патроклос развеселился и окончательно проснулся. Он вскочил с кровати, понимая, что едва успевает на третий урок. Туалет, ванна, быстрый завтрак, а теперь одеваться. Патроклос с некоторым сомнением посмотрелся в зеркало и оглядел свое мускулистое тело, он никак не мог к нему привыкнуть. Он и раньше обладал неплохой для своего возраста мускулатурой, но сейчас он стал еще здоровее. Нет, не как «качок», а как какой-нибудь гимнаст, хотя никаким спортом никогда не занимался. Наверное, сказывались хорошие гены его отца – колдуна-шпиона. Хорошие гены – это, конечно, хорошо. Но вот уже пятый месяц Патроклос испытывал трудности с одеждой. Почти всё ему стало мало. После своего совершеннолетия он постепенно, но уверено стал набирать мышечную массу и даже немного подрос. Сейчас в нем уже больше 180 см. , хотя еще в ноябре прошлого года его рост был 176 см. Тут и взаправду поверишь в какую-нибудь мистику, в того же волшебного «цыгана» на его шее. Хорошо, что вроде бы уже пару недель его тело не менялось, а то Патроклос не знал, что и думать, да и на одной одежде разоришься. Теперь не растет, но зато стал спать как сурок. …Как и предполагал, Патроклос успел на третий урок. Математика. Патроклос в ней особо не блистал, но на нормальный балл на экзамене мог рассчитывать. Все уроки прошли штатно, учителя учили, ученики учились, если, конечно, можно считать учебой автоматическое конспектирование ответов на вопросы, которые могут быть на ЕГЭ. Даже рука писать устала, как «рука бойцов колоть». Зато вот после уроков его отловила в коридоре классный руководитель, двадцатипятилетняя очень симпатичная учительница истории Валентина Петровна, и ласковым голосом, от которого почему-то стало как-то неуютно, попросила прийти в школу вместе с мамой. Никакой, мол, реакции на записи учителей в электронном дневнике от нее нет, и если Патроклос и его мать не понимают, как нужно готовиться к экзаменам и что нельзя пропускать уроки, чтобы не опозорить на экзаменах ни школу, ни себя, то классная руководительница объяснит им это в личной беседе. Привлекать мать к своим проблемам Патроклос не хотел, поэтому наплел классной, что все эти опоздания возникли на нервной почве из-за боязни ЕГЭ. Он, мол, не может долго заснуть, от того и не может нормально проснуться, но обязательно исправится и больше опаздывать не будет. А мать его постоянно наставляет на путь истинный, требует лучше учиться и вообще, ни в чем не виновата. А не среагировала на записи в электронном дневнике, поскольку слишком уж занята в последнее время на работе, так как в ее конторе ожидается сокращение, и она тоже вся на нервах. Приходит домой с работы домой очень поздно и почти сразу спать.

– Хорошо, Булочкин, – покивала головой Валентина Петровна. – Пока не будем трогать твою мать. Ты ведь собираешься на ЕГЭ историю сдавать?– Да, думаю, что это лучший вариант. Я ее неплохо знаю. – Тогда к следующему уроку подготовишь доклад на тему «Исторические мифы» и какой-нибудь пример приведешь конкретный из истории. – Но Валентина Петровна! Такого же вопроса не будет на экзамене, зачем время терять?!– Патроклос! – строгим голосом прокурора проговорила учительница. – Какие будут вопросы на ЕГЭ, никому неизвестно. Кроме того, будешь готовиться, вспомнишь и то, что тебе обязательно встретится на экзамене. Еще это – твое наказание. Заодно проверим, как ты держишь слово! История, как ты помнишь, будет в пятницу первым уроком, так что смотри не проспи. Ничего не попишешь, пришлось покаянно смотреть в пол и соглашаться. Валентина Петровна ловко развернулась на высоких каблуках и уверенным шагом направилась в учительскую. «Да, хороша, – подумал Патроклос, окинув взглядом ее стройную фигуру, – хотя и старовата уже… Чёрт, история уже послезавтра, нужно идти в школьную библиотеку или в какой-нибудь магазин книг и искать материал…». Сегодня, в среду, дополнительных занятий в школе почему-то не было, видимо учителя взяли для себя передышку, и он кинулся в библиотеку. Но она была закрыта. На дверях висела записка: «Вернусь через двадцать минут», но без даты. Патроклос дисциплинировано подождал двадцать минут, потом еще двадцать минут, но библиотекарша не появлялась. Наверное, она тоже решила хотя бы день не засиживаться на работе и ушла, а может и записка вчерашняя. Придется идти в книжный магазин, благо он не слишком далеко от школы. Да и прогуляться заодно не повредит. Патроклос не спеша шел по весенней московской улице, была середина мая, градусов 16 тепла, светило солнышко. Красота, одним словом, гуляй, не хочу. Тут он внезапно остановился. А что имела в виду учительница? Что значит исторический миф? О чем это? О мифе, как некотором заблуждении, недоговоренности, преувеличении, но основанном на реальных фактах событии? Как правило, слишком героизированном, возвеличенном и так далее? Или миф, как сказка, легенда? Например, есть мифы Древней Греции, где описываются похождения античных героев и богов. Уточнять было поздно, поэтому Патроклос даже немного растерялся. Но магазин был уже недалеко, и он решил разобраться на месте. Может, наткнется на что-то интересное, и в голову умная мысль придет. Он зашел в магазин, подошел к полкам учебной и исторической литературы и стал копаться в книгах, но пока ничего подходящего не находил. Потом вдруг понял, что окончательно отупел. Видимо некоторые странности, происходящие с ним, плохо сказываются и на его мозгах. Или, действительно, нервозное ожидание предстоящих экзаменов так действует? Зачем ему нужна библиотека и вообще печатные книги, если у него дома стоит компьютер и есть интернет? Там можно и книги почитать почти любые, да и найти всё, что нужно, вплоть до диссертаций. Он хлопнул себя по лбу и, отвернувшись от книжных полок, уже было собрался идти домой, но чуть не налетел на молодого, лет тридцати, мужчину плотного телосложения. Еще немного, и они столкнулись бы лбами. Мужчина доброжелательно улыбнулся, блеснув белыми зубами. – Смотрю, ничего не нашли, молодой человек? Может, чем помочь?«Надо же, какой завораживающий баритон, – подумал Патроклос, задерживая взгляд на лице незнакомца. – Продавец что ли, да нет, не похож». Вдруг он понял, что хочет ему всё рассказать. Было в мужчине что-то притягательное, не говоря уж о том, что тот был несомненно красив и явно всем нравился. Даже Патроклос, с его исключительно традиционной ориентацией, не мог не отметить роскошные вьющиеся черные волосы и бездонные голубые газа незнакомца. Правда, бледноват немного, но это придавало мужчине вид подлинного аристократа. Тут Патроклос поймал себя на том, что уже рассказывает незнакомцу о том, что искал книги для подготовки к школьному заданию – докладу про исторические мифы. Красноречие так и било из него. Он хотел перестать болтать, но понял, что отчего-то не может это сделать. Вскоре они уже шли по улице, рассуждая об истории. Оказалось, что незнакомец очень хорошо в ней разбирался. Он даже предложил Патроклосу неплохую тему для доклада – рассказать о Фермопильском сражении. Это когда триста спартанцев в горном ущелье несколько дней сдерживали многочисленную персидскую армию Ксеркса. Все помнят о подвиге спартанцев, об этот сняты фильмы, но на самом деле история была несколько иной. Там ведь были не только спартанцы, но и воины из других греческих государств. Даже есть сведения, что в битве принимали участие и илоты – полукрепостные-полурабы спартанцев, на которых, как известно, устраивала смертельную охоту спартанская молодежь. И для битвы греки собрали целую армию, в которой было не менее 5000 человек, а по некоторым современным источникам, чуть ли не 20000. Это в последний день их осталось около 500 воинов, остальные отступили. Но спартанцев, действительно, было 300, и в битве они приняли основной удар на себя. И по праву основная слава принадлежит им. Что касается персов, то их в любом случае было намного больше. Древнегреческие источники пишут о чуть ли не о миллионном и даже о 4-х миллионном войске Ксеркса. Современные историки, правда, считают, что персидское войско было численностью от 60 тысяч до 250 тысяч воинов. Большее количество человек, да еще не надо забывать о лошадях и других животных, которые сопровождали войско, и прокормить было нельзя. Так что здесь миф можно рассмотреть как некоторое преувеличение исторического факта, но, несомненно, это была великая битва, где спартанцы показали себя героически. С другой стороны, спартанский царь Леонид подобен мифическому трагическому герою. Еще перед тем, как идти навстречу персам, когда он взял с собой лишь триста человек, Леонид сказал, что и тысячи воинов для победы будет мало, а для достойной смерти достаточно и трехсот. Да и его слова перед последним днем сражения: «Давайте-ка завтракать, соратники: ведь ужинать мы будем в преисподней»! Спартанцы не боялись смерти, но боялись проявить трусость. Расстался Патроклос с незнакомцем примерно через час, будучи чуть ли не друзьями, и тут только юноша понял, что так и не знает, как того зовут. То ли он не спрашивал, то ли имя его вылетело из головы, хотя вряд ли. Но это, в принципе, особого значения не имело, так как они еще вряд ли когда встретятся. Да и вообще, что-то он слишком разоткровенничался неизвестно с кем, так он раньше никогда не поступал. Хотя мысль тот дал хорошую, нужно сделать доклад о Фермопильском сражении. …Весь вечер Патроклос корпел за компьютером и готовил доклад. Он полазил в Википедии, в других источниках и немного запутался. Действительно, как же было на самом деле? Даже у древних греков, у Геродота и Диодора сицилийского, численность греческих войск различалась чуть ли не в полтора раза. Впрочем, он делал всего лишь обычный доклад в школе, а не писал научную статью, поэтому решил не заморачиваться, а просто рассказать об этих и других разночтениях в исторических источниках и исследованиях, что как раз и подчеркивало наличие здесь исторического мифа. Мать пришла домой около восьми вечера, увидев, что сын усердно занимается, а не зависает с компьютерными играми, принесла ему ужин и ушла смотреть телевизор в свою комнату. Патроклос почти подготовил доклад и решил передохнуть, на сегодня хватит. Благо история еще через день, завтра еще раз посмотрит и доделает. Сегодня он хотел лечь пораньше, в десять вечера, может, хоть так не проспит. Заглянул к матери, сказал, что будет спать, и нырнул в кровать. Но спать ему долго не дали, он проснулся от разговора на кухне. Патроклос взглянул на часы – двенадцать ночи, так что он спал всего около двух часов. Как бы завтра опять не проспать. С кем там мать болтает, может, соседка зашла? Через некоторое время в комнату постучали, и вошла мать. – Вставай сынок, у нас гость. – Ну кто еще так поздно… Я только заснул… И вообще, зачем я нужен?– Вставай, вставай, это очень важно. Патроклос нехотя поднялся, натянул на себя штаны и футболку и направился на кухню, недоумевая, что происходит и кому он мог понадобиться посреди ночи. Точно теперь проспит, вот будет в школе «потеха», теперь уже не отвертеться. И матери придется в школу идти. На кухне Патроклоса ждал сюрприз, поскольку он с удивлением обнаружил сидящего за столом своего сегодняшнего черноволосого красавца, с которым он обсуждал Фермопильское сражение. – Познакомься, Патроклос, это твой отец. Как я и говорила, он вернулся. …Вот уже почти полтора часа вновь воссоединенное семейство пило чай, ни о чем не разговаривая. Так и сидели в тишине. Мать смотрела на отца восхищенным и, опять же, явно испуганным взглядом и только подливала ему чашку за чашкой. – Оставь нас, дорогая, – наконец сказал отец, – я тебя потом позову. Мать поднялась и ушла в свою комнату. Помолчав, отец пристально посмотрел на Патроклоса, отчего тот почему-то вздрогнул, и пожал плечами. – Не понимаешь, что происходит? Задаешь себе вопросы, отчего я ушел и зачем сейчас пришел?– Да, не понимаю. Зачем ты вернулся к нам через семнадцать лет? И как ты мог меня выследить, ведь наша сегодняшняя встреча была не случайна?– Я всё расскажу. Встреча, действительно, не случайна, я тебя искал. А нашел тебя по запаху, я очень хорошо чувствую запах родственной крови. – Ха-ха! – Не весело произнес Патроклос, это не смешно. – Так в чем дело, и где ты был всё это время?– Я пришел за тобой, ты мне нужен.

– Что значит нужен? Я вообще-то школу заканчиваю, потом куда-то нужно поступать, не то осенью в армию заберут. И вообще я с тобой никуда идти не собираюсь, я тебя не знаю. Да и маму одну оставлять не намерен. – Ты всё узнаешь. Но сейчас ты не можешь быть один, без меня. Вернее, тебе грозит опасность, и один ты не справишься. – Какая еще опасность? И с чего это ты стал обо мне беспокоиться через столько лет?Патроклос хотел рассердиться на отца или обругать его, или вообще, послать его куда подальше, но понял, что не может этого сделать. Он вновь попал под очарование бархатного голоса и гипнотический взгляд его глаз. «Что со мной происходит?» – бесился Патроклос про себя, но всё равно продолжал слушать отца. – Буду говорить прямо, сын. Я – вампир, если говорить понятным тебе языком. – Вампир!? – Патроклос закатил глаза, еще одного помешанного на мистицизме родственника ему точно не хватало. Теперь понятно, откуда у его матери такие мысли. – Я вижу, что ты мне не веришь, – сказал отец. – Да, я вампир, но если говорить совсем правильно, я емпусас. – А это еще что за зверь?– Я слуга великой богини Гекаты. – Геката… Что-то я такой не помню, но если подумать о наших греческих именах…, она связана с Грецией?Патроклос продолжал что-то говорить, одновременно соображая, как бы не спугнуть или не разозлить этого сумасшедшего, оказавшегося его отцом. Мало ли чего придет тому в голову. – Да, сын, с Грецией. Ты что, ничего не знаешь о великой богине тьмы? Я тебе расскажу. Всё-таки его отец, Атанас, обладал явным магнитизмом и редким даром располагать к себе. Не смотря на то, что он нес откровенный бред, Патроклос чувствовал, что ему очень хочется верить всему, о чем тот говорит. Это было не слишком приятно. Патроклосу стало даже немного страшновато за себя – очень уж неправильно понимать весь бред происходящего и в то же время ощущать готовность поверить в этот самый бред. Теперь он понимал чувства матери к отцу. Если он уж так реагировал, что уж говорить о влюбленной женщине. – Слушай внимательно, сын. Геката – Богиня тьмы. Если почитать вашу современную литературу, то она является чуть ли не главным представителем мрака и зла. На самом деле она – не зло. Геката ведь покровительствовала много чему: колдовству, скотоводству, спортивным состязаниям, военным успехам. Одно лишь то, что она оберегала маленьких детей и помогала в процессе рождения, говорит о том, что она не может быть злом. Геката – дочь титана Перса-Разрушителя. То есть, она тоже – титан. А с титанами боги воевали за Олимп. Однако Зевс ввел ее в круг своего пантеона и доверил очень ответственную работу. Но речь сейчас не о ней, а о нас. Как я уже говорил, я емпусас, вампир, и служил Гекате, как и другие емпасусы, еще с древних времен, еще до того, как боги победили титанов и заняли их место на Олимпе. Да, ты правильно понял, мне очень-очень много лет. Я – вампир, живу вечно, а ты – мой сын, а значит – дампир. – Да, да, – покивал головой Патроклос, я так и понял, я – дампир. Кстати, а кто это?– Дампир – это совместный потомок вампира и человека. Я – вампир, твоя мать – человек, ты – дампир. Понял?– Конечно, конечно…. «Точно, он сумасшедший, лучше уж был шпионом», – подумал Патроклос. – Я вижу, что мои слова означают для тебя пустой звук, но я позднее покажу тебе свой истинный облик, и ты мне поверишь. Сейчас же слушай. Как я уже говорил, тебе угрожает опасность. Что ты знаешь о ликанах?– Ликаны? Это оборотни что ли?– Да, сейчас их называют оборотнями. Это потомки Ликаона, безбожного аркадского царя, который оскорбил Зевса. – Никогда о таком не слышал. – Я этому не удивлен, если ты даже не знаешь о Гекате. И чему вас только учат в ваших школах? Слушай, как-то Зевс принял образ странника и посетил Ликаона лично, о котором слышал много всего скверного, чтобы проверить слухи самому. Тот догадался о божественности гостя, но, поскольку был безбожником, издеваясь, накормил Зевса жарким из собственного сына, благо у него их было несколько десятков. За это разгневанный Зевс превратил его в волка. Ликаны или оборотни – потомки этого нечестивого царя. – Допустим, – сказал Патроклос. – Страшненькие ты сказки рассказываешь, папа. А почему мне угрожает какая-то опасность?– Здесь всё просто. Я уже говорил, что Ликаон был безбожником, наверное, он даже ненавидел богов. Да и людей не очень любил, раз собственного сына приказал зажарить. Все эти мерзкие чувства перешли от Ликаона к его потомкам, то есть к оборотням. Но с богами они не могут справиться. К тому же сейчас богов не найти, они ушли куда-то, и мы уже почти две тысячи лет ничего о них не слышали. Но слуги и помощники богов существуют и сейчас. Мы, вампиры, бессмертные, как я уже говорил. Даже имя мое Атанас переводится как «бессмертный». Так как богов нет, оборотни охотятся за их слугами, за вампирами в частности. Дампиры – дети вампиров. Естественно, что и за тобой они будут охотиться. Патроклос слушал отца и думал, что на самом деле дела обстоят очень плохо. Отец – явный сумасшедший. Но, кажется, психические заболевания могут переходить по наследству. Или не могут? Сам-то он за собой ничего такого не замечал, но вдруг? А если это с годами разовьется, пойдешь так в армию осенью, а там окончательно свихнешься и начнешь во всех подряд палить из автомата. Там и самого подстрелят. От внезапно яркого представления, как в него летят пули, Патроклос даже вздрогнул. – Ты меня не слушаешь, сын. Патроклос очнулся от своих невеселых мыслей и понял, что отец что-то рассказывает о Спарте. – Так вот, Фермопильское сражение. Это хороший пример. Ты помнишь о предательстве Эфиальта? Эфиальт показал персам за деньги обходной путь в тыл армии Леонида. Потом его именем греки стали называть демона. – Да, я упомянул про него в докладе. – Но ты не знаешь основную причину, по которой Эфиальт совершил предательство. Деньги – это не главное. Как ты думаешь, почему спартанцы так знамениты? Они ведь считались и были на деле самыми сильными воинами Греции. – Знаю, их с детства воспитывали в очень суровых условиях и всё время тренировали. – Это так, но я открою тебе секрет, который знают немногие. Самые сильные спартанские воины были дампирами. А царь Леонид взял собой в Фермопилы сильнейших. Патроклос покачал головой. «Ещё немного, – подумал он, – и окажется, что Александр Македонский был дампиром. И все известные личности в истории были дампирами». – Можешь мне не верить, но это так. Правда, никто из них не обрел полную силу. Геката не желала ссориться с другими богами, особенно с Апполоном, богом света, она же ведь представляла тьму. Появление новых ее могучих сторонников могло вызвать недовольство богов, так и до войны между богами недалеко. Между обычным дампиром и дампиром, вошедшим в полную силу, очень большая разница, последние намного сильнее. Поэтому по договору с богами вошедшие в полную силу, или инициированные, дампиры были запрещены. – Ну, предположим. А причем здесь Эфиальт?– Ты еще не догадался? Он был оборотнем. И его главной целью, когда он показывал обходной путь персам, было уничтожить дампиров – тайных почитателей Гекаты. Я ведь говорил, что они ненавидели всё, что связано с богами. «Лучше во всём соглашаться, лучше во всём соглашаться, – думал Патроклос. – Но как нам жить дальше с сумасшедшим? Мать явно не скажет и слова против, уверен, что она верит его каждому слову… Хоть из дома беги. Точно! Окончу школу и сразу пойду в армию. За год, может чего изменится, а не изменится, после армии где-нибудь устроюсь, подальше. Или останусь в армии по контракту. Правда, мать жалко. Нужно что-то придумать…». – Постой, – Патроклоса осенило. – Ты же сказал, что Геката заключила договор с богами о том, что нельзя дампирам давать полную силу. А как же я?– Так ведь боги-то пропали. Какой теперь договор. – И много сейчас существует дампиров, и обычных и этих, сильных?– Дампиров осталось очень мало, их всех постепенно уничтожают оборотни, ну а вошедших в полную силу вообще нет. Ты будешь первым за последние две тысячи лет. – Как первый?!– Да, Геката соблюдала договор. Но ты не бойся, богов нет, а оборотни есть. С вампирами им сложно справиться, хотя десяток оборотней и меня одолеет. А обычного дампира оборотень победить может, особенно, если он ничего не знает о своей сущности и не готов к встрече с таким противником. Но инициированный дампир не слабее настоящего вампира, а оборотни стаями не ходят. – И как же мне инициироваться, войти в эту полную силу? – Патроклос окончательно решил подыгрывать сумасшедшему. – Скоро ты всё узнаешь. Я чувствую, что мать отдала тебе мой кулон. Она и должна была это сделать, когда тебе исполнится восемнадцать. Ты, наверное, заметил, что в последнее время стал сильнее и крепче? Это действие камня, он зачарован Гекатой и помогает дампирам быстрей обрести силу. Ты ведь полумифическое существо, с детства сильнее обычных людей. Сам, наверное, заметил. Но я сделаю тебя еще сильнее. – Подожди, – Патроклос чувствовал, что его отец действительно собирается сделать что-то необычное. Как бы после этого в гробу не оказаться. «Кстати о гробах…», – подумал юноша. – Отец, ты мне так и не рассказал, почему ушел от нас. – Это просто. Я хоть и бессмертный и никогда не устаю и даже не сплю. Но мне через несколько столетий бодрствования нужно впадать в состояние, похожее на спячку. Поэтому я ухожу в одно надежное место и несколько лет там сплю или отдыхаю, чтоб тебе было понятней. А матери я оставил несколько дорогих вещиц, они должны были помочь вам прожить. «Вот откуда брались деньги, я так и думал!». – Спасибо, что позаботился о нас. А ты спишь в гробу?– Зачем в гробу? Хотя, можно и в гробу, никакой разницы нет. – А ты точно вампир? А как же другие вампиры, которые только по ночам могут ходить, поскольку не выносят солнечный свет, и весь светлый день проводят в гробах. Я только о таких вампирах слышал и читал. – А ты про этих… Это жалкое подобие нас, эмпусасов. Уж больно мы хорошо зарекомендовали себя, как слуги Гекаты, и многие захотели сделать себе таких же. Но с Гекатой никто не мог сравниться. Более-менее получилось у некромантов. Им удалось из мертвых людей создать «неживых», которые пьют кровь смертных, чтобы существовать. Но они плохие слуги, могут и на своего хозяина покуситься. А уж после смерти хозяина вообще творят, что хотят. Их вы и называете вампирами. Они, как ты и говорил, не переносят солнечный свет и поэтому любят ночь. Я тоже не слишком люблю свет, все-таки, мы слуги темной богини. Но мы, эмпусасы, можем спокойно жить и под солнцем. А эти неживые вампиры не могут. Еще они очень агрессивны. Их никто не любит. Оборотни, между прочим, с ними тоже не в ладах. – А ты пьешь кровь?– Конечно! Эмпусасы по воле Гекаты, сберегая человеческий род, уничтожают *************, преступников и больных. Мы пьем кровь только у них. Но людей стало так много, а нас осталось так мало, что мы уже не справляемся. Куда не глянешь, вокруг полно и первых, и вторых, и третьих. Но хватит разговоров, мы еще успеем наговориться потом, когда ты обретешь силу. – Обрету силу… Как и когда это произойдет?– Это не сложно, но весьма болезненно. Но ты выдержишь. А теперь протяни мне руку. И не пугайся. Прямо сейчас всё и произойдет. – Сейчас?! – Патроклос напрягся. – И зачем тебе моя рука?– Не сомневайся, скоро ты почувствуешь свою мощь. Протяни руку!Патроклосу резко «расхотел» обретать силу, тем более, что и не собирался этого делать, считая, что всё обойдется само-собой. Но не смог противиться ставшего гипнотическим голосу отца. Патроклос вытянул обе руки вперед. Отец ухмыльнулся и внезапно как-то зарябил. Или это у Патроклоса что-то произошло с глазами. Через секунду на месте отца возникло явно демоническое существо, внешне отдаленно напоминающее человека, но с чуть вытянутой мордой, изо рта которой торчали длинные клыки, красными глазами с вертикальными зрачками и впечатляющими изогнутыми когтями на пальцах. – Не бойся, сын, это мой истинный облик, он нужен для инициации, – раздался чуть хрипловатый голос. Вампир-эмпусас полосонул когтями по своему запястью, откуда тут же хлынула темная, почти черная кровь. Не успел Патроклос и глазом моргнуть, как вампир разрезал острым, как бритва, когтем и запястье юноши. Эмпусас схватил окровавленную руку Патроклоса и прижал ее к ране на своем запястье. Раны на обеих руках соединились, и кровь вампира и юноши стала смешиваться. Патроклос хотел было вырваться, но куда там. В стальных пальцах существа он не мог даже чуть-чуть двинуть рукой. – Терпи, сейчас начнется самое неприятное, но скоро всё закончится. Патроклос перестал дергаться и вдруг почувствовал острую боль. Сначала в ране, а потом боль перешла на всё тело. Причем она накатывалась волнами, будто ее накачивали насосом. Но вместе с болью его стала наполнять какая-то запредельная энергия. Ему даже вдруг пришла мысль, что так, наверное, чувствовал себя Капитан Америка, когда ненормальные ученые напичкали его разными неизвестными снадобьями и еще не пойми чем и стали делать из него сверхчеловека. Через некоторое время боль утихла, и существо, или его отец, отпустил руку Патроклоса. Рана на запястье кровоточила, но уже не выглядела так страшно. – Слизни мою кровь! – вампир ткнул своим окровавленным запястьем в губы Патроклоса. Тот машинально слизнул кровь с губ, почувствовав жгучий и немного пряный вкус, и тут же рана на его запястье затянулась. – Вот и всё, сын. Ты обрел полную силу. Перед Патроклосом опять стоял отец в своем человеческом обличии. – Не удивляйся сын, я могу менять свой облик. Я же не могу жить среди людей, находясь в своем настоящем виде? Таким я становлюсь только во время охоты, битвы и других важных дел. – Уже всё, я стал сильным?– Да. Для обретения полной силы дампиру необходимо впитать кровь эмпусаса. Теперь ты стал намного сильнее, выносливее. Раны на тебе будут заживать очень быстро, даже если получишь очень серьезную рану, тебе достаточно выпить кровь, и она вскоре затянется. – Как кровь? Чью!– Человеческую. Можно и свиную. Но кровь сейчас можно достать и без всяких убийств, да и нужно ее не слишком много. Так что справишься. Я научу тебя, как сохранять кровь свежей. Носи ее всегда с собой, пригодится. «Интересно, – подумал Патроклос, – всё, что сейчас произошло, это существо, было на самом деле, а я дампир? Или мне это привиделось. Не гипнотизер ли мой отец?»– Не хочешь ли испытать свою новую силу? – Словно подслушав мысли Патроклоса, спросил отец. – Уже можно. – Хочу. А как это сделать?– Ну, стены ломать не нужно. Хотя сейчас некоторые из них, не очень крепкие, ты проломить сможешь, если постараешься. Придумай сам что-нибудь. Тут Патроклос вспомнил, как однажды в интернете видел фильм, где силач рвал голыми руками толстую книгу. «Чтобы такое найти, – подумал Патроклос, озираясь». На кухне, понятно, ничего такого не было, не портить же книгу о вкусной и здоровой пище еще советского издания, которой мама иногда пользовалась. Мама его за это убьет, от бабушки осталась, да и рецепты там были неплохие. Он быстро пошел в свою комнату и стал искать «жертву». «Правильно! У меня таких два, старое и новое издание, подойдет!»Патроклос порылся в книжном шкафу и выудил оттуда Англо-русский/ русско-английский словарь В. К. Мюллера страниц на восемьсот. «Попробуем!»Схватившись за верхний край книги обеими руками, Патроклос потянул ее в разные стороны и без особого труда разорвал на две части. – Да, уж, – сказал он вслух. – Это явно не гипноз. И что теперь делать?То, что он стал очень сильным и еще непонятно каким, это, конечно, хорошо, какой нормальный мужчина не хочет приобрести силу? Но что делать дальше? И что, за ним действительно начнут охотиться оборотни? А может, уже начали? И как теперь жить? Идти учиться дальше, идти в армию? Прежний, безусловно, сложный, но, тем не менее, понятный мир рушился на глазах. Оказывается в нем существуют настоящие монстры и чудовища, а как еще можно назвать тех же вампиров и оборотной? И кто знает, наверняка, есть и кто-то другой. Вот будет «весело», если он столкнется с драконом или с настоящим колдуном. Существует ли магия? Вопросы, вопросы… Неплохо бы получить на них ответы. И что, его отец на самом деле бессмертный? А сколько живут дампиры? Нужно спросить отца. Он должен знать. Патроклос вернулся на кухню и замер на месте. И было от чего замереть. Курчавый златокудрый стройный, практически голый, лишь в одной набедренной повязке, мускулистый молодой мужчина, от которого исходил неяркий свет, держал за горло его отца одной рукой, приподняв от пола, и душил. «Кто это такой? И разве можно задушить вампира?»Тем временем мужчина возложил свободную руку на голову своего пленника, рука ярко засветилась, и через мгновение на полу лежала кучка пепла – всё, что осталось от вампира-эмпусаса, а потом и пепел исчез. Мужчина развернулся к Патроклосу. «Какое прекрасное лицо, – подумал Патроклос. – И какой молодой и красивый…»Мужчина неторопливо двинулся к Патроклосу. «Ну вот, и мне конец пришел, – мелькнуло в голове юноши. – Недолго музыка играла…»Страшно отчего-то не было, не было даже никакого желания убежать, и Патроклос, застыв на месте, ждал своей участи. Но тут одна из стен кухни замерцала и пошла концентрическими кругами. Из центра этих кругов, как из портала, вышла женщина. Опять, молодая, красивая, но какая-то бледная, и в отличие от предыдущего «гостя» с черными волосами, больше похожими на змей, чем на обычные волосы, которые к тому же шевелились, как на ветру. На ее голове сияла корона, напоминающая звезду с исходящими в сторону лучами, а одета она была в алый хитон с длинными разрезами по бедрам. Патроклос уже ничему не удивлялся. «Кого-то она мне напоминает… Точно, очень похожа на американскую статую Свободы…». Следом за женщиной на кухню ввалилась огромная трехголовая черная собака. «Да это ж Цербер!» – мелькнуло в голове Патроклоса. – Оставь его, Феб! – раздался мелодичный голос женщины. – Геката! Ты как всегда во время и опять не одна! Но где же еще твои два лика? Всё хочешь выглядеть молодой?!– Феб, не заговаривай мне зубы, я появляюсь такой, какой хочу. Ты, вон, тоже… Где-то потерял свой лук? Повторяю, оставь его!Глаза Феба недобро сверкнули. – Нарушен Договор, Геката! Ты знаешь, таких дампиров быть не должно, у тебя и так слишком много слуг. – Ты уже убил эмпусаса, баланс сохранен! И не забывайся, по Договору я сама должна наказывать своих слуг, ты тоже нарушил Договор. – Ладно, не будем ссориться, я думал, что ты насовсем покинула этот мир ушла в другие, поэтому решил всё сделать сам. – Если я ушла в другие миры насовсем, то какое тебе дело до моих слуг? Они же теперь не могут стать моими, правда же? Не лги. Я, как и ты, и в других мирах чувствую нарушение Договора, и обязана появляться при его нарушении в любое время.

– Хорошо, мне не хочется с тобой спорить или воевать. Да и ни к чему это, здесь ведь почти не осталось наших последователей. Прощай, оставляю тебя одну, не могу находиться от тебя так близко, тянет смертью. Златокудрый красавец исчез. – От меня тянет смертью?! Еще неизвестно, на ком больше смертей, Феб!Геката посмотрела на юношу. – Ну что, так и будешь стоять столбом? – спросила Геката Патроклоса. – Немедленно поклонись, если хочешь остаться в живых. От богини действительно повеяло смертью. Патроклос приложил руку к груди и неуклюже поклонился. – Да, слишком долго я не появлялась в этом мире, раз разучились кланяться великой богине. – Ты кто? Богиня Геката? – осмелев, спросил Патроклос. Он вдруг почувствовал, что прямо сейчас его никто убивать не будет. Даже исчезли неприятные ощущения от близкого присутствия богини. – А кто это был?– Ты не знаешь кто такой Феб? Апполон?!– Это был бог Апполон?– Да, бог света или бог солнца. Даже не знаю, что с тобой делать…Геката замолчала. Патроклос тоже не говорил, не представляя, как разговаривать с богами. На убийство Апполоном его отца он отреагировал как-то слишком спокойно. Хотя, с одной стороны, отца он не помнил и никогда не любил. Кроме того, он видел того в облике монстра, а смерть монстра, который хоть и назвался его отцом (кстати, а правда ли это?), его как-то не слишком печалила. Казалось, богиня читала его мысли. – Не сомневайся, этот эмпусас был твоим отцом, а ты – его сын. Он тебе не солгал. И, вижу, ты уже освоился, ты не трясешься от страха в моем присутствии. Это от того, что ты дампир. Всем, смертным, кто могут быть моими слугами, позволено находиться рядом со мной, не умирая от ужаса. – А почему Апполон его убил? Разве он был опасен для бога?– Опасен? Для кого, для бога? Ты меня развеселил. Нет, такие сущности для нас не опасны. Да и мы, боги, почти не появляемся в этом мире… Но продолжает действовать Вечный Договор Богов. Мне запрещено иметь в слугах дампиров, вошедших в полную силу. При его появлении я должна убить такого, ну или его отца – эмпусаса. Мне совсем не нравиться это делать, но боги слишком ревнивы и не могут позволить таким простым способом увеличивать силу другим богам. Ведь чем больше слуг у бога, тем больше сил у самого бога. Силу нужно искать в поклонении обычных смертных. – Понятно…– Да, насчет тебя твой отец тебе не солгал, но зачем он тебя создал? Зачем инициировал?– Он говорил, что я в опасности, и что мне нужна сила. – Да, эти ликаны… Они могут охотиться за тобой. Но эмпусасы совсем не сентиментальны, и я не верю в его отцовские чувства. Зачем твоему отцу понадобился инициированный дампир? В древние времена такая пара могла бы завоевать какое-нибудь мелкое государство. Но эмпусасы этим никогда не занимались, раньше. Они были моими слугами. Да и боги бы не позволили… Неужели он думал, что Договор больше не действует, и он решил вести свою игру? Стать чем-то вроде бога? В этом мире?! Или он нашел путь куда-то еще? Феб! Зачем ты убил его, тем более, не расспросив? Уж мне бы он ответил, что задумал… Или ты специально убил его, чтобы я ничего не узнала?Геката замолчала. Патроклос с интересом и с восхищением наблюдал за богиней, ушедшей в свои мысли. Да, она была очень красива, как только могут быть красивы боги, но при этом и страшна. Страшна тем, что чувствовалось – лишить жизни любого человека для нее не составит никакого труда. Поэтому обычный человек сразу бы пустился наутек только ее увидев, или бы, наоборот, застыл бы от страха на месте, как замороженный. Хватило бы одних волос, которые шевелились на ее голове, словно змеи Медузы Горгоны. И всё-таки ему повезло. Кто сейчас мог похвастаться, что видел настоящего бога?! Тем более двух сразу! Тут он вспомнил о Цербере, который куда-то пропал, и только теперь заметил, что кухня видоизменилась. Стена, откуда появилась Геката, исчезла, а на этом месте в глубину вытянулся темный зов пещеры, откуда на Патроклоса, не мигая, глядели шесть пар огромных красных глаз. Это трехголовая собака наблюдала за юношей. Патроклос не сомневался, что без повеления хозяйки чудище не будет ни на что реагировать, и его не тронет. Если только не почувствует опасность. Но Патроклос совсем не желал лишний раз тревожить чудовищного пса, что тот примет за опасность? Поэтому стоял, не шевелясь. – Так что же мне теперь делать, Геката? – осмелился он прервать размышления богини. – Идти с тобой?Геката очнулась от дум. – Идти со мной? – Геката окинула его взглядом. – Нет, пока рано, ты слишком молод и ничего не умеешь. Но пройдет несколько дней, и ты почувствуешь изменения. Ты станешь лучше видеть, лучше слышать, у тебя намного улучшиться обоняние, ты станешь очень быстрым. Так что, тебе многое дано. Когда я была в силе в этом мире, он был совсем другим. Ты мог бы стать великим воином, которого я посылала бы совершать разные подвиги. Не только ведь Гераклу должна перепадать слава, не правда ли? Но сейчас? Я чувствую, мир очень изменился, здесь ты мне тоже не нужен, да и я ему не нужна. Поэтому делай всё, что хочешь. Скоро я уйду. Твоя мать обычная смертная, и она ничего не вспомнит, даже то, что ее муж возвращался. Ну а ты … совершенствуйся. Твоя жизнь будет хотя и долгой, но не трать ее понапрасну. И не забывай о ликанах. Ты уже совсем скоро сможешь их почувствовать по запаху, они пахнут зверем даже в человеческом облике. Пару месяцев тебе точно ничего не грозит, так как после присутствия меня и Феба от тебя сейчас сильно отдает божественной силой, ликаны будут бояться. Патроклос стоял и несколько растерянно смотрел на богиню, которая величавой поступью медленно направлялась к начавшей мерцать пещере, пока еще видневшейся на месте стены. «Совершенствуйся… Что значит совершенствоваться? Я так почти ничего и не узнал…», – в голове юноши был сумбур. Он еще хотел хотя бы что-нибудь спросить у Гекаты, пока та совсем не исчезла, узнать что-то важное. Но ничего не приходило в голову. Геката внезапно остановилась. – Хорошо! Всё-таки ты единственный инициированный дампир за две тысячи лет. Я разрешаю тебе один раз призвать меня. Если поймешь, что уже готов последовать за мной в другой мир, окропи своей кровью камень, что находится у тебя на груди, и прочти формулу вызова. Но если я пойму, что ты не готов и позвал меня попусту, ты умрешь. Формулу вызова увидишь на этой табличке. Фигура Гекаты вступила в пещеру, и ее охватил столб темного, почти черного дыма. Богиня исчезла, а кухня приобрела свой первозданный вид, как будто здесь никого и не было. – На какой табличке? – Только и успел спросить Патроклос, но было уже поздно. Он остался один. – Что за шум, а драки нет? – На кухню вошла мама. – Почему ты не спишь и с каких пор ты стал разговаривать сам с собой?– Да я это… попить пришел, захотелось. Извини, что разбудил. – Ладно, ладно, иди ложись, завтра рано вставать, я тоже пойду досыпать, уже скоро вставать. Патроклос зашел в свою комнату и только сейчас заметил, что сжимает в руке какую-то каменную тарелку или диск. В полутьме он разглядел на нем царапины, которые шли по спирали от центра, расширяясь к краям. Или, наоборот, от края к центру?Патроклос зажег настольную лампу. «Наверное, это и есть табличка, про которую говорила Геката. Из глины, что ли? А царапины – это, по всей видимости, какие-то буквы, похоже на клинопись. И как я их прочитаю?». Патроклос вгляделся в царапины повнимательнее и понял, что начинает понимать написанное. «Приди адская, земная и небесная Bombo. Богиня широких дорог и перекрестков. Ты, которая ездит туда и сюда ночью с факелом в руке, враг дня, друг и возлюбленная тьмы. Ты, которая радуется, когда воют суки и льется теплая кровь. Ты, которая бродишь среди призраков и могил. Ты, которая удовлетворяешь жажду крови. Ты, которая вызываешь страх в смертных душах детей, Горго, Мормо, Луна в тысячах видов, брось свой милостивый взор на наше жертвоприношение» (из «Философумени» второго антипапы, святого Ипполита Римского). «Это и есть формула вызова Гекаты, – понял Патроклос. – Нужно потом куда-нибудь спрятать табличку…». Тут он почувствовал такую слабость, что еле доплелся до кровати и завалился на нее, даже не раздевшись. …Утро, восемь часов, будильник вновь не услышан, и он опять опаздывает в школу. Если прямо сейчас вскочить и бежать, то можно успеть к первому уроку одновременно со звонком. Патроклос сел на кровать и понял, что спал, не снимая штанов. С чего это он так? Он потянулся, раскинув руки вверх, в стороны и заметил, что рядом с ним на кровати лежит плоский каменный или глиняный диск, на котором что-то процарапано. Взяв его в руки, Патроклос всмотрелся в царапины и перед ним стал возникать текст: «Приди адская, земная и небесная…». Он вспомнил всё: его отец – вампир, он – дампир, причем инициированный, богиня Геката, Апполон…Да, теперь мир вокруг для него изменился, оказывается, мифы – это реальность. По крайней мере, существуют мифические существа, и он – один из них. Теперь придется научиться жить по-другому. И совершенствоваться. Как? Богиня не сказала, значит, он сам должен найти ответ на этот вопрос. А потом он призовет Гекату, когда повзрослеет, конечно, и когда он позаботится о своей матери. Может, найти ей хорошего мужа? Уж пора ей подумать о себе, может его способностей хватит, чтобы она забыла о его отце, тем более что тот мертв. И мама еще молодая, и не в таком возрасте в нынешние времена рожают. Или не звать Гекату, а остаться в этом мире? Здесь, на Земле, оказывается, тоже хватает чудес: оборотни, вампиры… Кто еще? Так что у него есть выбор. Но в любом случае нужно развивать свои способности, да он их еще до конца и не осознал. Поэтому впереди много неизвестного, опасного и таинственного. Но это всё потом. А сейчас – бегом в школу!