О плохих приметах одной свадьбыСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Вы верите в приметы на свадьбу? Например, что старшая дочь обязательно должна выйти замуж первой, а если сначала замуж выйдет младшая, то она будет бездетной. Или - что после ухода невесты на свадьбу из родительского дома нужно сразу же вымыть полы, иначе она вернется…В старину в такие приметы верили, и если свадьбу сопровождали плохие приметы, то люди горестно вздыхали: «Ничем хорошим это не закончится…»124 года назад, 14 ноября (здесь и далее по старому стилю) 1894-го года, состоялось бракосочетание Николая Романова, 26-летнего сына Александра III, с принцессой Алисой Гессен-Дармштадтской, принявшей после миропомазания имя Александры Фёдоровны. Их медовый месяц проходил в атмосфере панихид и траурных визитов («Моя свадьба была продолжением похорон, только меня одели в белое», – скажет потом Александра). В начале октября в Дармштадте Аликс получила телеграмму, срочно вызывавшую ее в Крым, и она приехала в Ливадию как раз к смерти отца жениха. И затем Аликс въехала в Петербург на свою свадьбу вслед за гробом этих затянувшихся императорских похорон, а в Российской империи тогда был объявлен годичный траур. Александра III похоронили 7 ноября, и буквально через неделю состоялась свадьба его сына. Почему так торопились со свадьбой и не подождали даже положенных в православии сорока дней после смерти отца жениха? 14 ноября был последний день перед началом поста, который должен был продлиться до начала января. Так что свадьбу пришлось бы отложить надолго, а влюбленным Николаю и Аликс не терпелось. Нашли лазейку – церемония бракосочетания совпала с днем рождения матери царя, императрицы Марии Фёдоровны, когда православная традиция позволяла несколько ослабить даже самый строгий траур. И «нет худа без добра» – не надо было приглашать гостей, поскольку множество первых лиц Европейских домов прибыли в Петербург на похороны Александра III. Но знатоки примет сочли это всё это дурным предзнаменованием…Мистическое чувство, предопределенность несчастья, вообще жило в Николае с самого детства. Широко известно, что указанием на ужасное будущее Николай считал даже саму дату своего рождения – «день Иова Многострадального». Ощущение грядущей гибели преследовало также и нервную Аликс. И потому скромная гессенская принцесса в ответ на предложение стать женой наследника российского престола залилась вдруг беспричинными слезами. «Она плакала все время и только от времени до времени произносила: «Я не могу…», – писал Николай в дневнике. И дурные предзнаменования самой свадьбой не закончились. Когда Николай вступил на престол, от него ожидали многого – вечное российское ожидание нового хорошего царя. Уже был создан и образ: наследником он пытался ускользнуть из дворца, чтобы спокойно погулять (значит, жаждет свободы). Его первой женщиной была еврейка (значит, не будет угнетать инородцев). Обер полицмейстера он посадил на гауптвахту на сутки (это означает конец своевольству полиции)… Эти надежды родили бесконечные прошения земств о всяческих реформах. И 17 января 1895 года новые император и императрица впервые показались стране с речью, подготовленной Победоносцевым, который убедил Николая осадить пыл страждущих реформирования. В Аничковом дворце сошлись представители земств, городов, казачества. Вид множества людей, которые, по утверждению Победоносцева, таили крамолу и которых он должен был осадить, поверг застенчивого Николая в смятение. Он начал читать слишком громко, срывающимся фальцетом: «В последнее время в некоторых земских собраниях послышались голоса людей, увлеченных бессмысленными мечтаниями…»От смущения последнюю фразу речи он вдруг прокричал, глядя в упор на ближайшего к нему старика, представителя тверского дворянства. При царственном окрике у старика от ужаса вылетело из рук золотое блюдо с хлебом-солью, которые, по древнему обычаю, земцы готовились преподнести новому Государю. Золотое блюдо, звеня, покатилось по полу, хлеб развалился, и врезанная в него золотая солонка катилась вслед за блюдом. И новый царь сделал то, что надлежало сделать хорошо воспитанному молодому человеку, когда что-то падает из рук старика - Николай попытался поднять блюдо, чем окончательно всех смутил. Блюдо и солонку подняли, но знатоки примет опять горестно вздохнули. По обычаю, перед торжественным въездом в Москву для коронования Государь и Государыня должны были посетить величайшую святыню России – Троице Сергиеву Лавру. Но в Лавре их… никто не встретил. Спохватились, когда царь уже вошел на её территорию. Все это случилось, конечно же, из-за несогласованности устроителей коронационных торжеств, но знатоки примет опять отметили: Сергий Радонежский не принял нового царя. А потом была давка ранним утром 18 мая на Ходынском поле, и это было новое кровавое предзнаменование: сначала свадьба после похорон, а потом похороны после коронации этого мистического венчания нового царя с Россией. Вы верите в приметы на свадьбу? Например, что старшая дочь обязательно должна выйти замуж первой, а если сначала замуж выйдет младшая, то она будет бездетной. Или - что после ухода невесты на свадьбу из родительского дома нужно сразу же вымыть полы, иначе она вернется…В старину в такие приметы верили, и если свадьбу сопровождали плохие приметы, то люди горестно вздыхали: «Ничем хорошим это не закончится…»124 года назад, 14 ноября (здесь и далее по старому стилю) 1894-го года, состоялось бракосочетание Николая Романова, 26-летнего сына Александра III, с принцессой Алисой Гессен-Дармштадтской, принявшей после миропомазания имя Александры Фёдоровны. Их медовый месяц проходил в атмосфере панихид и траурных визитов («Моя свадьба была продолжением похорон, только меня одели в белое», – скажет потом Александра). В начале октября в Дармштадте Аликс получила телеграмму, срочно вызывавшую ее в Крым, и она приехала в Ливадию как раз к смерти отца жениха. И затем Аликс въехала в Петербург на свою свадьбу вслед за гробом этих затянувшихся императорских похорон, а в Российской империи тогда был объявлен годичный траур. Александра III похоронили 7 ноября, и буквально через неделю состоялась свадьба его сына. Почему так торопились со свадьбой и не подождали даже положенных в православии сорока дней после смерти отца жениха? 14 ноября был последний день перед началом поста, который должен был продлиться до начала января. Так что свадьбу пришлось бы отложить надолго, а влюбленным Николаю и Аликс не терпелось. Нашли лазейку – церемония бракосочетания совпала с днем рождения матери царя, императрицы Марии Фёдоровны, когда православная традиция позволяла несколько ослабить даже самый строгий траур. И «нет худа без добра» – не надо было приглашать гостей, поскольку множество первых лиц Европейских домов прибыли в Петербург на похороны Александра III. Но знатоки примет сочли это всё это дурным предзнаменованием…Мистическое чувство, предопределенность несчастья, вообще жило в Николае с самого детства. Широко известно, что указанием на ужасное будущее Николай считал даже саму дату своего рождения – «день Иова Многострадального». Ощущение грядущей гибели преследовало также и нервную Аликс. И потому скромная гессенская принцесса в ответ на предложение стать женой наследника российского престола залилась вдруг беспричинными слезами. «Она плакала все время и только от времени до времени произносила: «Я не могу…», – писал Николай в дневнике. И дурные предзнаменования самой свадьбой не закончились. Когда Николай вступил на престол, от него ожидали многого – вечное российское ожидание нового хорошего царя. Уже был создан и образ: наследником он пытался ускользнуть из дворца, чтобы спокойно погулять (значит, жаждет свободы). Его первой женщиной была еврейка (значит, не будет угнетать инородцев). Обер полицмейстера он посадил на гауптвахту на сутки (это означает конец своевольству полиции)… Эти надежды родили бесконечные прошения земств о всяческих реформах. И 17 января 1895 года новые император и императрица впервые показались стране с речью, подготовленной Победоносцевым, который убедил Николая осадить пыл страждущих реформирования. В Аничковом дворце сошлись представители земств, городов, казачества. Вид множества людей, которые, по утверждению Победоносцева, таили крамолу и которых он должен был осадить, поверг застенчивого Николая в смятение. Он начал читать слишком громко, срывающимся фальцетом: «В последнее время в некоторых земских собраниях послышались голоса людей, увлеченных бессмысленными мечтаниями…»От смущения последнюю фразу речи он вдруг прокричал, глядя в упор на ближайшего к нему старика, представителя тверского дворянства. При царственном окрике у старика от ужаса вылетело из рук золотое блюдо с хлебом-солью, которые, по древнему обычаю, земцы готовились преподнести новому Государю. Золотое блюдо, звеня, покатилось по полу, хлеб развалился, и врезанная в него золотая солонка катилась вслед за блюдом. И новый царь сделал то, что надлежало сделать хорошо воспитанному молодому человеку, когда что-то падает из рук старика - Николай попытался поднять блюдо, чем окончательно всех смутил. Блюдо и солонку подняли, но знатоки примет опять горестно вздохнули. По обычаю, перед торжественным въездом в Москву для коронования Государь и Государыня должны были посетить величайшую святыню России – Троице Сергиеву Лавру. Но в Лавре их… никто не встретил. Спохватились, когда царь уже вошел на её территорию. Все это случилось, конечно же, из-за несогласованности устроителей коронационных торжеств, но знатоки примет опять отметили: Сергий Радонежский не принял нового царя. А потом была давка ранним утром 18 мая на Ходынском поле, и это было новое кровавое предзнаменование: сначала свадьба после похорон, а потом похороны после коронации этого мистического венчания нового царя с Россией. И на следующий день на Ваганьковском кладбище для опознания было размещено 1282 из 1389 тел погибших. Все это отнюдь не помешало в тот же день великому князю Владимиру, принцу Неаполитанскому и другим приближенным к императорской короне лицам развлекаться у Ваганьковского кладбища стрельбой по голубям. В Москве поговаривали, что принц Неаполитанский убил, кроме того, еще и коршуна, что считалось плохой приметой. Да и в стрельбе по голубям, столь же невинным, как и погибшие на Ходынке люди, тоже было что-то зловещее, и всё это сочли мрачным предзнаменованием для царствования Николая II. В 1908 году Константин Бальмонт так передал всеобщее тогдашнее настроение в обществе: «Кто начал царствовать Ходынкой, тот кончит, встав на эшафот». Так всё и вышло – вот и не верь после этого в приметы на свадьбу. А вы верите?