О парне с пятном сидельца в колонии и моих девочкахСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

О парне с пятном сидельца в колонии и моих девочках

Ранее: Зачем женщине хозяин?
Онега моя работала и вечернюю школу посещала, старались не пропускать учебные часы, могла опоздать, но всё рано шла на урок. Однажды она раньше пришла, а на крыльце несколько ребят стояло из их школы, которых она знала, как учеников вечерней школы, и они её знали также. Онега видной была, сразу в глаза бросалась и статью, и лицом. Лицо было как фарфоровое, чистое, белое, светящееся и большие серые глаза на нём, и никакой косметики. густые волосы, собранные в тугой длинный хвост, высокая грудь.
Ей только шестнадцать, а она моя помощница и вообще умница. Так эти ребята предложили познакомиться поближе, а она отвернулась и хотела обойти их, но один из них под общий хохот огладил её сзади и на автомате получил увесистую пощечину. Пока он хлопал глазами, Онега уже была в дверях, и он хотел её пнуть ногой, но только скользнул ею по её заду. Онега зашла в помещение и на перемене услышала от него угрозы в свой адрес.

Кто-то это тоже услышал и сказал ей, чтобы не связывалась с этим парнем, он недавно из колонии вышел и верховодит здесь трудными подростками, в этой школе все его боятся, даже учителя, он прикрикнет и ему хорошие оценки ставят. Но Онега сказала, что пусть он сам боится, наплевала на эти советы и продолжала ходить в школу.
Но время от времени он шипел ей угрозы в след, а когда Онега пришла с работы расстроенная с Полиной на руках, то рассказала, что она в автобусе ехала, когда он в тесной толпе оказался рядом с нею и сказал, что вот так в автобусе он ей просто ножичек в живот воткнет и никто ей не поможет.
Тогда я сама пошла в школу и стала ждать его, узнав об этом, учителя все были в тихом ужасе и говорили мне с придыханием: - «Вы что? Этот мальчик в колонии был, вышел уже бандитом, он беспредельщик, что в школе только вытворяет. Мы все здесь боимся его. ». Говорю, что если бы они его не боялись, то и он так не распоясывался, такие силу любят и легко подчиняются другой силе, а они ею не пользуются, их много, а он один, шавки его не в счет, эти подростки, а они взрослые.
Но они говорят, а вдруг, где-нибудь встретят, что тогда будет и мне советуют не связываться с ним. Только говорю, что пусть он не связывается со мной, если он из колонии, то я из детдома. В тот день я этого парня так и не дождалась, мы с Онегой домой ушли.
Я, конечно, переживала за неё и хотела покончить со всеми страхами, своими и её разом. На второй день я снова пришла и все уроки просидела в школе, его опять нет, а перед уходом предупредила его шавок, чтобы он на следующий день обязательно встретился со мной, иначе я на него в милицию заявлю.
Но он так и не явился. Тогда я написала заявление в милицию, а те очень удивились моей смелости и сказали, что если бы еще и учителя написали такое заявление, то мальчишка бы получил по заслугам. Я тогда сказала, что и этого ему достаточно, если они к моему заявлению отнесутся серьезно, это будет предупреждением ему, может образумится, поймет, что не всё по его выходит, а в дальнейшем может и не надо будет направлять его туда, откуда он вышел.

В милиции сказали, что семья у него пьющая, мальчишка неплохим был, а сейчас больше бахвалится, чем делает и окружил себя такими же как он сам, чтобы свой статус повысить. Тем более – говорю, уделить ему внимание надо.
Встретились мы с ним в отделении милиции, парень как парень, даже стеснительный оказался, не наглел и ничего не отрицал, сказал, как было дело, так как он работал, то ему штраф назначили в десять рублей. Обещал обходить Онегу за километр и слова своего не нарушил. Только еще один случай с ним же был, от которого мы еще долго смеялись.
Не все гладко и у Онеги было, первое время она летала, хваталась за любую работу, у ней всё получалось, сдала на разряд, стала план ежедневно перевыполнять, а это столько мокрых чайников и сахарниц надо перетаскать в сушилку на руках перед собой, просила её не надрываться, но она герой, да еще и поощряют. Правда, кто-то учил её не отмечать все положительные результаты зараз, а оставлять на потом, на неудачные дни, чтобы показатели ровно шли и перепадов не было.
Но Онега врать не привыкшая, что выдавала, то и писала и ей было в зачет, уже хотели о ней в местной газете писать, а тут у неё поясницу прихватило и она решила, что от усталости и попросила трудовой отпуск, который по КЗоТу несовершеннолетним положен в любое время независимо от того сколько времени проработал подросток на производстве, а Онеге отказали в таком отпуске.
Но работать с каждым днём ей было тяжелее и тяжелее, и она обратилась к врачам, ей предложили лечь в стационар, там определили, что это люмбалгия поясничного отдела позвоночника, это от ношения тяжестей. Случилось то, чего я боялась, и мы обратились в больницу, её отправили в стационар в неврологическое отделение.
В это же время простыла Таня и её тоже в стационар определили в терапевтическое отделение для взрослых, а Лану в хирургическое на профилактическое с ногой. Весной мы не стали её помещать в стационар из-за учебы и вот летом решились.
Днем мы виделись, а вечером только с Полиной дома были, но тоже недолго, её в детское отделение положили с бронхитом под Онегиным и Таниным присмотром. Днем в переменку с нею были, а ночью в детском спали по очереди, но в основном с Онегой, а мне нельзя было почему-то.
А в терапии Таня приглянулась одному парню, до поры до времени я не знала кто этот парень, она говорила, что у них в палате комаров много и он пылесос принес, чтобы их собирать, когда они на марлю садятся, что на оконные рамы натянута, цветы ей несколько раз приносил, всё старается возле неё посидеть в столовой или в коридоре. Она говорила, что и он ей понравился, но всё испортила Онега.
Она навестила Таню в палате, а когда выходила, то встретилась со своим бывшим обидчиком нос к носу у Таниной палаты. Он потом спросил у Тани к кому Онега приходила, а та сказала, что Онега её сестра. Тогда он возмутился, что ему так не везёт-то, только за то, что погладил Онегу по попе штраф заплатил, так ему и всей зарплаты не хватит на нашу семейку, лучше уж подальше держаться от нас, а Таня, смеясь еще сказала, что я там же работаю.
Конечно, я не собиралась его преследовать и травить и, если бы они дружили, то тоже не препятствовала бы, хотя рада была, что сам это решил и не стал дальше ухаживать за Таней. А парня жалко было, неплохой он был действительно, только вот с родителями не повезло, а жить там с таким пятном, как колония, очень тяжело.