НежитьСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Они собирались на охоту давно. Они — это четверо старых друзей, знающих друг друга ещё с детских лет. Это сейчас они заматерели, головы их покрылись сединой, речь стала продуманной, а походка — степенной. А раньше, в студенческие годы, их жизнелюбие граничило порою с безрассудством. Но вернёмся к охоте. Один из них, Иван, будучи большим начальником, взялся организовать для поездки на охоту транспорт. По одному его звонку в подсобном хозяйстве золотодобывающего прииска, коим он заправлял, срочно подготовили четырёх лошадей. Сами друзья начали собираться ещё с обеда, благо, что была суббота. К утру воскресенья всё было готово. Несколько обязательных слов перед дорогой, и небольшой караван медленно двинулся из посёлка к дальним распадкам. Стояла чудесная осень. Знаете, есть такая пауза в осенних погодах, когда лето уже ушло, а небесные хляби ещё не разверзлись. Это то время, когда на ветвях рыжих лиственниц колышется паутинка августа и солнце ещё греет кожу лица, но затылок уже холодит легкий ветерок, а воздух становится прозрачным и далёкие дали выглядят выпуклыми, как бы прыгая навстречу вашему взору. Цепочка лошадей с наездниками свернула с дороги и втянулась в зелёные дебри глухого распадка. По мере продвижения вглубь тайга становилась всё гуще. Бурелом, небольшие болотца и россыпи камней на густых глубоких мшаниках сильно затрудняли движение каравана, но он упорно шёл вперёд. Так они двигались до вечера. И пора бы остановиться, но Иван, большой знаток этих мест, не хотел этого. «Скоро будет избушка. Она старенькая, но поместимся все», — подбадривал он друзей. Друзья хмурились и молчали. Но всё имеет своё окончание — впереди неожиданно показалась потемневшая крыша строения. «На сегодня достаточно», — Иван соскочил с лошади. Все спешились и привязали лошадей к лиственницам, метрах в пяти от избушки. Каждый из друзей знал свои обязанности, такая практика сложилась за многие годы. Кто-то разжигал костёр, кто-то пошёл на поиски воды, кто-то рубил дрова. Иван всегда начинал подготовку к ночевке с того, что чисто выметал пол избы. Он любил спать в спальном мешке, расположившись на полу у двери. И поэтому первым делом наломал веток и связал веник. Распахнув дверь избы, он, по-хозяйски подбоченясь, оглядел помещение. Изба как изба. Подслеповатое оконце, нары по обе стороны и стол между ними. Справа от двери стояла печка, изготовленная из старой металлической бочки. Бочка лежала на боку и была обложена камнями — так дольше отдавалось в помещение тепло. Иван заглянул под нары, но ничего не увидел: на улице смеркалось, а свет в окошко почти не проникал, так как ветви лиственниц закрыли его, плотно обступив дальнюю стену избы, в которой окошко было прорублено. «Из-под нар выметать не буду», — подумал он и начал мести от стола в сторону печки. Работу он делал не спеша, растягивая удовольствие, которое получал от этих нехитрых движений. Изредка бросая взгляд на раскрытую дверь, Он постепенно двигал веником растущую кучку мусора к печи. Сумерки неслышно подкрадывались к лагерю, вытекая серыми змеями из тайги, которая всё плотнее обступала место их лагеря. Темнота незаметно заполнила углы избушки и сгустилась под нарами до черноты. И только пляшущее пламя костра освещало мерцающим красным светом порог и часть пола перед ним. Кучка мусора всё ближе и ближе продвигалась к печке. Обметая пол вокруг печки, Иван подошел к углу за ней и наклонился, чтобы лучше достать веником. И вдруг… Перед его глазами неожиданно возникло омерзительное, маленькое сморщенное личико. И глаза. Налитые кровью глаза! Личико отвратительно кривилось, неуловимо быстро меняясь, превращаясь в жуткую, неестественную, какую-то рыхлую маску. Ряды кривых, торчащих в разные стороны, острых и желтых зубов издали отвратительный скрежет, и волна зловония ударила в лицо Ивана. Он дико закричал и отскочил в сторону. И в тот же миг мимо его ног шмыгнул мышью маленький, не более полуметра, человечек. Он был одет в какое-то тряпьё, на голове его криво сидела поношенная зимняя шапка с оторванным ухом. Прихрамывая, он подбежал к нарам, резко обернулся, проскрежетал зубами и шмыгнул в темноту…В избу ворвались друзья с ружьями наперевес. Иван выхватил ближайшее ружьё и выстрелил дуплетом в черноту теней под нары, в ту сторону, куда заскочил человечек. Вспыхнули ручные фонари, и их голубые в пороховом дыму лучи разом рассеяли темноту. Под нарами никого не было…В ту ночь никто не заснул. Дверь избы они подперли колом и всю ночь просидели у костра, перебрасываясь словами и напряженно вслушиваясь в шорохи ночи. Рано утром, не убирая кола от двери и заколотив окно, они подожгли избу с четырёх сторон. Когда маленький караван отдалился от полыхающей избы шагов на двести, раздался тоскливый гортанный крик. Друзья втянули головы в плечи и, не оборачиваясь, пришпорили коней.