Осколки небесСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

– Простите, вы не видели здесь молодого человека? Высокий такой, темненький. Двадцать три ему. Плечистый, в светлой кожанке. Не видели? А может, вам попадался? А вы не видели? Куртка у него светлая… и рюкзак… Да не носит он шапок! Нет? Как жаль… Извините… Простите, здесь такой темненький молодой человек не проходил? Спортивный… Да нет, фигура… Одет в кожанку и джинсы… Извините… А вы… Простите… Скажите, пожалуйста…Чуть хрипловатый, взволнованный женский голос отдалялся, то и дело перебиваемый разноголосым ворчливым бубнежом. Кто-то проявил сочувствие:– А вот там не он? – и, вероятно, ткнул пальцем в рыже-бежевую кожанку на мужских плечах. – Нет, что вы… К сожалению, не он… Совсем не он. Непризнанный отогнул уголок поднятого воротника, из-за края темных очков проводил взглядом беспокойную мадам. Перехватив газету в одну руку, поправил козырек клетчатой кепки, пригладил усы. Развернул испещренные буквами страницы снова. Глаза побежали по строчкам, мысли – между строк. Это была важная поездка, очень важная. И сорвать ее даже Клавдия Евгеньевна не имела права. Хоть сколькиюроди… юродной теткой ни приходилась бы. Хоть сколько комнат бы в своей просторной квартире ему ни сдавала. От этой поездки зависела его судьба. Не вся, конечно, только как режиссера и пока на уровне университета. Но ведь судьба-то была самой настоящей. И не только его, но всего человечества, которое должно увидеть – или не увидеть его фильм. Занятный, не совсем классический, про представителя современной молодежи и не только. Да он и сам мог бы сыграть главную роль, вполне по типажу соответствовал, разве что не было у него пронзительно-ясных голубых глаз, и звали его не Аслан, а Арсений. Да, еще миллиардов в кармане не водилось, поэтому в первую очередь он взялся за поиски продюсера, надеясь лишь на свой хорошо подвешенный язык и азарт, который мог быть чертовски заразительным. Предположить, что найти того, кто взялся бы раскручивать никому неведомую личность, было несложно. Куда сложнее оказалось вопреки этому убеждению приступить к делу. Опять же, пресловутый азарт в помощь. «Таких энтузиастов на соляные рудники посылать», – говаривала Клавдия Евгеньевна. Он, Сенька, мнения ее не разделял. И шапки, кстати, тоже не носил из-за одной из ее приговорок. Следовало предполагать, что погоня за продюсером может затянуться и высосать все ресурсы. Собственно, Сенька и предположил, и приготовился к всевозможным тратам. Однако ж дело оказалось не из легких, даже с учетом того, что на его обстоятельное многообещающее письмо ответил только один человек. Зато какой! Из-под крыла Герхарда Зауэра вылетали шедевры! И пригреться там новаторскому фильму молодого режиссера (то есть его, Сеньки) – пришлось бы очень кстати. Господин Зауэр ответил ироничным… Нет, вряд ли это можно было назвать согласием, однако ж и не отказом. А потому Сенька сознательно трактовал ответ как приглашение и, враз собравшись, поспешил на судьбоносную встречу. И вот – о чудо! – старинный особняк в пригороде Парижа, свет, видеокамеры, снующие туда-сюда люди, поставленные голоса и… Он едва не упал, запнувшись о какую-то стойку, взмахнул руками, ловя равновесие, но зацепился ботинком за провода… С громкой французской руганью набросился на него помощник оператора, что-то закричал, вероятно, охране. Гениальное начало!– Мне не нужна охрана! Мне нужен мистер Зауэр!Но остановить поток явно не лестных слов, как и бегущих парней в костюмах, не удалось. – Ну что за паника! Я же ничего у вас тут не выдернул! – с досадой воскликнул Сенька, понимая, что сопротивляться – только во вред. Да и силы, вообще-то, не равны. Быстрая ругань в спину многое прояснила. Вот невезуха: он был буквально в двух шагах от продюсера, а теперь эта чертова оплошность грозила провалом!– Да что вы творите! – попытался он вывернуться из крепких рук. – Выполняем свою работу. – Выполнили! Прекрасно! А теперь мне нужен мистер Зауэр! У нас назначена встреча!– На площадке встречи не назначают, – констатировал один из парней, отпустив его, но встав на пути к съемочной площадке стеной. – Он мне сказал приехать – я приехал. – Значит, жди. – Так я и ждал!– Жди в другом месте. Сенька с недовольным вздохом потер ладонью лоб, пятерней зачесал волосы. Одернул пиджак. – Мне нужно здесь, – постарался придать голосу уверенность и твердость. Ноль эффекта. Он осмотрелся, стараясь заглянуть за спину охранника. Резко повернулся на острый стук каблучков. Симпатичная блондинка, обняв планшет, торопилась к съемочной площадке. Менеджер? Секретарь? А, не важно!– Простите! Простите, мисс… – кинулся он к ней, взмахнув сценарием. Та глянула с тоской, как на надоевшего комара, и попыталась пробежать мимо. – Простите, вы не видели здесь молодого человека? Высокий такой, темненький. Двадцать три ему. Плечистый, в светлой кожанке. Не видели? А может, вам попадался? А вы не видели? Куртка у него светлая… и рюкзак… Да не носит он шапок! Нет? Как жаль… Извините… Простите, здесь такой темненький молодой человек не проходил? Спортивный… Да нет, фигура… Одет в кожанку и джинсы… Извините… А вы… Простите… Скажите, пожалуйста…Чуть хрипловатый, взволнованный женский голос отдалялся, то и дело перебиваемый разноголосым ворчливым бубнежом. Кто-то проявил сочувствие:– А вот там не он? – и, вероятно, ткнул пальцем в рыже-бежевую кожанку на мужских плечах. – Нет, что вы… К сожалению, не он… Совсем не он. Непризнанный отогнул уголок поднятого воротника, из-за края темных очков проводил взглядом беспокойную мадам. Перехватив газету в одну руку, поправил козырек клетчатой кепки, пригладил усы. Развернул испещренные буквами страницы снова. Глаза побежали по строчкам, мысли – между строк. Это была важная поездка, очень важная. И сорвать ее даже Клавдия Евгеньевна не имела права. Хоть сколькиюроди… юродной теткой ни приходилась бы. Хоть сколько комнат бы в своей просторной квартире ему ни сдавала. От этой поездки зависела его судьба. Не вся, конечно, только как режиссера и пока на уровне университета. Но ведь судьба-то была самой настоящей. И не только его, но всего человечества, которое должно увидеть – или не увидеть его фильм. Занятный, не совсем классический, про представителя современной молодежи и не только. Да он и сам мог бы сыграть главную роль, вполне по типажу соответствовал, разве что не было у него пронзительно-ясных голубых глаз, и звали его не Аслан, а Арсений. Да, еще миллиардов в кармане не водилось, поэтому в первую очередь он взялся за поиски продюсера, надеясь лишь на свой хорошо подвешенный язык и азарт, который мог быть чертовски заразительным. Предположить, что найти того, кто взялся бы раскручивать никому неведомую личность, было несложно. Куда сложнее оказалось вопреки этому убеждению приступить к делу. Опять же, пресловутый азарт в помощь. «Таких энтузиастов на соляные рудники посылать», – говаривала Клавдия Евгеньевна. Он, Сенька, мнения ее не разделял. И шапки, кстати, тоже не носил из-за одной из ее приговорок. Следовало предполагать, что погоня за продюсером может затянуться и высосать все ресурсы. Собственно, Сенька и предположил, и приготовился к всевозможным тратам. Однако ж дело оказалось не из легких, даже с учетом того, что на его обстоятельное многообещающее письмо ответил только один человек. Зато какой! Из-под крыла Герхарда Зауэра вылетали шедевры! И пригреться там новаторскому фильму молодого режиссера (то есть его, Сеньки) – пришлось бы очень кстати. Господин Зауэр ответил ироничным… Нет, вряд ли это можно было назвать согласием, однако ж и не отказом. А потому Сенька сознательно трактовал ответ как приглашение и, враз собравшись, поспешил на судьбоносную встречу. И вот – о чудо! – старинный особняк в пригороде Парижа, свет, видеокамеры, снующие туда-сюда люди, поставленные голоса и… Он едва не упал, запнувшись о какую-то стойку, взмахнул руками, ловя равновесие, но зацепился ботинком за провода… С громкой французской руганью набросился на него помощник оператора, что-то закричал, вероятно, охране. Гениальное начало!– Мне не нужна охрана! Мне нужен мистер Зауэр!Но остановить поток явно не лестных слов, как и бегущих парней в костюмах, не удалось. – Ну что за паника! Я же ничего у вас тут не выдернул! – с досадой воскликнул Сенька, понимая, что сопротивляться – только во вред. Да и силы, вообще-то, не равны. Быстрая ругань в спину многое прояснила. Вот невезуха: он был буквально в двух шагах от продюсера, а теперь эта чертова оплошность грозила провалом!– Да что вы творите! – попытался он вывернуться из крепких рук. – Выполняем свою работу. – Выполнили! Прекрасно! А теперь мне нужен мистер Зауэр! У нас назначена встреча!– На площадке встречи не назначают, – констатировал один из парней, отпустив его, но встав на пути к съемочной площадке стеной. – Он мне сказал приехать – я приехал. – Значит, жди. – Так я и ждал!– Жди в другом месте. Сенька с недовольным вздохом потер ладонью лоб, пятерней зачесал волосы. Одернул пиджак. – Мне нужно здесь, – постарался придать голосу уверенность и твердость. Ноль эффекта. Он осмотрелся, стараясь заглянуть за спину охранника. Резко повернулся на острый стук каблучков. Симпатичная блондинка, обняв планшет, торопилась к съемочной площадке. Менеджер? Секретарь? А, не важно!– Простите! Простите, мисс… – кинулся он к ней, взмахнув сценарием. Та глянула с тоской, как на надоевшего комара, и попыталась пробежать мимо.

– Да погодите же! Умоляю! – бухнулся Сенька на колени прежде, чем подумал. Отчаяние, удвоенное болезненным ударом о каменный тротуар, наверняка должно было впечатлить. – Вы с ума сошли?! – взмахнула руками блондинка, таки остановившись. – Сойду, если не уделите мне пять минут! Умоляю!– Ну что еще? – устало сдалась она. – Послушайте, простите за беспокойство. Я – Арсений Мамонтов. Господин Зауэр обещал встретиться со мной, обсудить сценарий…Красотка ткнулась носом в свой планшет, перелистнула лист, другой…– Я не вижу встречи, назначенной с вами. Простите. – Мы не договаривались по расписанию! Он сказал, что я могу приехать и увидеться с ним! Я приехал. Неужели не найдется для меня пятнадцать минут?!– У меня все встречи помечены! – обиделась та. – Наверное, он просто забыл обо мне… Прошу вас, найдите хоть крохотный промежуток между другими!Сенька не слишком верил в успех, но то, как девушка взялась изучать график продюсера, воодушевило. – Есть свободные двадцать минут перед ланчем… устроит?– Конечно! – картинно воздел руки он. – Вы – богиня! Вы подарили мне жизнь!Секретарь заулыбалась, но тут же взяла себя в руки и с привычно озабоченным видом поспешила прочь. Теперь самое главное было – не упустить Зауэра. Остерегаясь соваться к съемочной площадке, погладывая на недоверчиво тусующуюся поблизости охрану, Сенька отошел в сторонку, тем не менее, стараясь не выпускать из вида продюсера. Ждать пришлось долго. И утомительно, потому что пристроиться, иначе чем на асфальт, было некуда. Однако перед ланчем, как и было обещано, Зауэр отделился от всей группы и в сопровождении блондинки направился в сторону магазинчиков и кафе. Сенька поспешил за ними. – Добрый день, Мистер Зауэр! – радостно улыбаясь, начал он. – Наконец-то мы встретились. Как вы помните, я готов обсудить с вами…Тот аж притормозил. Но не от взаимной радости, а от удивления. – Что это? – спросил у секретарши так, будто речь шла не о нем, живом режиссере, а каком-то неодушевленном предмете, внезапно возникшем на его пути. Девушка попыталась объяснить. Не разбираясь, без капли стеснения, продюсер разорался на нее и прогнал прочь. Сенька, сам ошеломленный такой реакцией крутого мэна, возмутился:– Послушайте! Мистер Зауэр! Ваша секретарь – чудесная, божественная девушка! Она ни в чем не виновата! Вы бы извинились перед ней. Это все моя вина, я настоял, но вы же сказали, что я могу встретиться с вами. – Я?! Да я тебя впервые вижу, молокосос! – рявкнул продюсер, прикуривая. И целеустремленно потопал… дальше. – Потому что мы еще не встречались, устремился Сенька за ним. Простите, что не прислал фото. Но речь же не обо мне. В смысле, я не напрашиваюсь к вам в актеры. Я привез сценарий! Я – режиссер!– Браво! – без малейшего интереса и энтузиазма обронил тот, не оборачиваясь. – Оставьте сценарий у секретаря!– Чтобы вы опять обругали ни в чем не повинную девушку?! У вас есть двадцать минут, я знаю. У нас с вами назначена встреча в эти двадцать минут. Так прошу, уделите их мне!– У тебя двадцать минут, – хмыкнул продюсер. – Пока я дойду до любимого кафе и буду делать заказ!– Да, я помню. Мистер Зауэр, я присылал вам сценарий, – торопливо заговорил он. – Про парня-альпиниста. Это будет фильм – выставка, серия короткометражек, которые можно демонстрировать на нескольких экранах, одновременно или по очереди… там решим. Но сама концепция – впечатление как от выставки, где экспонаты – фрагменты реальной жизни. Плюс параллельные линии катастрофы, поисков пропавшего героя – и поиска героем смысла собственной жизни. Так коротко не передашь всей задумки, нам бы побеседовать обстоятельней…– Смысла жизни? – хмыкнул тот, пренебрежительно перебив. – Ничего подобного не помню, значит, не заинтересовало. Как, говоришь, название?– Быть может, вы зацепились за какую-то другую деталь? Горы, пещеры…– Я не работаю с документальными фильмами, мой мальчик!– Сфен – не документальный фильм! Это фильм – метафора, фильм – эмоция, ассоциация… как хотите! Он, как картина, перед которой замираешь, гадая, природа ли постаралась – или рука человека – настолько она может быть фантастична!– Фильм-эмоция? – усмехнулся. – С таким ущербным названием? Оно же не говорит ни о чем! Не пойдет так дело!– Это рабочее название, тоже на ассоциациях. Это название минерала, который… в Хибинских горах. Кстати, там отличные плато и пейзажи, для панорамных съемок – просто рай! И реальный возраст гор подходит, и особенности… залегания породы, я изучил… часть сцен снимем там, можно посадить вертолет на плато и…Продюсер засмеялся снисходительно, как над случайно удачной шуткой ребенка:– Полагаешь, на красивых пейзажах и минералах можно сделать деньги?

– Вы помните фантастику с масштабными сценами сражений? А фильмы-катастрофы? Да что угодно! Панорамы задают тон, глобальный, глубоко воздействующий на зрителя! Всеохватный! Это неотъемлемая часть человека – необходимость чувствовать себя частью огромной Вселенной, частью Бытия! Не весь фильм будет из них, но там идеальное место. А если поедем в августе, то сможем поймать еще и северное сияние!– Панорамы глубоко воздействуют на зрителя, если в этом фильме камео со Стеном Ли, а северное сияние можно и на компьютере сделать! – цинично сообщил тот. – Так будут знаменитости! Какие пожелаете, те и будут! А графику всегда распознать можно, она ни в какое сравнение с настоящим! Но и для спецэффектов, конечно, найдется место и даже необходимость, – торопливо добавил Сенька. – Знаменитости? За мои то деньги? Вполне вероятно! – улыбка продюсера буквально резала цинизмом. – Но вот не вижу я необходимости в спецэффектах и знаменитостях!– Почему? – недоуменно вскинул бровь Сенька. – А! Ну конечно, фильм и так будет крутой. Но вы же понимаете, для кассовых сборов все равно надо. Да и как космическую экспансию показать без спецэффектов?– Нет, нет! Тут уже все застолбили Джордж Лукас и Дисней! В мои планы космические экспансии не входят!– Но это же только часть истории! Главное – мысли героя, его неординарность! И, конечно, концепция параллельных событий и их «экспозиции». – Я сторонник черного юмора, но уж никак не фильмов-спектаклей! – Зауэр поглядел на часы, демонстративно заскучав. – Но что мешает задать фильму нужную тональность?! Это же ничему не противоречит! Жизнь, знаете, такое вытворяет зачастую – только смеяться или плакать!– Охотно верю! Но осуществить вашу мечту, мой мальчик, мешает моя незаинтересованность! К чему мне вкладываться в проект, который даже краем меня не зацепил?– Но в нем же столько всего! – чуть ли не застонал Сенька, чувствуя, как трещит по швам его гениальный проект. – Там же на сантиметр оригинального текста – сотня мировоззрений!– Люди смотрят фильмы, чтобы отвлечься, а не захлебнуться в рвотных массах чужого мозга! – авторитетно выдал продюсер. – У них свои мировоззрения не всегда укладываются, а ты предлагаешь еще чужими засерать! Простите мой клачский!– Я не предлагаю… это! Я предлагаю выбрать! Ведь есть из чего выбрать! Можно же скомпилировать, что угодно, опираясь на этот материал! И использовать… – мозг заработал на невероятных скоростях, переворачивая начальную задумку с ног на голову. – Использовать именно его гипернасыщенность, как самостоятельную идею. То, что требует расчленения, скидано в кучу – да, это недостаток. Так пусть этот недостаток станет плюсом проекта. Как отправная точка, то, что нельзя делать. – А я тебе объективно говорю – из всех куч, которыми меня завалили, не помню ни одной, где можно было бы откопать хотя бы кусочек слюды! Для мамблкора если только можно что-то наскрести. – А я вам говорю, что в этом сценарии золотого песка куча, надо только просеять! А вы не хотите даже взглянуть!– Золотая лихорадка давно не в моде! – лучезарно улыбнулся Зауэр, глянув на истекающие секунды. – Я не собираюсь тратить время на все эти ваши кучи…– Так дайте мне шанс! Я привезу вам золото!– Шанс у тебя есть, но во-от тако-ой! – тот показал пальцами практически отсутствие промежутка между. – Это всего лишь одна из крупинок, – засмеялся Сенька. – Когда мне прийти?– Уточни у секретарши, – козырнул на прощанье продюсер, явно довольный, что отвязался, и потопал в кафе. – Спасибо, мистер Зауэр!Когда тот скрылся за стеклянной дверью, Сенька аж скакнул на месте. Очуметь! Договориться удалось! А значит, он убедит его, и крутецкий фильм будет снят, и он выиграет это пари! От предвкушения прикусив губу, Сенька заозирался, ища секретаршу, которая наверняка должна быть поблизости. Да вот же она, что-то пишет в своем планшете, плечиком прижав к уху телефон! Бедняжка пострадала ни за что! Ведь все так хорошо сложилось!Он взял стаканчик капучино в ближайшей кофейне и, дождавшись, когда блондинка освободится, устремился к ней. Та подняла на него несчастный взгляд. Покрасневшие глаза, натертый носик… Стало невыносимо жалко ее, зря попавшую под горячую руку продюсера. Он протянул ей кофе, всовывая теплый стакан прямо в руку:– Богиня, неподражаемая! Вы спасли мне жизнь! Мистер Зауэр одобрил проект, сказал, что я теперь должен у вас записаться. Нужно – часа полтора. Любое время, а я последую за вами хоть на край света!Девушка возмущенно сунула стакан ему:– Я вам не верю! Меня почти уволили из-за вашего вранья! Мистер Зауэр с вами не договаривался ни о какой встрече!– Вы же видели, я только что беседовал с ним! Позвоните ему, если хотите! – он категорически отказался брать кофе обратно. – Это вам, ведь пяти минут свободных нет, вы все трудитесь. Не врал я вам ни секунды!– Я чуть не стала безработной! – продолжала возмущаться красавица. – Потому что он не собирался с вами встречаться, а я вам поверила!– Он обещал, просто сам забыл, – ласково заговорил Сенька, утешая ее. – И он же замечательный человек, он бы вас не уволил. Вы же такая красивая, умная, ответственная! Я наблюдаю – и… никогда не видел никого трудолюбивей вас!Та улыбнулась слабо, сквозь обиду. – Мистер Зауэр замечательный, да… Отходчивый. – Вот видите! И я уверен, что он вас ценит больше, чем любого из своего окружения. Как вас зовут?– Эжена… – на лице ее обозначилось смущение. – Эжена Кэнион. – Изумительное имя! Такое же прекрасное, как и вы сами! Я понимаю, вас каждый осыпает комплиментами, все пытаются подобраться к мистеру Зауэру… Я тоже хочу, чтобы назначенная встреча состоялась. Но, поверьте, вы прекрасны вне зависимости от него. – Как же я могла забыть про всеобщее стремление прорваться к мистеру Зауэру! – секретарь, наконец, засмеялась. Не так, как этот привереда продюсер, теплей. А значит, дело пошло. – Вот вы уже и улыбаетесь, – улыбнулся он в ответ. – И стали еще краше. Вы чудесная девушка, Эжена, просто восхитительная!– Хватит меня смущать! – улыбнулась она. – А то я точно подумаю, что вам снова нужна встреча!– Две, – засмеялся Сенька. – Об одной я договорился с ним, а вторую буду вымаливать уже у вас, хоть на коленях. – Даже не знаю, что вам сказать… – румянец очень мило подкрасил ее лицо, ставшее еще привлекательней. – Даже если вы впишете мои полтора часа в расписание мистера Зауэра сейчас, я все равно буду просить о возможности угостить вас кофе. Хоть пять минуть, но говорить с вами!– Сейчас? Вписать? Нет, нет! Я так не могу! – вдруг запаниковала та. – У него очень сложный график встреч… мне нужно посмотреть!– Смотрите, конечно! Разве я смею вас торопить? Только не отказывайтесь от кофе со мной!– Хорошо! Чашечка кофе мне не помешает, – кокетливо огладила стройную фигурку Эжена. – У вас даже для пироженки запас есть, – засмеялся Сенька. – А в вашем расписании тоже надо искать минуточку заранее? Может быть, я позвоню, когда вы обдумаете пожелания, и договоримся?– О, да! Это было бы оптимально! – стрельнула глазиками красотка, сунула ему в руки визитку и побежала. – Спасибо, Эжена! Вы чудо! – крикнул вдогонку он. Поразглядывал визитку, лаконичного изысканного дизайна, приятную на ощупь… и даже чуть-чуть впитавшую запах ее духов. Какая славная девушка! Предвкушающе вздохнув, Сенька спрятал сокровище во внутренний карман и пошел вдоль улицы в сторону своего отеля. В первую очередь надлежало перекроить сценарий. Хочет этот циник золота – будет ему золото. Хоть крупицами, хоть в слитках. Не будь он Арсений Мамонтов, если не приложит к тому все свои старания!Спустя несколько часов этих самых стараний, Сенька, радуясь ощутимому прогрессу, заварил очередную кружку кофе и позвонил Валерке. – Ты совсем свихнулся, режиссер? – сонно и недовольно проскрипел тот, минуя приветствие. – Ты знаешь, который час?!– Сценаристам спать не положено! – весело парировал он, отхлебывая горячий напиток. – Вообще!– Да пошел ты… – судя по сопутствующей ворчанию возне, Валерка таки вылез из постели. – Не удивляйся потом, что твоя съемочная группа тебя закопает. И скажет, что так в сценарии написано. – Ты постараешься? – захохотал Сенька. – Впредь буду читать твои шедевры еще внимательней! Шуруй давай к компьютеру, соня. – Уже. Подтверждая Валеркины слова, приветственно зазвучала Windows. – Лови! – Сенька клацнул мышкой, отправляя письмо. – Это можно было сделать и завтра, – продолжал недовольно бубнить сценарист, нанятый в университете за совместные посиделки с пивом. – Завтра я встречаюсь с Герхардом Зауэром, который будет снимать наш – ты чуешь?! Наш! – с тобой фильм. Так что давай, выкладывайся. – Не знаю такого, – хмыкнул Валерка. – Из порно-индустрии, что ли?Сенька поперхнулся кофе. – Ему бы пошло, – хохотнул, прокашлявшись. – Но нет. Серьезный мэн с серьезными деньгами и требованиями. Так что читай давай и правь, как ты это умеешь. Тот что-то невнятно промычал в ответ, вероятно, уже открыв файл. – Я позже перезвоню, когда ознакомишься…– И перезванивать не надо! Я и так тебе скажу. Все это, вот что ты тут понадписал – хрень. Вообще мимо главной идеи и первоисточника. Это не экранизация ни разу. «По мотивам» – и то с натяжкой. – Сделай так, чтобы «по мотивам» проскальзывало без мыла! Это же твоя работа!– Ну знаете, господин режиссер! – ядовито выговорил Валерка. И продолжать фразу не намеревался. – Вот и отлично! Пары часов тебе хватит?Настала очередь приятеля закашляться. – Я бы похлопал, но дистанционно только поаплодировать могу, – по-доброму съязвил Сенька. – Будет готово – пришлешь. – Будешь наглеть – Клавдии Евгеньевне тебя сдам, – пригрозил в ответ тот. – И попрешься в свою Тьмутаракань, как Аслан на зов!Сенька, смеясь, откинулся в кресле:– Не посмеешь на корню зарубить нашу славу. – Пока это не слава, а голые фантазии. Ваши синицы высоко летают, господин режиссер. – Приятной творческой ночи, господин сценарист!В ответ раздались гудки. Валерка был тот еще язва, однако, несмотря на этот талант, пререкаться не любил, предпочитая словам – дело. За это Сенька и ценил его. Ну, конечно, не только за это… Впрочем, к делу не относится. Поулыбавшись самому себе, потискав и вдохнув уже едва уловимый аромат с визитки красавицы Эжены, Сенька закрыл ноутбук и пошел спать. Эта встреча обещала быть необыкновенной. Вот чуял он. И, не имея возможности посоветоваться, готовился на свой вкус, страх и риск. И вот теперь, в назначенное время, сидел за столиком, то и дело поворачивал вазочку с букетом чайных роз, ждал. И она появилась. Чудесное, неземное создание с изысканно уложенными локонами, в белом брючном костюме, ослепительном на солнце. Разулыбавшись, он поднялся ей навстречу:– Здравствуйте, Эжена. Я очень рад, что вы пришли. – Здравствуйте! – улыбнулась она. – Вы просто… просто… Моего английского словаря не хватает, чтобы выразить, насколько вы восхитительны!Эжена порозовела от смущения:– Благодарю. – Прошу! – Сенька поспешно отодвинул стул, помогая девушке сесть. – Я не знал, какие цветы вы любите, поэтому выбрал по наитию. Это вам, – чуть придвинул букетик к ней. Эжена склонилась над цветами. – О! Они великолепны! – вдохнула аромат. – И все равно до вас им бесконечно далеко, – улыбнулся Сенька и, довольный, что цветы ей понравились, сел за стол. Жестом подозвал официанта. – Какой напиток заказать для вас? – уточнил, любуясь тем, как она любуется его букетом. – Кофе, черный, – в улыбке Эжены мелькнуло кокетство. Сенька повернулся к официанту:– Два эспрессо, пожалуйста, и самый легкий и вкусный десерт для самой изящной дамы. Дама польщенно засмеялась. – А в чем я ошибся? – наигранно удивился Сенька, пытаясь оценить, не переборщил ли с комплиментами. – Вы как будто ухаживать собрались за мной, – улыбалась та. – Я считаю, такая красивая и умная девушка достойна ухаживаний. Даже… просто как признание ее красоты. А вы были бы против?– Даже не знаю, – вновь засмеялась она. – Вы не первый кто таким косвенным путем пытается добиться бонуса у мистера Герхарда. – Мистер Зауэр поощряет тех, кто проявляет к вам внимание?! – изумленно засмеялся Сенька. – На его месте я бы ревновал!– Ну что вы! У нас чисто деловые отношения!– Тем более я его не понимаю. Но к чему мне добиваться бонусов, когда и так обещаны полтора часа? Разве что работать с ним, чтобы видеть чаще вас, – улыбнулся он, заглядывая в ее живые, блестящие глазки. – Полтора часа? – изумилась она. – Впервые слышу! Где же я вам их найду в таком плотном графике?!– Значит, мне придется убедить его в пользе сотрудничества за меньшее время, – засмеялся Сенька. – Я не переживу, если не увижу этот прелестно– удивленный взгляд снова. Эжена расслабленно рассмеялась:– Какой вы целеустремленный!– Разве это не необходимое качество для мужчины? А вот и наш кофе. Он принялся ухаживать за ней, помогая официанту правильно расставить заказ. Придвинул к ней пирожное. – Прошу, позвольте мне увидеть не только ваше удивление, но и удовольствие. Эжена послушно отломила вилочкой кусочек десерта, взяла в рот. Одобрительно закивала. – Надо было брать два, – засмеялся он. – Нет, спасибо! Я берегу фигуру!– Я имел в виду себя, – Сенька легко дотронулся до ее пальцев и тут же убрал руку, будто ничего не произошло. Эта непринужденная, чуть ироничная, не лишенная игривого контекста атмосфера очень, очень пришлась по душе. И девушка, красивая, явно заинтересованная поддержать романтичный настрой, тоже. – Не дадите попробовать? – хитро глянул он ей в глаза. – Вы чудо! – успел улыбнуться и потянулся к предложенному на вилке кусочку. Эжена улыбалась, не сводя с него взгляда. – Оно, действительно, очень вкусное, нас не обманули, – кивнул Сенька. – А чем еще вы привыкли радовать себя, помимо кофе?– Приятными мелочами… – занялась красавица десертом.

– Какого плана? Любите сувениры? Или украшения? Или, быть может, – он чуть подался к ней, опершись на стол, добавляя интимности, – красивые перчатки или туфельки?– Туфельки, – вновь зазвучал ее очаровательный смех. – И сумочки. – Очень мило, – Сенька засмеялся тоже. – Должно быть, у вас уже целая коллекция. Ведь, насколько я понимаю, туфли и сумочка должны идеально подходить друг другу и вам. – Совершенно верно! Это очень кропотливый процесс…– Не поделитесь парой-тройкой секретов?Конечно, это был только повод. Побыть с ней подольше, проявить интерес, избежать неловкого молчания. Эжена увлекалась своим рассказом. Он тоже. Внимательно слушал, ловя каждое ее слово, следя за каждым движением соблазнительно мягких, выразительных губ. Улыбался, понимая, насколько увлеченно надо любить все эти женские аксессуары, чтобы так серьезно и глубоко разбираться в них. – А вы, оказывается, еще и гений тайм-менеджмента! – восхищенно констатировал он, когда Эжена, выдав основную массу своих соображений, взяла паузу. – Это же сколько времени нужно, чтобы все продумать и, главное, найти желаемое!– У меня богатый опыт! – с гордостью сообщила она. – Надо полагать! – снова дотронулся до ее руки, проверяя, воспротивится ли. Девушка руку забрала. Позволив, однако, прикосновению продлиться чуть больше первого раза. И не переставая улыбаться. – А я, представляете, нашел рассказ один и поспорил с приятелем, что по нему можно снять отличный концептуальный фильм. Рассказ, надо сказать, так себе, потому и поспорили. Но некоторые идеи извлечь можно. – Мистеру Зауэру мало одних концептуальных идей, – улыбнулась Эжена. – Он бизнесмен, прежде всего. – Это я уже понял, – засмеялся Сенька. – Мистер Зауэр очень доходчиво это объяснил с первых фраз. – Он деловой человек. Не привык тратить время зря, – подтвердила она, смеясь. – Иначе его проекты не были бы столь успешны. – Верно! – в ее голосе прозвучала гордость за босса. – Поэтому я и хотел бы работать с ним, – улыбнулся Сенька. – Не из тщеславия… А, что скрывать! И из тщеславия тоже! Я бы гордился этим. – С вашей целеустремленностью и талантом красноречия все возможно. – Вряд ли я буду столь обходительно красноречив с мистером Зауэром, как с вами. – Он может неправильно вас истолковать, – вновь рассмеялась та. – Даже может! Тогда точно не стану! Ваше общество мне как-то… естественней и ближе. Снова этот прелестный смех. – Я вполне серьезно!– Охотно вам верю!– Ммм… – протянул он, глядя на ее опустевшую чашку. – Еще по чашечке?– С радостью, но в другой раз. Очень много дел!Все-таки за эту улыбку он многое был готов отдать. – Ловлю на слове, что он состоится! – рассмеялся Сенька довольно. – И за этот, так щедро выделенный в вашем графике, я бесконечно вам благодарен– Я польщена!– Вас проводить, быть может? – уточнил он, подзывая официанта для расчета. – В следующий раз, обязательно, сегодня еще дела!– Ну хорошо, не смею с вами спорить. Кажется, споры не должны входить в программу ухаживания. Эжена легко смеялась. Он вторил ей, чувствуя небывалое воодушевление и подъем. – А я, пожалуй, буду придумывать обольстительную речь для мистера Зауэра. На… сколько вы мне дадите времени?– Минут сорок я вам точно найду!– Вы богиня!– Посмотрим, что вы заговорите после встречи!– Придется строить для вас храм? – с каждой фразой настроение становилось все игривей. – Как минимум!– Спасибо, что предупредили! И за чудесный кофе в вашем обществе спасибо. Своим присутствием вы сделали его намного вкусней. Он помог девушке выйти из-за стола. Взглядом проводил ее великолепную фигурку. С Зауэром только деловые? Слабо верилось. А хотелось, он поймал себя на этой мысли внезапно. Из задумчивости его вывел официант, принесший счет. Признаться, он не ожидал, что встречаться с продюсером придется в его апартаментах. С одной стороны, радовался, что пришел на пять минут пораньше и имеет возможность сориентироваться (хотя не особо помогло), с другой –ожидание заставило нервничать сильней. Он сидел на краешке стула, теребил в руках свежеперепечатанный сценарий. Вместо слов убеждения, призванных склонить Зауэра к сотрудничеству, в голову лез недавний разговор с Валеркой. И разговором-то назвать нельзя: резкие комментарии к его идеям, полные сарказма и возмущения переиначенной основой. И еще множество нелицеприятных слов, худшие из которых несли в себе угрозу разрыва их отношений. И как со сценаристом, и приятельских. Единственное, на что теперь надеялся Арсений, – это успех снятого фильма. Уж тогда-то у Валерки не останется возражений!

Из соседней комнаты выглянула Эжена, едва заметно улыбнулась, стремясь сохранять невозмутимый рабочий вид. – Проходите. Сенька улыбнулся тепло, хотел сделать комплимент ее блистательному виду, но удержался, приберег до следующего раза. Теперь-то точно сосредоточиться оставались секунды, тем более, что он решил начать с места в карьер. – Добрый день, мистер Зауэр. – Мы со сценаристом… гхм… посовещались, сменили название. Теперь это будут «Осколки небес». И тогда можно давать кадры еще более концептуально – как будто на кусках экрана. Ну и меньшая связанность сюжета позволит перемешивать фрагменты, как это будет удобно для наших целей. – Более концептуально, чем что? – улыбнулся мистер, глянув на наручные часы, и стал неторопливо закуривать сигару. – Чем предыдущий вариант. Вам, должно быть, некогда их все рассматривать, вот, я суммировал все и подвел итог. Тезисно, чтобы сразу видеть. Тут и спуск в пещеры Хибин, и московские тусовки, и история с пришельцами и вампирами…– То, что я уже видел, я рассматривать не хочу, сынок, – тепло улыбнулся продюсер. – Может, тебе и видится оригинальность в контрасте пещеры-тусовки, вампиры-пришельцы, но я тебя авторитетно заверяю: в этом нет ничего нового!– Так я и делал акцент на форме подачи материала. Понимаете? А содержимое может быть любым. Да хоть комикс про этого горца, бросившего карьеру и семью ради невменяемых сказок!– Разве что комикс… – задумался тот. – Они нынче в моде… Но с неизвестным героем… нет, маловероятно…– А разве мало известных богачей? Почему не взять кого-то из Форбс и не представить альтернативную историю?– Кого-то из Форбс, кто поедет в этот… этот… Хинин? – засмеялся тот. – Да даже не обязательно известного! У меня есть знакомый журналист из «Boston Globe», после его статей и интервью любой становится известным и обсуждаемым. Да и почему не поехать? Там много полезных минералов. Те же сапфиры, к примеру…– Мы будем снимать документальный фильм про журналиста и одновременно крафтить сапфиры? – хохот Зауэра звучал бы оскорбительно, если бы не был столь искренним. – У вас и таких идей нет, – ворчливо буркнул Сенька. – Так это ты должен заинтересовывать идеями, а не я! – самодовольная улыбка устроилась на продюсерском лице, как на сцене, и играла в свое удовольствие. – А все, что я пока слышу, – это сьемка постановочных сценок про пати и спуск. Ах, ну да! Еще вампиры и пришельцы! Не глубоко ли они стали закапываться, и кто кого загнал в такую даль?– Не глубже, чем нужно, чтобы не отравиться воздухом нашей планеты, который сделали таким другие пришельцы. Но вам же не интересно снимать про межрасовые стычки, да еще и на оккупированной Земле. – Другие пришельцы? Отравленным воздухом? – смеялся тот. – Вампиры – дохляки, им фиолетово, какой воздух! И ты прав, я не фанат альтернативной истории! Это не будут смотреть! Значит, затраты не окупятся! Должна быть идея, простая и понятная. Трогательная. А я такой не вижу!– Идея в том, что ради спасения земли, парень отказывается от привилегий богатой жизни. Другая, которую, как вы говорите, никто не пожелает смотреть, – в том, что люди – искусственные создания, способные развиться до своих создателей-богов. – О! Так герой еще и геозащитник! Гринпис? Или еще какая организация? Прости, как-то упустил этот момент! – с пренебрежительным снисхождением продюсер смотрел на него, курил. – А от чего спасает?– От саморазрушения из-за внутреннего диссонанса. И человечество от его собственного идиотизма, – хмуро отрезал Сенька. Зауэр расхохотался:– Вот на спасение от идиотизма я бы посмотрел! И каким образом герой это проделывает?«В зеркало посмотри!» – чуть не схамил Сенька, но вовремя сдержался. – Позволяет ему стать до абсурда очевидным. Стало ясно, что фильма с этим гением черного юмора ему не видать, а потому и сдерживаться смысла не было. А еще он понимал, что гонит ересь, и Валерка ему башку отъест за такое искажение идей. – Так, так… раскрывайте мысль, молодой человек, – подбодрил внезапно продюсер, откинувшись в кресле. Сенька нахмурился. – В оригинале большая часть повествования – совершенно немыслимые разговоры этого горца с пришельцем, заражённым вирусом вампиризма. Дикая смесь религий, мировоззрений… как будто инопланетный мозг перемешал тысячелетние наблюдения в пестрый винегрет. – Бла-бла-бла… – вздохнул мистер. – Это… неинтересно… любой маразматик тебе их перемешает…– Отличная иллюстрация того, как люди, нахватавшись по верхам искаженных представлений, извращают их еще больше, подгоняя под собственный ничтожный опыт. – Так многие делают, – усмехнулся Зауэр. – Правду люди не примут. Тем более о себе. Если только в результате пришелец не окажется простым… сумасшедшим… ну, черт с ним! Пусть хоть и вампиром!– Берите выше! – усмехнулся Сенька. – Он – из числа богов, создавших человечество и запустивших колесо сансары спицами разгребать стойла Авгия!– А где вампир, я не понял?!– Так он же и вампир! И этот… житель Хибин, будь они неладны. Он понимал, что в этом водовороте все время меняющихся идей, уже и сам забыл оригинал. Надо бы перечитать, по-хорошему… Но какой смысл?– А ему одному не тяжело в трех ипостасях? Смотрел «Сплит»? Хотя нет… повторятся… смысла мало… Нужно переплюнуть…– Он и в пяти может, – усмехнулся Сенька. – Но это одна, цельная личность. Правда, дурная, с какими-то извращенными замашками, – добавил ворчливо. – Значит, не смотрел, – заулыбался продюсер. – У Сплита их было двадцать три, плюс одна скрытая. Так что не удивишь пятью… Единственное спасение… опустить психопата на грешную землю и сделать его самым обычным, лишив иллюзий о царствовании, божественности и прочая. – Да в том и прикол, что нет там расслоения! И что это реально такой нездоровый пришелец. А вот земля вполне могла бы стать ему психушкой: уединенная пещера, яркие дивные фотообои, роботы-санитары…– Тебя не учили не обламывать фантазии того, кто вроде как должен платить за твой каприз? – на мгновение улыбка Зауэра стала добродушной. – Мои учителя не замахивались на общение с такими крутыми персонами. Простите. Тот не отреагировал, смотрел перед собой, будто на экран, где демонстрировали кадры будущего фильма. – Или показать историю с разных точек зрения, постепенно углубляя… Если бы она там была…– Каждую – на отдельном экране, – осторожно вставил Сенька. – На каком опять экране? – вышел из задумчивости Зауэр.

– Отдельном. Варианты истории, которая там есть, – он выделил последнее слово. – Экран у зрителя один, – напомнил продюсер тоном доктора, говорящего с пациентом. – Но ведь можно сделать так, чтобы воспринимался как разные! Чёрно-белый и цветные, например. Или негатив…– Сделать можно, – елейно согласился тот, даже закивал. – Точку зрения покрасив. Но делать один экран тройным – это все равно, что лезть в голову больному!– Больных и так слишком много, – спешно согласился Сенька – У нас есть три точки зрения, как минимум: этого психа, горца и зрителя. Можно еще доктора добавить, если захотите. И в какие-то моменты картинка, общая для восприятия каждого из них, может становиться привычно цветной… как вариант…– У тебя какое образование, сынок? – снова эта доброта, подозрительная слишком. – Какую точку зрения ЗРИТЕЛЯ ты собрался осветить?– Обычную, – смутился Сенька. – Вы же не станете отрицать, что есть некие общепринятые представления. – Ты собрался показывать зрителю точку зрения зрителя? – смех его становился все безудержней и громче. И обидней. – Думаешь, без тебя он не справится?– Некоторые идиоты не справляются ни с чем, кроме попкорна!– Но это не повод набираться у них опыта!– А как иначе понять, что выкачает из них деньги? – не удержался Сенька от того, чтобы переадресовать язвительность. – Для подобных экспериментов вам нужно найти спонсора побогаче. – Я лучше предпочту ваш ум, чем хруст бумажек… Значит, снимаем комикс про психушку в горах? Или горы – это очередной глюк, который приходит пациенту?– Далеко пойдешь, сынок! Если взглядом перестанешь материться!– Не бывать мне актером, – усмехнулся он, чуть потеплев. – А ты еще и главную роль, поди, согласен был играть? – снова расхохотался Зауэр. – Честно? – улыбнулся он. – Не собирался. Серому кардиналу в тени уютней. Да и который из героев теперь главный? Псих? Или посетитель? А может, операционный стол? Или этот… шприц с успокоительным! Вот отличная роль – тыкать в задницу!– Да ты для европейцев фильм снять хочешь! – продюсер не унимался. – А вы предлагали аудиторию ЮАР?– В ЮАР такое не пройдет! Фильмы про рабство… это не толерантно!– Рабство у идиотизма? Отличная интерпретация! Значит, Американцы? Тогда точно должен быть супергерой типа марвеловских. А это уже плагиат. – У тебя плохой английский, тебе не говорили?Ох, не нравилась Сеньке эта улыбка. Однако внешне он постарался не показать. – В один голос. Все. А давайте наш псих попытается сделать супергероя насильно? Из первого попавшегося посетителя, случайно ошибшегося палатой. Ну или… скамейкой в больничном дворе. – Я даже представить боюсь, как он это будет делать!«Крокодиловы слезы продюсера – билет в один конец», – подумал Сенька, глядя, как тот вытирает их из морщинок в углах глаз. – Убеждать и насаждать. Видите, вам уже смешно. – По большому счету я развеселил себя сам, – равнодушно усмехнулся Зауэр. Ткнул окурком в стопку сценариев. – Вот здесь веселья мало…– Вы же знаете, что настоящие произведения искусства тем и ценны, что вызывают ассоциации и чувства у каждого зрителя. И у каждого – свои, – съехидничал Сенька. – Я знаю побольше твоего, сынок, – тот улыбнулся, пыхнув новой сигарой. – И вот эта куча вызывает очень стойкую узкосмысловую ассоциацию. А все твои доводы показывают, что материал сырой и сам ты не знаешь, что с ним делать!– Ну простите! – он стал сгребать материалы, так символично обсыпанные пеплом. – Надеюсь, ваш смех стоил затраченного времени. От всей души желаю вам гениальных режиссеров с хорошим английским. – Спасибо на добром слове!Сенька, не сумев сходу придумать достаточную колкость, сделал реверанс и направился к двери. Остаток дня он был настолько нестабилен, что даже сам почувствовал это. То волнуясь, то впадая в пофигистическую эйфорию, злясь попеременно на себя, на Зауэра, снова на себя, Сенька едва дожил до вечера и, не удержавшись, позвонил Эжене. Хотя бы такая радость, как кофе в компании хорошей девушки, была просто необходима. А если откажется – так хоть услышать ее голос…Однако Эжена согласилась. Настроение выправилось моментально. «Надо найти такую идею, чтобы этот «нуариист» схватился за нее обеими руками, чтобы сам возжелал снять фильм!» – думал он, старательно заправляя в джинсы рубашку. Осмотрел себя в зеркало… и еще ближе, сунувшись носом к самому стеклу… Не модельный мальчик… но и не урод. На недостаток женского внимания никогда не жаловался. Приведя себя в товарный вид, Сенька еще раз сверился с навигатором, уточняя путь к нужному кафе, пересчитал наличку и двинулся навстречу божеству. Рискуя опоздать, он все же свернул в цветочный за букетом чайных роз, на сей раз розовых. Эжена его ждала. По обыкновению прекрасная, как майская роза. – Не стоило так тратиться, вы же не миллионер!Но ведь понятно было, что возражения эти – дань воспитанию. Сенька разулыбался:– Вы настолько прекрасны, что удержаться – никаких сил! А вот с вашим боссом, похоже, я не сумел быть достаточно красноречивым, – посетовал он, ведя красавицу внутрь кафе. – Это простительно, вы же начинающий в этом бизнесе, – утешающе похлопала его по руке Эжена. – Буду дорабатывать сценарий, а красноречием развлекать вас. – И вымаливать еще одну встречу?– С вами? Конечно, – многозначительно улыбнулся он. – А с мистером Зауэром?– Не хочу, чтобы из-за меня у вас были проблемы. Когда будет, с чем к нему идти, сам найду способ. – Ну и зря вы оказываетесь от моей помощи, – улыбнулась та. – У вас ведь осталось минут пятнадцать от выделенного времени!Сенька засмеялся:– Правда? Они еще действительны? Но прямо сейчас мне все равно нечего ему сказать. Вот если б пару дней…– Вы же готовились к встрече. Что пошло не так?– Ему не нравятся мои идеи, – он усадил спутницу за столик, устроился рядом. – А угадать, чего он хочет, видимо, не хватает ума мне. Пришлось импровизировать. В итоге – «материал сырой». – Мистер Зауэр человек практичный, он всегда говорит, что в основе всего лежит простая и доступная идея. У вас доступная идея?– Что уж доступней самопожертвования!– О… вы будете снимать религиозный фильм?– Нет, дорогая, – засмеялся Сенька. – На это я бы не замахнулся. Сошлись на комиксе про психа с многосоставной личностью, но вот идеи о спасении мира, о пришельцах и вампирах не прокатили. Глаза девушки заметно округлились:– А зачем так много идей? Она же должна быть одна!– Например, что кто-то возомнил себя древней расой, насел на уши незнакомцу, а оказался психом?– Ну… да… – расцветшая улыбка стала лучшей наградой за сообразительность. Формулировать мысли в компании Эжены, да и генерировать их оказалось намного проще, чем с продюсером. – Но мистеру Зауэру нужен известный герой…– Э-э-э… знаменитый актер? – мелькнуло недоумение. – Известная личность. Актера, думаю, найти для него не проблема. Или… быть может… типаж…. – Известная личность? Для чего ему известная личность?– Вот и я думаю: зачем? Можно ведь взять типичного представителя. Скажем… садовника…– И что он будет делать?– Заблуждаться в своих представлениях о мире, навязывать их «избранному». – Садовник? Он же за цветочками ухаживает… жалко его! – шевельнула бровками Эжена. И Сеньке тоже сразу стало жалко и всех садовников, вместе взятых, и эту расстроенную девочку. – А кто, по-вашему, бесполезен?– М-м-м… – она задумалась, держа ложечку во рту. – Безработные! – воскликнула, будто сделала открытие. – Особенно таких терпеть не могу, когда они все из себя умные, но это их жизненные невзгоды укатали, а не собственный характер. Ну такие: здесь работать не будут, здесь их не ценят, а здесь не понимают!– А вы правы! – усмехнулся Сенька, засмотревшись на ее рот. – Им самое то – поучать других и мнить себя наиболее достойными… пустые бочки. – Да еще и все обязаны их терпеть, и у них даже льготы есть!– Точно! С налогов, которые платим мы!– Вот! Все им дай, все должны! Все при этом плохие! И никаких цветочков не выращивают!– Вы гений! – радостно рассмеялся Сенька. – А для красоты момента он должен убеждать миллионера бросить доходы, бизнес – и пойти в «спасители»!– Они так и делают… – пожала плечами Эжена. – Так ведь проще…– Признаться, миллионер должен быть тогда или слишком неумным, или со своими капризами, чтобы повестись на такую глупость. – А он у вас умный? – заинтригованно уточнила она. – А каким бы вы хотели его видеть? – пытливо прищурился Сенька. – Будьте моей Музой, навейте идею. – Миллионер то? Ой, вы знаете… они все такие спесивые! Зациклены на деньгах! Моя подруга Мелани познакомилась с таким, чуть не померла от скуки!– Говорят, у богатых забота – сохранить капитал. А нам хранить нечего, – засмеялся Сенька– Зато не скучно, – красавица залилась смехом в ответ. – Я рад, – легонько погладил он ее по пальчикам, любуясь ее улыбкой. – А в вашем плотном графике есть время больше, чем на чашку кофе?– На две чашки кофе? – снова смех, такой трогательный и теплый. – Если пожелаете. – На самом деле я хотел предложить вам прогуляться за какой-нибудь приятной покупкой. Наверняка в вашем арсенале найдется место для новой сумочки или браслета…– Хорошо, – смеется. – Но для этого мне нужно найти время!– Буду счастлив, если вы его найдете– Я постараюсь, – смеясь, пообещала она, – если вы расскажете мне еще что-нибудь забавное про вашего миллионера. Это он у вас вампир?– Нет, он – якобы избранный, спаситель планеты и человечества. А вампир – тот безработный псих, внушивший эту мысль бедолаге. Эжена расхохоталась:– Вот кровопийца так кровопийца! Прямо социальная драма у вас!– У меня восхитительная Муза, – вторил ей Сенька. – А ещё он – из числа инопланетных пришельцев, захвативших Землю. Думаю, с истиной тоже не расходится. – Ужас-то какой! Таких, наверное, искусственно только создать можно!– Он же псих! Вы помните?– Ах, ну да! Но стоит только представить… Ужасно…– Разве немного напряжения повредит фильму?– Наверное, нет, – улыбка вновь появилась на ее лице. – Но я же не специалист!– Только представьте, какое облегчение – узнать, что весь захват планеты, порабощение людей и вирус вампиризма – порождение больного мозга!– Это вы точно подметили!– Ну вот! Теперь благодаря вам мне будет с чем явиться к мистеру Зауэру. Вот обдумаю еще разик, оформлю мысль…– Ну что вы! Вы и сами прекрасно справляетесь!– Вы – моя вдохновительница! – приподняв ее руку, Сенька склонился, ласково дотронулся губами до нежных пальцев. Глянул вопросительно. Приятно было видеть ее удовольствиеОн улыбнулся сам, поцеловал еще раз и неохотно отпустил руку. – Проводите меня до такси? – девушка стала собираться. – Так скоро? Жаль… Но провожу, конечно! Любым способом продлить минуты с вами! – Сенька помахал официанту. Разобравшись со счетом, он повел Эжену на улицу и к парковке, ухаживая по пути. Та с удовольствием принимала его внимание, одобрительно улыбалась. Таксист подъехал возмутительно быстро. Садясь в машину, Эжена стрельнула глазками:– Я напишу, когда у нас возможен совместный шопинг. – Буду с нетерпением ждать. Он все же поцеловал ее руку ещё раз и, аккуратно закрыв дверцу машины, улыбнулся. Умилился ее невинным прощальным жестом. Дождавшись, когда такси скроется из вида, пошел к себе. В голове крутились новые мысли, которые следовало теперь изложить на бумаге и привести в соответствие с имеющимся материалом. А может… ну его, имеющийся? Лишние привязки и шаблоны. Рассчитывать на снисходительность Зауэра, даже отдаленно похожую на снисходительность его секретаря, не приходилось, и Сенька занялся тридесятой перекройкой сценария. Теперь он решил действовать радикально. Отбросил в принципе свое начальное представление о результате, нацелился на совершенно новый продукт. И смена хронологии событий, вернее, раскрытия их для зрителя, виделась лишь малой частью запланированных перемен. Согласовывать новую версию с Валеркой – значило лишь тратить время и трепать нервы, а потому он всю детализацию оставил себе на проработку, а сценаристу, сопроводив извинениями, переслал полуготовый продукт. «Осколки небес»LoglineАслан, молодой и красивый сын миллиардера, должен понять и выполнить свое предназначение, иначе будет мучиться до конца жизни. ИдеяОсознания проблемы недостаточно для ее решенияСцена 1Респектабельный, богатый кабинет бизнесмена. За столом – сам бизнесмен, сердитый, раскрасневшийся, нервно теребит ворот рубашки, расстегнутый на две пуговицы. Стол завален бумагами. На стене, помимо всяческих дипломов, благодарственных писем и графиков, – фотография красивой грузинки с мальчиком, украшенное бусами и перьями копье. Перед столом, упрямо склонив голову и пронзая бизнесмена взглядом, стоит молодой человек, похожий на мальчишку с фото, со сложенной вчетверо картой в руках. – А я сказал, нет! – злится бизнесмен. – Но это же уникальное место! Я должен там быть! – восклицает парень в отчаянии. Я так чувствую!– Ты каждый раз должен! Хватит шляться по горам и лесам, как… безродный турист!Парень спешно подсовывает карту на стол, развернув, показывает:– На этот раз – все серьезней. Вот сюда. Это совсем недалеко!Бизнесмен всматривается в карту:– Хибинские хребты! Недалеко?! Ты, вообще, представляешь, на чем туда добираться?!– Конечно! Мы пойдем группой и…– Никаких групп! Ты мой сын! – тот махнул рукой, скинув карту, с силой тычет пальцем в стол. – Ты должен быть здесь! Особенно в собственный день рождения!– Но у нас у всех уже билеты!– Никаких но! Поедешь – перепродам твой остров к чертям, пока не оформил! И новенькую «Ламбо» в придачу!Парень, явно озадаченный, хмурится, на лице – куча колебаний. – Я поеду, отец. Мне нужно.

– Ах так! – тот задохнулся от возмущения, вскочил из-за стола, на миг исчез из поля зрения, склонившись… Выпрямился – с револьвером в руке, приставил дуло к своему виску: – Я не для того растил сына, чтобы он бросал все к чертям! Выбирай: я или твоя блажь!Парень бледнеет. Очень медленно вытаскивает из внутреннего кармана пиджака билеты на поезд. – Это не выбор, пап… – готов порвать билеты. Стук каблуков, в кабинет входит грузинка (мадам с фотографии), в ужасе смотрит на бизнесмена, на парня, потом снова на бизнесмена. Взгляд вспыхивает гневом. – Шурик!Бизнесмен осторожно опускает револьвер, неловко усмехается, будто и сам не понимая, как так вышло. – Да я ничего, Тамара… мы тут… поездку Аслана обсуждали… Хороший выбор наш мальчик сделал… как всегда…Весь он как будто съеживается, становится под взглядом жены мельче, куда-то в стол сует оружие. Вместо него выуживает купленный в «Макдональдсе» гамбургер и, вползая в кресло, начинает разворачивать его и есть. Виновато поглядывая на царицу Тамару. Аслан, подняв с пола карту, торопливо уходит. Сцена 2Горный пейзаж, вечер, костер. У костра – три парня и девушка, ужинают, смотрят в сторону обрыва, где сидит Аслан, а к нему движется женская фигура. – И чего она поехала? Ноет только да к нему цепляется, – ворчливо озвучивает один из парней, явно выражая общую мысль. – Ее же Аслану Шуриковичу в невесты прочат, – насмешливо фыркает девчонка, тянется за гитарой, берет пару пробных аккордов. Девушка домогается до Аслана, пытаясь утащить его к костру. – Пойдем, слышишь, они петь собрались. Что ты тут один?Парень встает, отряхивает штаны. Поправляет моток веревки и карабин на поясе. – Извини, Людмила, мне надо побыть одному. Подумать. – Что ты так официально? – ластится та. – Мы же давно знакомы. Можно и ласковей… О чем ты собрался думать?– Иди, я сейчас догоню, – разворачивает он ее от себя. – Мне надо. Девушка, понимающе хихикнув, уходит. Аслан направляется в противоположную сторону, вдоль обрыв. Туда, где тени от скалы черней. В щель меж камнями, достаточно глубокую, он ставит якорь и начинает спуск с обрыва. – Я должен. Должен это понять, – бубнит себе под нос, спускаясь все глубже в расщелину и темноту. Веревка трется об острые выступы скальных пород. Внезапно Аслан обнаруживает пещеру (рука уходит во тьму, не находя опоры). Решив инсценировать падение, он чуть подтягивается и режет канат в потертом месте. Сам падает в пещеру, бьется головой о камни и теряет сознание. Сцена 3Аслан приходит в себя. Отползает от края, ощупывает голову… Убедившись, что ничего не разбито, и поморщившись на тупую боль от удара, целеустремленно движется вглубь пещеры. Усевшись у стены в позу лотоса, начинает медитировать (ура, вокруг никого, кто бы бог ему помешать!). Телефонный звонок. Вздрогнув, Аслан с удивлением и досадой вынимает из кармана смартфон. Два непринятых. И третий входящий продолжает звонить. Людмила. – Вот ведь настырная! – ворчит Аслан. Сняв куртку, заворачивает телефон в нее, чтобы заглушить звук. – И как только сигнал прошел!Мобильник звонит. Аслан пытается сосредоточиться. Хмурится. Бесится. Достает телефон, швыряет о стену. Звонит, зараза. – Да они меня отслеживают! – доходит до парня. Аслан встает, поднимает смартфон и, подсвечивая экраном, уходит вглубь пещеры. И еще. Втискивается в какой-то узкий лаз… матерясь на сотовых операторов у которых, где надо, связи нет, а в толще горных пород – на тебе!Телефон, наконец, умолкает. Сцена 4Наверху, над горными плато кружит вертолет. Масштабные поиски Аслана, всеобщие волнения, переживания. Спасательная операция полным ходом. Отец Шурик, нервничая, топчется у остывшего костровища, кусает кулак (распишу подробней). Сцена 5Раздумывая, нафига он сюда полез, но чувствуя, что надо еще глубже, Аслан таки пробирается через узкую расщелину и оказывается в фантастической пещере с явно искусственного происхождения водопадом, формой чаши напоминавшим умывальник. Рискнув попробовать воды, он двинулся дальше, удивляясь все больше. Бассейн в ярко-зеленом свете, невесть откуда взявшемся. Высокие прозрачные сосуды с живой, меняющей цвет и форму жидкостью. Внезапно почувствовав пристальный взгляд и чужой томный голос в голове, он оборачивается – и видит темноволосого незнакомца, смотрящего на него настороженно и лукаво. Речи незнакомца, по-хозяйски дерзкие, то и дело перескакивающие с высокого стиля на молодежный жаргон и обратно, вводят его в ступор куда больший, чем сам факт появления чужака. Продолжая говорить загадками и то и дело хамить, тот ведет Аслана в так называемый «кабинет». В котором чудес «из будущего» оказывется немного больше. Впрочем, общая обстановка вполне соответствует его представлениям об офисе, поэтому Аслан смог немного расслабиться. Пока парень, представившись странным полу-женским именем, вещает о каких-то космических войнах, межрасовых конфликтах, богах, вампирах и прочей дребедени, намешав невыносимо поверхностных знаний из всех мировоззрений и верований человечества, Аслан силится понять, какое отношение вся эта пафосность и сюрреальность имеет к нему. И только фантазер подобрался, как казалось, к сути проблемы (хотя сквозь эту мешашину обрывочных идей просочиться было очень трудно), раздаетсся телефонный звонок. Отец Шурик достал его и здесь. Грубо выругавшись, Аслан смотрит на мобильник, не соображая, что делать. И все-таки выключает его. Переводит взгляд на хозяина пещеры…Тот молчит, всем своим видом показывая, что продолжать не намерен. – И? Для чего вы меня звали? – подталкивает его Аслан к дальнейшей мысли, надеясь, что удастся перескочить добрую половину оставшегося бреда. – Ты их привел за собой! Предатель! – шипит тот, скалясь. Это уже не лезет ни в какие рамки, и парень начинает возмущенно наезжать в ответ – мол, что это за пещера такая в глубине скалы, и что за скала, где даже сотовая связь заглохнуть не может. Зло щурясь, брюнет тычет пальцем в сторону свода пещеры, под которым ютится что-то, отдаленно напоминающее параболическую антенну. Впрочем, вести разговоры дальше отказывается, насупившись и недоверчиво скрестив руки на груди. «Не так ты их сложил, – ядовито думает Аслан, продолжая разводить аборигена на разговоры. Понимая, что никто другой на его вопросы сейчас не ответит. Устав говорить, Аслан приказывает роботу сделать напиток. Тот готовит, но по мимолетному сигналу хозяина, не замеченному парнем, добавляет еще что-то. Напиток меняет цвет. И только когда парень выпивает пойло до дна, тот начинает говорить. Вернее, бросать обвинения. – Я открыл тебе тайну своей пещеры! Позвал тебя, а ты – меня предал!– Да я вообще первый раз тебя вижу! Как бы я мог?– Хоть по незнанию, хоть по скудоумию, – ворчит тот. Аслан, чтобы все-таки разобраться, что происходит, убеждает его, что пришел-то сюда сам, по доброй воле. Что захотел этого для себя, а не для кого-то. Сам сделал выбор. – Свобода выбора – это блеф!За стеной гулко, отдаленно раздаются голоса, приближаются. Вампир резко встает и враз оказывается за спиной парня, ладонями сдавливает ему голову. Хруст – и темнота. Сцена 6Космос, звезды, туманности, галактики… Женский плач. В облаке космического мусора и пыли Аслан видит рыдающую девушку. Пытается успокоить. Та рассказывает ему о своей тоске – что не может научить детей своих жить правильно, относиться к ней и друг другу с уважением и т. п. Во время этого страдальческого повествования оба они оказываются в пустыне, среди песков и камней (кажется, разрушенной статуи или чего-то вроде). Выслушав великий плач, Аслан спрашивает:– А кто ты?– Я – Гея…«Да, трудно быть девушкой гея», – думает он, а вслух обещает помочь ей. Провозглашает пафосно:– Я спасу тебя! Я выбрал свое Предназначение!Вдруг ниоткуда появляется антропоморфный, но практически бестелесный тип с копьем (слишком уж похожим на сувенирный «трофей», который висит в кабинете отца Шурика) и восклицает ядовито:– Ну что ж… Свобода воли! – и бьет древком копья о землю. В голове Аслана раздается звон и ехидное, сытое посмеивание отца Шурика, довольного собой. «Свобода воли блеф!» – вспоминаются слова вампира – и падает темнота. Сцена 7Сознание Аслана вновь выныривает из темноты, возвращаясь в «кабинет» в скале. Очевидно, от холодных пальцев вампира, который, нахально ухмыляясь, лапает его за шею. Откуда-то слышится женский плач. – Парень, ты что такой слабенький?– Ну извините, я в теле только 23 года, еще не изучил его в совершенстве, – не теряется он, – так зачем ты пригласил меня?– Не зли меня, созданный богами, не то я полакомлюсь тобой, – вампир с ехидством смотрит на пульсирующую вену на шее собеседника, перестукивая по столу длинными крепкими ногтями. – Видно, ты еще и туповат. – А что я могу? Что? Я – обычный человек!– Ты должен примирить древних с богами! Вражда наша длится миллиарды лет. Но только так, можно умилостивить Вселенский Суд! Снять крест с Земли и вернуть ей былое величие!– Изничтожить христианство?! – в ужасе прикидывает масштаб проблемы Аслан. Отмахивается от этой бредовой мысли рукой. И еще раз. Кабинет превращается в амфитеатр белого камня, наполненный зрителями. Сотни голов кивают под аккомпанемент оваций, как будто их разом дергают за ниточки, как марионетки. А в центре стоит вампир, постаревший, с белой бородой, и вещает что-то. Рядом с ним – та самая девушка гея. Аслан снова машет руками, прогоняя видение. Плач становится громче, а энтузиаст вампир моложе… и еще моложе, пока совсем не меняется в лице, превращаясь в молодого врача в белой шапочке и марлевой повязке. – Он очнулся…Смазанное изображение исчезающего из поля зрения врача – и вместо него появляется отец Шурик. – О каком еще христианстве ты бормотал?! Окстись! Остров ждет, мать его Тамара… Док, я забираю его. С помощью отца Аслан поднимается с больничной койки и выходит из палаты. Хмурится. Растерянно оглядывается на чей-то плач. В коридоре на стуле рыдает женщина, а перед ней, глядя в пол и что-то бормоча, – тот самый вампир в смирительной рубашке». «На доработке не настаиваю, сделаю сам», – добавил в конце письма на всякий случай. Он торопился, полагая, что продюсер в любой момент может сорваться и исчезнуть из Парижа, из Франции, Европы – вообще из его жизни, и чувствовал, что поймать Зауэра повторно – шансов ноль. А потому, отправив сценаристу набросок, Сенька налил себе кружку крепкого кофе и, собрав волю в кулак, уселся за детализацию. Старался, как оказалось, не зря: ровно в момент, когда он выходил из печатного салона с еще теплым, буквально свежеиспеченным сценарием, в кармане зазвонил телефон. Эжена назначала встречу. Это ли не знак, что все сложится!– Моя богиня! Муза! Лечу к вам! – пылко воскликнул он, укладывая в голове названный адрес, и, пообещав быть у ее ног, помчался к цветочному, чтобы встреча уж точно прошла на высоте. Она ждала его у крыльца, готовая проводить к шефу. – Спасительница моя! – рухнул Сенька на колено, протягивая ей небольшой, но совсем не дешевый букетик орхидей. Нежно-розовых, как ее изысканный румянец. И пока та, приняв, тепло благодарила его, ухитрился поцеловать тонкие пальчики. – Господин Зауэр скоро освободится и примет вас. – Эжена! Божественная! – взволнованно зашептал он, вставая. – Можете глянуть одним глазком на сценарий?– Если только одним. – Да даже вполглазика! Вы меня невероятно обяжете! – Сенька поспешно протянул ей распечатку. Девушка улыбнулась, скрывая вздох, и предложила зайти в кафе. Не сидеть же на улице. – С вами – куда угодно! – восторженно подхватил мысль Сенька и со всем набором галантностей, имевшихся в его арсенале, повел ее в ближайшее, к счастью оказавшееся еще и довольно милым. Усадил за столик, сделал заказ. Выпросил у официанта круглую вазу под цветы и придвинулся поближе, чтобы прокомментировать, если вдруг возникнут вопросы. Однако в подсказках девушка, очевидно, не нуждалась: сев за столик, ловко выудила откуда-то карандаш и принялась нещадно чиркать в сценарии, выбрасывая целые абзацы. Сенькино возмущение запнулось об изящество ее пальчиков, машинально поправивших упавшую на лицо прядь. Засмотрелся, напрочь позабыв, зачем он здесь. Непослушный локон соскользнул снова – и Сенька сам придержал его, бережно заправил Эжене за ухо, стараясь ее не отвлекать. Впрочем, она настолько сосредоточилась на тексте, что даже не заметила этой ненавязчивой ласки. Он подождал лист. Второй. Пробежал взглядом меню, вдруг остро ощутив желание что-нибудь выпить. Нет, конечно, не стоило: еще не хватало прийти к Зауэру с запахом спиртного!– Полагаете, совсем беда? – осторожно спросил, потерев ладонь большим пальцем. – Нет, не все так плохо… – задумчиво отозвалась Эжена, и легким взмахом руки вычеркнула огромный кусок с поисками миллиардерыша. – Теперь – точно, – сыронизировал Сенька не без огорчения. Та улыбнулась очаровательно и продолжила изничтожать сюжет. «Что ж там останется?!» – с отчаянием подумал он, ероша волосы. Вспомнился весь его путь от пустой аудитории до этого вот момента, проделанный, по сути, из-за одного лишь пари… Внезапно он и сам почувствовал себя Асланом, соблазнившимся на журавля в недостижимо далеком, какой-то неведомой планеты небе. Кофе остыл. Сенька неприязненно допил холодную горечь и заказал еще, с шоколадным сиропом. Эжена, окончательно погрузившись в создание нового, иначе и не скажешь, сценария, продолжала править. Подумала, погрызла карандаш… что-то вычеркнула снова…Только бы сработало! Он был готов молиться всем инопланетным богам… да хоть половину гонорара ей отдать, если фильм снимут! Фактически, его судьба сейчас в этих нежных руках!Официант принес заказ. Но девушка даже не отобразила появление на столе ароматного напитка и конфет. Сенька залюбовался. Это еще один фильм можно снимать, и чтобы в кадре была только она, вот так сидящая с чужим сценарием, вдумчиво вносящая коррективы… Ничего не нужно больше: это прекрасное светловолосое божество, карандаш, листы, забытый кофе… И всю дурацкую историю его стараний – субтитрами где-нибудь справа, за ее спиной. Он, все же, осторожно заглянул в рукопись – и восхитился аккуратностью, с которой Эжена дописывала что-то взамен вычеркнутых фраз. «Какая старательная девочка!» – вырвалось вслух. Он осознал это, когда она, приподняв голову, посмотрела по сторонам, ища объект похвалы. – Вы! Вы, моя богиня! – погладил Сенька ее по руке. – Вы уж определитесь, – усмехнулась Эжена и вновь углубилась в правку. – Я определился. Сразу. И я безмерно восхищен вами!Не дождавшись реакции, он умолк, не рискуя больше отвлекать. Боясь, что это чудо из-за его чрезмерной пылкости вдруг оборвется и… Нет, воображать грустные последствия не хотелось. Не хватило духу и представлять, во что в итоге превратится его сценарий. А вот придумывать объяснение, почему итог так отличается от оригинала, можно было начинать. Чем он и занялся, потягивая кофе и не переставая любоваться красавицей-секретарем. От мыслей его отвлек очень не к месту пришедший ответ Валерки. «С чего бы это он меня так разволновал? – подумал Сенька, открывая на экране смартфона письмо. – Или это общий фон нервный?»«Под этим я свою подпись не поставлю. И даже если это снимут, я не буду считать твой выигрыш таковым. Как там формально – мне плевать. Варись сам», – писал, очевидно, уже бывший друг. Сенька усмехнулся: «Интересно, он имел в виду производство кино или котел в аду?»Эжена дочитывала последний лист. – Ну вот как-то так… – наконец, девушка спрятала карандаш и протянула ему сценарий. – Вы чудо! – выдохнул Сенька, с восторгом на нее взирая. Смотреть в бумаги было страшновато. Эжена глянула на часы и заторопилась:– Пора. Сердце Сеньки заколотилось быстрей. Как они дошли до апартаментов продюсера, он не помнил – все как в тумане. И не помнил, переживал ли так когда-либо еще. Однако в момент, когда оказываешься лицом к лицу с главной своей проблемой, которая должна стать спасением, – тупить нельзя. – Здравствуйте, мистер Зауэр. Я принес вам новую версию… – сообщил он, нерешительно переступив порог. – Новую версию себя, я надеюсь? Более вежливую?– Прошу прощения, если был бестактен. Я… переволновался. Извините. – Мне казалось, что вы уходили, чтобы не возвращаться. Переход продюсера на дистанцирующее «вы» вряд ли являлся хорошим знаком. – Я был неправ. Прошу прощения– Чем торгуете на этот раз?– Значительно урезанным и… концентрированным продуктом. Прошу, посмотрите, – он протянул Зауэру почеркушки, надеясь, что за черновик его не вышвырнут за шкирку прочь. Тот молча взял сценарий, стал листать. Сенька мысленно обгрыз все ногти, пока продюсер первый раз не выразил свое одобрение лаконичным кивком. Обнадежило. Он аж дыхание затаил, следя за малейшим движением Зауэра, за каждой тенью на его лице. Продюсер заглянул в конец сценария:– Прекрасно. Вот это я, пожалуй, возьму!Сенька едва сдержался, чтобы не начудить. – Спасибо, мистер Зауэр! Я рад, безмерно рад! И готов работать со всем усердием!– Вот и договорились!– Когда приступать?– После подписания контракта. – Который подготовит ваш секретарь? Отлично. Я тогда… перепечатаю сценарий набело?– Конечно!– Благодарю вас, мистер Зауэр!Он выскочил из кабинета, огляделся – и буквально рухнул на колени, к ногам белокурого божества. – Кудесница! Богиня! Вы сделали невероятное!– Вставайте, прекратите паясничать!– Я совершенно серьезен! – продолжал он шептать ошалело. – И должен вам минимум половину гонорара за этот фильм!– Перестаньте… – Эжена принялась поднимать его. Сенька изо всех сил постарался взять себя в руки, встал. – Нет, правда! Без вас не было бы этого контракта! Ничего бы не было!– Искренне рада за вас!– Все благодаря вам, вам, Эжена! Я… я прошу, умоляю вас о встрече! О возможности отблагодарить вас более… ощутимо, чем потоком слов!– Конечно, конечно! Вы сейчас успокойтесь, отдохните…Он перевел дыхание. И снова. – Наверное… вам работать надо… А мне – перепечатать ваш великолепный сценарий… Скажите, когда я смогу увидеть вас?– Я вам позвоню!– Только непременно, умоляю! Обязательно позвоните!– Обязательно позвоню!– Спасибо! – он ухватил ее руку, поцеловал пальчики и, поминутно оглядываясь и благодаря, потопал на выход. Эжена улыбнулась, помахала рукой. «Изумительная девушка! Просто потрясающая! Красивая, талантливая! Умная!» – перебирал он комплименты. Радость накатывала волна за волной. За углом Сенька не выдержал – и радостно запрыгал по улице. Неописуемая эйфория и восторг схлынули так же стремительно, как до этого накатили. Уже у самого дома Сенька вдруг осознал, что получить согласие продюсера (не безликий не-отказ, а согласие!) – это лишь крохотный кусочек льда, торчащий из воды, а под ней, то бишь впереди, такой огромный массив– Хибинам и не снилось! Он остановился. Вздохнул. Нет, желание работать не пропало. Тем более что теперь он чувствовал себя обязанным закончить дело, причем успешно: Эжена должна быть довольна. Забавный род обязательств, ранее не знакомый. Значит, будет так. Уже в отеле, запасшись кофе и устроившись на диване, он, наконец, не без волнения открыл сценарий. И оторопело уставился на него. «Слишком слюнявое название, это же не любовный роман!» – гласила первая же надпись, сделанная рукой прелестного божества. Сложно не согласиться. Хоть название первоисточника возвращай. Он сделал пометочку, оставив придумывание названия фильму на потом. С логлайном Эжена тоже помудрила, и теперь он выглядел так: «Аслан, молодой и красивый сын миллиардера, находящийся в поисках себя, находит красивого незнакомца с крепкими ногтями, и узнает о великом предназначении». Саркастичненько, но допустим. Все равно именно этот вариант принят Зауэром, и произвольно менять что-то еще Сенька бы не рискнул. Дальше пошли многочисленные правки по мелочам, в части логики, осмысленности деталей и визуализации. Это же сколько всего надо пересмотреть, чтобы уметь сходу анализировать и видеть будущий фильм! Просто талант! Не секретаршей ей надо работать! Однако сейчас этот талант значил работу для него самого, и, вздохнув, Сенька подтянул ноутбук на колени, чтобы сразу вносить исправления. Поулыбался над придиркой к мотку веревки на поясе героя, представив, как на его месте привязал бы себя не к спальнику в палатке, что иронично предположила Эжена, а к ней самой, такой остроумной и соблазнительной. В местах, где не хватало описаний для полноценного визуального ряда, типа шороха трущейся о камни веревки в темноте, добавил пояснения. От некоторых моментов пришлось отказаться. С сожалением он поудалял фрагменты, вычеркнутые Эженой. Их оказалось намного больше, чем он успел заметить в кафе. Вся вторая линия про поиски пропавшего Аслана, множество деталей, даже на полшага отступавших от основного повествования. «Интересно, она со своими поклонниками так же беспощадна?» – думалось, пока лист за листом удалялась вся четвертая сцена. Чем не понравился Эжене способ вампира вырубить героя, он не понял. Но спорить тоже не стал и заменил его на рекомендованный удар по голове. А вот забота секретарши о многострадальном Аслане заставила Сеньку улыбнуться: после таких-то приключений, действительно, стоило понаблюдаться у врачей подольше. А то и на отдых, на курорт, что явно одобрил бы отец Шурик…Из увлеченной работы над созданием нового кадра его выдернул телефонный звонок. Эжена?! Уже?! Он с жадным предвкушением схватил мобильник… но на кране высветился не ее, а другой, подозрительно знакомый номер. С сомнением и некоторой опаской Сенька ответил:– Да?– Да? Да?! Ты мне говоришь – Да?! После того, как исчез и оставил больную женщину в неведении?! Вот твоя мать еще не знает! Думает, ее сынок прилежно учится, старательно зарабатывает… – голос Клавдии Евгеньевны, причитающе-возмущенный, набирал обороты, как и резкость фраз. Таки исполнил сценарист свою угрозу, дал его новый номер этой мадам. Сенька, морщась, отодвинул от уха телефон. Жаль, некому передать, как в «Пятом элементе», чтобы подальше. Однако призывы Клавдии и ее клятвы в случае неповиновения пожаловаться матери и выселить его из квартиры, он прекрасно расслышал. Несколько секунд потребовалось, чтобы взвесить два варианта развития событий и…Выбрав единственный, освещенный присутствием прекрасного белокурого божества, Сенька нажал «отбой».