Нечисть Марсова поляСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Еще в период правления Петра I на левобережье Невы близ Санкт-Петербурга находился обширный пустырь, который назывался Потешным полем. На нем проходили воинские смотры и увеселительные гуляния с шикарными фейерверками, которым завидовала вся Европа. После смерти императора в 1725 году поле получило имя Царицын луг, поскольку на его южной части был построен дворец вдовствующей правительницы государства Российского Екатерины I. С приходом к власти Александра I, в начале XIX века, Царицын луг превратился в традиционное место парадов и смотров. Тогда же за ним и закрепилось название — Марсово поле. К XX веку оно представляло собой заброшенный пустырь, лишь изредка приводимый в порядок. Между тем события в России развивались с головокружительной быстротой: «маленькая победоносная» война с Японией, закончившаяся полным провалом, едва усмиренная первая русская революция, кровавая Первая мировая война — все это тяжелым бременем многочисленных проблем легло на плечи народа. Люди бедствовали и роптали, назревала революционная ситуация. И вот грань, отделявшая законопослушных граждан от бунтовщиков, была перейдена, и в феврале 1917 года в Петрограде произошла революция. В многочисленных уличных потасовках погибло немало народу. Жертв было решено похоронить на Дворцовой площади. «Это будет как символ крушения того места, где сидела гидра Романовых», — написали «Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов». Однако против подобного захоронения выступил знаменитый писатель Максим Горький и группа деятелей культуры, предложив в качестве альтернативы Марсово поле. Предложение было принято. 23 марта состоялись похороны жертв Февральской революции. Всего на Марсовом поле под пламенные речи и звуки «Марсельезы» в могилы было опущено 180 гробов. По проекту архитектора Льва Руднева началось сооружение грандиозного гранитного надгробия в виде ступенчатого четырехугольника с четырьмя широкими проходами к могилам. На его постройку ушло более трех лет. Идея хоронить людей, погибших за дело революции, на Марсовом поле прижилась. Пришедшие к власти большевики активно принялись за новые захоронения. Так, в 1918 году появились могилы убитых контрреволюционерами Моисея Володарского, Моисея Урицкого, Семена Нахимсона, Рудольфа Сиверса и четырех латышских стрелков из Тукумского социалистического полка. Специальным указом в декабре 1918 года была создана комиссия, занимавшаяся подбором достойных кандидатур для погребения на знаменитом кладбище. В 1919— 1920 годах под руководством комиссии было похоронено девятнадцать известных большевиков, погибших на фронтах гражданской войны. Захоронения на Марсовом поле продолжались вплоть до 1933 года. Последним «успевшим» был «сгоревший на работе» секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) Иван Газа. После этого кладбище объявили историческим памятником. В 1957 году, в канун сорокалетия Октябрьской революции, на нем зажгли Вечный огонь. Уже в 70-х годах сложилась традиция проводить на могилах торжественный обряд — возложение цветов новобрачными. Однако не все так гладко в истории знаменитого поля. Еще во времена Екатерины I было известно, что это место нехорошее. По свидетельствам очевидцев, перед сном императрица любила послушать рассказы старух о давних временах. Однажды во дворец привели чухонку, знавшую немало преданий. Государыня с интересом слушала ее рассказы, но вот та начала говорить о тех ужасах, которые, по ее мнению, были связаны с Царицынским лугом, раскинувшимся прямо напротив покоев Екатерины. «Тут, матушка, на лугу-то этом, издавна вся нечисть водная обретается. Как полнолуние, так они и лезут на берег. Утопленники синие, русалки скользкие, а то, бывает, и сам водяной в лунном свете погреться выползет», — вещала старуха. «Вот дура-то старая, до смерти напугала», — раздраженно сказала императрица и тут же приказала выгнать рассказчицу. Этим же вечером Екатерина покинула дворец на Царицынском лугу и больше в нем никогда не появлялась. Спустя 180 лет, осенью 1905 года, в Петербурге случилось таинственное происшествие, подтвердившее недобрую славу Марсова поля. В одну из ночей по Миллионной улице следовал конный жандармский наряд. По мостовой стучали копыта и слышался негромкий голос охранников правопорядка. «Леволюционеры энти, ну там еврейцы да студенты всякие, самая что ни есть отпетая сволочь. Против царя настраивают и бомбами бросаются», — читал лекцию двум новобранцам жандармский унтер-офицер. Медленно они подъехали к мрачной громаде Марсова поля. Несколько фонарей тускло светило на его окраине, дальше была непроглядная тьма. «Тише, — вдруг насторожился офицер. — Слышите?». Из глубины поля доносились какие-то странные звуки, словно по земле хлестали чем-то большим и влажным. Прошелестевший ветер донес из темноты могильный холод, запах тины и вкрадчивый девичий смех. Еще в период правления Петра I на левобережье Невы близ Санкт-Петербурга находился обширный пустырь, который назывался Потешным полем. На нем проходили воинские смотры и увеселительные гуляния с шикарными фейерверками, которым завидовала вся Европа. После смерти императора в 1725 году поле получило имя Царицын луг, поскольку на его южной части был построен дворец вдовствующей правительницы государства Российского Екатерины I. С приходом к власти Александра I, в начале XIX века, Царицын луг превратился в традиционное место парадов и смотров. Тогда же за ним и закрепилось название — Марсово поле. К XX веку оно представляло собой заброшенный пустырь, лишь изредка приводимый в порядок. Между тем события в России развивались с головокружительной быстротой: «маленькая победоносная» война с Японией, закончившаяся полным провалом, едва усмиренная первая русская революция, кровавая Первая мировая война — все это тяжелым бременем многочисленных проблем легло на плечи народа. Люди бедствовали и роптали, назревала революционная ситуация. И вот грань, отделявшая законопослушных граждан от бунтовщиков, была перейдена, и в феврале 1917 года в Петрограде произошла революция. В многочисленных уличных потасовках погибло немало народу. Жертв было решено похоронить на Дворцовой площади. «Это будет как символ крушения того места, где сидела гидра Романовых», — написали «Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов». Однако против подобного захоронения выступил знаменитый писатель Максим Горький и группа деятелей культуры, предложив в качестве альтернативы Марсово поле. Предложение было принято. 23 марта состоялись похороны жертв Февральской революции. Всего на Марсовом поле под пламенные речи и звуки «Марсельезы» в могилы было опущено 180 гробов. По проекту архитектора Льва Руднева началось сооружение грандиозного гранитного надгробия в виде ступенчатого четырехугольника с четырьмя широкими проходами к могилам. На его постройку ушло более трех лет. Идея хоронить людей, погибших за дело революции, на Марсовом поле прижилась. Пришедшие к власти большевики активно принялись за новые захоронения. Так, в 1918 году появились могилы убитых контрреволюционерами Моисея Володарского, Моисея Урицкого, Семена Нахимсона, Рудольфа Сиверса и четырех латышских стрелков из Тукумского социалистического полка. Специальным указом в декабре 1918 года была создана комиссия, занимавшаяся подбором достойных кандидатур для погребения на знаменитом кладбище. В 1919— 1920 годах под руководством комиссии было похоронено девятнадцать известных большевиков, погибших на фронтах гражданской войны. Захоронения на Марсовом поле продолжались вплоть до 1933 года. Последним «успевшим» был «сгоревший на работе» секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) Иван Газа. После этого кладбище объявили историческим памятником. В 1957 году, в канун сорокалетия Октябрьской революции, на нем зажгли Вечный огонь. Уже в 70-х годах сложилась традиция проводить на могилах торжественный обряд — возложение цветов новобрачными. Однако не все так гладко в истории знаменитого поля. Еще во времена Екатерины I было известно, что это место нехорошее. По свидетельствам очевидцев, перед сном императрица любила послушать рассказы старух о давних временах. Однажды во дворец привели чухонку, знавшую немало преданий. Государыня с интересом слушала ее рассказы, но вот та начала говорить о тех ужасах, которые, по ее мнению, были связаны с Царицынским лугом, раскинувшимся прямо напротив покоев Екатерины. «Тут, матушка, на лугу-то этом, издавна вся нечисть водная обретается. Как полнолуние, так они и лезут на берег. Утопленники синие, русалки скользкие, а то, бывает, и сам водяной в лунном свете погреться выползет», — вещала старуха. «Вот дура-то старая, до смерти напугала», — раздраженно сказала императрица и тут же приказала выгнать рассказчицу. Этим же вечером Екатерина покинула дворец на Царицынском лугу и больше в нем никогда не появлялась. Спустя 180 лет, осенью 1905 года, в Петербурге случилось таинственное происшествие, подтвердившее недобрую славу Марсова поля. В одну из ночей по Миллионной улице следовал конный жандармский наряд. По мостовой стучали копыта и слышался негромкий голос охранников правопорядка. «Леволюционеры энти, ну там еврейцы да студенты всякие, самая что ни есть отпетая сволочь. Против царя настраивают и бомбами бросаются», — читал лекцию двум новобранцам жандармский унтер-офицер. Медленно они подъехали к мрачной громаде Марсова поля. Несколько фонарей тускло светило на его окраине, дальше была непроглядная тьма. «Тише, — вдруг насторожился офицер. — Слышите?». Из глубины поля доносились какие-то странные звуки, словно по земле хлестали чем-то большим и влажным. Прошелестевший ветер донес из темноты могильный холод, запах тины и вкрадчивый девичий смех. Лошади жандармов испуганно захрапели. «Но, балуй у меня!» — прикрикнул унтер и, приказав подчиненным оставаться на месте, смело направил лошадь во мрак. Не прошло и минуты, как в ночи послышался отчаянный крик и удалявшийся конский топот. На следующее утро на Невском проспекте была поймана лошадь со сбившимся седлом, а на Марсовом поле найдена помятая жандармская фуражка со следами непонятного вещества, напоминающего рыбью слизь. Ее несчастный владелец бесследно исчез. Поиски пропавшего длились недолго, поскольку в городе начались беспорядки, и о случившемся забыли. После возведения надгробия жертвам революции и без того неухоженное и мрачное Марсово поле стало еще более зловещим. Горожане тщательно обходили его стороной и старались не появляться там в поздний час. К началу 30-х годов власти города привели территорию Марсова поля в более или менее надлежащий вид: разбили газоны и цветники, посадили кусты и деревья, установили фонари и скамейки. Но, несмотря на такие меры, «странности», связанные с этим местом не прекращались. Так, в мае 1936 года в психиатрическое отделение больницы им. Фореля был доставлен рабочий Патрушев. Карета «скорой помощи» увезла его с Марсова поля, где он в одночасье сошел с ума. После трудового дня Патрушев купил в магазине четвертинку водки и по дороге домой решил завернуть в тихое место, где ему никто не помешает оприходовать чекушку. Уже смеркалось, когда он расположился на скамейке недалеко от памятника павшим борцам революции. Вокруг было пустынно, только на дальней аллее маршировали допризывники. Рабочий отхлебнул из бутылки, отведал нехитрой закуски, крякнул от удовольствия и вдруг обнаружил стоящего рядом с ним маленького мальчика. На вопрос мужчины, кто он и откуда взялся, парнишка ничего не ответил. Приглядевшись, Патрушев со страхом заметил, что у ребенка запавшие и тусклые глаза, опухшее, синее лицо, и почувствовал исходящий от него тошнотворный запах. «Сгинь, нечисть!» — крикнул пролетарий и попытался отпихнуть юнца, но тот ловко цапнул его за руку гнилыми зубами и осыпался на землю кучкой зловонного праха. На душераздирающие крики рабочего прибежали допризывники, которые и вызвали врачей. Психиатр Андриевич откровенно признался, что еще не встречал в своей практике подобного случая помешательства за столь короткий срок. «Очень интересный случай. Похоже на алкогольный психоз, но почему без длительного запоя? И эти странные следы укуса. Что же, будем наблюдать», — удивленно говорил врач. Однако наблюдениям психиатра не суждено было длиться долго, поскольку всего через три дня Патрушев умер от общего заражения крови. В эпоху развитого социализма, в середине 1970-х годов, известный ленинградский социолог С. И. Балмашев приступил к изучению проблем современного брака. В ходе проделанной им работы выяснилось, что «желтая майка лидера» по разводам принадлежала Дзержинскому району города. Здесь на тысячу зарегистрированных браков приходилось до шестисот распавшихся семей в год. Подобная аномальная ситуация заинтересовала исследователя, и он копнул так глубоко и обстоятельно, что после горько пожалел об этом. Анализ актов записи гражданского состояния Дзержинского района и многочисленные социологические опросы показали, что большинство разводов случались сразу же после бракосочетания. Причем основной причиной служило не банальное — не сошлись характерами или измена, а пьянство, наркомания либо совершение преступления и осуждение одного из супругов. По ходу исследования выяснилось, что процент преждевременных смертей среди этих несчастливых семей несравненно выше, чем в целом по городу. Ломая голову над этим феноменом, Балмашев нашел ему только одно объяснение. Дело в том, что в 1970 году работники Дворца бракосочетания Дзержинского района Ленинграда выступили инициаторами нововведения — возложения новобрачными цветов на местах боевой и трудовой славы. Городские власти поддержали полезное начинание и определили каждому из шестнадцати загсов место для проведения нового советского обряда. Например, в Московском районе цветы следовало возлагать к мемориалу защитников Ленинграда, в Нарвском — к главной проходной Кировского завода, а в Дзержинском— к памятнику павшим борцам революции на Марсовом поле. По наблюдениям социолога, молодожены из Дзержинского загса, которые возлагали цветы на могилы революционеров, вскоре разводились. И наоборот, новобрачные, проигнорировавшие данное мероприятие, продолжали жить в любви и согласии. Балмашев умудрился даже найти двух женщин, ставших свидетельницами, как на Марсовом поле к свадебным процессиям пристраивался какой-то облезлый и неестественно бледный тип. Он появлялся неизвестно откуда и столь же внезапно пропадал, словно растворяясь в воздухе. Позже женщины видели его в своих снах, после чего в их семьях случались несчастья: погибал, калечился или заболевал кто-то из близких…Социолог прекрасно понял ту опасность, которая исходила от Марсова поля, но правильно объяснить ее не сумел. На расширенном заседании городского партхозактива он выступил с докладом, в котором указывал на неблагоприятное влияние памятника как на создаваемые семьи, так и на ленинградцев вообще. В итоге Балмашева исключили из партии, выгнали из института, где он проработал двадцать лет, а в одной газете появилась статья соответствующего характера. И сегодня Марсово поле привлекает внимание исследователей. Их комментарии относительно событий на нем сводятся в основном к следующему. В старину среди примитивных племен, населявших бассейн Невы, существовало поверье, что на безлесных, болотистых пустошах, встречающихся по берегам рек, ночами происходят шабаши водной нечисти. Карело-финский эпос «Калевала» описывает одного героя, который, попав ночью на «берег плоский, берег страшный», спас свою жизнь только чудной игрой на струнном музыкальном инструменте, очаровав ею утопленников и русалок. Если пользоваться данными Хольсмундского картографического атласа, то в допетровские времена на месте нынешнего Марсова поля простиралась пустошь. Поэтому не исключено, что именно здесь герой эпоса услаждал слух нечисти своей игрой. Кроме шабашей ведьм, исследователи приводят и другую причину странностей на Марсовом поле. Дело в том, что захоронения большевиков 1917-1933 годов были произведены на кладбище, заложенном без церковного освящения и, образно выражаясь, на крови людей, погибших в ходе братоубийственных столкновений. Уже только это изначально не позволяло превратить могилы в место вечного упокоения мертвых. Кроме того, само надгробие архитектора Руднева способствует накоплению на кладбище вредной энергии, представляющей определенную опасность для людей. Плюс ко всему в начале века ваятель входил в число адептов Общества Миктлантекутли (секта поклонников колдовских культов индейцев Центральной Америки). Его приверженность к тайным учениям ацтеков и майя нашла свое воплощение в проекте надгробия на Марсовом поле — стилизованной копии заупокойных храмов Юкатана, которые обладали способностью концентрировать в своих стенах страшную энергию мертвецов. Поэтому и в настоящее время злополучное Марсово поле в Санкт-Петербурге представляет опасность для горожан, решившихся посетить его.