Общежитие для смертниковСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Не знаю, сколько мне осталось жить на этой земле. Нет, я ничем не болею, о суициде не думаю, по крайней мере, стараюсь не думать. Видимо, просто такова моя судьба.

Не сказать, чтобы я зарабатывал миллионы, но на сытую жизнь хватало. Квартиру снимал приличную жена была, Катя. И тут я остался без работы.

Жена стала добытчиком. Я же обвыкся в роли домохозяина. Пил потихоньку самогоночку. Мне казалось, что все под контролем, пока Катя не закатила истерику, я помню, что накануне вечером мы с женой сидели и мирно беседовали. А тут она заявлет: «Ты совсем оборзел, Гриша! Не работаешь и не собираешься! А вчера так ужрался, что порывался меня ударить!» Я совсем не хотел верить, что алкоголь так на меня воздействует. В конце концов Катя заорала: «Да пошел ты! Я ухожу от тебя!» Катя ушла, платить за жилье стало некому. Месяца полтора я скандалил с хозяйкой квартиры, которая меня выпихиала на улицу. В итоге она натравила на меня своего племянника. Мужик оказался сердобольным и понимающим. Он устроил меня в общежитие, да еще и подкинул работенку. Стал я работать электриком в том же микрорайоне, где находилась общага, которую специально держали для бывших зеков, малообеспеченных людей, гастарбайтеров. Здание пошарпанное, старое, но вполне ное общежитие, если не считать тесноты и вони.

Я почти сразу познакомился с двумя Сергеями, которые жили по соседству. Они тут же потащили меня на поминки. Возглавляла стол Марьяна Яновна, неопрятная баба без возраста, то ли главный адмистратор этого здания, то ли кастелянша.

Марьяна Яновна произносила поминальные речи, а все остальные выпивали. Атмосфера была скучная и унылая, зато водка текла рекой. Поэтому я и засиделся дольше обоих Сергеев. Ну и выпмл побольше положенного. Помню только, как Марьяна все бормотала: «Помянем Юру... » - и все посматривала на меня, будто бы оценивая.


Лифт в общежитие оказался неисправным. Пришлось мне подниматься на свой седьмой этаж по лестнице. А она неухоженная, темная. Я, покачиваясь, все поднимался и поднималси - и понял, что сбился со счету, не соображая, на каком я сейчас этаже. Вдруг откуда-то из-за стена отделилась тень, и прямо передо мной возник странный человек с рыжими волосами. Он дыхнул на меня перегаром и пробасил: «Вот твой этаж». - «Откуда тебе знать?» - спросил я. А в голове, пусть и затуманненой водкой, возник вопрос: а и правда, откуда он знает, если я из этой общаги только двух Сергеев знаю? «От верблюда, - грубо ответил незнакомец, - я сам тут жил, пока не подох». Я махнул рукой, пошел к себе в комнату и завалился спать. Всю ночь мне то ли чудилось, то ли снилось, что рядом кто-то ходит.

На следующий день я спросил у Сергеев, что за рыжий мужик на лестнице был. «У нас теперь нет рыжих, - ответил один из них, - раньше Юрка был, его-то мы и поминали вчера». Естественно, я все списал на то, что перебрал вчера с алкоголем. Подумал, что надо завязывать с этим делом: вон, уже с покойниками разговаривать стал.

Через месяц помер жилец с пятого этажа. Говорили, что попал под автобус по пьяному делу. Снова поминки, и снова Марьяна Яновна причитала: «Помянем Стасика... » - и все так же оценивающе пялилась на меня. У меня возникло дежавю.

Я засиживаться на поминках не стал, для приличия выпил полрюмки и пошел к себе на этаж. И снова-здорово. Около стенки стояла одинокая мужская фигура в какомто дыме. Вроде не сигаретном - запаха я не чувствовал, а в полутьме так и не разобрал, может, мужик электронный девайс покуривал. Я почувствовал, как от страха зашевелились волосы на голове, но тут же встрепенулся. В голове закрутилась карусель мыслей: «Вряд ли это Стасик, которого сейчас поминали. Да и трезвый я. Чего тогда жуть такая пробрала?» И я прибавил ходу. Услышал только, как мужик в темноте хрипло засмеялся: «Да Стас я, Стас!» Я заперся в комнате. Почуял - не к добру это. Как в воду глядел.

В нашей общаге чуть ли не каждый месяц кто-нибудь умирал и умирает до сих пор. Один по пьяной лавочке, другой в окно прыгнул, третьего ножом пырнули. Можно списать на контингент, конечно, но, е-мое, не могут так часто люди помирать! Хотя я гасил в себе мрачные мысли и старался думать о хорошем. Да вот плохо получалось. Пить я не пил - разве что банку пива с мужиками после работы пропускал. Но покойников я видел, как живых людей. Ну, как видел, краем глаза. Пытался разглядеть - они исчезали. Зато их присутствие отзывалось какой-то гнусной тоской, от которой холодело все внутри. Мир будто бы останавливался, и единственное, чего хотелось в этот момент, - это выть. Такое бывало с завидной регулярностью. Вроде и забудешь про тени и звуки, а в душе все равно какая-то смертная, могильная тоска.

Однажды меня послали отключить щиток на 380 вольт. На районе закрылось кафе, и надо было его демонтировать. Я хоть и работаю с электричеством всю жизнь, а на этот раз словно черт меня под локоть пихнул - я неаккуратно уцепился за провода, меня и долбануло.

Как жив остался - одному Богу известно. Здоровье тоже было в порядке, разве что ожогом отделался. Зато я заметил, как мне стало еще хуже в плане душевного здоровья, наверное. Весь мир казался скучным и безрадостным, ничего не хотелось. После еще было несколько случаев, когда я понял - смерть ходит за мной по пятам. Как-то рядом со мной рухнула строительная люлька. Меня не задело, но еще пара метров - и все. Потом машина едва не сбила, чуть в колодец не провалился. А раз смерть рядом, то и радоваться нечему. Стали в моей голове рождаться такие мысли, каких раньше не появлялось. Я про суицид говорю. Но я никогда на себя руки не наложу.

Как-то в мрачном настроении я возвращался с работы и решил посидеть возле общаги. Тут ко мне подсела Марьяна Яновна, потребовала денег на очередные поминки. Я не удержался: «Общежитие для смертников какое-то. Скоро все вымрем». Кастелянша лишь ухмыльнулась: «Можешь не сомневаться. Я тут все знаю, и про живых, и про мертвых. Потому и не живу в этой общаге. Лет 90 назад на этом месте был дурдом. Сюда свозили психов без родни, издевались над ними, опыты ставили. Дурку-то давно снесли, а души горемычные никто снести не сможет, вот они и питаются жизненными силами таких же бедолаг - брошенных и никому не нужных, то есть тех, кто здесь живет. Тобой, например. Сюда от хорошей жизни не вселяются».

После того разговора меня как кипятком окатило. Ведь сколько я ни пытался отсюда съехать - ничего не получается. Я никому не нужен и брошен - ни родни, ни друзей нет, соседи все такие же. А тени эти чертовы, после которых жить неохота? С другой стороны, все зависит от судьбы. Но умирать все равно не хочется. И деваться некуда. Хотя даже если души психов и захотят меня сожрать, то я, наверное, и противиться не буду. Все равно ничего поделать не могу.