Нечеловеческие хроникиСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Среди нас живут вампиры, азарии, хранители. Живут незамеченными и неузнанными. За каким поворотом судьба столкнет тебя с чужим миром? А если этот мир для тебя не так уж и чужд? Вот ты живешь, страдаешь, считая себя несчастным человеком, чтобы в конце концов узнать, что ты и не человек вовсе… Любовь. Интриги. Тайны. Мистика. И многое другое сплелось в один клубок. Под этим солнцем все возможно, И солнце станет здесь луной, Кто добр, кто зол, понять так сложно, И смерть путь к жизни, но иной. Меняя роли и решенья, Шагаем мы в эоны лет, Пересекая измеренья, Любви найдем простывший след. Глава 1С корабля на бал…Катерина шла по набережной понуро опустив голову, не замечая улыбающихся, загорелых и довольных отдыхающих, проходивших мимо. Море. Она спустилась на пляж и, обходя шезлонги загорающих, стала пробираться к воде. Катя даже не заметила, что забрела на платный пляж, загорать на котором достаточно дорогое удовольствие. Пройдя мимо билетерши, гуляющей среди отдыхающих и следящей за порядком, она не заметила, как та, брезгливо поджав губы, процедила ей в след:– А эта, что продает? Себя что ль?Глядя под ноги невидящим взглядом, Катя зацепила чью-то дорогую спортивную сумку, встрепенулась и, бормоча извинения, впервые осмысленно посмотрела вокруг. Девушка в черном купальнике подняла шляпу с лица, привстала и удивленно глянула на Катерину. Было ясно, что она не понимала за что перед ней извиняются, но на Катю смотрела с интересом. Та еще раз извинилась и ринулась к морю так, будто бы оно было самой недостижимой и желанной целью. Хозяйка сумки села, одела очки и, закурив, провожала Катю взглядом. У самой кромки воды Катя сбросила легкое платье, скинула босоножки и побежала в воду. Когда вода достигла груди, она поплыла навстречу синему горизонту. Пирс уже позади, а она все плыла и плыла, словно одержимая идеей сбежать от людей и всего, что с ними связано. Вода становилось все холодней, зубы начали стучать и Катя почувствовала, что уставшие ноги вот-вот сведет судорогой. Она на миг испугалась, а потом улыбнулась своим мыслям. Горизонт был таким бесконечным, солнце таким ярким, как все-таки красиво. Внезапно все тело пронзила боль. Катя изогнулась, пытаясь крикнуть, и хватанула горько-соленой воды. Вдруг стало легко и тепло, солнце постепенно меркло, и пелена моря окутала ее тело, словно одеяло. Все…«Господи, что же это такое?!» – мелькнула мысль. Кто-то нещадно бил меня по щекам. Боль в груди и горле обжигала. Шум в ушах постепенно стих и до сознания начали доходить обрывки фраз:– Дура… молодая, красивая, – бубнил мужской голос. – Это вы дураки… небось без мужика не обошлось… – гневно звучал женский голос. – Кто будет платить за вызов скорой?– Я заплачу, расступитесь!Я открыла глаза и увидела девушку в черном купальнике, с тревогой изучающую мое лицо. – Ей уже лучше, счет пришлите мне, – девушка протянула глянцевую визитку билетерше, изображавшей из себя неприступного стража порядка. – Моника Фонетти, модельное агентство, – прочла тетка вслух и брезгливо поджала губы. Что ей не понравилось в этот раз – непонятно. «Иностранка, – подумала я, услышав чужеродное имечко, – а скорее псевдоним»Почему-то стало смешно, но болезненная гримаса на моем лице вряд ли сошла за улыбку, адресованную моей нежданной спасительнице. Девушка очень красива: синие глаза завораживали, мокрые от воды волосы завились колечками, точеная фигура статуэтки, делала ее при среднем росте, почти хрупкой. Моника улыбнулась, а потом нахмурилась, кукольно-детское лицо вдруг стало взрослым и серьезным, огромные глаза сощурились и уставились на меня явно неодобрительно:– Вот дура, – заявила она, – ты меня чуть не утопила, сумасшедшая…Говорить можешь?Я попыталась, но из горла послышался только сип, и вся гортань будто запылала огнем. – Понятно – она укрыла меня полотенцем – грейся, сейчас схожу за твоей одеждой. Я закрыла глаза и, казалось, задремала. Спустя несколько минут, моя спасительница вернулась, положила мое платье на сумку, кинула рядом босоножки и, взяв полотенце, начала энергично растираться. Моника закончила вытирать волос и повернулась ко мне. – Живая?– Угу…– Угу, – передразнила она меня, – есть хочешь?Я кивнула, и она рассмеялась серебристым смехом. – Жить будешь, я тоже, когда тяжело, ужасно хочу есть. Вставай, накинь платье, я помогу тебе дойти до машины. Я пошевелилась, Моника помогла мне сесть и натянуть платье. – Обопрись на меня, хорошо?Я кивнула. Рядом стояла билетерша, пунцовая от гнева с сумкой Моники в руках и причитала:– Самоубийцы!Среди нас живут вампиры, азарии, хранители. Живут незамеченными и неузнанными. За каким поворотом судьба столкнет тебя с чужим миром? А если этот мир для тебя не так уж и чужд? Вот ты живешь, страдаешь, считая себя несчастным человеком, чтобы в конце концов узнать, что ты и не человек вовсе… Любовь. Интриги. Тайны. Мистика. И многое другое сплелось в один клубок. Под этим солнцем все возможно, И солнце станет здесь луной, Кто добр, кто зол, понять так сложно, И смерть путь к жизни, но иной. Меняя роли и решенья, Шагаем мы в эоны лет, Пересекая измеренья, Любви найдем простывший след. Глава 1С корабля на бал…Катерина шла по набережной понуро опустив голову, не замечая улыбающихся, загорелых и довольных отдыхающих, проходивших мимо. Море. Она спустилась на пляж и, обходя шезлонги загорающих, стала пробираться к воде. Катя даже не заметила, что забрела на платный пляж, загорать на котором достаточно дорогое удовольствие. Пройдя мимо билетерши, гуляющей среди отдыхающих и следящей за порядком, она не заметила, как та, брезгливо поджав губы, процедила ей в след:– А эта, что продает? Себя что ль?Глядя под ноги невидящим взглядом, Катя зацепила чью-то дорогую спортивную сумку, встрепенулась и, бормоча извинения, впервые осмысленно посмотрела вокруг. Девушка в черном купальнике подняла шляпу с лица, привстала и удивленно глянула на Катерину. Было ясно, что она не понимала за что перед ней извиняются, но на Катю смотрела с интересом. Та еще раз извинилась и ринулась к морю так, будто бы оно было самой недостижимой и желанной целью. Хозяйка сумки села, одела очки и, закурив, провожала Катю взглядом. У самой кромки воды Катя сбросила легкое платье, скинула босоножки и побежала в воду. Когда вода достигла груди, она поплыла навстречу синему горизонту. Пирс уже позади, а она все плыла и плыла, словно одержимая идеей сбежать от людей и всего, что с ними связано. Вода становилось все холодней, зубы начали стучать и Катя почувствовала, что уставшие ноги вот-вот сведет судорогой. Она на миг испугалась, а потом улыбнулась своим мыслям. Горизонт был таким бесконечным, солнце таким ярким, как все-таки красиво. Внезапно все тело пронзила боль. Катя изогнулась, пытаясь крикнуть, и хватанула горько-соленой воды. Вдруг стало легко и тепло, солнце постепенно меркло, и пелена моря окутала ее тело, словно одеяло. Все…«Господи, что же это такое?!» – мелькнула мысль. Кто-то нещадно бил меня по щекам. Боль в груди и горле обжигала. Шум в ушах постепенно стих и до сознания начали доходить обрывки фраз:– Дура… молодая, красивая, – бубнил мужской голос. – Это вы дураки… небось без мужика не обошлось… – гневно звучал женский голос. – Кто будет платить за вызов скорой?– Я заплачу, расступитесь!Я открыла глаза и увидела девушку в черном купальнике, с тревогой изучающую мое лицо. – Ей уже лучше, счет пришлите мне, – девушка протянула глянцевую визитку билетерше, изображавшей из себя неприступного стража порядка. – Моника Фонетти, модельное агентство, – прочла тетка вслух и брезгливо поджала губы. Что ей не понравилось в этот раз – непонятно. «Иностранка, – подумала я, услышав чужеродное имечко, – а скорее псевдоним»Почему-то стало смешно, но болезненная гримаса на моем лице вряд ли сошла за улыбку, адресованную моей нежданной спасительнице. Девушка очень красива: синие глаза завораживали, мокрые от воды волосы завились колечками, точеная фигура статуэтки, делала ее при среднем росте, почти хрупкой. Моника улыбнулась, а потом нахмурилась, кукольно-детское лицо вдруг стало взрослым и серьезным, огромные глаза сощурились и уставились на меня явно неодобрительно:– Вот дура, – заявила она, – ты меня чуть не утопила, сумасшедшая…Говорить можешь?Я попыталась, но из горла послышался только сип, и вся гортань будто запылала огнем. – Понятно – она укрыла меня полотенцем – грейся, сейчас схожу за твоей одеждой. Я закрыла глаза и, казалось, задремала. Спустя несколько минут, моя спасительница вернулась, положила мое платье на сумку, кинула рядом босоножки и, взяв полотенце, начала энергично растираться. Моника закончила вытирать волос и повернулась ко мне. – Живая?– Угу…– Угу, – передразнила она меня, – есть хочешь?Я кивнула, и она рассмеялась серебристым смехом. – Жить будешь, я тоже, когда тяжело, ужасно хочу есть. Вставай, накинь платье, я помогу тебе дойти до машины. Я пошевелилась, Моника помогла мне сесть и натянуть платье. – Обопрись на меня, хорошо?Я кивнула. Рядом стояла билетерша, пунцовая от гнева с сумкой Моники в руках и причитала:– Самоубийцы! Не надо их спасать! Пусть топятся, только не на этом пляже! Греха с ними не оберешься и проблем…– Уймитесь, – оборвала ее Моника – донесете сумку до машины, получите на «чай». Билетерша просияла, а Моника, обхватив меня за талию, буквально понесла меня к выходу. На стоянке мы добрели до голубого БМВ с откидным верхом. Моника облокотила меня о дверь машины, быстро открыла ее и усадила меня на переднее сиденье, потом порылась в сумочке, сунула билетерше зеленую бумажку, закинула сумку на заднее сиденье и уселась за руль. – Ну и денек, начало впечатляет, – Моника посмотрела на меня. – Не нужно было…– Помолчи сейчас. Надо или не надо потом видно будет. Время обеденное. Поехали. Она завела машину, и мы понеслись, набирая скорость в сторону от города. – Я остановилась в частном пансионате, пообедаем там. Сегодня переночуешь у меня, ты не против?– Нет, – я удивилась, а в душе шевельнулось что-то нехорошее. Моника будто прочитала мои мысли:– Проку мне от тебя нет, но на востоке есть поверье, что мы в ответе за дальнейшую судьбу тех, кого мы спасаем, потому что «рожаем» их заново и вся ответственность за поступки вновь рожденных ложится на плечи «родителей». – Моника рассмеялась. – Я просто хочу убедиться, что ты вполне оправилась, – она посмотрела на меня внимательно, – а дальше дело твое. Я промолчала и она, ведя машину, больше меня не трогала. Дома уже исчезли. Вокруг был лес, и машина неслась по серпантину вверх. «Умереть я всегда успею» – бредовая мысль неожиданно дала спокойствие. Абсолютное равнодушие к моей дальнейшей судьбе не лишало меня любопытства и взгляд то и дело возвращался к Монике. Было в ней что-то такое, что заставляло рассматривать ее вновь и вновь. Черный шелковый халат с белым орнаментом, черные летние туфли, необычные очки обтекаемой формы. Красивые, почти идеальные руки с длинными пальцами и шикарным маникюром. Золотые украшения, запах дорогих духов. – Нравится? – неожиданно спросила Моника, не отрываясь от дороги. – Что нравится?– То, что ты видишь. – Да, очень, – призналась я и ощутила, что мои щеки зарделись. – Не смущайся, меня это радует. Раз что-то будит в тебе живой интерес, значит, ты не безнадежна, и твоя сегодняшняя глупость лишь дань настроению. – Нет! – поспешно возразила я и осеклась, – «Интересно, сколько ей лет? Выглядит очень молодо, но ее слова…»– Я стара душой, – Моника засмеялась и полоснула меня взглядом поверх очков. – Иногда сама удивляюсь, глядя в зеркало, по мне, так оттуда должна глядеть старуха лет восьмидесяти. Я почувствовала себя голой: « Может я думала вслух и, не заметила этого?»Дорога внезапно закончилась, перегороженная высоким забором из белого кирпича. Моника свернула в сторону к воротам. Спустя минуту они открылись и я ахнула!Открывшийся вид дарил ощущение сказки и нереальности происходящего. Мы ехали по дорожке, по сторонам были разбиты огромные цветочные клумбы, причудливых форм. Деревья, высаженные вдоль аллеи, прятали ее от палящего летнего солнца своей тенью, в их ветвях, удобно устроившись, перекликались птицы и их гомон складывался в причудливую музыку торжества жизни. Впереди возвышался фонтан, устроенный в центре огромного круга цветочной клумбы. Брызги воды, сверкая в лучах солнца, тонкой радужной сеткой окутывали белокаменное изваяние прекрасной женщины. Объехав клумбу с фонтаном, мы приближались ко «дворцу». Фасад с колоннами, по бокам от входа гигантские атланты, на которых, казалось, опиралось все это мощное строение. Оба крыла, как и центральную часть, украшала изысканная лепка. К моему удивлению, и это здание мы объехали, проехав дальше по тенистой аллее. – Я не живу в большом доме, – уточнила Моника – мои комнаты в бывшем охотничьем домике, правда, его сейчас здорово переоборудовали. Мы остановились возле просторного одноэтажного дома с огромными окнами до самого пола. Матовые стеклянные двери открылись, и из них выбежал молодой человек в светлой униформе, торопливо открыл дверь машины и поинтересовался:– Как вы провели утро, госпожа Моника?– О, Юра, очень содержательно, у меня гостья и я планирую отобедать в ее обществе как можно скорее. Юра кивнул, взял сумку Моники и скрылся за стеклянными дверями, словно его и не было. Моника подошла к двери с моей стороны, открыла ее и протянула руку. – Идем. – И где мы? – поинтересовалась я, поднимаясь. – Я здесь отдыхаю, а ты у меня в гостях. Это Форос, слышала?– Да, но это же только для богатых?!– Да, или для их друзей, – Монику явно веселило мое удивление, но она все решила меня успокоить: – Не сильно обращай внимание на обстановку и не придавай этому большого значения, хорошо?

– Я попробую, – я выдавила из себя улыбку, но кажется получилось не очень. Она вела меня к дому, слегка придерживая за талию одной рукой, и продолжала:– Обед будет через четверть часа, есть предложение принять душ, пока накроют на стол. – Согласна, – кивнула я. «Охотничий домик» встретил просторным холлом. Мраморный пол, черно-белой шахматкой, давал ощутимую прохладу. Светлые стены добавляли ощущение простора. Несколько картин мелькнули яркими пятнами – я просто не успела их рассмотреть, как Моника увлекла меня в правую часть «домика». Там оказалась гостиная с настоящим камином, тоже в градациях белого и черного цветов, только большая строгость линий напоминала уже современный дизайн. – Дверь направо – это твоя комната, там же ванная, здесь есть все, что необходимо, чтобы чувствовать себя комфортно. Дверь слева – библиотека, но это потом. Располагайся, я зайду за тобой. – Спасибо, я даже не знаю, что сказать. – Ничего, – смягчилась она. – Я тебя немного опекаю, но это потому, что ты у меня в гостях – привычка. Если переборщу, скажи. Ладно я тоже побежала в душ. – Моника упорхнула, что-то тихонечко напевая, явно довольная. Я осталась одна и осмотрелась. Здесь буквально «пахло» роскошью и большими деньгами. «Интересно, куда я попала и кто такая эта Моника?… Черт, посмотрим, что будет дальше» – решила я для себя и вошла в спальню. Шикарная комната, во французском стиле радовала глаз: зеленые тона, огромная кровать с балдахином, белоснежная мебель. Трельяж удивил большим выбором парфюмерии и косметики, которой он был уставлен. Рядом с кроватью дверь – ванная. Я с наслаждением разделась и встала под душ. Теплые струи воды, казалось, успокаивали и смывали все плохое, а приятный запах геля, слегка одурманивал. Платье надевать не хотелось, оно было еще влажное от морской воды, поэтому я взяла с полки белый шелковый халат. Мокрые волосы стянула узлом и надела белые мохнатые тапочки, что стояли здесь же. Самочувствие улучшалось с каждой минутой, а удивление боролось с настороженностью и непонятно было что побеждает. В гостиной меня уже ждала гостеприимная хозяйка с бокалом белого вина. – У нас на обед сегодня рыба. Ты любишь рыбу?– Очень, – обрадовалась я и почувствовала, как под ложечкой засосало от голода. Моника быстро налила еще один бокал. – Это «Шардоне», к рыбе лучшего не придумаешь. Я взяла бокал и отпила. Вкусно. – Ну, идем, а то умрем с голоду. Столовая оказалась прямо по холлу. Стол сервирован на двенадцать персон, но блюд на нем не было. Моника уверенно миновала столовую, открыла балконные двери и поманила меня в небольшую оранжерею-сад. Огромные окна были распахнуты через одно, а стеклянный верх сейчас был снят полностью, открывая синее небо. Небольшая мощеная дорожка вела к «сердцу» этого кусочка вечнозеленого лета, оберегаемого заботливой рукой от лихой погоды. Деревья расступились, пропуская на небольшую круглую площадку. Здесь висели садовые качели, на которых можно было кататься втроем или удобно расположиться одному, чтобы подремать или подумать под тихое журчание пристроившегося рядом фонтанчика с рыбками. На этой же площадке, словно временный гость, стоял столик, сервированный на двоих. Меня жестом пригласили присесть. – Я, надеюсь, ты не против? Терпеть не могу сидеть за огромным пустым столом. Я пользуюсь столовой, только когда много гостей, к счастью, это бывает не часто. Я присела, сделала еще глоток вина и огляделась по сторонам. Деревья в оранжерее были высажены таким образом, что сидя в центре этого оазиса даже в холодную зиму, было просто и легко поверить в то, что сейчас лето. Диковинные растения, радовали глаз пышным цветом, а на карликовых пальмах сидели попугаи, теребя серебристые кольца с цепочками на лапках. – Боже, какая красота! Глазам своим не верю, – прошептала я. – Я больше всего люблю находиться здесь, когда дома, конечно, – отозвалась Моника. Она открыла блюдо и разложила по тарелкам рыбу в белом соусе. – Мишель, он француз, великолепно готовит рыбу в любом виде, попробуй. – Да, действительно, очень вкусно – пробормотала я, сняв пробу, – но я не очень уютно себя чувствую. – Почему? – Моника, казалось, была искренне удивлена. – Ну, мы даже не знакомы, а вы уже столько для меня сделали. – Меня зовут Моника, для друзей Ника. Я отдыхаю здесь каждый год. Вообще занимаюсь модельным и шоу бизнесом, а если мы перейдем на «ты», меня это очень порадует. – Меня зовут Катя, и я… меня словно нет… – калейдоскоп мыслей закрутился, перед глазами встал пляж, в горле образовался ком, а глаза уже застилала слезная пелена. – Не реально, – Моника улыбнулась – ты сидишь передо мной, абсолютно живая, молодая, красивая, но немного бледная. Это пройдет. В душу лезть не в моих правилах, если захочешь сама расскажешь, что тебя толкнуло на глупость, которую исправить уже нельзя. – Можно не сейчас? – спросила я умоляющим тоном. – Мне кажется, что если я сейчас вспомню, то это все – я посмотрела вокруг – растает, словно сон. – Я же уже сказала, что не против и даже за. Еще не время для неприятных воспоминаний. Она позвонила колокольчиком. Возник Юра. – Будь любезен, завари кофе по-турецки и принеси мои сигареты и мундштук. Юра собрал пустую посуду на поднос и исчез. Потом снова возник с двумя чашечками ароматного кофе, минеральной водой и сигаретами. Моника сделала маленький глоток кофе, глоток минералки и улыбнулась. – Юра, что бы я без тебя делала? – ее улыбка померкла так же быстро, как и зажглась, подкурив сигарету, она отчеканила, – Оставь кофейник на подносе, и до четырех ты свободен. Юра поклонился и ушел. – Кто он? – поинтересовалась я, – на слугу он не очень-то похож. – Он все сразу: настолько предан, что лучше друга, настолько уважителен и предусмотрителен, что без него шагу не шагнешь… Однако он не слуга. Это трудно объяснить. Он попал к Виктору, хозяину этого всего и моему другу, беспризорным мальчишкой, круглой сиротой. Виктор научил его всему, что знает и умеет, а это, поверь мне очень многого стоит! Для Виктора он как сын. Для окружающих, он его тень. Для меня хороший друг, телохранитель и иногда слуга. Виктор не позволяет здесь работать чужим. Все время, сколько я здесь отдыхаю, Юра возле меня. А на людях он предпочитает разыгрывать обычного слугу, тем более, когда он видит их впервые. – По-моему, это сложно и запутано. – Ничего, чтобы понять, нужно время, надеюсь, оно у тебя будет. Я удивленно посмотрела на Монику. – Так, мысли вслух, потом поговорим, если захочешь, конечно. А сейчас есть предложение. Раз ты говоришь, что попала в сказку, я ее хочу продолжить, ведь у нас есть время до завтра? … Отлично, а потом поговорим о серьезных вещах. Сегодня ты моя гостья. Сейчас двенадцать, у тебя есть время до четырех, предлагаю поспать, а потом продолжить сказку, идет?– Я за, – кивнула я, с трудом подавив зевоту. – Меня действительно клонит в сон и кофе не помог. – Вот и хорошо, ты свою комнату найдешь? Я посижу здесь еще немного. – Приятного отдыха, – я побрела в свою комнату, буквально засыпая на ходу. Не снимая халата, я быстро нырнула под махровую простынь и провалилась в сон. Мне снилась моя спасительница, мы были одни на пляже и резвились в воде с восторгом, как старые друзья. Вдруг, лицо Моники исказилось, оно стало до страшного уродливым. С диким смехом меня догнали и начали топить. Я захлебываясь кричала, погружаясь в воду. Раздался стук в дверь. Я села на кровати и перевела дыхание. Собственный крик еще звучал у меня в ушах. Сердце бешено колотилось и жуткое ощущение сна еще не прошло. Дверь открылась, и на пороге появился мой «монстр» из сна с подносом в руках. Цепкий синий взгляд будто сканировал:– Да-а, неважно тебе спалось, судя по всему. На вот, я принесла сок и фрукты. Давай перекусим, у нас еще много дел. – Меня мучил кошмар. Я взяла сок и выпила его залпом. Моника заинтересовалась, и я рассказала ей свой сон. – Ничего удивительного, – сделала она неожиданный вывод, – нервная система испытала шок, я для тебя тоже непонятна, что будит воображение, вот все и сплелось в один клубок. А на счет чудовища, – Моника засмеялась, – ты недалеко ушла от истины, – ее взгляд стал холодным и колючим, улыбка обдала холодом. Я вздрогнула. – На самом деле не для всех, – ее глаза потеплели, – я очень преданный друг, а враг… – она снова засмеялась, – я бы себе такого не пожелала. Я смотрела на нее во все глаза, уплетая бананы и апельсины с подноса, сама того не замечая, как вдруг опомнилась:– Почему ты так о себе говоришь?– Потому, что я себя очень хорошо знаю. Я для людей становлюсь тем человеком, которого они хотят во мне видеть. Сама убедишься, иногда это интересно…– А кем ты будешь для меня?– Для тебя? – ее лицо слегка сморщилось и очень напоминало шаловливую, задорную девчонку, – Для тебя феей, – она прыснула со смеху. – Что, не ожидала? К тебе многое не относится… так, перекусили и будет. Пошли в мою комнату. Мы прошли через холл в левую часть дома. Гостиная Моники оказалась еще шикарнее, сочетание белого и светло-бежевого с редкими золотыми проблесками. Больше всего у меня вызвал интерес белый рояль. – Я иногда играю для себя, – вскользь бросила Моника и зашла в спальню. Я поспешила следом. – Вот, кое-что из моего гардероба, – она кивнула в сторону огромной двуспальной кровати на которой были разложены шикарные вечерние туалеты. – Давай подберем тебе что-то, у нас сегодня выход в свет. Я удивленно рассматривала ворох одежды, а Моника уселась в белое кожаное кресло и закурила. – Давай устроим примерку. С чего начнем? С розового?Я стояла в нерешительности. – Что–то не так?– Я не знаю…– Катя, я не волшебница, я только учусь, – Моника улыбалась, глядя на меня. – Сейчас мы будем превращать тебя из золушки в королеву, не так быстро, конечно, как фея, но, поверь мне, с тем же успехом. И если ты мне чуть-чуть поможешь, то все получится. Неужели тебе никогда не хотелось почувствовать себя королевой?Я на мгновение, представила себя сидящей на троне, с короной на голове и скипетром в руках. Стало смешно и весело. – Хотелось! – я оживилась, и Моника радостно отметила для себя блеск в моих глазах. – Еще немного и я поверю, что не ошиблась, – сказала она так тихо, что я почти не разобрала ее слов. Я уже надевала розовое платье, длинное до пят, расклешенное от лифа и тонко расшитое серебряными малюсенькими розочками. – Неплохо, – Моника окинула меня довольным взглядом, – но, в этом платье тебе впору замуж выходить, уж больно нежно. Давай посмотрим что-то более экстравагантное. Я смотрела в зеркало, огромное, в полный рост, в тяжелой позолоченной раме. Оттуда на меня удивленно взирала юная, стройная девушка. Большие, миндалевидные глаза этой незнакомки, обрамленные густыми и черными ресницами, блестели, словно ежевика и из-под задорной челки, сверлили изучающим взглядом меня саму. Теплый оттенок кожи подчеркивал скулы и правильные черты лица. Курносый нос придавал лицу задор, несмотря на полуоткрытый рот, удивленного ребенка. Длинные до пояса волосы, завиваясь только на концах, блестели темным шоколадом, оттененные нежным цветом платья. Тонкая рука, прижатая к груди, словно пыталась унять взволнованное дыхание. Похожее на лесную розовую нимфу отражение удивляло меня. Я рассматривала себя, с трудом узнавая. – Да, – наконец сказала я, – необычно, не думала, что одежда так меняет. – Тут дело не только в одежде, – Моника выпустила кольцо дыма, – меняя одежду под настроение, ты меняешься сама. Иногда меняя одежду, меняешь настроение и состояние души. Давай попробуем черное. Черное платье было облегающим, длинным, с рукавами «летучая мышь», спереди мелкий вырез, лодочка под горло. Сзади спина полностью открыта. Линию спины выгодно подчеркивали легкие складки ткани, необычного кроя. – Катя, подними волос, шпильки на трельяже. – Сейчас, – я заколола волос, собрав его в ракушку. Непослушная прядь выбилась на глаза. На этот раз на меня смотрела уверенная в себе женщина, гораздо старше моих восемнадцати лет. – Немного красной помады и я действительно поверю, что я вампир, – засмеялась я и выжидающе посмотрела на свою фею. – Становиться женщиной-вамп тебе пока рано, – абсолютно серьезно возразила она, – это не твое амплуа, пока во всяком случае. Твой внешний вид не соответствует содержанию. При твоей ранимости и впечатлительности ты и пяти минут не продержишься в этой роли, а милая овечка, старающаяся показаться волчицей – это довольно жалкое зрелище. Я огорчилась, свет померк и задор исчез. Моника глубоко затянулась сигаретой и встала. – Не вешай нос раньше времени, не сдавайся никогда, особенно при первых трудностях. Будем думать, что эксперимент закончен и теперь я точно знаю, что нам нужно. Она подошла к гардеробу и довольно долго передвигала вешалки с одеждой. – Вот, – наконец сказала она, – это то, что нужно, – и достала платье. Я невольно ахнула. Платье было из очень тонкой, струящейся ткани и, казалось, что оно все сделано из золота. – Если на приеме ты будешь выглядеть как драгоценность – фурор нам обеспечен!Я переоделась и встала перед зеркалом. Открытый верх платья с глубоким декольте, хорошо оттенял золотистость плеч. Приталенное золотое творение, расклешенное к низу, скрывая полностью ноги, создавало впечатление статуэтки из драгоценного металла. – Отлично, – Моника была довольна, – это то, что нужно, тебе нравится?Я смотрела на себя с удивлением. Красиво, но что-то меня беспокоило, я силилась вспомнить что именно. Неуловимое воспоминание никак не давалось и я нахмурилась. Моника позвонила колокольчиком, появился Юра. – Позвони, пожалуйста, Паше и скажи, что я жду его и мне понадобиться еще и Лена. – Хорошо, – Юра растворился. – Ну что, – Моника повернулась ко мне, – образ мы выбрали, теперь надо завершить перевоплощение. Могу поспорить, у нас один размер обуви?– У меня тридцать восьмой, – пробормотала я. – Ну, вот и отлично, у меня есть еще кое-что новое, как раз подойдет. Я еще толком не опомнившаяся, с появлением Паши и Лены, закружилась в водовороте незнакомых ощущений. Паша, быстро и умело сделал тонизирующий, как он говорил, массаж, нащупав каждую косточку, а потом занялся Моникой. В это время Лена, приземистая женщина, явно за сорок, напевая себе по нос, занялась моим лицом. Очищающая маска, массаж лица, макияж, прическа. Мне казалось, что это длится вечность, но оказалось, что прошло чуть больше двух часов. Моника не дала мне опомниться и как следует рассмотреть себя в зеркале. – Подожди, подожди, – смеялась она, – потом будешь рассматривать себя, позже, мы ведь еще не закончили. Она обошла вокруг меня, осматривая невидящим взглядом. – Отлично, – бормотала она, – черное, золото и… зеленое! Ну конечно, замечательное сочетание! – воскликнула она явно довольная собой и подойдя к своему туалетному столику, быстро открыла шкатулки, на минуту замешкавшись, нашла, что искала. – Одень телесные чулки и вон те туфли, – Моника показала на коробку с обувью. – Теперь последний маленький штрих… – она ловко сняла с меня мое скромное серебро и заменила его тонкой золотой цепочкой с крупной подвеской зеленого камня и такими же, как подвеска серьгами. – Все! – победно заявила Моника. – Теперь смотри! – ее глаза сверкали довольством. Я подошла к зеркалу и застыла… Моника права – очень похоже на драгоценность. Рассматривая себя, я боялась шелохнуться. Ощущение было такое, будто передо мной полотно кисти неизвестного художника с большим чувством юмора. Этот художник взял за основу мою внешность, а все остальное изменил. Это платье обязывало – изменилась сама собой осанка, в глазах, кроме изумления, появился озорной огонек. Глядя на себя, я чувствовала легкость и свободу, хотелось двигаться плавно, чтобы не спугнуть это в видение. – Эта роль тебе подойдет! – Моника стояла сзади, явно довольная результатом своих усилий. На ней уже было экстравагантное вечернее платье, цвета электрик, переливающееся неярким перламутровым блеском, смело открывающее спину. Застежка сзади заканчивалась длинной подвеской, теряющейся где-то, между играющих лопаток. Из драгоценностей на ней был огромный перстень, с синим камнем, а в золотых волосах изящная тиара. Моника держала в тонких пальцах мундштук с зажженной сигаретой и клубы дыма, окутывавшие ее, еще больше дополняли ощущение нереальности происходящего. – Теперь, – выдохнула она тоненькую струйку дыма, – пройдись, освойся… просто подвигайся, – а сама присела в кресло и стала наблюдать за моими неловкими движениями. Я пыталась понять, что от меня требуется, прошлась к окну, вернулась к Монике, покружилась, чуть не запуталась в недлинном шлейфе и со вздохом посмотрела на нее. – Та–а–ак, – выдохнула она, затушила сигарету и порывисто встала, – смотри и запоминай. Моника прошлась мимо меня так, будто она плыла, плавно и грациозно, было похоже, что она крадется тихонечко, пытаясь кого-то напугать внезапностью своего появления, плавно развернулась словно в танце и спросила:– Повторишь?– Сейчас попробую, – выдохнула я и представила что мне очень хочется кого-то застать врасплох, прошлась по комнате, будто вальсируя, повернулась – так?Моника захлопала в ладоши как ребенок. – Ухты, учишься на ходу, супер! – одобрила она. – Теперь скажи, ты танцевать умеешь? – Моника сощурилась, глядя на меня, на переносице появилась забавная морщинка. – Смотря что, а …что будут танцевать здесь?– Ха, я забыла предупредить, – Моника хитро прищурилась, – здесь бал маскарад! Танцы в основном парные, справишься?– Да, – выдохнула я, вспоминая детство. Настроение быстро падало, я вспомнила времена, когда родители были живы. В груди что-то больно сжалось, ком подступил к горлу…– Стоп, стоп, стоп! – Моника обеспокоено подскочила ко мне, – не сейчас, помнишь? – она поймала мой взгляд. Ее глаза: синие, огромные, бездонные озера… я начала в них погружаться, боль отступила, меня начало обволакивать поразительное спокойствие и легкость… мир куда–-о исчезал… впереди забрезжил свет…– Черт!– Моника отвернулась от меня, – откуда столько боли?– Я…– я не знала, что сказать, но дыхание выровнялось, и комок исчез, – прости, я не понимаю что произошло…– Оставь… – довольно резко перебила меня она и позвонила колокольчиком. Дверь распахнулась сразу же, если не быстрее. На пороге возник Юра. – Принеси нам горячего шоколада, пожалуй… – Моника посмотрела на Юру как-то беспомощно, села в кресло и нервно закурила. Юра исчез. Я подошла ко второму креслу и осторожно села в него. Ситуация, явно странная и она никак не собиралась проясняться. «Что я здесь делаю?» – пронеслось в голове. Я беспомощно рассматривала свои руки и молчала, не зная, что сказать. Вернулся Юра, он быстро снял с подноса и молча вручил каждой из нас чашечку шоколада, а затем бесшумно исчез. Я занервничала. – Ну не надо, – со вздохом попросила Моника, – прости, ты меня напугала, у тебя было такое выражение лица, будто мир рушится и ты в этом виновата…Я вздрогнула и постаралась улыбнуться как можно мягче. – Мы же договорились не сегодня… Давай оставим страшные тайны на потом? – предложила я с надеждой. – Может, я никуда не пойду?– Ты что? – у Моники округлились глаза. – До бала осталось полчаса, а у золушки депрессия и паника одновременно?! Нет уж!Моника опять улыбалась, и внезапное странное настроение схлынуло с ее лица. – В этом и соль, – продолжила она, – никто тебя не знает, в полумаске и подавно никто не сможет рассмотреть, это же весело, смотри…Моника порывисто встала, подошла к кровати, перекинула пару вещей, извлекла из-под них золотую полумаску и жестом подозвала меня к зеркалу. Я подошла и вот уже полумаска скрывает лицо. – Смотри, ты сама-то себя узнаешь? – спросила она с хитрецой. Я рассматривала свое отражение и не могла поверить в реальность происходящего: незнакомка, сотканная из золота и драгоценностей, смотрела на меня и повторяла мое изумление своей настороженной позой. Пришло осознание, что это все еще я. В глазах снова зажегся озорной огонек. – Ух ты, – это все, что я смогла произнести. Моника уже надела серебряную полумаску и подмигнула. – Это будет весело, обещаю! – ее веселое легкое настроение вернулось и заражало энтузиазмом. – А, кем мне представляться? – вдруг озадачилась я. – Ну…как насчет Клео? – она подмигнула, и мы прыснули со смеху – Оставайся Екатериной… второй – мы снова засмеялись. – О, машина подана. Моника схватила меня за руку и потянула к выходу. – Кадиллак? – удивилась я. – Ты шутишь?– Нет, – Моника веселилась. – Предпочитаю, чтобы все считали, что мы тоже приехали, а не живем здесь. Мне снова подмигнули и мы забрались на заднее сиденье. Что интересно, машина поехала в противоположную сторону от большого дома, выехала через другие ворота, совершила круг и через главные ворота доставила нас прямо к особняку с атлантами. Водитель невозмутимо открыл двери и подал руку. – Ну, началось… – моя спутница со смешком выпорхнула и, пройдя несколько шагов, застыла, ожидая меня. Я, опираясь на предложенную руку, вышла и присоединилась к ней. – Пошли, золушка… – Монику явно все это забавляло. Мы поднялись по лестнице, и зашли в огромный холл. Звучала классическая музыка в приятной обработке, сверкали люстры электрическими свечами и некоторые пары уже кружились в центре зала великолепным вальсом. Остальные приглашенные прохаживались между столами с угощением. Кто-то вел неторопливую беседу, кто-то с интересом рассматривал толпу, были и откровенно скучающие. – Развлекайся, – шепнула Моника – встретимся дома… – донеслось до меня ветерком, и она исчезла, упорхнув куда-то к центру маскарада. «Ну вот, и что я теперь должна делать по ее мнению?»Я была неприятно озадачена, однако стоять, как вкопанной, тоже не дело. Я двинулась к столикам с едой. Заметила виноград и, положив гроздь на тарелочку, стала его нехотя щипать и смотреть вокруг. Зрелище нравилось мне все больше и больше. Я еще никогда не видела такого огромного количества красивых людей собранных в один момент в едином зале. Атмосфера веселья и флирта была великолепна и заразительна и я поймала себя на том, что невольно стала улыбаться. Было такое впечатление, что в зале собрались все королевские династии всех времен и сказок одновременно, многие коронованные особы, были похожи на узнаваемые сказочные персонажи и, это завораживало. Вот «снежная королева» кружится в танце с королем «Артуром», а вот прекрасный рыцарь склонился в поклоне возле «принцессы златовласки», приглашая на танец. – Шампанского? – услышала я бархатный голос и быстро повернулась, чтобы увидеть того, кто ко мне обратился. Я натолкнулась взглядом на черный фрак и подняла голову вверх к такой же черной, как и фрак, полумаске «мистера икс». Никогда не считала себя малорослой, но сейчас в этом были сомнения. Незнакомец был высок, строен с черными волнами волос до плеч и безупречной белой кожей, которую борода-эспаньолка, лишь подчеркивала. Он держал два бокала шампанского и один из них с таинственной, грустной улыбкой, протягивал мне. Я от неожиданности засуетилась со своим виноградом в руках.

– Оу… сейчас, – сказал мой галантный кавалер и, быстро поставив бокалы на столик, протянул мне на тарелочке сложенное влажное полотенце. – Благодарю, – отозвалась я и, отложив виноград, взяла полотенце, вытерла руки, сложила его и вернула на протянутую тарелку. Улыбка незнакомца стала шире, он вновь взял бокалы. – Попробуем еще раз… шампанского? – незнакомец снова протянул мне один из бокалов. – Да, пожалуй, – улыбнулась я в ответ и взяла бокал. – За что пьем, Мистер Икс?Он вздрогнул, во взгляде пробежала тень тревоги, но он снова улыбнулся, словно отгоняя что-то неприятное. – Вот вы и дали мне имя… можно выпить за это…– В смысле за вас? – переспросила я. – Как мне называть вас, прекрасная леди? – спросил он и обжег меня абсолютно черным, горящим, внимательным взглядом. – Ну, – засомневалась я, – может вы тоже, придумаете имя для меня?– Пожалуй, это было бы правильно… глядя на вас, мне приходит на ум морская пучина, волны и вы… выходящая из их пены, – от этих слов повеяло светом и мечтой. – Афродита? – засмеялась я. «Мистер» передернул плечами, будто что-то сбрасывая. – Дезирэ… – медленно проговорил он, глядя мне в глаза. Теперь вздрогнула я, что-то сжалось внутри, и волна холода прокатилась по спине. – Возможно Дейзи? – черные глаза смотрели, словно сквозь меня. – Хорошо, – услышала я свой голос как-то со стороны, – принимается. «Мистер» быстро сфокусировал взгляд на моем лице, так, как если бы он что-то искал. Тихонько вздохнул и мягко улыбнулся. – Ну, вот мы и знакомы, Дезирэ… – имя мой странный собеседник произнес почти мечтательно. – За знакомство. «Интересно, кто такая эта Дезирэ?» –подумала я, и с улыбкой чокнулась о его протянутый бокал своим. «Мистер» сделал глоток, я последовала его примеру. Шампанское было полусладким, охлажденным и вкусным. Я подняла глаза на черную фигуру, рассматривая и пытаясь определить возраст нежданного компаньона. Ничего путного не получалось. Молод, но меня смущала его манера говорить, было что-то еще, еле уловимое… молод ли?Мыслей была масса, пауза затянулась, а за мной с любопытством наблюдали все это время. «Хорошо, что на мне маска» – подумала я и насмешливо заглянула в черную ночь глаз. – Позвольте пригласить вас на танец, – глаза под маской сверкали. – Я не очень хорошо танцую, – пробормотала я в смущении. – Это мы еще посмотрим, – сказал он, подмигивая, и протянул мне руку. Я приняла руку, и меня не спеша увлекли в центр зала. Музыка как назло, заканчивалась, однако моего кавалера это не смущало. – Сейчас будет Штраус, – сообщили мне. Зазвучали звуки вальса и «мистер» увлек меня в танце так легко, словно мы всегда танцевали в паре, а не впервые. Звуки вальса лились, казалось отовсюду. Блеск огней плыл перед глазами, сливаясь с красочными одеждами и масками, двигающимися вокруг. Когда танец закончился, «мистер» предложил мне руку и, светящуюся от восторга проводил к «нашему» столику. – Я за шампанским, – сказал он и просочился сквозь толпу к столам с напитками. Я оглянулась, моей тарелочки с виноградом уже не было, взяла шпажку с фруктовым ассорти и с удовольствием начала ее опустошать. Вкусно. В этот момент я увидела «Людовика», который бодро продвигаясь ко мне через толпу, улыбался мне будто старой знакомой. – Разрешите пригласить вас на танец, прекрасная незнакомка? – спросил «Людовик» после изысканного поклона. – Я…даже не знаю, – засомневалась я. – Всего один танец, – попросил «Людовик» и протянул руку, – обещаю больше не беспокоить, если не понравится, – зеленые глаза за маской усмехались. – Хорошо, – неуверенно сказала я и приняла протянутую руку. Мы прошли к танцующим и закружились в танце. Танцевать с «Людовиком» было приятно и легко, но по-другому, чем с «мистером». Я посмотрела в сторону столика – «мистер» был там. Он стоял с шампанским в руках и смотрел куда-то в сторону. Очередной поворот танца и я потеряла его из виду. Снова столик и его нет. Я начала беспокойно искать его глазами, вспомнилась его тихая печаль. – Прекрасная незнакомка… – начал «Людовик»– Дезирэ… – перебила его я, довольно грубо. «Людовик» ощутимо вздрогнул, и я посмотрела на него так, будто видела впервые и не с ним танцевала уже второй танец подряд. – Дезирэ, – попробовал он на вкус названное мной имя. – Что ж, очень похоже, а я…– Людовик солнце, – засмеялась я, глядя в зеленые глаза, светящиеся под маской. Он засмеялся вместе со мной. – Могу я вас чем-то угостить, что-нибудь особенное?– Пожалуй, верните меня к столику с десертом, там есть много вкусностей и я еще не все попробовала. – Ответила я и перестала искать глазами по толпе. – Хорошо, – мне предложили руку опереться, чтобы проводить к столику. Улыбаясь довольно натянуто, руку я приняла и мы заскользили к столику. Схватив фруктовую шпажку я посмотрела на застывшего «Людовика». – Мне вспомнить о моем обещании? – тихо спросил он. – Ну… нет – соврала я, – просто я хотела бы подышать свежим воздухом. Летом ночь прекрасна. И если вы не против, – я с вызовом посмотрела на «Людовика», – продолжим, когда я вернусь…– Хорошо, – теперь натянуто улыбался «Людовик», – свою компанию вам навязывать я не стану, но… подожду вашего возвращения… Дезирэ, – тихо добавил он. Я кивнула и двинулась к выходу из зала. Мне вдруг очень сильно захотелось выйти из странной сказки бала. Не то, что бы мне здесь не нравилось, но если не врать самой себе, то было обидно, что «Мистер икс» исчез так же внезапно, как и появился. Его таинственное исчезновение меня расстроило, хотя я не совсем понимала почему. Было в нем что-то такое, что не позволяло быстро выбросить его из головы. Я спустилась к фонтану, прошла вокруг. Несколько пар гуляли здесь же, медленно прохаживаясь и неспешно ведя беседу о чем-то своем. Я прошла чуть дальше гуляющих и, следуя за лунной дорожкой, выбрала пустующую скамейку, с прекрасным видом окружающего великолепия природы. Я сидела и наслаждалась окутавшей меня теплотой ночного воздуха. – Вы от меня сбежали, Дезире?Я вздрогнула и обернулась. «Мистер икс» стоял рядом, я облегченно вздохнула и жестом предложила присесть. – А я думала, это вы покинули меня, – проговорила я, глядя на черную маску, ярко контрастирующую с белой кожей лица. – Как можно?! – он впервые засмеялся открыто, обнажив белые безупречные зубы. – Это вы исчезли в танце раньше, чем я успел вернуться. Вас опасно оставлять без присмотра, рискуешь остаться без вашего общества… Дезирэ, – нежно и очень грустно произнес он мое новое имя. У меня от звука его голоса что-то дрогнуло в груди, разлилось жаром по всему телу. Было что-то странное в том, что творилось со мной, когда он произносил это имя, словно я вспоминала вкус чего-то потрясающего и внезапно забытого. – А, вы больше не рискуйте, – сказала я, дерзко глядя на него. – Мне придется это сделать, настало время вспомнить для чего я здесь, – сказал мой собеседник больше для себя, словно в ответ на какие-то свои мысли. – Я могу рассчитывать, что вы еще задержитесь на балу? – неожиданно оживился он. – А сколько он еще будет длиться?– Как сказка, до рассвета, – улыбнулся «Мистер». Меня снова обдало жаром, я кажется покраснела, а потом тряхнув головой, неожиданно для самой себя заявила:– До рассвета я абсолютно свободна!– Тогда позвольте мне вернуть вас на этот бал, прежде чем я отлучусь? – сказал «Мистер» вставая. Я вложила свою руку в его протянутую холодную ладонь и, удивляясь самой себе, пошла рядом. Он увлек меня в дом к «нашему» столику. – Я вернусь настолько скоро, насколько это будет возможно, – сообщил «Мистер» с поклоном. – И прошу, – он заглянул мне в глаза, – Не покидайте этот праздник… без вас он тускнеет и теряет свое великолепие. – Если вас не будет слишком долго, и я успею перепробовать все местные десерты, – я указала на столы с соблазнительными сладостями, – я его испорчу не своим отсутствием, а наличием на нем необъятной толстухи. Он расхохотался, радостно и весело и все еще смеялся, обходя танцующих гостей, пока не скрылся за дверью ведущей внутрь дома. Я стала рассматривать топу, но ни одной «знакомой маски» не наблюдалось. «Куда запропастилась Моника?» – вдруг обеспокоилась я, медленно обходя весь огромный холл. «Людовика» тоже не было нигде видно и я, вдохнув с внезапным облегчением, пошла за шампанским. Я вспомнила, что «Мистер» так и не успел мне вручить принесенный напиток из-за моих танцев. Это меня развеселило. Шампанское было выстроено огромным конусом на всю поверхность стола и его верхушку уже разобрали. Я взяла бокал из середины этого искусного строения и стала пить маленькими глоточками, щурясь от удовольствия. – Вот кто действительно умеет получать удовольствие от жизни! Учитесь олухи! – с этими словами от пестрой компании отделился пират, явно моложе «Моргана», которого он изображал и двинулся ко мне. Бесцеремонно уставившись на меня, он спросил:– Новенькая? Какое агентство поздравить с выгодным приобретением?– Агентство? – непонимающе переспросила я. – Журнал? – настаивал он, – Ты фотомодель? Уверен ты станешь «лицом года»!Я все еще молчала, рассеяно вспоминая, что говорила Моника. Я явно не знала цели этого блистательного собрания, а у нее ничего спросить не догадалась. Да, она говорила что-то о модельном и шоу бизнесе.

Мои брови поползли вверх. Так вот куда я попала! В элитную тусовку кумиров для многих простых людей. «Кумир», явно неправильно истолковал мое замешательство и нахмурился. – Ты из приглашенных хозяина? – догадался он. – Да, что-то вроде того. – Ну и как тебе эти хозяйские развлечения? У него всегда самые лучшие вечеринки и торжества. – Да, – пробормотала я, – здесь действительно очень впечатляюще. «Пират» начинал меня раздражать своими бесцеремонными расспросами. За его спиной красочная толпа громко хохотала. Им было весело. От них отошел и направился в нашу сторону блондин в костюме дворянина XVIII века. – Макс, – вскричал он, – так нечестно, у тебя наметан глаз лучше других и вот, ты уже охмуряешь красотку у которой явно большие перспективы… Будь осторожна куколка, – обратился он ко мне, – Макс еще та акула, и он сломает твою едва начавшуюся карьеру глазом не моргнув, – высказавшись, он гаденько усмехнулся и вызывающе уставился на Пирата-Макса. – Ты ошибся, – прошипел Макс. – В том, что она красотка, или в том, что ты бросишь ее сразу же, как только появится кто-то поинтересней? – с вызовом спросил блондин. Парни сверлили друг друга глазами с вызовом и явной старой неприязнью. Меня передернуло, и я начала судорожно искать пути к отступлению, когда блондин вдруг схватил меня за руку. – Потанцуем? – он криво ухмылялся, – я не так жесток, как Макс, обещаю не одно свидание… – он с вызовом посмотрел на Макса, продолжая сильно сжимать мое запястье. – Отпусти ее, – почти кричал Макс, его глаза были испуганные, – она не из тусовки, она из гостей! – Макс попытался вырвать мою руку, отчего мне стало еще больнее. – Ты меня не обманешь, – победно заявил блондин, – танцуем?!Блондин потянул меня к танцующим. Его наглость раздражала, а в груди полыхнула такая злость, что меня аж затрясло. Ну как же хотелось зарядить по этой наглой холеной физиономии! Я уже замахнулась, но внезапно ощутила холодную ладонь, перехватившую мою занесенную руку и одновременно услышала знакомый голос:– Дама уже приглашена, – в голосе звучал металл. Я оглянулась, это был «Мистер». «Слава Богу!» – понеслось в голове. Блондин не выпуская мое запястье с вызовом бросил:– На этот танец?«Мистер» опустил мою руку, расцепил пальцы блондина, загородил меня от него, и быстро погладив пылающее запястье, охлаждая его своими пальцами, повернулся к наглецу и медленно процедил:– На все… на все танцы, – он сверлил блондина глазами, и выражение его глаз и перекошенного рта было угрожающим. – Ты так и будешь молча переходить из рук в руки? Свое мнение есть? – блондин впился глазами в мою маску. – Мое мнение, – сквозь зубы процедила я, – только что было готово отпечататься на твоей физиономии!Я была в гневе, мои глаза сверкали, а дышала я так шумно, что слышала собственное дыхание, сквозь бешеный стук сердца в ушах. – Дезире, – услышала я тихий голос «Мистера» – пойдем отсюда танцевать, есть десерт, делать что угодно…Он обнял меня за талию, притянул к себе и стал уводить в сторону от безумной компании, которая молча и ошарашено, смотрела как мы удаляемся. Его трясло так, что я это почувствовала сквозь одежду и вдруг осознала, что сама в таком же состоянии. – Может, – мой голос звучал сипло, – мы все-таки потанцуем?Я была не в состоянии просто стоять, а тем более разговаривать сейчас о чем-либо. Он вздохнул, остановился, посмотрел на меня внимательно и тревожно. – Хорошо, – выдохнул он. И мы закружились среди танцующих пар, пожалуй, несколько быстрее, чем они. Он смотрел на меня укоризненно, потом его взгляд смягчился и, придвинувшись ближе, зашептал мне на ухо:– Ну и как вас можно оставлять без присмотра? Хорошо, что я ушел раньше, как чувствовал…Меня окутал пряный аромат, я согрелась и словно оттаивала. Новая сильная волна жара охватывала меня. Я подняла глаза. – Я не знаю, как вообще это вышло, – пробормотала я тихо. «Мистер» промолчал и мы продолжили танцевать, глядя в глаза друг друга, мир исчезал… Была только музыка и мы…– Пойдем, – вздохнул он останавливаясь. – Куда?Он слегка развернул меня и кивнул в сторону выхода. Там стояла Моника в напряженной позе, которая как только заметила, что я вижу ее, нервно махнула мне рукой, явно требуя, чтобы я подошла. – До свиданья, – грустно сказал «Мистер». Он взял мою руку в свои ладони, поцеловал и отпустил. – Мне тоже пора…– Но, еще не рассвет…– Мне действительно пора, Дезирэ… – сказал он и порывисто развернувшись, потерялся в толпе. Я посмотрела туда, где стояла Моника. Она только, что не топала ногами. Вся ее фигура выражала нетерпение. Я пошла через зал к ней. – Уходим, – скомандовала она, как только я подошла. И схватив меня за руку, тут-же потащила прочь от веселящихся людей. – Что за срочность? – поинтересовалась я. – Дома, – коротко бросила она и сердито усадила, чуть не запихала меня в ожидавший Кадиллак. Потом уселась рядом и зло уставилась в окно. Маску она нервно крутила в руках, я даже не заметила, когда она ее сняла. Машина медленно заскользила, я оглянулась на дом и вздрогнула. «Людовик» стоял, облокотившись на колонну у входа, со скрещенными руками на груди и задумчиво смотрел вслед нашей набирающей скорость машине. «Что ж такое?» – с досадой неслось в голове. Мои мысли крутились вокруг бала. Моника, все еще раздраженная, смотрела в окно. Я чувствовала себя виноватой перед ней и одновременно не понимала в чем. Что я сделала? Было очевидно, что она сильно расстроена. Я перебрала свои воспоминания о празднике и вздохнула. Не понимаю. Придется ждать разговора, иначе ничего не прояснится…Мои мысли вернулись к «Мистеру» и щеки ощутимо зарделись. Хорошо, что сейчас темно. Его глаза, смотрящие на меня с нежностью. Его руки, обнимающие меня в танце. Он сказал «До свидания» – как это возможно? Мы даже не знакомы…Я снова вздохнула. Моника повернулась и внимательно посмотрела на меня. Что она ожидала увидеть? Мое раскаяние? Как можно извиниться за то, о чем не знаешь? Я бы хотела, чтоб ее лицо снова сияло радостью, как перед балом, но я не понимала КАК?Мы приехали. Странное путешествие закончилось, и мы вошли в «домик». При свете Моника, выглядела еще более расстроенной и печальной, хотя казалось, что это невозможно. – Выпьем чего–нибудь? – предложила она. Я с готовность согласилась. Что угодно, лишь бы ее настроение улучшилось. Однако я понимала, что разговор предстоит не из легких. Ну и пусть…Мы уселись в оранжерее. Неяркий свет освещал столик и фонтан. Нас ожидал горячий кофе, сок и фрукты. «Вездесущий, предусмотрительный Юра» – подумала я. – Как тебе бал? – спросила Моника. Я сняла маску, вдруг она стала мешать и я поняла, что она давно не нужна. – Бал великолепен… – пространно заметила я, ожидая, в каком русле и тоне пойдет дальнейший разговор. – У тебя поразительная способность находить неподобающую компанию! – вдруг неожиданно завила Моника. Неужели она знает об инциденте с Максом и блондинистым хамом?– Ты о чем? – попыталась я прояснить ситуацию. – Я о том, – со вздохом продолжала она, глядя на меня с укором, – что из всех присутствующих ты выбрала самых опасных кавалеров. Это не шутка! – порывисто выдохнула она, словно боялась, что я перебью ее и начну спорить. Я молчала, удивленно глядя на нее. Кого она считала опасным?– Моника, я танцевала с «Мистером икс» и «Людовиком», а потом попала в действительно неприятную компанию, где был конфликт и «Мистер» подоспел очень вовремя, чтобы получилось избежать скандала!– «Мистер икс»… «Людовик»… – непонимающе повторила Моника, – Дарий и Елизар… конечно, чего же я еще могла ожидать?!Она закатила глаза, а потом просто закрыла лицо рукой и замолчала. Я смотрела на нее во все глаза. «Дарий, Елизар» – кровь стучала в висках. – «Почему эти имена мне так знакомы? Черт… Дежавю! Что за странные картины?»Я видела бал, не этот, другой. Словно мне наяву снился один из моих странных снов! Дарий… конечно, вот он склонился в поклоне, вот мы кружимся в танце…но это было на другом балу!Мысли путались, перед глазами проносились странные картины, словно я смотрела калейдоскоп из отрывков фильмов… они все были из разных времен. Я передернула плечами и усилием воли вернулась в реальность. Череда странных картин рассеивалась и рассыпалась на куски…«Елизар» – меня накрыло новой волной видений, – «Кажется, я схожу с ума!»– Катя! – голос Моники выдернул меня из странных видений. «Больное воображение, опять это происходит!» – я посмотрела на нее: – Что?– О чем ты думаешь? У тебя такое странное лицо. – Я вспоминаю бал, – почти не солгала я, – и мне многое не понятно, например твое беспокойство. Слушай…И я начала рассказывать все, что происходило, без лишних эмоций, конечно. Мои истинные чувства хотелось сохранить в тайне, это казалось очень важным именно сейчас. Я обо всем успею подумать потом, когда останусь одна. Моника реагировала более чем странно. Когда я произнесла имя Дезирэ, она словно перестала дышать и очень широко распахнула свои огромные глаза. Когда я говорила о «Людовике», она странно улыбалась, и чувствовалось, что ей это неприятно. Я терялась в догадках, наблюдая за изменениями на ее лице. И только на рассказ о конфликте она отреагировала понятным образом – она разозлилась.

Когда я рассказала о том как «Мистер» меня буквально спас от неприятной ситуации, Моника даже вздохнула с явным облегчением и уже спокойно выслушала о том, как смотрелось с моей стороны ее немедленное «похищение» меня с праздника. – Хорошо, – сказала она, как-то невпопад, – Дарий всегда был джентльменом до мозга костей…в этом ему сложно отказать. Однако, он не самая лучшая компания для такой девушки как ты, поверь мне, пожалуйста, Катя, я знаю о чем говорю. Я пожала плечами, давая понять, что мне все равно. Внутри меня все дрожало, но я молчала – боялась, что голос выдаст меня, а Моника продолжала, с невидящим взором, она явно что-то обдумывала:– Что ж, хочешь что-то спрятать, положи на видное место… да, так мы и поступим. Катя? – она снова «видела» меня, – я думаю, что мы подпишем контракт с тобой сегодня же утром. – Какой контракт?– Контракт на работу в моем агентстве, – это было сказано так, будто эта фраза все объясняла. Я продолжала смотреть на Монику: она явно оживилась и как-то сразу успокоилась так, будто решила для себя сложную задачу и теперь все просто. Для нее, конечно. – Ничего не понимаю, – сказала я, моего согласия не спрашивали, за меня все решили. В голову настырно лезли слова блондина. – Катя, я думаю, что надо лечь поспать. Объяснять все долго, а мы устали. Обещай, что не сбежишь!Я уставилась на Монику как на сумасшедшую:– Зачем? Тогда я не узнаю самого интересного и не смогу замучить тебя вопросами. Моника просияла. Кажется, мне удалось ее успокоить, и я была рада, что разговор прошел не так уж и плохо. И на счет вороха вопросов я не лгала, их действительно было очень много. Однако она была права, это все подождет, а у меня было огромное желание уже остаться наедине с самой собой и разобраться в своих чувствах, насколько это возможно. – Иди, скоро рассвет, проснемся в чертов голос. Утро все равно испорчено, раньше двенадцати будить не стану, выспись, если получится. – Хорошо, надеюсь, что засну, день был… насыщенный, – я скривилась вспоминая утро. Как давно это было. – Я еще посижу, обмозгую кое-что… – Моника закурила, а я уходя улыбалась. Странные у нее привычки, интересно, как ей удается не валиться с ног, она же почти не спит!Глава 2У каждого свои странностиВ комнату я зашла, как в дом родной и удивилась тому, что так быстро освоилась в чужой обстановке. Молния платья – вот незадача! Надо было попросить Монику помочь мне, но возвращаться не хотелось… Ладно, справлюсь как-нибудь. Путаясь в крючках, молниях и завязках я, наконец, была разделась. Платье я кинула на стул и быстро завернулась в халат, лежавший на кровати. Ну и денек. Я вздрогнула, вспомнилась холодная вода. Кажется для того чтобы разбираться с собой у меня не осталось сил. Хорошо хоть Моника немного успокоилась. Я встала, погасила свет, подошла к окну и уперлась лбом в стекло. Его холод успокаивал мой воспаленный мозг. Ночь темна перед рассветом. Действительно было еще темно. Вокруг сад, почти лес. Луна спряталась и ни одного огонька. Звезды местами скрылись за тучами. «Будет дождь» – недовольно подумала я. – «Сейчас надо спать. Будет еще целый день, чтобы во всем разобраться»Кровать встретила меня шелковой прохладой, я скрутилась калачиком и стала медленно погружаться в сон. Вспыхивали бессвязные видения, они были расплывчатыми, а потом стали очень реальны. Я бежала…Я бежала по парку, холодный ветер дул в спину, словно подгоняя. Я остановилась и внимательно осмотрелась. Никого. Руки ледяные, а в них, что-то теплое и мохнатое. Муфта – я удивилась и осмотрела себя как-бы со стороны. Шляпа с вуалью? Во что я одета? Длиннющий подол странного платья путался от быстрой ходьбы. Я снова шла, почти бежала. Куда? А, вот и беседка. Там кто-то стоит. Я пошла медленнее, пытаясь понять, кто там. Высокий мужчина во фраке и странном расстегнутом плаще с влажными спутанными волосами стремительно направился мне на встречу. Мы почти столкнулись, и он с силой обнял меня, прижимая к себе. – Дезире, любимая, что случилось? Это же опасно!Я запрокинула голову, чтобы увидеть его лицо. – Дарий, они решили убить тебя, – я плакала навзрыд, отчего его лицо расплывалось. – Шшшш… – он вытирал мои слезы тонким платочком. – Это не так легко сделать, ты же знаешь, – он улыбался мне так, что казалось солнце встало. – Ты бы слышал, что говорил Елизар! – возразила я. – Дезире! – я обернулась на крик и вздрогнула. К нам бежала Моника. Она была одета так же странно как и я. Подобрав подол, чтобы было легче бежать, она неслась к нам, удерживая шляпу на голове и явно задыхалась. – Бегом через парк! – скомандовала она. – Почему? – я сорвалась на крик. – Елизар тебя выследил! – она была напугана. – Куда бежать? Он близко? Один? – Дарий схватил меня за руку, готовый к бегству. – Моника, смотри его глазами, ты же можешь!– Он… еще далеко, но скоро будет здесь, – Моника смотрела в никуда. – Дарий, монастырь Святой Женевьевы… Туда он догадается ехать в последнюю очередь. У вас будет время поговорить. Бежим!Мы понеслись через парк, мимо фонтанов и скамеечек. Вот и выход. Мостовая?– Дарий, карета, – Моника указывала пальцем на несущийся экипаж, запряженный двойкой вороных. Дарий моментально кинулся к лошадям, они остановились. – Вы нам нужны, сэр – сказал он извозчику. Тот только кивнул, так и не закрыв рот от удивления. Дарий быстро поднял меня и посадил внутрь, как пушинку, вскочил на подножку сам и повернулся к Монике. – А ты? – он явно беспокоился. – Я отвлеку его, – она снова смотрела в никуда и улыбалась. – Спасибо, – прошептал Дарий тихо, – монастырь Святой Женевьевы! – скомандовал он, бросив монету извозчику, и забрался внутрь экипажа. Мы уносились прочь, а Моника быстро шла в противоположную сторону. Меня била мелкая дрожь. Дарий закутал меня в свой плащ. – Ну… ну, что ты, – обнимал он меня, – что они нам сделают? – его голос смеялся. Передо мной всплыло лицо Елизара, я закричала и очнулась, сидя на кровати. Меня действительно била дрожь. Я чувствовала себя замерзшей, потерянной и несчастной. Я огляделась, постепенно возвращаясь в реальность. Зубы стучали. Было серо. Я посмотрела в окно. Ну, конечно, дождь, открытое настежь окно. Поэтому и замерзла, начала я себя уговаривать. Я встала с кровати и прошлась по комнате. Сон был все еще реален. Опять мои видения, чтоб их… до чего ж они реальные!«Всех собрала», – думала я с досадой. Душ, точно, горячий душ. Я бросилась в ванную и встала под струи горячей воды. Трясти перестало. Я возвращалась в реальность. Тело больше не бунтовало в отличие от мозгов. Я с тоской вспомнила о своем платьице и со вздохом стянула с полки чистый белый махровый халат. Так-то лучше, подумала я и отправилась искать Монику. Искать долго не пришлось. Еще только на подходе к оранжерее, я услышала ее возмущенный голос. Она почти кричала:– А меня это не интересует! Еще раз в работе я услышу от тебя слово – невозможно и ты уволен!Так, она явно не в настроении и кто-то уже попал под горячую руку. Она нервно мерила шагами расстояние от фонтана к столику, курила, кричала в трубку телефона и гневно жестикулировала. Я застыла в дверях, озадаченная, может зайти позже? Но меня уже заметили. Приглашающий взмах рукой к столику отвлек Монику ненадолго:– Я все сказала. Не зли меня иначе, все дальнейшие вопросы будем решать через Виктора, – угроза прозвучала нешуточно. Она замолчала, вслушиваясь, а потом удовлетворенно кивнула: – Вот так, хорошо. До связи, – закончила она разговор и повернулась ко мне. – Да–а–а, – теперь она принялась за меня и я пожалела, что взялась за завтрак. – Так выглядеть ты больше не можешь себе позволить!– Кошмары… – слабо отбивалась я. – Кошмары? – она нервно захихикала. – Кошмары, моя дорогая, творятся сейчас в моем агентстве, а твои сны меня действительно начинают беспокоить, – добавила она присаживаясь и наливая себе чашку кофе, явно уже не первую. – Ну, ничего определенного я почти не помню. Так… общее ощущение ужаса, – я лгала, не глядя на свою радушную хозяйку и переживала, только бы она не заметила как я залилась краской. К счастью, Моника была слишком занята своими мыслями и планами, чтобы достаточно внимательно за мной следить. Поэтому я занялась гренками с золотистой корочкой. Поразительно, как меняется настроение между голодом и сытостью. Я всегда злее, когда голодна. Горячий кофе обжог горло и я осознала, что кошмар окончательно отступил. Стало светлее, дождь перестал плакать, и послеобеденное солнышко робко выглядывало из-за туч. Настроение поднималось вместе с улучшением погоды. – Ну, перекусила, теперь поговорим? – на меня выжидательно уставились синие озера глаз. – Давай поговорим. Я замолчала, ожидая, что будет дальше. Моника сверлила меня изучающим взглядом некоторое время, потом вздохнула, осознав, что говорить придется все-таки ей. – Катя, в свете последних событий, я хотела бы сначала кое-что уточнить. – Спрашивай, – согласилась я, однако внутренне вся напряглась. Я была не уверена, что смогу просто ответить на обычные вопросы. Моя жизнь слишком запутана для понимания, даже для меня самой. – Ты сейчас работаешь?– Нет. Сегодня второй день моей безработицы. – Ты не позвонила за все время родителям, они ведь переживают… ты ушла из дома?

Ну вот. Первый же настоящий вопрос и «десятка». Я вдруг заметила, что мои руки теребят скатерть. Медленный вдох, выдох и я решилась рассказать свою историю абсолютно чужому человеку и в то же время, вдруг такому близкому и понимающему. Не знаю, что читалось на моем лице, но Моника продолжала смотреть на меня выжидающе и я начала рассказ…Моих приемных родителей Сергея и Милы нет в живых уже два года. Моей опекуншей, после их смерти в автокатастрофе, была назначена младшая сестра моей приемной матери – Светлана. Светлым в этой женщине было только ее имя. К несчастью, мои приемные родители были богаты, успешны и до того как они меня усыновили еще и бездетны. И, как легко догадаться, мне мало кто был рад. Меня это не только не удивляло, но и не обижало, я бы сказала, вообще не трогало. Мои мама и папа любили меня всем сердцем и через эту безусловную любовь, моим «родственникам» было крайне сложно пробиться со своими чувствами и претензиями. Сложно, наверное, любить и принимать столь странного ребенка, каким я была с самого детства. Больше всего кривотолков и пересудов вызвало вообще само мое появление, хотя родители об этом вспоминали всегда с улыбкой. Мама говорила, что я дар богов и меня им подарило море. Как я, полуторагодовалым ребенком, оказалась на безлюдном пляже, не знал никто, однако именно там они меня и нашли. Я сидела на берегу и играла с мокрым песком, улыбаясь и морщась от удовольствия. Когда Мила подошла ко мне, я протянула к ней ручку и сказала: «Мама». Потом было много хлопот и проблем. Сергей долго искал через свои связи какую-либо информацию. Тщетно. Нигде не пропадал ребенок, никто не предъявлял на меня права и, казалось, что я вообще взялась из воздуха. И спустя несколько месяцев, меня усыновили. Дальше больше. До трех лет я больше не произнесла ни слова и «родственники» получили возможность с новыми силами настаивать на отказе от меня. Мила была непреклонна. Она утверждала, что я очень одаренный ребенок и, что если «родственники» этого не видят, то это не ее трудности. Я помню ее теплые, ласковые руки, внимательные и нежные, огромные глаза, цвета шоколада. Непослушные каштановые кудри, выбивающиеся из прически. Она была маленькой и хрупкой, но в силе характера и упертости она мало чем уступала Сергею – голубоглазому великану, на чьих коленях всегда было так уютно и спокойно. Иногда он брал нас обеих на руки и кружил. Это были тихие моменты счастья. Потом я начала разговаривать, и новая волна сопротивления обрушилась на моих горячо любимых родителей. Мне был абсолютно не понятен шок взрослых от общения со мной. Их пугал не мой словарный запас, оказавшийся внезапно огромным, а то ЧТО я говорила. Я помню мамины слезы… тихие, на папином плече, на кухне, когда они думали, что я сплю. Она искренне расстраивалась, и они не знали, что со мной делать. Потом были дяди и тети, психологи…врачи. Несмотря ни на что, мои родители отдали меня в обычную, нормальную школу. К тому моменту я уже более ясно представляла себе, что так пугало во мне людей и научилась об этом молчать. Как не парадоксально, мне помогли в этом не высокооплачиваемые специалисты, которых нанимал папа, по лучшим рекомендациям, а наша соседка. Тетя Женя, простая женщина, многие считали ее малообразованной. Она говорила странно, с непривычки ее действительно было трудно понять. Слова русские, но фразы она строила так, что невольно заслушаешься, будто музыка, а понять сложно. Я привыкла, а она никогда не боялась того, что я говорила. Только стыдила меня иногда: «Ну что ж ты, Катенька, опять честной народ совсем заморочила? Негоже им знать того, что еще только случиться должно. Они ж со страху-то, таких дел понатворят, что глядишь ни я, ни кто другой потом не выправит. »Потом стало легче, не то, чтобы я картинки видеть перестала, просто мои грезы наяву постепенно перешли в сны, красочные и яркие. Я о них молчала, только иногда, мама все же замечала, что сюрпризов для меня не существует. Ее это огорчало, и я научилась «удивляться». Со временем и сны поблекли, а может я просто перестала их помнить. Не хотела. Помню, как Мила, спрятавшись под «крылышком» у Сережи смотрела на меня влажными от слез глазами, когда мне вручали первую похвальную грамоту за хорошую учебу. Она была первой, но не последней, училась я действительно хорошо. Дальше олимпиады, победы и гордость моих приемных родителей. От моих странностей осталась одна, она не доставляла мне хлопот. До определенного момента, меня не беспокоило, что моя тень не всегда повторяет мои движения, а иногда совершает свои. Время шло, бежало. Переходный возраст был не сахар. Однако это все еще было счастливое время. И вот как-то мы с подружками решили погадать на суженого в рождество. Лена и Света, сестры двойняшки пригласили меня к себе. Было весело, а главное интересно. От ожидания чуда захватывало дух. Запах благовоний, полный мрак, нарушаемый лишь двумя свечами, освещающими огромное зеркало в старинной позолоченной раме, серьезность и торжественность двойняшек сделали свое дело. Я посерьезнела и веселость, с легкой ноткой иронии, пропала. Света села гадать, а Лена увела меня в другую комнату и, закрыв дверь начала шепотом объяснять:– Гадать нужно в одиночестве, иначе ничего не получится, я гадать не буду, суженого я своего уже видела и даже знаю наяву, – Лена смущенно заулыбалась, – прости, но кто это, я тебе не скажу, хорошо?– Хорошо, – я и так давно заметила красноречивые взгляды Лены и Сережи из параллельного класса, – а что мне делать?– Возьмешь зеркало поменьше, то, что брала Света. Скажешь «суженный, ряженный, приди, покажись», сделаешь из зеркал коридор, так чтоб тебе видно хорошо было, и смотри, пока не явится. Сильно близко подходить не давай, рассмотришь и баста, опускай маленькое зеркало, а не то выскочит из зеркала нечисть, которая образ его приняла, чтоб тебе его показать, тогда пиши пропало. Ясно?– Ясно, а почему нечисть?– Так старые люди говорят, бабушка говорила, что такое случалось, так что лучше поспеши, рассмотрела, и закрывай. В соседней комнате послышались шаги, дверь открылась и вошла Света, она была расстроена. Лена забеспокоилась:– Что? Опять не рассмотрела?– Туман там один, рассматривать нечего, – фыркнула Светка недовольно. – Ну, может не в этом году? – Лена явно пыталась успокоить сестру, но это не подействовало. – Причем здесь этот год или другой? – Света явно уже негодовала, – бабушка говорила, что все равно когда спрашивать. Судьба или есть, или ее нет!– Ну, и что ты хочешь сказать, ты замуж не выйдешь? – Лена села на пол, – Что совсем ничего не видела?– Видела… свет очень яркий, что-то не так, понимаешь?– Катя, – Лена подняла голову и посмотрела на меня настороженно, – может не надо? Что-то уж очень странное показывают зеркала. – Напугать меня хотите? – я с явной бравадой направилась к двери, – Нет уж, лучше знать есть судьба для меня или нет!– Как знаешь, – Лена пожала плечами, Света отвернулась, – если что, опускай зеркало, помнишь?– Помню, – пробормотала я и закрыла за собой дверь. Комната встретила меня тихим мягким мраком, нарушаемым свечами и их отражением. «Боже, что я делаю?!» – мелькнула мысль. Я села на стул и уставилась в зеркало. «Что там надо говорить?»И вдруг, руки сами взяли второе зеркало, глаза поймали зеркальный коридор, слова прозвучали громко и четко:– Приди моя Судьба, Зову я тебя, Не желаю больше ждать, Я хочу тебя принять!Коридор пропал. Наступила полная темнота. Я удивлено стала всматриваться в непроглядную мглу, и вдруг мне показалось, что тьма передо мной зашевелилась и стала приближаться. «А где же свечи?» – мелькнула мысль, – «должно быть светло!». Звон в ушах, свет резанул глаза, я зажмурилась и, через мгновение, удивленно уставилась на свое отражение в зеркале. Коридора и свечей, по прежнему не было… С отражением тоже что-то не так. Вроде я, а вроде бы и нет. Отражение подмигнуло. – Вот бред! Сплю я что ли?– Не спишь, – говорило отраженье, то есть мое подобие в зеркале. – Ты звала меня, принимай! – улыбка отражения тоже была странная, как и абсолютно незнакомое выражение глаз. – Чур, меня!– Ну началось, – отражение сморщилось, – сначала приди, а теперь, чур!– Ты кто? – я все не решалась опустить зеркало, не вылезает же, хоть и очень близко. – Судьба. Ты же звала – принимай!– Как? Я же суженого вызывала, я что, сама себе судьба на всю жизнь?!– Ты что заказывала, помнишь? – от зеркала начало веять могильным холодом, как впрочем, и от взгляда. – И что теперь делать? – руки начали ходить ходуном, в голове прозвучало Ленино «помнишь», и я почти уронила зеркало на стол. Свет погас, холодный порыв ветра принес дыханье: «поздно!», а что дальше я уже не помнила. Девочки рассказывали, что почти час не могли открыть дверь и зайти, а потом дверь открыло сквозняком, непонятно откуда взявшимся, и нашли они меня на полу без сознания. Вот тогда и стало тяжело, просто невыносимо!Моя тень теперь вытворяла, что хотела! Хорошо, что люди этого не замечали, и я очень надеялась, что это существует только в моей голове. Тетя Женя долго вздыхала и причитала. Она говорила, что сама с таким не сталкивалась и мало что об этом слышала. Обещала «поспрошать» у товарок, но на том дело и стало. Долго мы к этой теме не возвращались, я уже и привыкать стала к тому, что мне мерещилось и почти не замечала игрища своей тени. Через полгода умерла Света. Утонула. Я была как чумная и снова меня спасла тетя Женя: «Она ж свет видела, вот на свет и пошла, к Богу вернуться вот, что было ее судьбой»Это объяснение меня мало успокаивало, тем более, что видела я Свету в одном из своих снов-видений в воде, с синюшно-бледной кожей и еще, она улыбалась. Не вязалась эта счастливая улыбка на ее губах, с тем как она выглядела. И нашли ее улыбающуюся. Потом несколько раз она мне снилась и говорила со мной, этого я тоже к своему сожалению, забыть не мсогла. Она просила маму ее успокоить. Но как это возможно?Тетя Женя долго тогда со мной разговаривала, говорила, что у Бога все предусмотрено и что неизвестно кому хуже, тому кто в лоно к Матери-Природе, да к Богу-Отцу ушел, или тому, кто остался здесь дальше уроки свои учить. Много она еще рассказывала всякого, не помню уже всего, но после разговоров с ней, всегда легче становилось. Спустя два года я потеряла своих приемных родителей, сразу обоих, единым махом. Я проснулась затемно от собственного крика, который разрезал зарождающееся морозное утро и расколол его сверкающий лед на куски. Я уже знала, что из поездки они не вернутся никогда. Отец не справился с управлением на скользкой дороге, когда встречную машину занесло на их полосу. На похоронах было множество людей, но я их толком не помню. Моя тетя и с этого момента опекунша, стояла рядом и вместо меня принимала соболезнования. Я слышала лишь гул множества голосов и не сразу поняла всю катастрофичность моего положения. Позже, мрамор этих могил стал мне роднее и теплее собственного дома. То, что Света задалась целью упрятать меня в психушку, меня мало беспокоило. Я давно научилась обходить все провокационные вопросы подобных специалистов и четко знала «допустимые» нормы для отклонений. Абсолютно нормальных людей не бывает – это тоже подозрительно. Так что «тянула» я на подростка, пережившего травму и это все, что моя опекунша получила. Досадой ее состояние, поведение и отношение ко мне назвать было можно с большой натяжкой. Ее сын Миша, меня побаивался с детства, так что втянуть его в «доведение меня до белого каления» у моей новоявленной мамочки не получилось. Мужа у Светы не было и нет, что удивительно только для нее самой и очевидно для любого человека способного объективно мыслить. Моей проблемой стало совсем другое. Моя собственная тень, которая и до этого особо не радовала своим «поведением» стала просто сводить меня с ума – теперь я слышала ее голос. Тетя Женя просто с ног сбилась, пытаясь мне помочь. Однако кроме «одержимости» других «диагнозов» она так и не получила в результате всех своих осторожных попыток хоть как-то облегчить мое состояние и прояснить ситуацию. Препирательства и споры по любому поводу в моей голове приводили в бешенство. Я получала кратковременный отдых ночью, в полной темноте. Как ни странно, именно ночь давала мне передышку и я почти перестала спать, так как днем мне приходилось отбиваться от навязанного «советчика», очень словоохотливого и всезнающего, а ночью наступало время, когда я могла остаться наедине с собой. Мой самоконтроль, доведенный до автоматизма, трещал по швам и грозил вот-вот лопнуть. В таком состоянии, мне удалось окончить школу и поступить в университет, на факультет психологии. Однако учиться там я так и не начала – наступило мое совершеннолетие. Каким образом, почти все, что досталось мне от моих родителей перешло к моей дражайшей опекунше, я не знаю. Какие связи и «аргументы» она задействовала, мне трудно было понять – я была в этот момент слишком занята разбором полетов в собственной голове. Пришлось срочно устроиться на работу «куда возьмут». Жила я это время у тети Жени в маленькой комнатке и была рада этому, подозревая, что все могло сложиться намного хуже. Взяли официанткой в кафе средней руки, потом лето – в Крыму сезон отдыхающих, стало немного легче. Южный берег Крыма всегда давал желающим возможность заработать. Правда, только тем, кто готов был терпеть временные лишения и жить в условиях «не очень». Поэтому жила я как и мои сменщицы в общей комнате, которую снимали хозяева летнего кафе для своих работников. Два дня назад на работе мне сообщили, что я уволена, без объяснения причин. Тень моя не собиралась замолкать и идти на какие-либо уступки, так что после почти суточных споров о бессмысленности моего существования я, неожиданно для самой себя поставила ей ультиматум: или она замолкает и не подает голос без моего разрешения, или я утоплюсь. Моя вечная спорщица объявила мне, что я блефую, и я решилась оборвать свое существование, так как жизнью это давно назвать было нельзя. – Вот так ты со мной встретилась, – сказала я Монике и отвернувшись уставилась в окно, ожидая ее реакцию, с горечью предполагая какой она будет, реально представляя КАКОЙ она должна быть. Однако тишина затянулась, и я посмотрела на свою гостеприимную хозяйку с вызовом и горько бросила:– Моника, ты все еще хочешь подписывать со мной контракт?Казалось, она не слышала вопроса и смотрела на меня как-то странно, но не так, как я ожидала. – Катя, а после того, как я вытащила тебя из воды, ты больше не слышишь свою тень?– Нет. – Но, тебя мучают кошмары, да?– Да. Я непонимающе уставилась на Монику, она не выдала и сотой доли той, ожидаемой мной реакции. – Я рада, что ты рассказала мне обо всем. Ты даже не представляешь насколько это важно … А на счет чего обычно были споры?Вопрос был для меня абсолютной неожиданностью! Она мне верит и не считает сумасшедшей? Я уставилась на нее так, будто видела впервые.

– Ну… о том, что я не должна молчать о своих видениях и предчувствиях, что люди имеют право знать из чего им выбирать и что я зарываю свой талант в землю…– Мне надо подумать… – она порывисто вскочила и стала мерить шагами привычное пространство, явно не замечая этого. Неизменная сигарета уже была в руках, и неразборчивое бормотание не складывалось для меня даже в обрывки фраз. Я совсем была сбита с толку реакцией моей возможной работодательницы, а она явно взволнованная, все еще не замечала меня и ничего вокруг. «Хорошо, подождем, реакция все равно будет, хоть и запоздалая. Не может же человек нормально отнестись к моему рассказу!»– Катя, – Моника склонилась надо мной и протягивала мне какие-то бумаги, – заполни пока анкету, а я сейчас вернусь. Я быстро… – сказала она и умчалась куда-то в дом, прихватив с собой телефон. Анкета была обычным опросником, к ней были приколоты еще несколько тестов. Я с улыбкой просмотрела тесты. Ничего такого с чем я не могла бы справиться. Я стала писать, постепенно заполняя пустующие графы. Когда я почти закончила сражаться с психологическими шедеврами, вернулась Моника, она была бледна и явно чем-то расстроена. – Ну как успехи?– Заканчиваю. Для чего здесь тесты?– Обычная процедура, для тебя она не имеет никакого значения, просто заполни и все. Я дописала и протянула стопку заполненных бумаг. Налила себе кофе и уставилась выжидательно. Теперь я хотела получить объяснения по поводу происходящего и что самое важное, я хотела понять почему ожидаемой мной реакции не последовало. – Катя, скажи, а я тебе не кажусь знакомой, может видение, воспоминание или что-то в этом роде? – осторожно поинтересовалась Моника. – Моника…– Ника, – вдруг уточнила она, я подняла бровь. – Хорошо. Ника, в моей голове были тысячи образов и странных видений, разных лиц и событий. Это сложно объяснить. Единственное лицо, которое долго преследовало меня … как бы это по понятней… – я засомневалась, а потом взяла из стопки лист, перевернула его и начала рисовать. Моника ждала, не заглядывая, просто она вытянулась в струнку, вся подобралась и почти не шевелилась. Эту статую выдавали только глаза, она казалось, даже не дышала. Я закончила и протянула ей листок. – Это набросок, иногда я рисовала это лицо в красках. – Ох, – Ника смотрела на мой рисунок, как на привидение, она схватилась за голову и на ходу бросила, бледными губами: – Я сейчас…Она умчалась в свою комнату, а я осталась сидеть одна, мысли бились в моей голове, сталкиваясь с треском и играя в пинг-понг о мой череп. Голова раскалывалась, я стала растирать виски и шею, все тело горело, как при температуре. Моника вихрем подлетела ко мне и протянула золотой медальон на тоненькой цепочке. Я взяла его, покрутила. – Да вот же, – она выхватила его из моих рук, нажала на внутреннюю пружину и открытым протянула мне. Теперь уже моя кровь покинула мою голову. Внутри медальона была великолепно выполненная миниатюра. Я уставилась на нее, это именно то лицо, которое преследовало меня столько времени. Темные волосы, уложенные локонами вокруг белого лица, высокий, умный лоб, выразительные глаза, теплый шоколадный взгляд со смешинкой и задором, курносый нос, яркие губы сжаты, словно сдерживают улыбку, острый подбородок, тонкая шея; в ушах и на шее украшения зеленого камня, подозрительно похожи на те, что Моника одела на меня перед балом. Я вопросительно уставилась на нее. – Это моя подруга, ее уже давно нет в живых… ты поразительно на нее похожа. Именно поэтому я не только полезла за тобой в воду, а еще и захотела поближе с тобой познакомиться… мне ее очень не хватает. – Как? Как она…– Утонула, – с сарказмом сказала Ника и горько усмехнулась, – Наводит на размышления, правда?Я не ответила. Топиться, это что, мода побережья?– А украшения? – прошептала я. – Да, это ее, мне так хотелось создать иллюзию ее присутствия, хотя бы ненадолго и вот, что из этого получилось! – горько воскликнула она, – Эта иллюзия ожила не только для меня!– Ее имя?! – я требовала ответ, хотя внутренне уже знала его. – Дезирэ. – Дарий и Елизар…– Знали ее, как и я, – закончила она мое предположение, которое уже было внутренней уверенностью. – Теперь ты понимаешь мое нежелание расставаться с тобой?Я понимала и не понимала. – Настолько похожа?– Очень. И кроме того, теперь тебя в покое уже вряд ли оставят, – вдруг заявила она. – Я сыграла с тобой злую шутку, прости, поэтому лучше тебе остаться со мной… – Моника умоляюще смотрела на меня. – И что от меня потребуется?– Быть! – почти с детским восторгом ответила она. – Ника, ты понимаешь, что я не она… – начала я осторожно.

– А это отличная идея! Теперь не надо ломать голову над псевдонимом! – Ника, казалась почти счастливой, потом нахмурилась – Известного человека всегда тяжелее бесследно похитить…Я не была готова к такому повороту событий!– Похитить?!– Ну, понимаешь, не я одна заметила это сходство. Они рано или поздно попытаются связаться с тобой…– Может, объяснишь?– А может, хватит на сегодня откровений и воспоминаний? – в тон мне парировала Моника. – И чем займемся?– Ну, – она хитро улыбалась, – для начала подпишем контракт!– Шутишь? – я не верила своим ушам. – Твои странности меня не пугают, если ты, конечно, не будешь смущать тех, кто не готов…Ты сможешь не говорить об этом ни с кем, кроме меня?– Тебе это интересно? – я была удивлена не на шутку. – Ты не одна такая, со странностями, – вдруг заявила она и подмигнула мне прежде чем опять унеслась в свою комнату. Вернулась она так же неожиданно, как и исчезла. Что за поразительная способность передвигаться так быстро? В руках у нее была папка внушительных размеров. – Вот, подписывай, это твой контракт с моим агентством. – Моника сияла. – Это? – я уставилась на нее недоверчиво, – такой огромный?– Это не стандартный рабский контракт, – она все еще улыбалась, явно довольная собой, – я все равно искала новое лицо. Виктору это понравится! – от этой неожиданной концовки я опешила. – А он…– Друг, ты познакомишься с ним позже, он вернется через пару дней. Слушай, можешь читать, можешь нет. Это довольно скучные юридические изыски. На основании этого, ты становишься одной из основных моделей. Поторопись у нас еще куча дел. Подписывай и поехали. Я уставилась на Нику, в очередной раз удивленная ее характером и резкими, одной ей понятными переходами. – Я все таки почитаю, – сказала я не очень уверенно. – Как хочешь, я тогда пойду, подберу тебе что-то из одежды. В магазин в халате ехать не очень весело, даже на машине. Она снова исчезла, а я пробежала глазами свой контракт. Он действительно не рабский, дающий много преимуществ. Интересно, сколько надо потрудиться, чтобы заработать такие перспективы. Очевидно, Моника привыкла получать то, что она хочет, независимо от цены. Она знает, что я согласилась бы и на меньшее? Или это был странный подарок ее прошлой дружбе? Наверно да. Она мне нравилась. С ней было легко и сложно одновременно. Она понимала и принимала меня со всеми моими странностями и явно обладала своими. Хваткая, резкая на поворотах, откровенная и удивительная в своей странной и непредсказуемой простоте. Будь что будет. Я подписала бумаги и кинула их на край стола. Что я теряю, в конце концов, вчера я собиралась умереть, так почему нет? Ника стояла в дверях и смотрела на меня изучающее. – Готова?– Да. – Пошли. Она схватила меня за руку и потащила в свою спальню. Ну, конечно, на кровати опять красовалась добрая половина ее гардероба. Я не сдержала улыбки, выбрала джинсы попроще, футболку и пошла к себе за босоножками. – Ужасно, – Моника хмурилась рассматривая мою обувь. – Ладно, уже сегодня вечером у тебя будет из чего выбирать. Глава 3ГаданиеПредставляя размах моей новой подруги, и заранее хмурясь от этого, я села в машину. Как бы ее тактично притормозить, а то она явно была похожа сейчас на стихийное бедствие. Я не хотела трогать свой небольшой счет в банке. Это все, что осталось моим после смерти родителей. Солнышко снова грело, распогодилось. Да уж, капризна и изменчива крымская погода. Я закрыла глаза и подставила лицо солнцу и ветру. Когда я снова открыла глаза, мы уже неслись по дороге в неизвестном мне направлении. Моника включила магнитофон и тихонько подпевала, английский ее явно не смущал. Мимо мелькали села. Мы неслись быстро. Она здорово водила машину, словно была с ней единым целым и, поэтому машина двигалась в пространстве так же скоро, порывисто и неудержимо, как и ее хозяйка. Моя новая подруга явно любила скорость и наслаждалась ей без ограничений, возможные штрафы явно ее не беспокоили. – Может скажешь, куда мы так несемся?– В Севастополь, это ближайшее место, где можно найти хоть что-нибудь приличное, – фыркнула она со смехом. – Ну, конечно, приличное в твоем понимании? – подзадорила ее я. – А как ты хотела? – удивилась она. – Ты у нас теперь дама с приличным заработком, и выглядеть теперь тебе придется прилично, причем всегда. – С каким заработком?– Ты что, до конца не дочитала? – удивилась Моника. – Нет, Ника, я решила поверить тебе на слово. – Ух ты! – она буквально светилась от удовольствия и посмотрела на меня поверх очков. – Теперь придется оправдывать оказанное доверие!

Мне нравилось то, что ей было легко угодить. Все что от меня требовалось, это поддерживать ее неуемные проекты и фантазии. Не спорить и идти у нее на поводу. Я была согласна, ведь ничего плохого Ника пока не предлагала и я дала ей вволю насладиться ее радостью от моей покорности. Однако, я предвидела буквально битву в первом же магазине или бутике, куда она явно собиралась меня затащить. Наше понимание слова «прилично» было однозначно разным. Так зачем сейчас забирать у нее возможность наслаждаться только что одержанной победой? Детский восторг Моники оказывал на меня очень интересный эффект, она меня завораживала своей непосредственностью. Как я и предполагала, Монику не удовлетворили мои скромные поиски вещей. Она собиралась устроить нечто грандиозное, и я опасалась, что помешать ей в этом я не в силах. – Пожалуйста, пожалуйста… – уговаривала она меня – тебе же не тяжело просто примерять вещи, которые я подбираю. Это же не сложно… Пожалуйста…– Тебе невозможно отказать, – сдалась я. С моей подругой былого крайне сложно спорить, когда она просила вот так, обезоруживающе. Поэтому я обреченно пошла в примерочную, а Моника носилась туда-сюда по всему магазину и стаскивала к примерочной все, что она хотела, чтобы я примерила. Мне казалось, что я барби, попавшая в руки к неугомонному ребенку, который был готов переодевать свою новую игрушку часами. Бесконечные платья, рубашки, брюки, джинсы, маечки, футболочки. У меня уже голова кружилась от всего этого калейдоскопа. Туфли, туфельки, сумочки, ремни всевозможные аксессуары, дополняющие ансамбль, который возникал в голове у моего личного дизайнера-модельера. Было от чего потерять терпение уже раз сто, однако я убедила себя выдержать все это стойко, до самого конца. Наконец, Моника унялась, и я вздохнула с облегчением. Однако не тут-то было. Я зря расслабилась. Когда она указала продавцам на ворох выбранной ею одежды и попросила все это упаковать и предоставить счет, пока мы здесь же выпьем заслуженный кофе, мои глаза вылезли из орбит. – Ты что, сошла с ума? – я тихонечко, так чтобы не было слышно окружающим, шипела на Монику. – Все это?! – казалось, что воздух перестал поступать в мои легкие, и я сейчас задохнусь от негодования. – А что собственно такого случилось?Ника смотрела на меня, явно не понимая глубины моего возмущения. Она просто отдала кредитную карточку продавцу и собиралась приняться за любимый напиток, чашку с которым уже держала в руке. – Зачем мне столько? – не отступала я. – Идем-ка на улицу, здесь становится душно, – Моника была явно раздосадована моим поведением. – Идем, – быстро согласилась я, на улице, без свидетелей будет проще объяснить без стеснения, ЧТО я думаю по этому поводу. Мы вышли на крыльцо, и я оторопело уставилась на табличку графика работы этого магазина. Они должны были быть уже закрыты, минимум два часа назад. – Это из-за нас они настолько задержались? – я с упреком смотрела на подругу. – Катя, что собственно произошло с твоим настроением? Тебе не понравилось то, что я для тебя выбрала? Я что-то не учла? Ты хочешь померить что-то еще? – тараторила она, засыпая меня вопросами быстрее, чем на них можно было ответить. – Ты действительно считаешь, что мне необходим такой ворох одежды? – с нажимом спросила я. – А ты хочешь, чтобы тебе совсем нечего было надеть в Италии?Я округлила глаза:– Что? Италия?– Ну да, мы, конечно, докупим там все необходимое, но не голой же тебе туда ехать!Дурдом какой-то, что происходит? Вот уж действительно резкость на поворотах!– Мы едем в Италию?– Да. – Когда?– Через пару дней, – уклончиво ответила она. – Точная дата еще не назначена. О съемках конкретно еще не договорились, но мы туда едем либо с Виктором, либо всем модельным составом. Если сумма означенная в их предложении будет приемлемой, конечно. – А я значит не модельный состав? – я кажется начинала вскипать. – Нет, официально ты, конечно, в основном модельном составе, – Моника была пунцовая. – Но ты моя подруга и что, ты не составишь мне компанию в поездке, где мне придется работать без поддержки и единого родного лица?! – это был удар ниже пояса. – Как часто ты разъезжаешь по миру? – сдалась я и вдруг сообразила: – У меня нет загранпаспорта!– Ну, это вообще не проблема! – Ника тоже совладала со своими эмоциями, и ей опять стало весело. Вышел продавец и сообщил, что вещи упакованы. Моника подписала какой-то чек, забрала кредитку и кивнула на машину. – Пакеты можно положить на заднее сиденье, а те, которые не поместятся, можно и в багажник, – поморщилась она, не глядя на мой ужас и стала отрывать ценники с одежды в которой я стояла.

Я залилась краской, так как только что поняла, как это выглядело со стороны. Запаковав машину доверху, Ника подняла откидной верх и мы снова неслись по городу. – Отлично выглядишь, – извиняясь сказала Моника. Я фыркнула и заявила:– Я еще не сдулась…– Сдувайся, а то ужинать будет неудобно, – рассмеялась она. Мы уже парковались возле какого-то заведения, судя по вывеске явно не дешевого. Я осмотрела себя. На мне была легкая расклешенная темно-зеленая юбка и веселая полосатая блузка в той же цветовой гамме. На ногах коричневые летние туфли. Действительно неплохо. Со вкусом у Моники явно лучше, чем с чувством такта. – Думаешь, от моей зарплаты еще что-то осталось, или ужином ты меня в долг кормить будешь?Моя подруга залилась смехом так заразительно, что я невольно присоединилась. – Будешь издеваться, из зарплаты вообще ничего не высчитаю, и все это будет моим тебе подарком! – заявила она, все еще смеясь. Я подавилась смехом и снова обиделась, на этот раз всерьез-- быть должной настолько в мои планы не входило. Моника вышла из машины, хлопнула своей дверью и подошла к моей. Я сидела уставившись в панель, и молчала. Она постучала пальцем по стеклу и поинтересовалась:– Простите, вы выходите или ваш заказ вам принести в машину? Как я должна узнать, что вы предпочитаете сегодня на ужин, если вы со мной не разговариваете?Я вздохнула, вылезла и стала рядом с Моникой, глядя на нее укоризненно. – Что я сделала на этот раз не так? – она улыбалась своей самой обезоруживающей улыбкой. – Катя, пожалуйста, научись не реагировать так болезненно на все происходящее, иначе в нашем бизнесе тебя заклюют. – Что ты называешь болезненно? – не успокаивалась я. – Поговорим здесь, или все же зайдем? Стоя больше есть хочется, – пошутила она. – Значит зайдем, но заказывать себе я буду сама, а то твое правило левой руки, не замечая цен, я уже сегодня видела. – Хорошо, – Ника сдалась как-то слишком легко и, следуя за ней, я пыталась понять в чем подвох. Подвох, конечно, был – сами цены. Я смотрела в меню и понимала, что моя подруга решила за одни сутки поломать все мои убеждения. – Слушай, ты же говорила, что из достаточно обеспеченной семьи. Что тебя смущает?– Я с родителями по ресторанам не гуляла, а если и гуляла, то меню никогда не брала, а просто заказывала то что хотела, – сказала я и залилась краской, до меня только дошло, что мое представление о ценах на вещи еду и все такое, очень смутное и сложилось оно за тот небольшой промежуток времени, что я работала на очень низкооплачиваемой работе. – Ты уже сейчас многое можешь себе позволить, – отрезала Моника. – А с твоим наследством я еще разберусь. Сегодня же позвоню своим адвокатам. – Не надо!– С чего это? – она непонимающе уставилась на меня. – Не вижу ни одной причины, по которой стоило бы оставить твою опекуншу почивать на лаврах ее супернаглости. Я не стала возражать, просто очень непривычно было ощущать чью-либо заботу, кроме родительской и тети Жениной. Меня осенило:– Надо будет позвонить тете Жене, пусть порадуется за меня, а то я давно ей не звонила. Переживает наверно. – Позвонишь. Хочешь, съездим к ней? По-моему это будет даже лучше? – неожиданно предложила Моника. – Хочу, а когда?– Ну, сначала поедим, потом можем ехать. Она не будет против поздних, вернее раннеутренних гостей?– Шутишь?– Нет, а что нам мешает? У тебя есть другие планы? – с сомнением поинтересовалась она. – Нет, – у меня не было других планов, просто меня поражала простота и свобода с которой моя подруга решала любые вопросы. – Ты определись с заказом сначала, а потом все остальное. Я только сейчас заметила, что возле стойки неловко топчется молоденькая девушка, ожидая, когда мы посмотрим на нее, чтобы подойти и принять заказ. Наконец, я определилась. Сок, салат из морепродуктов и рис с курицей. Моя спутница была менее сдержана, она явно предпочитала хорошее мясо с зеленью, салат и, конечно, кофе. Еда оказалась вкусной и мы почти не разговаривали. Закончив с ужином, Моника протянула мне телефон. – Звони, – скомандовала она, принимаясь за очередной кофе и закутываясь в облако дыма. Голос тети Жени срывался от неожиданной радости, в то же время она пыталась что-то рассказать мне о своих нехороших предчувствиях относительно меня, но я ее прервала. Когда она поняла, что скоро меня увидит, радости ее не было предела. Я предупредила, что буду с подругой, и приедем мы на машине. Тетя Женя сказала, что ей все равно, хоть ночью, она все равно уже не заснет от волнения и ожидания скорой встречи. Я попрощалась с ней и вернула телефон. Моника молча курила, и смотрела в никуда невидящим взглядом, совсем как в моем сне.

– Что ты видишь? – обратилась я к ней. Она вздрогнула и улыбнулась мне, словно только что заметила мое присутствие. – А она действительно хорошая. – Кто? – не поняла я. – Твоя тетя Женя, я думаю, что с ней будет интересно познакомиться. – Да, наверное. Мне самой было интересно, что выйдет из этой встречи. У тети Жени великолепное чутье на людей, она-то как раз не была удивлена действиями Светланы и утверждала, что ее торжество очень временное. Что ж все увидим. – Надо успеть за подарком, – Моника внезапно оживилась. – Каким подарком? – не поняла я. – За маленьким телевизором на кухню. Я уставилась на свою подругу с открытым ртом. Маленький телевизор на кухне – для Тети Жени, это была «голубая» мечта. – Давай, если поторопимся, все успеем. – Где ты в это время собираешься его купить и вообще, как ты узнала?– У каждого свои странности, помнишь?Моника рассчиталась по счету, даже не дав мне на него взглянуть, и мы направились к машине. Она кому-то звонила, но из разговора, скорее порывистого бормотания, я не разобрала ничего. Быстрая езда по городу совсем запутала меня, и я опять просто не представляла, где мы находимся. Где-то на выезде из города Ника еще раз с кем-то созвонилась и, перестроившись в правый ряд, явно собиралась парковаться. Так и есть. Мы припарковались на обочине, Моника курила и смотрела в зеркало заднего вида. – Чего сидим, кого ждем? – поинтересовалась я. – Я озадачила человечка телевизором. Сейчас подарок приедет, и мы двинемся дальше. А вот и он. К нам приближалась красная «мазда», которая припарковалась сразу за нами. Подруга открыла багажник и легко выпорхнула из машины. Я последовала ее примеру. Эти двое застыли, изучая багажник. Моника улыбалась, а незнакомец был явно озадачен. – Хм, куда телек поставим? – хмыкнул он. – Я думаю, что мы более плотно пакеты утрамбуем, а телевизор на заднее сиденье пристроим, – невозмутимо отозвалась виновница всего этого завала вещей и быстро принялась семенить с пакетами туда-сюда, пока не освободила на сиденье достаточно пространства. Теперь, когда вещи утрамбовали, и телевизор как литой гордо пристроился на заднем сиденье, мы понеслись в город моего детства – Феодосию. Я молча размышляла о последних событиях, и так как меня ничего не отвлекало, мысли в моей голове текли плотной рекой образов и эмоций. Перед глазами проплывали картины недавних событий. Пляж, холодная вода… Моника, какой я впервые ее увидела, сказочный бал, мое стремительное превращение из безработной в высокооплачиваемую модель дорогого агентства и мое возвращение домой погостить к тете Жене, в роли победительницы над превратностями судьбы. Что меня ждало дальше, я не знала. Все складывалось удачно, возможно даже слишком и я искала подвох. Подвох всегда есть, это я знала на личном опыте, но в чем он был сейчас? Что-то неуловимо ускользало от меня, тень, слава Богу, молчала, и ничего не нарушало ленивого течения мыслей и всполохов сомнений. Сомневаться было в чем: я и фотомодель – я вспомнила свои фотографии из потрепанного альбома и поморщилась. Сказать, что я не люблю фотографироваться, это не сказать ничего. Мое лицо на снимках всегда выходило перекошенным, с закрытыми глазами или просто мягко скажем не привлекательным. Мне казалось, что Моника совершила ошибку, подписав со мной ТАКОЙ контракт, да еще на три года. Однако, она тихонько подпевала какой-то незнакомой группе, звуки музыки которой неслись из динамиков, и беззаботно вела машину, не сбавляя привычную скорость даже в наступившей темноте. Ее лицо было скорее довольным и безмятежным, чем обеспокоенным. Мои глаза начали слипаться, и я позволила себе провалиться в сон. Проснулась я от того, что меня резко тряхнуло и буквально кинуло вперед, я инстинктивно выбросила руки перед собой и в следующий момент пребольно ударилась лбом о торпеду. Боль резко вырвала меня из моего сна, а мой крик затих, заглушенный раздавшейся рядом руганью портового грузчика, не иначе…Я выровнялась на сиденье и тупо уставилась на крутой спуск, куда наша машина непременно бы свалилась, если бы Моника не справилась и не остановила ее в последний момент. Я посмотрела на нее ничего непонимающим взглядом – ругающимся портовым грузчиком оказалась моя подруга. Вцепившись в руль, она безбожно материлась. – Что случилось?!– Не сейчас! – отрезала она и выскочила из машины, быстро обошла ее и сев за руль сосредоточенно поджала губы и нахмурилась: – пристегнись! – скомандовала Моника и как только я выполнила ее приказ, стала осторожно задним ходом возвращать машину на дорогу. Спустя несколько минут ей это удалось и мы снова мчались по пустой дороге. Моника нервно курила и напряженно смотрела по сторонам, набирая еще большую скорость, что казалось в данной ситуации безумием. Дорога по-прежнему была пуста, и слегка расслабившись, она достала из сумочки телефон. – Юра? … У нас проблемы, меня только что чуть не спихнули с дороги… В Феодосию, в гости… Хорошо, мы тебя дождемся, надеюсь без приключений. Разговор был окончен, и я выжидательно уставилась на Монику, рассчитывая на разъяснение происходящего. Однако, она молча продолжала вести машину, сосредоточенно следя за дорогой и не удостоив меня даже взглядом. – Может, объяснишь, что происходит? – не выдержала я. На лбу явно будет шишка, я потерла разболевшуюся голову и осторожно ощупала место удара, так и есть, внушительный бугорок болел даже от легкого прикосновения. – Ты же слышала, нас пытались скинуть с дороги. – Просто отлично, а почему?– Этого я пока не знаю, но без охраны мы больше не передвигаемся, пока не разберемся в случившемся. – Охраны?– Конечно, а ты чего ожидала, мне твоя жизнь дорога, и, по-моему, это вполне логичное решение. – Моя жизнь, а твоя здесь не причем?! – я явно чего-то не понимала, опасность угрожала только мне?– Ну, мне падение в машине вряд ли навредит так, как могло навредить тебе, так что это не по мою душу сегодня старались, – Моника странно и холодно улыбалась, каким-то своим мыслям, явно недобрым. Я судорожно сглотнула, у меня не было врагов, кроме Светланы, но она получила все, что хотела… кроме нее врагов у меня нет… до этого момента я была в этом уверена. – Меня хотели убить? – все еще неуверенно переспросила я. – Похоже на то, – подруга сказала, как отрезала. Она явно не желала продолжать этот странный диалог. Но меня это не устраивало. Кто мог хотеть меня убить? Эта новость никак не помещалась в моей голове, ее острые края, казалось, резали мою голову при каждой попытке туда ее поместить. Я попыталась еще раз:– Что все-таки происходит? Чего я не знаю?– Твое появление в моем мире явно кого-то не обрадовало. «Час от часу не легче!» – подумала я. – Я что, в твоем мире уже успела кому-то насолить? – допытывалась я, не желая оставлять неразгаданным внезапно возникший ребус. – Вот это я и собираюсь выяснить, – сказала Моника и от ее слов по спине заскользил холод. Очень недобро это прозвучало. – Я что заняла в твоем агентстве чужое, для кого-то очень желанное место?– Еще чего не хватало, – засмеялась она, – что бы мне диктовали условия в собственном бизнесе?!Мне ответ не понравился. Было похоже, что я недалека от истины. – Я действительно не знаю, пока не знаю, чьи это проделки, но я обязательно разберусь. Можешь мне верить… Сейчас будет подходящая заправка, хочешь купим что-нибудь? Следующая остановка дом тети Жени, я не собираюсь больше быть удобной мишенью для чужих амбиций. – Пожалуй, да, – я подумала про туалет. Мы свернули к залитой огнями заправке «Лукойл», Моника припарковалась и вышла из машины, я поспешила следом. – Туалет внутри магазина, иди, я сейчас, – сказала она игнорируя мой удивленный взгляд и отвернулась пресекая новую серию вопросов, готовых сорваться с моих губ. Я обреченно пошла в магазин, пройдя мимо прилавков, жизнерадостно заполненных неожиданно приятным выбором разных мелочей, я обнаружила указатель и пошла в указанном направлении. Туалет маленький, но чистый. Я поспешила к умывальнику, включила холодную воду и долго умывала горящее лицо. Мои глаза, судя по отражению в висевшем зеркале, лихорадочно блестели, зрачки расширены, на лбу красовалась шишка, не такая большая, как мне казалось, но все же заметная. Мысли опять теснились в голове и я, тряхнув головой, отгоняя их заспешила в кабинку. Когда я вышла, то обнаружила Монику, гуляющую среди прилавков со снедью. – Выбрала что-то? – поинтересовалась я, подходя к ней. – Ничего особенного, – она сжимала в руках несколько пакетиков с круассанами, – но здесь делают неплохой кофе, – ее лицо озарилось довольной улыбкой, впервые с момента неприятного происшествия. – Да, это поможет не заснуть в дороге, – попробовала я пошутить. На меня осуждающе уставились синие глаза, и я стушевалась. Кофе мы молча выпили, у входа в магазинчик, потом так же молча продолжили свой путь. Машина опять неслась в темноте с бешеной скоростью. Молчание угнетало недолго, меня снова сморил сон. Проснулась я от того, что меня трясли за плечо. – Просыпайся соня, пора показывать мне дорогу. Я открыла глаза, с минуту пытаясь определить наше место положения. – А–а, нам туда, – я указала нужную развилку и заерзала на сиденье, пытаясь окончательно проснуться. Мы быстро добрались до центра, а там немного покружив, нашли нужный дом и заехали во двор. Окно на втором этаже горело одиноко и ярко. Ну, конечно, тетя Женя возится на кухне в ожидании гостей.

Телевизор, к моему немалому удивлению, Моника спокойно, без видимых усилий затащила на второй этаж. Картина престранная: хрупкая девушка с огромной коробкой в руках. Я позвонила в дверь и за ней тут же раздались торопливые шаги. Дверь распахнулась и на пороге появилась моя тетя Женя, улыбающаяся и довольная. Меня стиснули теплые объятья, и я тут же оказалась в квартире. Тетя Женя приглушенно охнула, увидев Монику с неподобающе тяжелым грузом в руках, и тут же постаралась помочь занести его в коридор тесной квартирки. Однако та невозмутимо донесла ее сама и, положив на пол, провозгласила:– Ну, вот и добрались, давайте знакомиться, я Ника – она протянула руку для рукопожатия, но после секундного замешательства и изучающего взгляда, была заключена в теплые и крепкие объятья, как и я, минутами раньше. Когда ее выпустили, она пунцовая отошла на шаг и перевела дыхание, явно не ожидавшая такого теплого приема. – Что стоим девочки, а ну марш мыть руки и за стол, у нас будет ранний завтрак. Тетя Женя закрыла дверь и направилась на кухню. Моника смущенно уставилась на меня, я пожала плечами и пошла в ванную. На кухне вкусно пахло только что испеченными сладкими пирожками, и на столе уже гостеприимно ждал чай. Я прыснула со смеху, ведь Ника пила кофе. Мое веселое настроение не укрылось от хозяйки. – Что-то не так? – спросила она настороженно. – Да нет, – сказала я устраиваясь на табуретке возле окна, – просто Моника в основном пьет кофе, а у нас его по-моему не, . – заключила я с улыбкой. – Кто тебе сказал? – теперь уже улыбалась тетя Женя, глядя на мое удивленное лицо, – Вам в турочке сварить? – спросила она, повернувшись к Нике. – Да, если можно, – отозвалась та, присаживаясь осторожно на табурет возле стены. Кофе был сварен быстро и сноровисто, и Моника, абсолютно довольная, тут же за него принялась, проглотив перед этим парочку сладких пирожков. Когда первый голод был утолен, тетя Женя взялась расспрашивать меня о моей жизни, и я почувствовала себя неловко – оказалось, что я не звонила ей слишком долго. Я, путаясь, начала рассказывать, сбиваясь на каждом слове, лихорадочно пытаясь придумать историю на ходу. Ну, не рассказывать же ей так, как было на самом деле?!Неожиданно мне помогла Моника, все взяв в свои руки. Она рассказала как мы «случайно» познакомились на пляже, и она не удержавшись, сделала мне деловое предложение, так как давно искала для своего агентства новое яркое «лицо». Что она явно уверена в моем будущем успехе и процветании, а так же о нашем решении навестить тетю Женю перед предстоящей поездкой заграницу на мои первые съемки. Моя обожаемая тетя слушала нас с нескрываемым недоверием и только, когда она услышала о привезенном для нее подарке, ее глаза засветились почти детским восторгом. – Ладно, девочки, – наконец, заключила она, – то что все рассказанное вами шито белыми нитками, мне уже понятно. – она уставилась на Монику хитро сощуренными серыми глазами, – но в ваши тайны лезть не буду, бесполезно, либо сами все расскажете как есть, либо будете молчать как партизаны. Правды от вас так просто не добьешься. Если бы не произошло чего-то реально серьезного между вами или с вами, вы вряд ли спелись бы так крепко за столь короткое время. Это же очевидно!Мы уставились на нее, удивленно открыв рты. – Что вы хотите знать? Расскажу, что смогу, – неожиданно заявила Ника. – Ну, например, кто ты на самом деле? – моя тетя сверлила Монику взглядом, а та ошарашено молчала. – То-то и оно… ты человек, да не совсем… объяснишь? – все еще с надеждой спросила тетя Женя. – Не могу, простите, действительно не могу…Такой ответ поставил в тупик и меня тоже. Я начала что-то лопотать, про умершую подругу Моники, на которую я очень похожа, что в моем понимании объясняло ее ко мне отношение. – Сильно похожа? – перебила меня нетерпеливо моя тетя, уставившись на мою подругу. – Похожа, это не то слово! – выдохнула та и неожиданно для меня быстро извлекла из сумочки и протянула тете Жене раскрытый медальон. – Ох, – выдохнула Женя, –ты уверена что она умерла? Изображение не плывет, а становится четче, как изображение живого человека!– Я знаю, но это невозможно! Этого просто не может быть!–Думаешь реинкарнация? – тетя Женя быстро переводила взгляд с медальона на мое лицо и обратно, ее вид становился все более растерянным. – Я не знаю что и думать, – пробормотала Моника. – Реинкарнация, вряд ли дала бы такой эффект, перерождение, есть перерождение. Душа та же, человек другой. Что думаешь?– Думаю?! – выдохнула моя подруга. – Да у меня уже мозги набекрень от всего этого! У Дезирэ были свои уникальные способности, они отличали ее от любого человека очень четко, и …она была такая же как и я… А Катя человек, это однозначно, одаренный, но человек!

– Какие между ними отличия? – нетерпеливо потребовала тетя Женя. – Катя – человек!– Ты знаешь, что ей грозит опасность?– Уже да. – И как думаешь, справишься?– Уверена, если она будет ко мне прислушиваться. – Как погибла твоя подруга?– Утонула. – Утонула… – моя тетя явно была поражена. – Ты знаешь, что Катю нашли на пляже и никто по сей день не знает откуда она там взялась?– Знаю, но ее нашли младенцем, и она выросла и меняется дальше…– Может, вы перестанете делать вид, что меня здесь нет?! – возмутилась я, наконец, когда обрела дар речи. На этот раз они обе повернулись и молча уставились на меня. – Кто-нибудь мне объяснит, кто такая эта Дезирэ и почему я на нее так похожа?Молчание затянулось, а меня, кажется, начинала бить истерика, я вообще перестала что-либо понимать. Первой пришла в себя тетя Женя. – Что говорит твоя тень по этому поводу?– Ничего, – огрызнулась я, еще чего не хватало! – Я запретила ей разговаривать!– Ты сталкивалась с таким феноменом? – теперь тетя сверлила взглядом Монику. – С таким нет, – странно захихикала она. – А, с каким? – настаивала Женя. – Ну, Катя не единственная у кого проблемы с тенью… у нас они другие, но тоже есть. Теперь мы уставились на мою подругу, опять ничего не понимая. «Кажется, ничего не понимать становится привычным состоянием» – пронеслось в моей голове. – Ох, – выдохнула Женя, закрыв рот рукой, и уставилась, на Монику, как на приведение. – Рассмотрели? – спросила она с горькой усмешкой. Я попыталась внимательно рассмотреть свою подругу, чтобы понять или увидеть то, что так напугало тетю Женю. Толкового ничего не получалось. Красивая, огорченная, но она не двоилась, не расплывалась и странного я так ничего и не узрела. Тень, вспомнила я и, от удивления близкого к шоку, чуть не забыла, как дышать! У Моники ее не было! Она по-прежнему сидела на табурете возле стены, но тени не было!Зато была моя, которая размахивала руками, указывала туда, где должна была быть тень Ники и жестами выражала свой полный восторг! Я уставилась на свою тень и поняла, что таким образом она семафорит мне уже довольно долго. Я перевела свой взгляд на тетю Женю. Она, похоже, кое-как справилась с первым шоком и, казалось, подбирала слова для следующей порции вопросов. –Такими рождаются? – неуверенно поинтересовалась она, глядя на Монику настороженно и напряженно, как будто готовая к бегству в любой момент, если понадобится. – Нет. – Становятся?– Да. – Как?– Это сложно объяснить, и я не уверена, что вправе это делать. – В каком случае это происходит? Это необходимость?– Скорее это личный выбор. – И Дезирэ…– Нет, она как раз такой родилась. А я в свое время сделала свой выбор, – неожиданно заявила Моника. На кухне опять воцарилась напряженная тишина. Я посмотрела на стену. Там моя тень только что хороводы не водила, свой восторг она выражала очень бурно. Я прикинула, какой танец мне пришлось бы вытанцовывать сидя на табурете, чтобы получилось нечто подобное, и передернула плечами. С чего такая бурная радость?– Еще кофе?Моника напряженно кивнула и уставилась в пол. Ее мысли и чувства прочитать по каменному лицу, было невозможно. Однако они меня очень интересовали, и я решилась:– Если бы у меня не было тени вовсе, ты бы решила, что я Дезирэ?– Да, – коротко бросила она. – А были ли у нее еще какие-то отличительные черты? – осторожно продолжила я интересоваться, словно прощупывая дальнейший путь на зыбком песке. – Да, – выдохнула Ника и порывисто глотнула обжигающий кофе из кружки, словно желая заткнуть себе рот. У меня было стойкое ощущение алкоголика, который выцеживает очередную каплю отравы из опустевшей бутылки, добирая смертельную дозу яда. – И?– Три яркие родинки, равносторонним треугольником на яремной впадине. Я непроизвольно схватилась рукой за горло, а Моника застыла, словно каменное изваяние. Ванная – зеркало!Через мгновение, я уже была там и ошарашено рассматривала странный треугольник, красовавшийся на моей яремной впадине. Мысли бились в голове порывисто и бешено, словно искали выход наружу. Я пыталась вспомнить были ли эти родинки у меня раньше, и вдруг поняла, что не помню. Медленно, словно во сне я вернулась на кухню. Статуя так и не шевелилась. – Я Дезирэ? – не обращаясь ни к кому конкретно, прошептала я обреченно. – Нет, сходится далеко не все, – уверенным эхом отозвалось каменное изваяние. – Есть что-то еще?В коридоре в сумочке разрывался телефон, Моника вздрогнула и порывисто кинулась к нему. Через минуту она вернулась на кухню с телефоном возле уха. – Юра с охраной уже в городе, я сказала адрес, и они приедут минут через пятнадцать. – Скажи чтобы ждали внизу, нам надо еще кое-что сделать, – неожиданно раскомандовалась тетя Женя и бросилась вон из кухни. – Ждите внизу, мы еще не закончили, – Ника продублировала приказ и отключила телефон. Я рассматривала пляски своей тени на стене и очень хотела чтобы этот кошмар закончился и я, наконец, проснулась. «Может позволить моей тени заговорить?» – мелькнула шальная мысль, от которой мне сразу же стало еще хуже – «Нет! Ни в коем случае!» – решила я и отвернулась от стены. Вернулась тетя Женя с колодой карт в руке. Удивилась не я одна, а она деловито расчистив на столе необходимое пространство, уже постелила не нем красную ткань. – Давайте-ка, девочки, попробуем хоть немного разобраться во всей этой ситуации. Она излучала энтузиазм, от которого стало немного легче и мы уселись по бокам от нее, по-детски ожидая чуда. Тетя Женя быстро и сноровисто перетасовала колоду. – Срезай левой рукой к себе, – скомандовала она, протягивая мне колоду, я уняла дрожь в руках и срезала. После этого, она стала выкладывать карты на ткани быстро и аккуратно, сноровистыми и явно привычными движениями. Когда расклад был закончен, она уставилась на него с откровенной досадой. Мы ждали затаив дыхание. – Ну, о том, что у карт своеобразное чувство юмора, я осведомлена давно, но чтоб такое?!– Что конкретно? – потребовала Моника. – Хорошо, попробуем по порядку, – сказала она больше для себя и взяла в руки ту часть карт, которая была еще закрыта. Тетя Женя довольно долго молчала, рассматривая попеременно карты на столе и в руках, затем шумно выдохнула, словно смиряясь с чем-то и начала говорить:– Ну и в ситуацию же ты попала, Катенька! Угроза и серьезная идет со всех сторон, куда не посмотри, но… результат просто поражает… такое впечатление, что это ведет тебя к огромному счастью…Я нервно захихикала и вдруг впервые в жизни засомневалась в нормальности своей тетки. Однако она, не обращая внимания на мою реакцию, продолжала:– Очень много людей, не жизнь, а проходной двор какой-то! Светлый мужчина, падает с местью, доставит он тебе хлопот со своей больной любовью…Помогать тебе будет женщина, – она метнула быстрый взгляд на Монику, – но она больше похожа на какую-то силу, чем на человека и мужчина седой… очень влиятельный…у тебя в раскладе даже валеты, это люди… – выдохнула она удивленно и продолжила: – Светлый молодой, валет он здесь, тоже крутиться рядом будет, не пойму…вроде как и помощь от него, вроде как и помеха… он все время на пути стоит ангела хранителя твоего, или нет? – тетка снова уставилась на Монику. – У вас здесь что, есть вроде как плохие и хорошие?– Можно и так сказать…– Ну, тогда могу сказать, что этот плохой, для Катеньки, получше многих ваших хороших будет! Понимаешь о чем речь?– Кажется да, – Ника улыбалась очень странно. Я заерзала на табурете, мне тоже отчаянно хотелось хоть что-нибудь понимать. – Сейчас дальше глянем, – заявила она, сгребла карты в кучку, перетасовала их и снова принялась выкладывать. – Ага, бумаги вижу решенные с успехом, дорогу дальнюю, только удача в ней то появляется, то исчезает…ангела твоего, только валет опять мешать будет…хотя, он и светлому помешает, тот пакость какую-то задумал, не получится у него… седому тяжко будет, он как вроде нагоняй за тебя получит от кого-то, а вот от кого не вижу…тебе, дочка, тоже нелегко придется, – тетя Женя посмотрела на Монику, – ты с таким сюрпризом, что не будешь знать радоваться ему или огорчаться и Катенька с удивлением, так что дорога и плохая и хорошая предстоит, сейчас посмотрим, чем это все закончится…Тетка снова собрала карты и, тщательно перетасовав, разложила их еще одним способом. Моника явно что-то судорожно обдумывала, или видела, ее взгляд был пустой как в моем сне, а на лице блуждала странная улыбка. Я только взгляд успевала переводить с одной на другую. – Вот так дела! – Женя смотрела на карты, явно пораженная тем, что она там увидела. – Катенька, я не знаю, как такое может быть, но закончится это счастливою смертью для тебя… – она судорожно сглатывала, не отрывая взгляда от карт, – или не закончится?Тетя Женя с требовательным ожиданием повернулась к моей подруге, которая продолжала смотреть в никуда. У меня перехватило дыхание, и слова застряли в горле. Моника никак на нас не реагировала, она что-то там видела в этом нигде, которое она рассматривала. Потом она резко заморгала и уставилась на тетю Женю, все еще улыбаясь своей странной улыбкой. – Это не смерть, это только начало, – наконец, произнесла она, глядя на Женю и совсем не замечая меня. – Все будет хорошо, спасибо вам огромное, вы мне очень помогли! – теперь она вовсю радостно улыбалась. – А я? Мне кто-нибудь, что-нибудь сегодня объяснит?! – закричала я, почти захлебываясь от переполнявших меня эмоций, некой помеси страха, ужаса и полной неизвестности. – Я бы и сама хотела понять, что происходит на самом деле! – поддержала меня тетка. – Дело в том, что я сама давно ломаю голову над тем, как без Дезирэ можно закончить начатое, теперь я поняла что делать!Нам это ничего не проясняло и так как мы продолжали смотреть на нее во все глаза без тени понимания, она была вынуждена продолжать:– Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, единственный способ защитить Катю от реальной физической смерти, это помочь ей стать одной из нас. Тогда это не смерть, а только начало! Стоит хотя бы попытаться!– Одной из вас, это как?– Не сейчас, – оборвала Моника мою едва начавшуюся истерику, – не переживай, без твоего согласия ничего не произойдет. Время у нас пока еще есть. – А что, времени мало?! – я не собиралась успокаиваться, я еще только собиралась начинать истерить. – Ну, – она засомневалась, – думаю его достаточно, чтобы во всем разобраться и принять решение. – А если нет? – не успокаивалась я. – Тогда твоя слава, которая к тому моменту будет, я думаю уже немалой, защитит тебя, – нехотя сказала Моника. – То есть, выбора на самом деле нет?– Выбор есть всегда! – жарко возразила она, потом у нее внезапно сменилось настроение, и она с довольной улыбкой заявила :– Я думаю, что все складывается таким образом, что тебе выбирать будет несложно, хотя поживем, увидим. – Я хочу знать, что будет происходить! – ультимативно заявила тетя Женя. – О, я предполагаю, что у нас с вами встреча первая, но далеко не последняя. Тетя Женя, вы будете знать все, что можно будет вам сообщить, без риска для вас, конечно. – Что за риск?– Не думаете же вы, что мы плакаты и бигборды с информацией о себе везде развешиваем? – Моника явно забавлялась сложившейся ситуацией. – Я буду знать только то, что не навредит вам?– И вам тоже, – Моника широко улыбалась. – Информация не всегда безобидна, кроме того, многие знания, многие скорби. Нам пора ехать… Погостить бы у вас, о стольком еще поговорить бы хотелось, – заявила она вдруг неожиданно с сожалением. Я поняла, что для меня этот фантасмагорический сон не только не заканчивается, а только начинается. Мы все вышли в коридор. – Ой, – спохватилась Моника, – вы бы хоть подарок свой распаковали, что ли? Ведь старались для вас. – А что его распаковывать, и так вижу, что это то, о чем я давно мечтала, – тетя Женя застыла в дверях, наблюдая как мы обуваемся. –Звоните, не забывайте, я ж беспокоиться все равно буду, что там у вас, да как. – Позвоним обязательно, – пообещала Ника, коротко обняла мою, хотя можно уже сказать, нашу тетю и отступила, пропуская меня к ней. Я тоже подошла, обняла ее, уткнувшись лбом в ее плечо, и отошла, собираясь следовать за своей подругой, однако Моника внезапно остановилась в дверях. – Я насчет опекунши хотела спросить, много она чужого заграбастала?– Да. – Ну, так ей с рук это не сойдет, обещаю!– Не сомневаюсь, – неожиданно заявила тетя Женя, сощурившись от предвкушения предстоящих событий, с кривенькой улыбочкой на губах. – До свидания, – сказали мы хором. – До встречи, девочки, с Богом. Глава 4Цветы, подарки и другое…На улице, кроме нашего БМВ, стояло еще две машины, бардовое и темно-синее «вольво». Юра сидел, облокотившись на наш капот, и явно был не в духе. Моника весело фыркнула, глядя на это, и открыла машину. – Это что? – спросил Юра, указывая на заднее сиденье, заваленное пакетами с моей одеждой. – Покупки, – невозмутимо отозвалась Ника. Он негромко хмыкнул, а затем сгреб пакеты, сколько в руки поместилось, и закинул их в ближайшее «вольво» на заднее сиденье, ходить ему пришлось дважды, что не улучшило его настроения. Когда он, наконец, расчистил завал, то к моему удивлению, подошел к водительской двери и жестом потребовал ключи. Моника заколебалась на мгновение, а потом бросила ему ключи и обреченно забралась на заднее сиденье, было ясно, что в данной ситуации спорить бесполезно, так что я молча присоединилась к ней. Едва мы устроились поудобней, наша кавалькада отправилась в путь. Выглядело это довольно странно и непривычно, для меня во всяком случае. В авангарде шло бардовое «вольво», наше БМВ следом и замыкало эту делегацию «вольво» темно-синее. Двигаясь в таком строгом порядке, мы двинулись к выезду из города, дистанция держалась таким образом, чтобы между нами не мог никто вклиниться. Почему-то такое передвижение в пространстве мне спокойствия не добавляло. Однако, когда мы добрались до трассы, и все машины синхронно набрали скорость, меня это уже перестало сильно занимать. В машине висела гробовая тишина, и я была благодарна Юре, когда он все же включил музыку, пусть и не громко. С нами он не разговаривал и вообще, казалось, не обращал на нас никакого внимания, словно транспортировал неодушевленный груз. Время от времени он связывался с водителями нашей странной кавалькады по рации, но поскольку подозрительного ничего не происходило и тревожных сообщений не поступало, я стала понемногу успокаиваться. Я думала, и было над чем. Моника молчала, тупо уставившись в окно, словно рассматривала проносившийся за ним пейзаж, освещенный робкими лучами утреннего солнца. Эта обстановка пресекла любые мои попытки поговорить о происшедшем у моей тети. Тем не менее, я была настроена решительно: при первой же возможности, я засыплю свою подругу вопросами, и ей придется отвечать. Я очень рассчитывала, что ей больше не удастся отмалчиваться. Что вообще происходит? Я терялась в догадках и одна была хуже другой. Дорога повернула, и с моей стороны стало серьезно припекать крымское солнышко. Юра невозмутимо достал из кармана рубашки солнечные очки и надел их. Я щурилась и старалась смотреть по солнцу, чтобы глаза не так слезились. Вдруг мой взгляд задержался на переднем пассажирском сиденье, и я вздрогнула. Там должна была быть тень Юры! Однако он тени не отбрасывал! Моника повернулась ко мне и быстро проследила взглядом, на что я уставилась. Она явно поняла, отсутствие чего я рассматривала, быстро взяла меня за руку и сказала. – Кать, поспала б ты лучше, ты же совсем не отдохнула. – А ты? – я с вызовом смотрела ей в глаза, по дороге в Феодосию я поспала хотя бы немного, в отличие от нее. – Я позже отдохну, подумать надо, – она смотрела мне прямо в глаза и я поняла что меня скоропалительно стало клонить в сон. Я еще хотела что-то возразить, но глаза уже слипались, и я проваливалась в сон, последнее, что я ощутила это, как моя внезапно тяжелая голова опустилась на плечо моей подруги и я заснула. Проснулась я в своей комнате в «охотничьем домике», красноватые лучи послеобеденного солнца робко светили в одно из окон. Я быстро подскочила на кровати, пытаясь понять, как я сюда попала и сколько проспала беспробудным сном без сновидений. На прикроватной тумбочке стоял поднос с соком и фруктами, поверх которых красовалась записка с моим именем, написанным крупным каллиграфическим почерком. Я быстро схватила согнутый пополам лист и прочитала:«Отдыхай и набирайся сил, они тебе понадобятся. Домик в твоем распоряжении, море тоже. Огромная просьба! Без Юры никуда не ходить, он составит тебе компанию везде, куда бы ты ни отправилась. Твои вещи в гардеробе. Я вернусь послезавтра рано утром. Не заставляй меня, пожалуйста, беспокоиться необдуманными поступками. В тумбочке еще одна часть твоей зарплаты. Уже скучаю. Ника. »Итак, с вопросами придется явно подождать, плюс ко мне приставили личного телохранителя. Я поморщилась от этого известия, дискомфорта и так хватало. Что ж придется смириться. В тумбочке оказался кошелек, открыв который, я обнаружила приличную сумму. Я со вздохом закрыла его, положила на место и с силой захлопнула ящик, будто он был в чем-то виноват. Мои мысли вернулись к моему вынужденному компаньону. Юра вызывал у меня очень двоякое ощущение. Его розыгрыш, когда он предстал передо мной в роли слуги, быстро и неожиданно сменился, для меня еще непонятным, сегодняшним амплуа. Я вспомнила его «хозяйское» поведение и непроизвольно передернула плечами, даже Моника с ним не спорила, этого желания не возникало и у меня. Тень. У него ее тоже не было. Значит он один из тех к кому, по мнению моей подруги, мне стоило присоединиться. Вспомнилось, как его отрекомендовала подруга, когда о нем впервые зашла речь. Что ж, с вызовом подумала я, сейчас посмотрим. Я быстро проглотила банан, запила его соком и отправилась искать свою одежду. Гардероб, а вот и он. Вещи оказались уже разложены и развешаны по своим местам, так что мои поиски ничего не усложняло. Я быстро обнаружила купальник и изумрудно-зеленый, под цвет купальника, шелковый халат, такой же, как видела до этого на Нике, а вот легкие летние туфли. Это то, что надо. Я быстро переоделась и поспешила в холл, размышляя на ходу, стоит ли позвонить колокольчиком или стоит все же поискать Юру по дому. Неожиданно захотелось не делать ни того, ни другого. Как бы обойтись без него, купаться в его обществе, очень уж не хотелось. Я уже созрела в своем решении отправиться на пляж в гордом одиночестве, как вдруг это решение разбилось на мелкие осколки сразу же, как я достигла холла. Там стоял Юра. Он был в спортивных легких шортах, белой легкой футболке и кожаных шлепанцах на босу ногу, у его ног, на полу валялись две скрученные пляжные подстилки и небольшая спортивная сумка. Идти на пляж резко расхотелось. – Госпожа, Катерина, собралась к морю?Я опешила от такой заявки, он что, опять решил рядиться в личину слуги? Непохоже, было в его тоне и самой фразе что-то от издевки. – А вы, соблаговолите показать мне ближайшую дорогу к пляжу?– съязвила я в ответ, неожиданно для самой себя. – С превеликим удовольствием, – ответил Юра кланяясь и явно издеваясь. Что ж посмотрим, подумала я и двинулась к выходу, с досадой нацепив солнцезащитные очки. Мой телохранитель моментально подхватил легкие подстилки и двинулся следом за мной. Спуск оказался невероятно крут, тропинка из символических ступенек, то ли вырубленная людьми, то ли созданная природой, была почти отвесной. В самых трудных местах, на металлических колышках был натянут канат, заменяя поручни, за которые можно было придержаться. Юра пошел первым и протянул мне руку, я решила было отказаться, но потом, поразмыслив, все-таки ее приняла – содранные колени и локти, которые быстро прорисовало мое услужливое воображение, меня абсолютно не привлекали. Когда мы закончили спуск, я, наконец, позволила себе осмотреться. Людей было немного, и настроение стало выравниваться. Все еще молча, я целенаправленно пошла к воде. Ее температура приятно порадовала, поэтому без лишних сложностей, сбросив халат, я пошла купаться. Юра, остался на берегу, быстро организовал посадочные места, и остался стоять, наблюдая за мной. Накупавшись вволю, я вышла и уселась на подстилку, специально выбрав так, чтобы солнце светило мне в спину, а моему сопровождающему в лицо. Юра оценил мой маневр кривой ухмылочкой. Я стала рассматривать его более внимательно, впервые с момента нашего знакомства. Можно было сказать, что он неприлично красив: высокий русо-пепельный блондин, атлетического телосложения с серыми глазами, меняющими цвет от стального холодного, до мягкого и глубокого оттенка серого; четко очерченный подбородок, высокий лоб, прямой нос, с небольшой горбинкой. И как только ему удалось водить меня за нос, изображая слугу? Сейчас этот «греческий атлет» с интересом рассматривал меня и былого раболепия даже след простыл. Меня он изучал так же, как и я его. Я засмеялась:– Почему у меня такое чувство, что мне не удалось бы улизнуть от тебя незамеченной, даже если бы я сильно старалась?– Впечатление довольно правильное, – кивнул он с откровенной самодовольной ухмылкой. – Кто же ты на самом деле?– Хотел бы задать тебе тот же вопрос! – усмехнулся он и выразительно кивнул в сторону моей тени на песке, которая в этот момент активно изображала то оленя с ветвистыми рогами, то охотника с ружьем. Я прыснула со смеху. – Да уж, кто охотник, кто добыча, долго разбираться не придется. – Ну, это еще как сказать, – ответил он с явной иронией. – Не поняла?– А что тут понимать, ты для меня не меньшая загадка, чем я для тебя. Моя тень в это время активно пожимала плечами и картинно разводила руками. Я поморщилась, Юра рассмеялся, еще немного и я начну завидовать ему и Монике, их тени не только молчали, но и вообще отсутствовали. Он словно услышал мои мысли:– И часто она так?– Почти всегда. – Да, видать тебе не просто. – Бывало и хуже, ее гримасы еще меньшее из зол, – я помнила, что гримасы, это не дебаты и передернула плечами, отгоняя неприятные воспоминания. Юра удивленно уставился на меня:– Что ты этим хочешь сказать?– Я не хочу это сейчас обсуждать. – Как хочешь, – Юра растянулся на подстилке и закрыл глаза. Разговор явно не задался, я решила искупаться еще раз и возвращаться в дом. Как только я поднялась, Юра открыл глаза и сел, провожая меня пристальным взглядом. Я направилась к воде, размышляя о том, что он тоже довольно странный персонаж. Я силилась вспомнить, был ли он на балу, но поняла, что это неудачная идея. Искупавшись под пристальным присмотром, я стала греться на солнышке, торопясь обсохнуть. Потом со вздохом накинула халат и пронаблюдала, как Юра молниеносно оделся и сложил принесенные вещи. Мы отправились к тропинке, однако едва мы к ней подошли, мой телохранитель застыл как вкопанный, схватив меня за руку. Около минуты я пыталась понять, что происходит, но он не шевелился и не отпускал меня. Внезапно, он шумно выдохнул и сказал:– Мы идем в обход!– Почему?– Так будет лучше. – Для кого?– Для тебя!Юра стремительно отошел от тропинки и потянул меня за собой, а потом двинулся вдоль скалы, не выпуская мою руку. Я рассеяно брела рядом с ним. «Черте что!» – размышляла я, – «Спокойствия в ближайшее время не предвидится? Неужели тетя Женя права, интересно, что Юра почувствовал такого? И самое главное как?»В обход мы шли довольно долго, но мой проводник явно знал здесь все тропки, сама бы я здесь давно заблудилась. Наконец, тропинка вывела нас наверх, и теперь мы шли вдоль дороги к нашему повороту. Юра шел довольно быстро чуть впереди, держа меня за руку, таким образом, словно закрывал меня собой. Впереди показалась тропинка, по которой мы спускались. Мы подошли к ней, и Юра стал что-то высматривать внизу. – Черт! – заявил он неожиданно. – Что такое? – не поняла я, и тогда он указал мне на груду камней внизу, которой не было, когда мы собирались подниматься. Я судорожно сглотнула и посмотрела на него, во рту резко пересохло, когда до меня дошло: если бы мы шли по этой тропе, то камни обвалились бы на нас!– Что происходит?!– Пошли быстро! – заявил Юра и с силой потянул меня к воротам. Когда мы оказались на территории дома, он, наконец, выпустил мою руку, но не перестал меня торопить. – Идем быстрее, надо во всем разобраться. – Как ты собираешься это сделать?– Пока не знаю, – отрезал он. Мы зашли в дом, и я направилась к себе, но Юра окликнул меня. – Катя, быстро приводи себя в порядок и собирайся, мы сейчас уезжаем. – Куда?– В город. – Зачем?– Ужинать, – и так как у меня от неожиданности отвисла челюсть, он разъяснил: – Пока мы будем в городе, ребята смогут спокойно проверить всю территорию, а на людях, мне сейчас будет проще обеспечить тебе безопасность. – Форма одежда? – поддержала я его приказной тон. – Парадно-выходная, – скомандовал он тоном, в котором не было даже намека на шутку. Зайдя к себе, я первым делом направилась в душ, думая с досадой, что все это меня уже начало напрягать. Форма одежды парадно-выходная, шутит? Вряд ли, ладно разберемся, я шагала к гардеробу. Я искала платье, которое очень понравилось Монике, коктейльное, темно-синее. «Сейчас я тебе устрою, парадный выход!» – со злостью думала я, – «Хотя, почему я злюсь на человека, который на самом деле меня защищает?»– Потому что мне просто необходимо злиться на кого-то конкретно, чтобы не сойти с ума от неизвестности! – прошипела я себе под нос. Я быстро оделась, нашла подходящие туфли на шпильке, уложила волос и нанесла на лицо легкий макияж. Платье, достаточно вызывающее, так что с макияжем надо не переусердствовать. Я закончила и покрутилась перед зеркалом, получилось очень даже неплохо. Я быстро положила в маленький ридикюль оставленный Моникой толстый кошелек и кое-что из косметики. «Ну, посмотрим, что на это скажет мой кавалер» – с иронией думала я и вышла в холл. Юра уже ждал меня, на нем был белый легкий костюм и черная шелковая рубашка. «Франт… хорошо, что я поняла его буквально» – подумала я с усмешкой. – Я готова. – Пошли, – он взял меня под руку и потащил к выходу. К моему удивлению нас ожидала не одна машина, а две. Оба «вольво» были у входа. Меня быстро усадили на заднее сиденье бардовой, Юра сел за руль. В синей машине были еще двое сопровождающих, они поехали впереди, а мы двинулись за ними. Дорога до города прошла относительно спокойно, ее монотонность прерывалась лишь редкими переговорами по рации. В городе мы быстро пронеслись по малознакомым улочкам и, наконец, остановились возле входа в ресторан. Заведение, судя по вывеске, было во вкусе Моники, то есть явно не дешевое. Я тихонько вздохнула и решила, что к этому придется привыкнуть. Юра уже открыл для меня дверь и подал руку. Вторая машина припарковалась здесь же, и из нее вышли двое в темных костюмах, явно намереваясь следовать за нами. – А я думала у нас ужин на двоих, – съязвила я. – Так и есть. Они будут ужинать за соседним столиком. Обстановка ресторана соответствовала вывеске и я надеялась, что кормят здесь вкусно – я внезапно поняла, что зверски голодна. Я собиралась сесть за столик у окна, но Юра к моему удивлению потянул меня вглубь к столику в углу. Безопасность, поняла я. Официант быстро принял заказ и поспешил сразу же принести сок. Теперь можно было спокойно подождать, пока готовится еда. – Юра, можешь объяснить, что происходит? – я решилась хотя бы попытаться прояснить ситуацию. – Ты кому-то сильно мешаешь. – Как думаешь, кто это?– Пока не знаю, но я думаю, что мы скоро это выясним. – Кому это может понадобиться? – не унималась я. – Как думаешь, это связано с контрактом, который Ника подписала со мной?– Эту версию мы сейчас прорабатываем, но бесит то, что для кого-то мы как на ладони. Понимаешь?– Не очень. – Кто-то слишком осведомлен, – мой телохранитель недобро хмыкнул. – Как можно было устроить обвал?– Ну, это как раз легко.