Небо над миром страховСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Две маленькие фигуры, закутанные в хламиды, брели по пустыне, медленно переставляя ноги. Высоко поднявшееся над землей солнце удлиняло их угловатые четко очерченные тени. Белое, с красноватым пятном в середине, небесное светило, уподобляясь внимательному чуткому оку неведомого огромного существа, пристально следило за людьми. Ни единой души не было вокруг, кроме них. Они брели уже достаточно долгое время, устало переставляя ноги по испещренной трещинами земле. При внимательном рассмотрении можно было определить - это дети. Два ребёнка десяти и одиннадцати лет. Один из них мальчик: темноволосый, растрепанный, худощавый. Он был закутан в темно-синюю тонкую тунику и широкие штаны перевязанные белым поясом. Из-под обрывка ткани, обмотанного вокруг головы, виднелись глаза - темно-карие, спокойные, умные. Он шел, не спеша переставляя ноги обутые в сандалии. Каждый шаг давался ему с огромным трудом. Он едва не падал от усталости. Впереди него чуть более бодро вышагивала девочка. Сухой и слабый пустынный ветер слегка трепал ее волосы цвета красноватой выжженной солнцем земли. Она была закутана в длинное темное покрывало, которое хвостом волочилось за ней по земле. - Долго идти еще? - обращаясь к ней, спросил мальчик. Его голос, приглушенный тонким обрывком ткани, скрывавшим половину лица, был слегка хрипловат. - Нет, уже совсем близко, - даже не обернувшись, уверенно ответила она. Солнце, напоминающее огромный, зависший в небе глаз альбиноса, упорно светило им в спины. Где-то вдалеке подал голос названный царь пустыни - черный шакал пел свою скорбную песню. Дети вздрогнули от резкого звука, но не остановились. Казалось, осознание того, что с каждым шагом их цель все ближе, лишь сильнее подгоняло их вперед. Скоро они нашли то, что искали. На горизонте появилась наполовину занесенная песком древняя арка, изукрашенная рунами и старинными письменами на неизвестном вымершем наречии. Дети остановились, и некоторое время стояли на месте, молча всматриваясь в серое каменное изваяние. Минуту спустя они резко сорвались с места и, взметая под собой песок, припустили вперед так быстро, как если бы за ними гналась целая свора пустынных демонов. Прибежав к подножию находки - высоченной и величественной, заслоняющей собой любопытное небесное око - они упали у наполовину скрытого песком подножия арки, и несколько минут переводили дух, блаженно отдыхая в её тени. Затем, молча, без лишних слов принялись откапывать, очищая каменную постройку от песка. Через некоторое время, когда тяжелая изнурительная работа была завершена, дети, отряхнув руки от мелких песчинок, критическим взором осмотрели плоды своих трудов. Девочка, прикоснувшись к нагретому за день камню, задумчиво провела рукой по поверхности, покрытой темным ковром из мелких букв. - Ты уверена, что мы сможем вернуться обратно? - обеспокоенно спросил её друг. Он даже не заметил, что во время работы с песком, ткань, закрывающая его лицо, съехала на подбородок, открывая его лицо, имеющее чуть заостренные черты. Оно было бледное, немного болезненное, с тонкими, обескровленными губами. Необычное лицо для людей, большую часть жизни пребывающих в пустыне. - Я уверена только в одном - ни в чём никогда нельзя быть окончательно уверенным, - снимая с шеи амулет, серьёзно ответила девочка. - Так может не стоит этого делать? - на лице её друга явно читалось беспокойство. - Что будет, если ты навсегда исчезнешь? Что, если мы никогда больше не встретимся? Что мне делать тогда? Что я…- Слишком много вопросов на сегодняшний день, - нахмурившись, она положила амулет - кусок стекла, заключённый в тонкую деревянную рамку в форме капли - на некогда заметённую песком, а сейчас расчищенную, тяжелую плиту, расписанную древними рунами. - Только голова болит от них…- Я тебя умоляю, только будь осторожней!- Кто же так умоляет? - усмехнувшись каким-то своим мыслям, девочка обошла арку и остановилась с другой ее стороны. Некоторое время совершенно ничего не происходило. Затем платформа, почувствовавшая прикосновение амулета, принялась еле заметно подрагивать. От амулета стали расходиться искривленные белые линии. Они то вспыхивали ярким светом, то исчезали, как мимолетные беззвучные вспышки молнии в предгрозовую ночь. Солнце на небе, моргнув, погасло, а через секунду вспыхнуло вновь. Лишь на секунду всё пространство вокруг погрузилось во тьму. Однако этого мгновения для ритуала перемещения хватило с лихвой. Мальчик, в испуге зажмуривший глаза, боязливо открыл их. Напротив него, в том месте, где должна была находиться его подруга - зияла чёрная пустота. По крупицам собрав в себе небольшую горсточку смелости, он хотел было шагнуть в пустоту, вслед за своей бесстрашной подругой. Но что-то пошло не так. Тьма отказывалась принимать его. Каждый раз, пытаясь шагнуть в царство теней, он наталкивался на невидимую стену. Две маленькие фигуры, закутанные в хламиды, брели по пустыне, медленно переставляя ноги. Высоко поднявшееся над землей солнце удлиняло их угловатые четко очерченные тени. Белое, с красноватым пятном в середине, небесное светило, уподобляясь внимательному чуткому оку неведомого огромного существа, пристально следило за людьми. Ни единой души не было вокруг, кроме них. Они брели уже достаточно долгое время, устало переставляя ноги по испещренной трещинами земле. При внимательном рассмотрении можно было определить - это дети. Два ребёнка десяти и одиннадцати лет. Один из них мальчик: темноволосый, растрепанный, худощавый. Он был закутан в темно-синюю тонкую тунику и широкие штаны перевязанные белым поясом. Из-под обрывка ткани, обмотанного вокруг головы, виднелись глаза - темно-карие, спокойные, умные. Он шел, не спеша переставляя ноги обутые в сандалии. Каждый шаг давался ему с огромным трудом. Он едва не падал от усталости. Впереди него чуть более бодро вышагивала девочка. Сухой и слабый пустынный ветер слегка трепал ее волосы цвета красноватой выжженной солнцем земли. Она была закутана в длинное темное покрывало, которое хвостом волочилось за ней по земле. - Долго идти еще? - обращаясь к ней, спросил мальчик. Его голос, приглушенный тонким обрывком ткани, скрывавшим половину лица, был слегка хрипловат. - Нет, уже совсем близко, - даже не обернувшись, уверенно ответила она. Солнце, напоминающее огромный, зависший в небе глаз альбиноса, упорно светило им в спины. Где-то вдалеке подал голос названный царь пустыни - черный шакал пел свою скорбную песню. Дети вздрогнули от резкого звука, но не остановились. Казалось, осознание того, что с каждым шагом их цель все ближе, лишь сильнее подгоняло их вперед. Скоро они нашли то, что искали. На горизонте появилась наполовину занесенная песком древняя арка, изукрашенная рунами и старинными письменами на неизвестном вымершем наречии. Дети остановились, и некоторое время стояли на месте, молча всматриваясь в серое каменное изваяние. Минуту спустя они резко сорвались с места и, взметая под собой песок, припустили вперед так быстро, как если бы за ними гналась целая свора пустынных демонов. Прибежав к подножию находки - высоченной и величественной, заслоняющей собой любопытное небесное око - они упали у наполовину скрытого песком подножия арки, и несколько минут переводили дух, блаженно отдыхая в её тени. Затем, молча, без лишних слов принялись откапывать, очищая каменную постройку от песка. Через некоторое время, когда тяжелая изнурительная работа была завершена, дети, отряхнув руки от мелких песчинок, критическим взором осмотрели плоды своих трудов. Девочка, прикоснувшись к нагретому за день камню, задумчиво провела рукой по поверхности, покрытой темным ковром из мелких букв. - Ты уверена, что мы сможем вернуться обратно? - обеспокоенно спросил её друг. Он даже не заметил, что во время работы с песком, ткань, закрывающая его лицо, съехала на подбородок, открывая его лицо, имеющее чуть заостренные черты. Оно было бледное, немного болезненное, с тонкими, обескровленными губами. Необычное лицо для людей, большую часть жизни пребывающих в пустыне. - Я уверена только в одном - ни в чём никогда нельзя быть окончательно уверенным, - снимая с шеи амулет, серьёзно ответила девочка. - Так может не стоит этого делать? - на лице её друга явно читалось беспокойство. - Что будет, если ты навсегда исчезнешь? Что, если мы никогда больше не встретимся? Что мне делать тогда? Что я…- Слишком много вопросов на сегодняшний день, - нахмурившись, она положила амулет - кусок стекла, заключённый в тонкую деревянную рамку в форме капли - на некогда заметённую песком, а сейчас расчищенную, тяжелую плиту, расписанную древними рунами. - Только голова болит от них…- Я тебя умоляю, только будь осторожней!- Кто же так умоляет? - усмехнувшись каким-то своим мыслям, девочка обошла арку и остановилась с другой ее стороны. Некоторое время совершенно ничего не происходило. Затем платформа, почувствовавшая прикосновение амулета, принялась еле заметно подрагивать. От амулета стали расходиться искривленные белые линии. Они то вспыхивали ярким светом, то исчезали, как мимолетные беззвучные вспышки молнии в предгрозовую ночь. Солнце на небе, моргнув, погасло, а через секунду вспыхнуло вновь. Лишь на секунду всё пространство вокруг погрузилось во тьму. Однако этого мгновения для ритуала перемещения хватило с лихвой. Мальчик, в испуге зажмуривший глаза, боязливо открыл их. Напротив него, в том месте, где должна была находиться его подруга - зияла чёрная пустота. По крупицам собрав в себе небольшую горсточку смелости, он хотел было шагнуть в пустоту, вслед за своей бесстрашной подругой. Но что-то пошло не так. Тьма отказывалась принимать его. Каждый раз, пытаясь шагнуть в царство теней, он наталкивался на невидимую стену.

- Да что же это такое? - совсем сбитый с толку, он прекратил попытки пройти на другую сторону арки. - Помоги! Я не могу выйти! - вдруг до него донесся сдавленный крик девочки. Постепенно он отдалялся и отдалялся, и вдруг небытие окончательно поглотило его. Черная пелена начала медленно неотвратимо сужаться. Она уменьшалась ровно до тех пор, пока не исчезла совсем. Упав на колени, мальчик стеклянным взором продолжал наблюдать за тем, как другой мир вместе с его подругой превращается в пыль. Он не знал, что ждало его подругу, но вместо того он прекрасно понимал одно - там была лишь тьма. Тьма без единого проблеска света. Мир, чем-то отдалённо похожий на ад. В памяти ясно застыла картина - едва различимые сизые клубы дыма на чёрном фоне, который затрагивала мелкая беспокойная рябь. Напуганный ребёнок, вздрагивая, подошёл к амулету. Он рассыпался на мельчайшие осколки. Рамка треснула напополам. Теперь это был лишь никому ненужный магический хлам. Ещё до конца не осознавая, что же они натворили, мальчик дрожащими руками собрал осколки в ладонь. Едва сдерживая слёзы отчаяния, он со всех ног рванул прочь, прижимая бывший амулет в груди. А солнце над ним, подозрительно сощурившись сероватыми дождливыми тучами, моргнуло и спустя секунду напряжённых раздумий погасло совсем. Глава 1В отдалении, среди чернеющих скал, склонившихся над яростно бушующим морем, виднеется моя фигура. Своим натиском неистовый ветер заставляет пригибаться к самой земле, поросшей чахлой растительностью. Но я упрямо иду вперед, взбираясь все выше и выше, не обращая внимания на стихию, которая разошлась далеко не в мою пользу. Шнурованные, высокие сапоги, предназначенные как раз для подобных длительных переходов, то и дело скользят на неровной, отточенной ветрами поверхности древних скал. Порой мне попадались выступы настолько гладкие, что за них совершенно невозможно было зацепиться. Ветер в этих местах особенно буйный. Подобно воде, со временем он стачивает все углы и неровности ландшафта, пытаясь придать местности абсолютно ровные, законченные очертания. Груды камней под ногами, напоминая обугленные, почерневшие черепа, скатываются к подножию странных скал. Среди них, как у себя дома, гуляет еще более странный ветер. Поплотнее закутавшись в потрепанную куртку, я сильнее затянул узел банданы, скрывающей половину лица. Не без труда взобравшись на очередной выступ, я решил немного передохнуть и хорошенько оглядеться. Живописный морской пейзаж. Ранний вечер. Знакомое, часто моргающее пятно солнца, скрытое за тяжелыми тучами. Дикая, величественная в своей неуемной злобе, необузданная природа. Как давно я искал это место. И вот, наконец, я здесь. Моей подруге было одиннадцать, когда она исчезла в другом мире. Когда я впервые решил посвятить себя ее поискам, мне было всего двенадцать. Странно осознавать, что с тех пор прошло целых восемь лет. Астрономическая цифра для тех, кто сидит без дела. И миг для тех, кто посвятил себя какой-то определенной цели. В бездействии время всегда тянется гораздо медленней. Несмотря на прошедшие годы, я ни на минуту не пытался забыть свою подругу. Её имя путеводным маяком освещало мне дорогу к этим скалам. Где-то здесь, среди серости и вечной сырости обитает древний шаман, знакомый с переходами между мирами. К нему-то и прибыл я в надежде на то, что он может хоть чем-то мне помочь. Я поднял взгляд вверх. На следующем уступе виднелось широкое углубление, из недр которого изливалось зеленоватое мерцание. Я не стал попусту отсиживаться и терять драгоценное время. Ходили легенды, что по ночам шаман имеет обыкновение превращаться в летучую мышь или сову, и улетать в направлении леса, чтобы охотиться всю ночь. Я не очень-то верил в эти сказки, но рисковать не хотелось. Вскочив, я вскарабкался на уступ и оказался прямо у «порога» жилища шамана. Вглядевшись в зеленоватое мерцание, я не смог различить ничего, кроме смутных, горбатых теней, пляшущих на древних, каменных стенах. Эти тени и визгливый хохот, более похожий на лай оголодавшей гиены, не столько испугал, сколько смутил. Немного неуверенно сделал несколько шагов вперед. Пройдя по импровизированному извилистому коридору, образованному из мерцающих сталагнатов, оказался в просторном зале главной пещеры. По полу полз ядовито зеленый туман. Липкий и вязкий, схожий с подтаявшей на солнце сладостью, он оплетал своими неразборчивыми отростками любую поверхность, начиная от разложенных в каком-то определенном порядке камней, поросших ядовитого цвета мхом и заканчивая некоторой нижней частью стен. Туман этот исходил из центра древней пещеры, из неглубокой ямы. Вокруг неё крутилась и пританцовывала облаченная в хламиды фигура. Мерцания мха и расставленных вокруг небольшой ямки свечей едва могло хватить на то, чтобы не споткнуться о разложенные на пути препятствия. Стараясь ступать бесшумно, я попытался подойти поближе, да так, чтобы шаман мог не сразу заметить незваного гостя. Но судя по всему, его мало интересовали поздние посетители. Вероятно, он был погружен в такой глубокий транс, из которого его вряд ли мог бы вывести приглушенный, неосторожный шорох. Подойдя достаточно близко для того, чтобы хорошо видеть разыгравшееся представление и достаточно далеко, чтобы ненароком не попасть под горячую руку, я опустился на подстилку из тумана, и, скрестив ноги, подпер кулаком щеку. Затем принялся следить за действиями шамана. Когда шаман пару раз обернулся ко мне лицом, я не без труда смог определить в нем женщину. Потемки не позволяли различить черты ее лица, но было ясно одно - скорее всего она была даже древней самой этой пещеры. Я слышал, что колдуны способны прожить хоть тысячу, хоть десять тысяч лет и не постареть ни на год. Но этот экземпляр был настолько немощным и дряхлым на вид, что казался гораздо, гораздо старше. Сгорбленная, тщедушная осанка, осторожные, выверенные движения, длинная шаль, покорно стелющаяся по земле, казалось, была с ней единым целым, напоминая ободранный хвост старой лисы. Все это создавало впечатление чего-то древнего и необъяснимого - трудного для восприятия и понимания. Ее пение стлалось по полу наравне с туманом. Так же обволакивало, но и в то же время создавало атмосферу напряженности. Иной раз создавалось впечатление, что поют сразу несколько голосов. И одна из этих второстепенных невидимых певцов была тень, которая тоже существовала сама по себе, хотя я пытался убедить себя в том, что это всего лишь обманчивое действие, созданное светом. Вдруг старуха резко остановилась и взметнула руки вверх. Пещера озарилась яркой вспышкой, на несколько секунд ослепившей меня. Когда я продрал глаза, то увидел - старуха смотрит прямо на меня. Лицо у нее было удивительно молодым. Как у двадцатилетней девушки, а тело, будучи с виду слабым и ветхим, ушло далеко вперед. Подобно высушенной, твердой ветви дерева, скрытой наслоением цветастых цыганских юбок и неисчислимых шалей, она знала, кто перед ней и зачем пришел. С такой проницательной прямотой смотрели ее глаза. Черные, как сама тьма, бесконечные в своей глубине глаза без единого признака белка. Один сплошной черный зрачок. Ее растрепанные волосы оказались такими же черными, как и глаза. А лицо бледным, заостренным, неживым. Нос отдаленно похож на птичий клюв. Может, само время согнуло его дугой? Но от этого ее лицо не становилось менее привлекательным. Молодая старуха, окончательно очнувшись от транса, зашелестела юбками. Шелест их напоминал шорох перьев в ночи. Обойдя свою ямку, вокруг которой только что танцевала, она остановилась напротив меня и тоже присела на пол. Туман перестал изливаться на поверхность и даже перестал клубиться, послушно осев на пол, напоминая пса, которому приказали лечь и не двигаться. - Я… - мои попытки прервать молчание, возникшее между нами, моментально пресекли на корню. - Знаю, - отрывисто сказала эта старая, как мир, девушка. Голос ее необычаен. Он напоминал мне голос кобры, обученной человеческой речи. Шипящий, тихий, шелестящий - остатки листвы на осеннем ветру, - И всегда знала - видела тебя в своих видениях восемь лет тому назад. Глупые, малые дети… Натворили вы делов. Знаешь ли ты, насколько опасна твоя затея перемещения?Я хотел ответить, но успел только открыть рот. Меня вновь бесцеремонно заткнули. - Молчи, окаянный! - собеседница начала раздражаться. В ее шипение закрались предупреждающие нотки, - Заткнись и слушай, когда старшие говорят. Не стану отговаривать. Невозможно отговорить молодость и отгородить ее от дуратских поступков. Но нужна плата… Есть хоть что-то, что ты мог бы дать взамен на услуги?- У меня… - Но шаманка опять перебила. На этот раз раздражаться начал уже я. - Через чур болтлив, - эта «гадюка» с досадой покачала головой, - Отдавай, что принес. Послушно кивнув и уже не пытаясь заговорить, извлек из заплечного мешка потрепанный сверток. Взяв его, шаманка развернула подношение и придирчиво осмотрела пару белоснежных, прямых, похожих на стрелы рогов с одиннадцатью отростками, поросших жесткой, белой щетиной. На ней прозрачной росой, застыли хрупкие, как хрусталь, магические бусины. - Сойдет, - повертев их в руках, собеседница небрежно отбросила рога в сторону, - Хороший отвар выйдет, - указав куда-то себе за спину, скомандовала, - Подойди к парехею, - завидев мой недоуменный взгляд, уточнила, - Ну, к яме этой. Я обошел шипящую старуху и остановился на другом краю ямы с клубящимся туманом. Опустился на колени. Бросил взгляд вниз. Но ничего, кроме зеленоватого дыма не увидел. Собеседница развернулась лицом ко мне. Встряхнулась, высвободила из шали левую руку. Она оказалась покрыта серыми, жесткими перьями. - Предупреждаю, - старуха сочла нужным прошипеть парочку наставлений, - Не знаю, сколько времени тебе потребуется, чтобы отыскать свою подругу. Потратишь либо пару часов, либо пару десятков лет. И еще в новом мире может помутиться память. Будешь помнить основное - зачем пришел, кто ты, откуда и тому подобное, но детали все время будут ускользать, и вспомнишь ты их только некоторое время спустя. Так же можешь оказаться в совершенно другом теле. Иной мир хранит в себе массу сюрпризов. Вдруг я почувствовал, как меня начинает постепенно затягивать в яму, наполненную клубящимся туманом. Чьи-то невидимые руки, уцепившись за полы моей куртки, поначалу робко и осторожно, но потом настойчиво и грубо пытались утащить в свою подземную обитель. Я начал было сопротивляться, но шаманка одним своим зловещим взглядом дала понять - брыкаться и пытаться высвободиться бесполезно. Полностью покорившись судьбе, я позволил уволочь себя в новый мир…Глава 2Когда я окончательно исчез в скрытой туманом яме, то не почувствовал ничего из ряда вон выходящего. Вопреки ожиданиям, перемещение прошло совершенно спокойно. Даже не побоюсь этого слова «скучно». Я на пару минут заснул и во сне видел просто фантастические грезы - молодую старуху, без устали танцующую вокруг своей колдовской ямы, скинув с плеч многочисленные шали. Тело ее оказалось сплошь покрыто сероватыми перьями. Меня всего заволокло белым птичьим пухом, напоминающим колючие снежные хлопья. Неожиданно я набрал полную грудь воздуха и оглушительно чихнул. Именно это позволило очнуться от транса, в который впал при перемещении. Я открыл глаза, и взгляд мой тут же наткнулся на сгорбленную спину самой тьмы. Но это не помешало почувствовать, что нахожусь в каком-то помещении. Поначалу я просто лежал, не решаясь сдвинуться с места и настороженно прислушиваясь к окружающим звукам. Удивительно, но слух обострился до предела, стал гораздо более чутким, чем прежде. Да и зрение многократно улучшилось. Даже находясь в такой кромешной тьме, я мог без труда различить очертания старой, но довольно добротной мебели, состоящей из пары кресел, притаившихся у дальней стены. Внешне они выглядели, как только что купленные, но уход и бережное обращение сослужили для них хорошую службу и замедлили процесс старения мебели. Я видел заключенные в рамки картины, чье содержание и смысл оставались загадкой, цветы в углах и на подоконниках, мягкий ворсистый ковер, абсолютно новый и чистый на вид. Несмотря на слишком поздний час, эта квартира была полна различных звуков, начиная от пощелкивания настенных часов и заканчивая тихим, но раздражающим храпом и редкой возней, доносящейся из соседних комнат дальше по коридору. Судя по ощущениям, я лежал на потрепанной, странно пахнувшей подушке, которая явно была маловата. Не в силах больше медлить, попытался встать. Странно, но ноги наотрез отказывались держать меня. Пытаясь подняться, я постоянно терял равновесие и поспешно опускался на четвереньки. К тому же, если не показалось, я стал меньше ростом. Тряхнув головой, совершенно обескураженный и сбитый с толку, я опустил взгляд вниз и посмотрел на свои руки, находящиеся на мягком ворсе ковра. И тут взгляд наткнулся на длинные собачьи лапы, поросшие черной густой шерстью. Это был настоящий удар. Пребывая в парализующем, отупляющем шоке, медленно опустил пятую точку на пол, и сидя в таком положении около пяти минут просто бесцельно смотрел в пространство. В принципе, в этом не было ничего удивительного. Ведь та молодая старуха, кажется, предупреждала о том, что по прибытии в другой мир облик может быть изменен и безвозвратно утерян вплоть до следующего перемещения и возвращения домой. Однако в голове не укладывалось одно - из всех существующих в этом мире животных я имел честь превратиться именно в собаку! Хотя, по сути, это не так уж плохо. Лучше на некоторое время обернуться собакой, чем стать жабой или каким-нибудь комаром ровно до тех пор, пока тебя не прихлопнут за попытку нормально поесть…Эта мысль немного успокаивала и я, повинуясь какому-то неизвестному инстинкту, слабо вильнул пушистым хвостом. Но та старая девушка говорила что-то еще… Кажется, это касалось памяти… Так, что-то я должен был забыть. Но что?Я осторожно принялся перебирать в голове всё, что, по моему мнению, могло быть утеряно. Я прекрасно помнил свое имя, с какой целью воспользовался порталом перемещения, из какого мира, кем был в прошлом, сколько мне лет, как выглядела моя подруга и тому подобные детали… И тут, внезапная мысль заставила подскочить на месте и заметаться по всей комнате. Забыл… забыл… Имя… Как её звали? Как звали мою подругу?О нет, нет, нет, нет, нет! А если при перемещении она так же потеряла свой прежний облик? Как искать ее? Но облик - это еще не такая великая беда, как имя. Для каждого его имя является чем-то вроде кодового ключа между порталами. С помощью имени поиски сильно сужаются. Но не стоит паниковать, надеюсь, сова забросила в правильный мир. По крайней мере, выглядела она так, как если бы точно знала, что делает.

За своими невеселыми мыслями я и не заметил, как уже стало светать. В комнате было довольно жарко - вероятно, включено отопление. Будучи на нервах, постоянно перебегал из угла в угол, зачем-то нюхал эту старую мебель и задевал пушистым хвостом тяжелые коричневые шторы. Что я вообще за собака такая?В конечном итоге немного успокоился и уныло взобрался на диван с целью вздремнуть хотя бы пару часов. Но поспать так и не дали. Вдруг, из соседней комнаты раздался противный, протяжный писк - сработал будильник - затем донеслась возня, ворчание и шарканье домашних тапок по линолеуму. Из комнаты, кутаясь в поношенный домашний халат, вышла заспанная и с виду уставшая женщина. У нее были светлые растрепанные волосы, спадающие на плечи. Выйдя из комнаты, она посмотрела в сторону гостиной, и взгляд ее упал на диван. Услышав шаги, я незамедлительно обернулся и некоторое время мы обменивались немыми приветствиями. На вид ей было около тридцати, может чуть больше. Наконец, уже совершенно проснувшись, она слабо улыбнулась и позвала:- Опять спишь на диване, малыш? И не надоест тебе получать взбучки от Берни?Я виновато отвел взгляд, хотя совершенно не чувствовал никакой вины. Не очень-то привычно спать на полу, в то время как еще несколько часов назад был человеком. - Ты просто неисправим, дорогой. Но не волнуйся, папочке мы ничего не скажем, - она заговорщицки подмигнула. Я не был знаком с ней и пяти минут, но поистине уже оставался верен этой женщине до гроба. Ох уж эти собачьи замашки! Как бы окончательно не превратиться в пса. - Иди ко мне, малыш. Позавтракаем, а потом отведу тебя на улицу. При упоминании о завтраке я незамедлительно соскочил с дивана и вихрем умчался на кухню. Только когти зацокали по холодному полу. Невзирая на то, что здесь я находился впервые, я знал каждый угол, каждый закоулок, каждую дверь и комнату, скрывающуюся за ней. Чего уж там, знал каждого паука, обитающего в этой квартире! Ибо был тут всегда. - Надо же, какой ты сегодня прыткий, малыш, - улыбнувшись, хозяйка последовала за мной, а я уже самостоятельно открыл запертую дверь и выжидающе сидел вблизи миски. Надеюсь, «малыш» - это не кличка. В принципе, я был не против этого, называйте как угодно. Хоть Камыш, хоть Черныш. Но Малыш мне абсолютно не подходил. На самом деле я оказался довольно крупной собакой, причем породистой, а «Малышами» обычно именуют всяких бесхозных дворняг. Ну, или просто так, если у хозяев недостаточно фантазии на хорошую кличку. Таким образом, на двадцатом году жизни я в буквальном смысле стал собакой. Не скажу, правда, что жилось плохо. Наоборот, жилось вполне приемлемо. Со временем, даже стало казаться, что после перемещения я стал гораздо счастливее. Впервые обо мне заботился кто-то кроме меня самого, впервые со мной проводили время просто так, ради забавы, впервые кто-то действительно любил меня. И только одно не позволяло остаться в новом месте на совсем, только одно не позволяло до конца дней пробыть собакой. Девушка. Подруга, имя которой не помнил, и которую, во что бы то ни стало, должен найти. Она была где-то здесь, я ощущал это всем своим существом, и мне постоянно казалось, что она все еще ждет меня. Помнит и ждет. Так же, как и я ее. Помню и ищу. Когда меня вывели на улицу, я впервые увидел мир, в котором оказался. И в то же время знал эти места всю жизнь. Странное чувство дежа вю отказывалось исчезнуть, когда я буквально на буксире тащил по улицам эту заспанную, светловолосую, но добродушную женщину, крепко державшую поводок. Я знал, что доставляю некоторые неудобства, но даже мимолетное чувство стыда не могло заставить замедлить шаг. Не знаю, куда шел, зачем шел, сколько времени это продолжалось. Но одно знал наверняка - как можно скорее требовалось узнать этот мир, прижиться в нем, освоить его. Я чувствовал себя заядлым путешественником, открывающим новый, неизвестный доселе материк. Мной двигала жажда знаний и неукоснительная тяга к приключениям. Хоть внешне я и был обыкновенным псом, но в душе не переставал оставаться человеком. И мозги тоже оставались человеческими. Я мог прекрасно понимать речь людей, и в то же время мало что смыслил в самих собаках. Я знал и угадывал четвероногих друзей человека ровно в той степени, в какой их знали и угадывали обычные люди. Если какая-то собака лаяла, это был всего лишь лай, пустой звук, шум, помеха и ничего более. Что она хотела сказать этим лаем? Кто ж ее разберет!Можно сказать, мне несказанно повезло в том, что я оказался в очень даже неплохой семье. Эту одетую в желтый пуховик светловолосую женщину, которую я сейчас как одержимый тащил за собой по лужам и по весенней промозглой грязи, звали Аделин, но прочие члены семьи всегда называли ее «мам» или «дорогая» и очень редко по имени. Не смотря на ее вид по утрам, который имел обыкновение быть ниже плинтуса, после прогулки она довольно долго наводила марафет в ванной, чем крайне раздражала окружающих. Но это, казалось, был ее единственный недостаток, к тому, же те полчаса, затраченные на оккупацию ванной, действительно стоили того, и она выходила оттуда уже совершенно другим человеком - посвежевшим и готовым идти навстречу новым подвигам. Наверно, она была предназначена для подвигов, таких как, например, вынужденная пробежка со мной в лютый мороз или под проливным дождем, но, несмотря на это, она всегда была мила выходила из себя только тогда, когда я действительно переходил всякие границы, что случалось редко. В основном в тех случаях, когда я загнал на дерево соседскую кошку - до того не мог терпеть этих надменных, вечно задирающих нос созданий, а после того как стал псом вообще возненавидел - или когда воспользовался тапком Берни в качестве новой игрушки, которую можно было бы от души погрызть. Не знаю, какой бес тогда попутал, до сих пор стыд берет. Аделин, конечно, за это отругала хорошенько, но Берни не сказала. Когда она особенно сильно злилась, то непременно называла, как и подобает, по имени - Найтом. А в любых других случаях я всегда был для нее «малышом». Славная женщина, поистине, цены ей нет. Наверняка она знала меня еще крохотным, пушистым, черным комочком. Правда я этого просто не помнил. Вполне возможно, что навечно останусь для нее малышом. Берни - ее сорокалетний муж тире офисный планктон тире отец семейства - высокий, лысеющий, носящий очки, и вовсю по выходным рассекающий по дому в зеленом махровом халате и синих трениках - оказался куда более обыкновенной личностью, нежели я его себе представлял. По крайней мере, он совсем не обращал на пса внимания. Он только и делал, что все время удивлялся, куда это мы расходуем столько денег, что шли на корм, всякие собачьи премудрости вроде игрушек-пищалок, которые я всегда грыз особо безжалостно и беспощадно, и новые поводки. Порой я задавался себе вопросом: знает ли он, что я вообще существую? Насколько я помнил, он даже ни разу не вывел меня на прогулку. Но я не особо расстраивался… Берни есть Берни. Таких как Берни - сорокалетних, лысеющих, офисных планктонов - надо жалеть. С прочими обитателями нашей довольно просторной, вольготной обители - жили мы в многоквартирном доме - я так же имел честь завязать знакомство очень скоро. Иного выбора, правда, и не было. С десятилетним мальчуганом по имени Тео я еще мог как-то ужиться. По крайней мере, он во многом походил на Берни, то есть мало обращал внимания, что по моим соображениям было странно для него, так как обычно дети его возраста особенно любят возиться с различным зверьем. Темноволосый, наверняка, как и Берни во времена своей бурной молодости, этот нескладно сложенный странный юнец отдавал больше предпочтения играм на приставке, чем мне, что просто колоссально упрощало жизнь. Но иногда я любил неслышной безликой тенью наведываться в его комнату, когда он был занят очередной купленной на досуге игрой и молча наблюдать за его действиями. Причем таким образом, что он даже заподозрить не мог, что за ним наблюдают, а наблюдать мне нравилось гораздо больше, чем что-либо делать, и таким образом мы могли провести весь вечер до тех пор, пока нас не позовут к ужину. Тогда, когда с кухни доносился голос Аделин, Тео, немного раздраженный от того, что его отвлекли от любимого занятия, однако обычно покорно и безропотно поднимался с ковра и смиренно шествовал на кухню. Когда я шел следом за ним, он непременно замечал собаку, и, мягко потрепав по холке, устраивал что-то вроде состязания в том, кто из нас первым добежит до кухни. Как ни странно, я всегда уступал ему в первенстве. Не знаю почему. Может потому, что не видел в этом смысла, а может потому, что он был всего лишь ребенком, с которым я хотел дружить, и если уж для этого требовалось поддаться… Что ж, с меня не убудет и ему приятно. Однако случилась между нами одна история, навсегда изменившая представления Тео обо Найте. Иной раз подозревал, что он начал что-то подозревать касательно своей странной собаки. Что я не просто обычный пес, и тип моего мышления вполне можно сравнить с человеческим. Но я незамедлительно рушил и крушил в прах все эти возможные гипотезы и теории, и по-прежнему старательно грыз тапки Берни, получая за это заслуженные нагоняи от Аделин. Возвращаясь к истории, о которой заговорил ранее, хочу сказать в свое оправдание то, что мной двигало обыкновенное, свойственное всем собакам, инстинктивное желание защитить одного из членов своей семьи. В этом случае собачья натура в сотни раз перевешивала натуру человеческую. Тео, как и положено, переступил порог средней школы. В новом классе, как обычно, в первый день: цветы, портфель, доверху нагруженный учебниками, новенький, с иголочки костюм и широченная улыбка. Думаю, он действительно был рад тому, что стал еще на один год старше и еще на один год ближе к взрослой жизни. Счастливый маленький дурачок. В первый день все прошло относительно спокойно. Я даже не поленился самолично проводить его до вполне пристойного учебного заведения. Оно было расположено в приличном отдалении от дома. Но меня это ничуть не затруднило. Тео даже не заподозрил, что я иду следом за ним. Сбежать удалось легко, я проделывал это не раз. Двери в нашей квартире были совсем никудышные, судя по всему, вся надежда оставалась на меня одного. Проводил Тео до территории школы, но дальше идти не хотелось. В это время года всегда нападала тоска и, отказавшись от затеи ждать окончания уроков, я поспешил домой, к гостеприимно распахнутым настежь дверям. Но пару дней спустя начались странности. Вернее ничего странного в этих странностях не было. Тео стал появляться дома помятый и изрядно потрепанный, одежда его в некоторых местах оказывалась порвана и покрыта грязью, а на лице виднелись кровоподтеки. Однажды он приютил на своем лице довольно здоровенный фингал. Попытка родителей добиться от него чистосердечного признания так и не увенчалась успехом. Он либо мужественно отмалчивался, либо довольно искусно врал. Да и поход Аделин к директору также не возымел должного результата. Положение только ухудшилось, и поэтому я понял, что за дело нужно браться мне. Я быстро выяснил, в чем дело, пару раз успешно проследив за мальчиком. Оказалось стандартная ситуация - троица каких-то хулиганов приучилась отбирать его деньги на завтрак. Нашли кормушку, канарейки. Они были на пару лет старше его и, соответственно, учились в дальнем корпусе. Это означало, что ни на уроках, ни на перемене ему опасность не грозит. Но вот после уроков… Эти сволочи нарочно поджидали его у главного и единственного входа. Курили, гоготали без устали, шугали первоклассников, переругивались со школьным охранником, старичком с виду мирным и добродушным, и оттого бессильным. Форменные отморозки. Отмороженнее только пельмени. Придя к школе, быстро оценил ситуацию. Засек противников, а затем, усевшись у крыльца - наверх подниматься не стал - и демонстративно повернувшись к ним спиной, принялся терпеливо ждать окончания занятий, краем уха невольно слушая и вникая в темы их разговоров. Смысл их слов, как и сами слова, прекрасно понимал, и, спешу заверить, ничего хорошего в них не было. Вскоре они, конечно же, заметили странную черную собаку и даже попытались подозвать к себе. Но, косо взглянув на них, я всем своим видом дал понять, что скорее помру прямо здесь на месте, чем подойду к ним. Они послали в адрес «чёртовой псины» горсточку ругательств, но вскоре отстали. Так как я был не привязан и намордник отсутствовал, по хулиганам было хорошо заметно, что они изрядно трусили соваться в пасть ко мне. При этой мысли я усмехнулся. Вышло очень даже по-человечески. Со временем почти угадал. Скоро из недр чуть приоткрытых дверей в спешке повалили младшие классы и школьники постарше. «Пельмени» никого не трогали, а все продолжали выжидать свою жертву. Тео появился в числе самых последних, затравленно озираясь по сторонам. Мне тут же стало невыразимо жаль его. Всем своим собачьим сердцем я жалел этого несчастного запуганного мальчишку и был даже рад, что пришел. Собака во мне твердила - я не должен дать мальца в обиду. Тем временем хулиганье обнаружило мишень и кольцом обступило обреченного Тео. Я мгновенно вскочил на ноги и сделал пару шагов в их направлении. Вдруг, прямо передо мной грохнулся раскрытый тяжелый портфель мальчика. Из сумки вылетел новенький джинсовый пенал. Эти идиоты отобрали у Тео его вещь, и, швыряя его друг другу, кто-то из них промахнулся и портфель полетел в сторону. Я отскочил, и некоторое время в упор смотрел на этих будущих головорезов, прикидывая кого из них загрызу первым. Один из них попытался подойти, но стоило один раз рыкнуть, как они тут же поняли - шутить пёс не намерен. Тео мгновенно узнал своего знакомого и стоял позади их широких, отмороженных спин, глупо улыбаясь сам не зная чему. Я тоже постарался улыбнуться ему и показать, мол, все хорошо приятель, но ничего хорошего не вышло. Тогда развернулся, взял в зубы пенал, кое-как запихнул его в раскрытый портфель и попытался даже застегнуть молнию. Вышло неважно и неловко, но своего в итоге добился. Поднял тяжелую ношу за лямку, и неторопливо поднявшись по ступенькам, торжественно вручил его законному владельцу. Тео, вцепившись в свою вещь, будто она, являлась единственным спасением, неуверенно сошел по ступенькам. Так мы и ушли, вместе, оставив все плохое позади, но один из душегубов все же не удержался и крикнул:- Мы тебя ещё достанем, задрот, когда твоей псины с тобой не будет!«Псина» намек прекрасно поняла и с тех пор ни на минуту не оставляла своего мальца одного, и в скором будущем вся грязь, за неимением шансов расправиться с ним, отлипла. Дружба с Тео ещё куда ни шла. Он позволял сидеть рядом с ним и наблюдать, как он играет в очередную бессмысленную компьютерную игру, а я позволял кормить себя со стола и трепать по ушам. Однако эта прекрасная идиллия не могла сравниться с существованием бок о бок с одним маленьким тираном, затесавшимся в наши стройные непоколебимые ряды. Этому комнатному диктатору в подгузниках всё сходило с рук, начиная от швыряния едой в собаку, и не всегда, заметьте, вкусной, и закачивания ездой на «бедном Найте» верхом и тасканием его за хвост. Этот ходяче-ползающий кошмар нельзя было назвать одним словом, но все называли его Агнес. Эта маленькая хитрая бестия трех лет от роду могла перевернуть вверх дном всё, в любом месте, где появлялась, и за свои проделки получала вдвое более кошмарные, чем она сама, растроганные вздохи умиления. Мне же оставалось вздыхать от безысходности, и я часто, за неимением лучшего, спасался тем, что прятался от этого маленького чертенка на балконе или в спальне Тео. Ради меня он иногда закрывал свою спальню на ночь, чтобы я был спокоен и втайне спал на его постели. Но со временем привык. Привык к этой маленькой детской неожиданности, и даже, не побоюсь этих слов, привязался и полюбил ее больше, чем Тео. К тому же, взрослея, она вроде как начала умнеть и мучениям подошел конец. В ответ на это я старательно лаял на пауков, которых она боялась просто до одурения, и отгонял всех возможных монстров, прячущихся под ее кроватью и в шкафу. И хотя под кроватью не было ничего, кроме пыли и утерянных частей от старого конструктора, а в шкафу висела только с иголочки выглаженная одежда, Агнес оставалась несказанно благодарна за то, что я с таким успехом умел развеять ее страхи. Честно признать, хоть иногда я и имел обыкновение жаловаться, но не думал жалеть по-настоящему. Мне досталась прекрасная, любящая, обыкновенная семья, о которой можно только мечтать. Была бы моя воля, несомненно, остался бы с ними совсем. Молча и меланхолично наблюдал бы за тем, как стареют и увядают Аделин и Берни, как растут и расцветают Тео и Агнес. В этом зрелище есть одновременно что-то прекрасное и в то же время нечто печальное. Но одна вещь не позволяла с годами забыть, кто я есть и зачем прибыл сюда - кожаный ошейник с самым обыкновенным на вид брелоком. Единственная вещь, способная помочь найти подругу и переместиться в свой мир. Именно она помогла из пещеры совы перепрыгнуть в параллельную вселенную. Сейчас оставалось только ждать, когда эта металлическая «безделушка» накопит достаточно энергии для того, чтобы удалось беспрепятственно вернуться домой. Домочадцы думали, что этот ошейник, как и я, существовал в их жизни всегда и поэтому не очень им интересовались. Это было даже на руку… или на лапу. Наверняка, когда срок пребывания в новом мире подойдет к концу, будет слишком печально расставаться со своей заново приобретенной семьей. Вот она - ужасающая сила привязанности. - …И еще кое-что. Агнес, Тео, не забывайте поливать цветы и брызгать их хотя бы пару раз в неделю! - продолжала свои наставления Аделин, стоя в коридоре и поправляя и без того безукоризненную прическу. - И не забывайте мыть лапы Найту после прогулки, а то он хороший любитель поспать на диване, уж я-то знаю этого хитреца. - Ладно, мам, - Агнес шутливо отдала честь и пару раз клюнула мать в щеку. - Беги скорей, не то опоздаете. Путевки на двухнедельный отпуск на дороге не валяются!- До свидания, родные мои! - попрощалась Аделин и, захлопнув за собой дверь, наконец, оставила нас в покое. - Думал, она никогда не уйдет, - притворно усталым голосом заметил Тео. - Ты ведь знаешь маму, вечно она собирается по часу, - махнув рукой и тяжело вздохнув, Агнес поспешила скрыться на кухне. Я чуть было не вприпрыжку припустил за ней, надеясь, что добьюсь от нее чего-нибудь вкусненького. С тех пор прошло уже пять лет. Невзирая на то, что собаки живут гораздо меньше людей, я, казалось бы, ничуть не постарел за всё время, и это просто не могло не радовать. - Я пойду, прогуляюсь с Найтом, - сказала Агнес брату, возвращаясь обратно в коридор, и одновременно уплетая за обе щеки хлопья для завтрака. Безразлично пожав плечами, Тео молча скрылся в своей комнате. Девчушка взяла с полки поводок и вывела заждавшегося пса на улицу. Пристегивать, к счастью, не стали, и я мог спокойно отбегать и возвращаться обратно к маленькой хозяйке, и при этом чувствовать себя совершенно вольготно. Меня не интересовало ничто, кроме самого процесса прогулки, и Агнес могла не опасаться того, что ее Найту вдруг взбредет в голову помчаться за очередной, слишком шумной машиной, дворовой кошкой или затеять разбирательство с другим псом. - Куда хочешь пойти на этот раз, друг? - осведомилась Агнес сразу после того, как мы оказались на улице. На дворе в очередной раз царствовала весна. Деревья только-только начинали зеленеть и покрываться первой зеленью, повсюду текли ручьи подтаявшего снега и с крыш домов изредка срывались прозрачные сталактиты тяжелых сосулек. Сразу же повел ее через парк, где в такой ранний час всегда ходило меньше прохожих, чем обычно. Там она встретилась с одним из своих знакомых. Кажется, какой-то мальчик из школы на пару лет постарше ее. Он выгуливал на поводке подрастающего щенка русской борзой с полово-пегим окрасом. По молодому шебутной и непоседливый, он не переставал действовать на нервы, постоянно путаясь под ногами и вертясь на месте в попытке задушить себя собственным поводком. Все мужественно терпели его выкрутасы, ссылаясь на то, что это непременно пройдет с возрастом. Мы уже подходили к выходу из парка, как внезапно я увидел подозрительно знакомую фигуру. Остановившись, мне пришлось сильно напрячь зрение, чтобы разглядеть лицо смутно знакомой девушки, которая уже покидала территорию парка и направлялась в сторону многоэтажного жилого комплекса. И тут в памяти что-то промелькнуло. Какая-то смутная, смятая тень узнавания. Мне несказанно повезло, что Агнес не додумалась воспользоваться поводком. Я сорвался с места так стремительно, что даже забрызгал грязью саму девчушку и ее давнего знакомого. Щенок по дурости хотел кинуться следом, подумав, что большой, взрослый пес, перестал игнорировать его и, вероятно, хочет поиграть. Но глупый щенок тут же отлетел назад, встретившись с преградой в виде небольшой длины собственного поводка. А я уже во весь опор мчался вперед, взметая грязь под собой и совершенно не обращая внимания на испуганные крики Агнес, а затем и угрозы «в скором времени надавать Найту по ушам!»Решил пробежать через кусты, в том месте, где парковые дороги пересекались и в некоторых местах шли под уклон. Там-то я порядочно извалялся в весенней грязи, но на тот момент меня волновало отнюдь не это. Заметив знакомую фигуру, поспешно подбежал к ней и, остановившись совсем близко, незаметно пошел рядом. Улучив момент, осторожно поднял голову и взглянул на нее снизу вверх, но, к моему немалому сожалению, так и не смог признать ее. Обыкновенная девушка, каких в этом мире много. Не та, которая действительно была нужна. В очередной раз обознавшись, понуро вернулся обратно и позволил хорошенько себя отлупить. Рассерженная и охрипшая Агнес зло прицепила «бестолкового Найта» к поводку, а затем потащила домой. Но я тому не сильно расстроился, так как желание продолжить прогулку быстро отпало. Придя домой, Агнес заставила смиренно сидеть в коридоре, а после, раздевшись и разувшись, погнала в ванну. Запрыгнув в душевую, я приготовился сносить все возможные водные процедуры, которые грозились излиться на мою бедовую голову. Закатав рукава, Агнес принялась поливать своего пса из душа и смывать комьями налипшую грязь. В этот момент в ванной возник Тео. Посмотрев на сестру, он перевел настороженный взгляд на мокрую собаку, и, завидев в каком состоянии находится некогда красивая и длинная шерсть, восхищенно присвистнул:- Агни, где он только бегал?! Вы что, устраивали забеги в грязи? Или ванны грязевые принимали?- Если бы, - раздраженно буркнула сестра. - Он чуть не убежал, представляешь! Подлец! Больше никогда не отпущу этого шалопая без поводка, - она посмотрела с укоризной, - на этом, друг, лимит доверия к тебе исчерпан. Я понуро опустил голову, всем своим видом показывая, что испытываю что-то вроде раскаяния. Но вины за собой не чувствовал, хотя и следовало бы. Я был почти уверен, что это она. И вот, вновь ошибся. За все эти годы не раз доводилось встречать похожих на нее людей. И с каждым разом разочаровывался все больше и начинал постепенно сомневаться, в правильный ли вообще мир попал. Внезапно прямо над ухом раздался тонкий надрывный визг Агнес. Он являлся настолько громким и пронзителеным, что на какой-то момент показалось, что я на время оглох. Развернувшись и разбрызгав грязную воду по белоснежному кафелю, пытался понять, в чем дело. Вокруг царил хаос. Девчушку охватила настоящая паника и ее брат, подбежав к ней, всеми силами пытался ее успокоить. Кругом стояли крики, ор, полнейшая суматоха. И единственная причина всей этой свалки - маленький, криволапый, но изрядно отталкивающего вида паук, незаметно заползший за шиворот Агнес. Сейчас он был либо благополучно раздавлен, либо ему удалось спастись и укрыться в какой-нибудь незаметной щели. Но крику от этого меньше не стало. - Сними его с меня, сними, сними! - как резаная вопила девчушка. - Да успокойся ты, нет там никакого паука, черт бы его взял! - как мог, успокаивал ее брат. Вдруг в порыве паники Агнес ненароком задела ошейник. Я совершенно растерялся и сбился с толку вместе со всеми, но при этом совершенно оставался спокоен, уповая на то, что амулет перемещения уже несколько лет как разряжен и совершенно бесполезен. Он не должен сработать от одного прикосновения. Просто не должен. Никогда в жизни так не ошибался. Задев ошейник, Агнес вызвала такую мощную вспышку света, что на мгновение забыла о треклятом насекомом, заползшем ей за воротник. Портал открылся и она, сгенерировав его возникновение, вместе с братом исчезла из этого мира за считанные секунды. А шокированный пёс даже не смог ничего толком предпринять.

Ослепленный яркой вспышкой, на некоторое время зажмурил глаза, а открыв их, с ужасом понял, что остался совершенно один. Дети исчезли, и в каком мире они сейчас очутились, оставалось загадкой. Кошмарной, ужасной, парализующей сознание загадкой. Глава 3Несколько минут, мокрый, потрясенный и обескураженный, просто сидел в ванне на холодном, кафельном полу, пытаясь как можно скорее прийти в себя. До сих пор не могу поверить в то, что портал все-таки сработал. Причем в самое неподходящее время. Теперь вряд ли появится новый чудесный шанс вернуться в свой мир более простым, легким способом, каким это можно было проделать с помощью медальона. Но не о потери железной побрякушки приходилось страдать сейчас. Самая главная проблема заключалась в том, что я умудрился в первый же день потерять обоих детей, которых Аделин оставила под моим бдительным, чутким присмотром. Конечно же, сама она думала как раз наоборот - дети должны были присматривать за псом. Но всё в этой жизни оказывается совсем не таким, каким кажется. В особенности, если твоя собака - существо из другого мира. Казалось бы, подобным образом я лажал только один раз в жизни - когда по моей вине в портале сгинула несчастная подруга. А теперь в неизвестности, пустоте и мраке сгинули ещё двое любимых людей. Конечно, они считали своего Найта самой обыкновенной собакой, товарищем и компаньоном, другом и защитником, и наверняка думали, что имеют полное право владеть им как собственностью и именоваться его законными хозяевами. Но я в полной мере разрешал им так думать только потому, что для меня они были больше, чем хозяева - за пять лет они умудрились стать пришельцу семьей и запасть глубоко в душу. К Аделин и Берни я по-прежнему оставался более или менее хладнокровен, но вот дети… Всегда любил детей, а Агнес вообще помнил совсем маленьким карапузом. Кто знает, что с ними сейчас происходит. Может где-нибудь, там, куда они попали их уже разрывают на части? А может быть готовятся разорвать, раскромсать и придать забвению? И они там совсем одни, напуганные, потерянные, беззащитные… А может быть им не о чем волноваться? Может, они мертвы? Так или иначе, не могу оставаться в ванне и дожидаться прихода их родителей. Конечно, вряд ли в их пропаже они обвинили бы глупую собаку, но сверчка-совесть не заткнешь. Так и будет стрекотать над ухом до конца дней своих. К сожалению, поиски рыжеволосой подруги придется отложить на неопределенный срок, ровно до тех пор, пока проблема с детьми не будет разрешена. А вдруг и она мертва? Или каким-то чудом вернулась домой? За все прошедшие годы я до сих пор не смог ее найти, поэтому, как выяснил довольно скоро, в этой вселенной возможно всякое. Отряхнувшись, выскочил в коридор и толкнул лапой дверь. К счастью, она оказалась незапертой. Вероятно, Тео, вернувшись домой, сразу прошествовал в ванную разведать причину такого кошмарного слоя грязи на полу и недовольного ворчания сестры. Предусмотрительно захлопнув за собой двери - нельзя же допустить, чтобы квартира во время моего отсутствия была открытой - спустился на первый этаж и мигом выбежал на улицу, улучив подходящий момент, когда соседка с нижнего этажа открывала двери, чтобы затащить в подъезд довольно громоздкую на вид коляску. Шлепая по талой весенней грязи, я направлялся в сторону проезжей части. Не скажу, что прямо балдею от общественного транспорта. Наоборот, терпеть не могу, причем в любое время года и в любое время суток. Вечная толкотня, постоянное мелькание чьих-то грязных, нечищеных сапог, все эти рюкзаки, сумки, авоськи, которыми нерасторопные владельцы время от времени могут засветить прямо по морде. А то, чего доброго, на лапу наступят или хвост отдавят - поистине, подлинная цветовая гамма ощущений. Но делать нечего, раз натворил делов, умей эти дела исправлять. Оказавшись на оживленной улице, мгновенно смешался с толпой. Дорога здесь гораздо чище. Снег небольшими аккуратными холмиками вздымался с правой стороны тротуара, за которой сразу же следовала гудящая и сероватая от выхлопных газов проезжая часть. Слева шел ряд однотипных, но привлекающих внимание магазинчиков, с мигающими неоновыми вывесками. В другое время непременно забежал бы внутрь поглазеть на товары, но сейчас нет ни времени, ни желания. Несмотря на то, что день только-только начинался, и ясная синева неба ещё не тронута сероватой лапой вечера, я продолжал панически спешить. Торопливой рысцой целеустремленно бежал по тротуару, мимоходом оглядываясь по сторонам в поисках ближайшей остановки. Обнаружив оную на другой стороне, благополучно пересек дорогу по подвернувшемуся пешеходному переходу, и, остановившись немного поодаль скопления небольшой группки человек, скучающих в ожидании своего транспорта, уселся на землю и принялся смиренно ждать своего автобуса. Мне приходилось умело делать вид, что я с здесь кем-то, вновь кому-то принадлежу, и мой человек находится где-то здесь, среди этой тошнотворно однообразной сонной толпы. Хоть медальон сорвали, но ошейник до сих пор оставался на месте. И поэтому не составило труда прикинуться чьим-то. Отлов собак в центре города особенно бдителен, и не хотелось играть с ними в догонялки раньше, чем найду детей. И поэтому нужно все время оглядываться по сторонам, вздрагивать при виде любого подозрительного человека. В этот момент я чувствовал себя прямо как олень в сезон охоты. Вскоре этим мучениям и страхам подошел конец. Я запрыгнул на ступеньки подошедшего автобуса и, стараясь сделаться как можно меньше и незаметнее, стремительно прошел в самый конец и попытался устроиться под сидением, проклиная свои кошмарно длинные лапы и неповоротливое тело. Тут на сидение импровизированного убежища опустилась чья-то массивная, упитанная задница в тяжелом темно-зеленом пальто, частично скрыв «безбилетника» от любопытных глаз. Я не мог смотреть в окно, поэтому просто спокойно лежал себе в тени, внимательно вслушиваясь в названия остановок. За это время на странную большую собаку никто даже не взглянул, и я уже начал думать, что в кои-то веки поймал удачу за хвост. Но радости обманчивы. Люди ничего не замечали, и не хотели замечать, это верно. Но помимо меня в транспорте было ещё одно существо, мелкое, трясущееся и стремительное на вид. И оно-то прекрасно всё видело. В этом мире для умных больших собак есть два вида неразрешимых проблем: это маленькие дети и более маленькие, надоедливые собаки. Маленькие в смысле размеров. Никогда не знаешь, что с ними делать. Гавкнуть один раз, чтобы отцепилась или просто не обратить внимания. Одна такая худая, черная, трясущаяся бестия сейчас смотрела прямо на меня с высоты пассажирского сидения, возвышаясь на руках пялящейся в окно хозяйки. Невольно поморщился, глядяя на это лупоглазое скалящееся нечто, которое изо всех сил старается казаться свирепым, но на самом деле остаётся нелепым и жалким. Я смотрел на это существо, и ясно видел - оно так и хочет тявкнуть на весь автобус, но опасается нагоняя, который непременно прилетит от хозяйки. Такое нерешительное и в то же время злое трясущееся чудо. Вот-вот в обморок упадет. Знобит тебя, что ли?- Простите, это ваша собака? - над головой раздался неприязненный, недоверчивый голос контролёра. Сидящая на убежище старушенция в бардовом чепце и толстенных очках на картофельном носу, заинтересованно огляделась вокруг, пока не поняла, что обращаются именно к ней. Заглядевшись на нерешительное лупоглазое существо, даже не заметил приближающейся опасности. Чувствую, на следующей остановке непременно придется выйти и дальше либо ехать на метро, либо идти пешком. Я прямо весь сжался и съежился под своим укрытием, пытаясь раствориться в его тени. - Где собака? - растерянно оглядываясь, забеспокоилась владелица пальто. Но тут она догадалась посмотреть вниз. - Ой, и правду собака. Какая хорошенькая, загляденье. А глазки-то какие умненькие!Черный пес обреченно закатил глаза. Терпеть не мог сюсюканья. Такие словечки обычно предназначены вот для таких нерешительных, но злющих существ. Оно уже битый час пожирает меня глазами. Я собака-компаньон, друг и товарищ, а не комнатная игрушка, которую можно заставить ходить по нужде в лоток. Это уже оскорбление какое-то, право слово. - Если она не ваша, то чья? - уперев руки в боки, продолжала допытываться дотошная тётка-контролер. - Вон у неё ошейник. Одно из самых главных собачьих преимуществ - пожизненный бесплатный проезд. Но только не в том случае, когда тебя раскрыли. - Если до следующей остановки хозяин не объявится, высажу, - пригрозила неугомонная блюстительница транспортного закона. Да так пригрозила, даже жутко стало. Чуть кулаком прямо перед мордой не проехалась. - Бродягам здесь не место. - Что ж, высаживайте, - бабулька в пальто безразлично пожала плечами, - дело ваше. А эта собака чужая, - и она вновь отрешенно уставилась в окно. Когда страсти поутихли, ночной тенью скользнул к проходу и одним из первых вышел на следующей остановке. Не потому, что бабка в зеленом сдала почти сразу, не потому, что привязалась чересчур верная своей работе тётка-контролёрша и отнюдь не потому, что уже порядком начало выбешивать это мелкое, трясущееся существо с несоразмерно огромными и несоразмерно злыми для такого маленького тельца глазами. Просто захотелось пройтись пешком. И для здоровья полезней и безопасней намного. Да и на место почти прибыл. Там, где находился другой портал для перемещения в параллельный мир. С домофоном, лифтом и прочими удобствами к нему прилагающимися. Стряхнув с себя накопившуюся отрицательную энергию, бодрым шагом направился к заброшенному высотному зданию, маячившему вдали. Транспорт благополучно довез до окраин, и портал был всего в двух шагах. Кроваво-серая пелена застилала большую часть рваного неба, обозначенного крышами полуобвалившихся высотных зданий. Этих домов здесь разбросано во множестве. Они хаотично расставлены вдоль одинокой проезжей части, застывшей, обездвиженной и обесточенной, как и весь этот новый неизведанный мир. Мир, как брат-близнец был поразительно схож с нашим. В этом сходстве читалось что-то фантастическое и в то же время довольно пугающее. Он выглядел так, как если бы пережил ядерную войну. Бледные серые краски и вечный, нескончаемый вечер совместно с солнцем, какое уже никогда не сядет и никогда не взойдет. Агнес медленно приоткрыла один раз, но вновь зажмурила веки и закрыла лицо руками. Она надеялась, что ей это снится. Бедняжка до странности явно ощущала себя героиней сцены какого-нибудь постапокалиптического фильма, из обыкновенной кинокартины, обращённой в реальность. Девочка наверняка так и сидела бы у бетонной плиты на асфальте, покрытом трещинами и выбоинами такой величины, словно совсем недавно по дороге прошелся огромный чешуйчатый монстр доисторических времен. Но вдруг она услышала отдаленный и не менее напуганный голос брата, донёсшийся откуда-то со стороны груды строительного мусора, сваленного прямо посреди дороги:- Пресвятые зомбаки! Где мы? - через некоторое время до девочки донесся оглушительный грохот, а затем макушка Тео выглянула из завала и принялась внимательно обозревать нелюдимые окрестности. - Агни! Агни, ты как? Нормально? Ничего не сломала?- Сломала, - сжав оставшийся в руке разряженный и бесполезный медальон, девчушка едва сдерживалась, чтобы не зареветь навзрыд. Отняв руки от лица, сестра безвольно опустила голову, по-прежнему отказываясь открывать глаза. Лучше видеть тьму, чем то, что было сейчас перед ней. Ибо то место, где они оказались, было гораздо страшнее, чем тьма. - Веру в собственное будущее. Мы тут умрем!- Черт, Агнес! Что ты сделала? - до неё раздались звуки приближающихся торопливых шагов и внезапно знакомые сильные руки Тео резко подняли её на ноги и хорошенько встряхнули. - Как ты это сделала?- Сделала что? - девочка открыла глаза и непонимающе уставилась на подростка. Судя по внешнему, слегка потрепанному и взвинченному состоянию брата, он балансировал на последней стадии паники, когда она только начинает плавно перетекать в истерику. Сестра никогда не видела его таким взвинченным. Сама Агнес чувствовала сильное оцепенение. Она не осознавала до конца весь масштаб произошедшего, и шок не позволял в полной мере мыслить здраво. - Не прикидывайся дурой! - серые глаза брата страшно расширились. Сейчас он явно был не в себе от ужаса и едва ли мог сдерживаться, чтобы говорить, а не орать до хрипоты. - Что ты сделала? Ты взяла ошейник? Ошейник, так? Дай его сюда!Он выхватил у сестры небольшой брелок и, приблизив его к глазам, придирчиво осмотрел со всех сторон. Парень вертел его по разному, стучал по нему, со всей силы швырял на асфальт, вновь поднимал, прикладывал к уху, как ракушку, поднятую на берегу песчаного пляжа. Не побрезговал понюхать один раз - до чего порой не доводит отчаяние - но ему так и не удалось уловить ни малейшего признака жизни в этом мёртвом куске металла. - Непонятное творится! - в итоге, не добившись совершенно никаких результатов, он поспешно убрал вещицу в карман темно-серой толстовки, и озадаченно посмотрел на сестру. Минута молчания, отведённая для тщательного изучения побрякушки, дала ему время немного прийти в себя. - Агни, просыпайся! Мы в другом мире, блин!- В другом мире? - она потерянно огляделась вокруг. Окружающее пространство - в точности совершенная копия их родного и без того не слишком примечательного города. Но сейчас своей атмосферой она больше напоминала могильник, чем процветающее провинциальное местечко, пригодное для жизни сотен тысяч человек. - Оглядись вокруг, сестрёнка! - Тео безнадежно развел руками. - Или ты так до сих пор ничего не поняла?Агнес задрала голову и зачарованно посмотрела на небо. Среди облаков, застывших и тяжелых, впавших в кому, чётко оставались видны очертания двух небесных светил - солнца и луны. Они были расположены так близко к земле и друг к другу, что казалось, они были должны вот-вот столкнуться, но невидимый барьер с легкостью продолжал удерживать их на расстоянии. В другое время это выглядело бы довольно впечатляюще - картинка, вырванная из старой фэнтезийной книги. Но не сейчас, когда книга ожила. - Красиво, - заворожено протянула девочка. Брат нервно усмехнулся и взял её за руку. - Как бы мне не хотелось с тобой соглашаться… Но к сожалению это правда. Тяжело и глубоко вздохнув, он как заправский пилигрим современной закалки побрёл по дороге и повёл за собой оцепеневшую сестру. Им приходилось частенько обходить и перелезать через перевернутые или просто оставленные без присмотра пустые машины, которые выглядели так, словно владельцы оставили их около пяти минут назад. - Подозревал я - с этим псом что-то не так, - бубнил Тео себе под нос, но Агнес не расслышала и не поняла его слов. Перед глазами девочки плыла и клубилась чёрная лохматая морда Найта - последнее, увиденное ей, прежде, чем она впервые взглянула на небо над миром страхов. Я настороженно огляделся по сторонам и стремительной рысцой преодолел оставшийся клочок пути. Вскочив на каменные ступени, являющиеся импровизированным парадным входом в подъезд одного из высотных зданий, расположенных рядом с заброшенной многоэтажкой, я в полной мере убедился, что пришел туда, куда надо. От наполненного до краев мусорного бака, примостившегося у двери закрытого подвала, доносился просто сногсшибательный дух. Но ради благих намерений нужно смириться со всеми трудностями жизни. Пристроив круп у массивной железной двери, черный пёс принялся молча дожидаться пока кто-нибудь не соблаговолит открыть двери. Место это было пустынным и откуда-то из-за домов долетали приглушенные расстоянием звуки проезжей части. Время тянулось смехотворно медленно, и в скором времени я был готов просто удавиться со скуки. По природе своей я всегда был человеком действия, в этом можно легко убедиться, исходя из полного утрат и лишений прошлого. А став собакой, да еще и такой подвижной натуры, я стал поразительно гиперактивен. Разве что потому, что этого требовало положение. Вот и сейчас, благополучно отсидев зад, я соскочил с крыльца и принялся вдохновлено скакать по замерзшим лужам, наслаждаясь их звонким бодрящим треском. Занятый таким образом, я едва не проворонил свою удачу, но на счастье мне вовремя удалось заметить девушку, быстро идущую в направлении нужной двери. У нее были длинные рыжие волосы, выглядывающие из-под вязаной, довольно милой шапки с помпоном. Странное дело, став собакой, я по-прежнему мог различать цвета, хоть иной раз они бледнели и терялись с такой мимолетностью, что названия их совсем невозможно было понять. Светлые джинсы и расстегнутый белый, как показалось, пуховик, который делал ее похожей на неопрятный ходячий снежный ком. На шее намотан длинный мягкий шарф, на ногах кроссовки, а в руке она держала туго натянутый поводок. К нему пристегнут серьёзный и громоздкий на вид английский бульдог. Он немилосердно тащил свою хозяйку по направлению к дому. Я мгновенно снялся с места и последовал за этими двумя ходячими недоразумениями. Успел вовремя. Девушка почти скрылась за дверью, но я стремительно просунул лапу в сужающийся проём, сильно прижав конечность. Захотелось одновременно и возликовать и взвыть от боли. Но радость намного перевесила несчастья, и я, оставаясь незамеченным, успешно пролез следом. Мы втроём преодолели лестничный пролет, и я позволил себе забежать вперед, надеясь скрыться в лифте до того, как странная незнакомка зайдёт туда следом. Но планы на сегодняшний день рушились прямо как карточный домик. Едва я успел нажать на кнопку вызова лифта, как она преодолела последнюю ступеньку, а пес в виде складчатой двадцатипятикилограммовой туши продолжал, как на буксире, тащить её в нужном направлении. Я едва подавил разочарованный рык, но стоило ему приблизиться, как я поспешил захлопнуть пасть, едва раскрыв её. Пока мы скучающе ждали лифт, шедший нескончаемую тучу лет, громыхая и скрежеща откуда-то сверху, бульдог успел деловито обнюхать неизвестную собаку с ног до головы. Пару раз он даже, кажется, пристраивался к моей задней ноге, но к счастью наша немалая разница в росте не позволила ему продолжить свои странные поползновения. Стараясь не выходить из себя, гордо поднял голову и старался не обращать внимания на эту коричнево-белую фыркающую массу, и всякий раз незаметно от его хозяйки отодвигал или же отпихивал его в сторону. Хотя возможно ему хотелось просто поиграть или познакомиться - за пять лет собачьей жизни так и не понял, как собаки это делают - но не хотел проверять это на собственной шкуре. Наконец, лифт подъехал, и мы втроем тут же заползли в него, готовясь подняться наверх. Я решил подождать пока они выйдут и терпеливо уселся в дальней углу, предположительно там, где слишком настойчивая слюнявая морда не могла достать. Но к счастью новый знакомец слишком быстро потерял всякий интерес к необщительному незнакомцу и сейчас спокойно сидел, развалившись у ног хозяйки. Нажимая на кнопки, девушка ненароком взглянула вниз, проверить, как поживает ее хрюкающий любимчик и тут заметила другую собаку. Расплывшись в улыбке, она выдернула из ушей наушник, и уже по-другому взглянула на меня:- Вы поглядите-ка, какой красавчик, - она полусерьезно-полушутливо обратилась к скучающему бульдогу. - Смотри, Калачик, какой умный! Лапочка!При слове «Калачик» с трудом сдержался, чтобы не прыснуть, но вовремя удержал смешок. Честно признать, я немного умел смеяться, только как-то отрывисто, с хрипотцой, которая часто была похожа на кашель. Да и делал я это чаще всего в одиночестве, чтобы не возбуждать лишних подозрений. Но сейчас странная собачница меня раскрыла. Взгляд посерьёзнел и она, нахмурив брови, осторожно приблизилась ко мне.

- Что ж ты за порода такая, которая смеётся? - задумавшись, она выдала: - На овчарку вроде похож, только вот не разберу - на какую именно. И тут я вполне по-человечески пожал плечами. Вернее попытался это сделать, но вышло паршиво. Однако с неё хватило и этого. Присев на корточки, она робко протянула руку, желая прикоснуться. - Странный ты…«Да не странней тебя», - подумал, но вслух, конечно, ничего не сказал. Но не факт, что удалось скрыть от этой любительницы собак хотя бы часть своих мыслей. - И глаза у тебя… Знаю, бред, но они кажутся знакомыми…И тут она прикоснулась ко мне, осторожно, мягко погладив по шерсти. Создавалось впечатление, что она совершенно не боялась, хотя в другой ситуации я мог бы запросто оттяпать руку, но только в том случае, если на её месте был бы кто-то другой. Потому что в ближайшем времени клыков своих я вынужден был лишиться. Внезапно желтоватая лампа под потолком лифта конвульсивно мигнула. Спустя секунду после того, как она погасла окончательно, движущаяся коробка, где мы находились, резко вздрогнула, остановилась и вместе со своими пассажирами, гремя и подрагивая, стремительно рухнула вниз. Глава 4Летя вниз, под аккомпанементы грохочущего лифта и испуганный визг паникующей собачницы, я чувствовал дикую боль. Наверное, вся вселенная проходила сквозь рёбра. Как большая разъяренная кошка, внутренности разрывала проглоченная бесконечность. Всякий раз, когда мое сердце уже было готово выскочить вон из грудной клетки, я думал, что вот-вот потеряю сознание. Мы падали с высоты всего лишь несколько секунд, но чудилось, что прошло несколько часов. И эта пытка перемещением никак не желала кончаться. Вдруг кабину ощутимо тряхнуло и, не устояв на ногах, я растянулся на полу. Или показалось, или лифт уменьшился в размерах?Окружающую нас темноту развеяли гудящие под потолком лампы. Неожиданно вспыхнув с новой силой, они на миг ослепили меня, а когда я обрел способность видеть и привык к свету, освещение стало гораздо тусклее. Я поднялся на лапы и обеспокоенно огляделся вокруг. И тут встретился взглядом с сидящей на полу девушкой. Она смотрела странно. Может, перед ней во всём своем великолепии предстал забытый призрак прошлого? Одновременно и утерянный кошмар и вновь приобретенная реальность. - Ты… - после некоторого молчания, с трудом произнесла она, - Ты не…Калачик, сонно развалившийся у её ног, тяжело поднялся на ноги. Смерив друга по несчастью подозрительным взглядом, он сердито выпятил нижнюю губу и хрипло тявкнул. По всей видимости, он уже не испытывал к незнакомцу прежней симпатии. - Уйди, оборотень! - взвизгнула хозяйка бульдога сразу после того, как я попытался приблизиться к ней. Да что такое, в самом деле! Чёрта она во мне увидела?- Что? - услышав сказанное, воскликнул я, и тут же резко зажал рот рукой. Звук собственного голоса показался чужим, принадлежащим кому-то другому. Так или иначе, это было первое произнесённое слово за последние пять лет. Да и как вообще я мог говорить? Посмотрев на свои руки, которые оказались вполне человеческими, я сам отшатнулся от неё. Тут двери проклятого лифта мягко разъехались в стороны, и я получил полную свободу действий. Можно было бы, недолго думая, поскорей дать дёру и отправиться на поиски детей, дабы избежать лишних вопросов и препирательств. Естественно, они неминуемо возникнут сразу после того, как эта девушка придет себя. Я уже готов был вскочить и выбежать вон, но что-то удержало. Само провидение говорило: если уйдёшь сейчас, то впоследствии потеряешь много больше. И я не нашёл ничего лучше, кроме как постараться вновь не испытывать судьбу. - Познакомимся? - беззаботно улыбнувшись, протянул ей руку, чтобы помочь подняться. - Как тебя зовут?- М-да, память у тебя, как у насекомого, невзирая на то, что ты человек, - она нехотя протянула ладонь, и я без усилий помог ей встать. - Ты ведь человек, да?- Уж точно не оборотень, - одернув чёрную кожаную куртку, поправил съехавшую на бок цветастую бандану. - Ты, как видно, уже не боишься и даже грубишь. Это хорошо, быстро сработаемся. - Как можно сработаться с тем, кто даже вспоминать тебя не хочет? - сердито отвернувшись, странная девушка чуть ли не бегом выскочила из лифта. Пришлось отправиться за ней вместе с Калачиком. Мы вышли из подъезда и огляделись вокруг. Солнце и луна, застрявшие на небе, казались так близко расположенными к Земле, что создавалось впечатление скорого и неизбежного столкновения между ними. Кроваво-красные облака цеплялись рваными животами за крыши полуразрушенных высотных домов. Деревья за зданиями стояли неподвижно, ни единого дуновения ветерка, способного потревожить и оживить их листву, в округе не наблюдалось. Лужи вблизи дома, по которым я пару минут назад скакал как полоумный, нетронуты.

Оглядевшись вокруг, новая спутница мигом растеряла былую уверенность и злость. Повернувшись, она посмотрела на непонятного парня, как на двинутого рассудком злого гения, воплотившего в жизнь свой коварный план:- Что происходит вообще?- Поздравляю, милочка, - криво улыбнулся я в ответ, ликуя в душе, и найдя в себе достаточно наглости не скрывать этого. - Мы в другом мире. - Где?! - Она выглядела так, вот-вот готова грохнуться в обморок. Калачик, и тот забеспокоился, засопел вдвое оглушительней. - Это твоих рук дело?- Слушай, я ведь не просил… - начал было я, но она не дала договорить. Девушка быстро и решительно направилась мне. Я сначала подумал, что ярость сей разозлённой особы не знает предела, и она намерена выбить из негодяя всю дурь. Я уже готов был сняться с места и скрыться с глаз долой, но девушка не позволила сбежать. Когда она на всех порах подскочила вплотную, я успел только зажмуриться и… вдруг она обняла меня. Крепко так, чуть ли не до хруста в ребрах, желая раздавить. Такие объятия присущи лишь очень близким, старым друзьям, не видевшимся половину жизни, а не случайным незнакомцам, которые встретились всего около пяти минут назад. - Что ты делаешь? - просипел я, пока она продолжала сдавливать в своих смертельных тисках. - Плевать, пусть ты виноват в том, что я опять оказалась непонятно где, - шептала она, уткнувшись мне в плечо. - Главное, ты наконец-то нашелся!- О чем ты говоришь? - внезапно меня прошиб холодный пот. Не без труда вывернувшись из её объятий, я внимательней вгляделся в её лицо. Светло-зеленые глаза блестят и лучатся от счастья, как две далёкие, яркие звёздочки в безлунную лесную ночь. Вздёрнутый нос, бледное, знакомое лицо. На щеках несколько веснушек, придающих ей миловидности. И охвативший голову огонь в виде растрёпанных рыжих волос, выбившихся из-под шапки. Теперь в голове всё встало на свои места. Облик незнакомки щёлкнул выключателем в подсознании, перевернув весь мир вверх ногами. Внезапно из горла прорвался душащий хриплый смех. Это она. О, точно она!Я подхватил подругу, и, оторвав от земли, закружил вокруг себя, опасаясь того, что стоит отпустить, и она исчезнет в подступающем новом дне, а я опять открою глаза в квартире своих названных хозяев и с грустью пойму - всё произошедшее лишь приснилось. Калачик непонимающе уставился на нас, на двух сумасшедших, которые в итоге нашли друг друга. На данный момент из нас троих он выглядел самым вменяемым и здравомыслящим. Как прекрасно порой бывает это безмятежное собачье неведение. - Поверить не могу! - восклицала немного пришедшая в себя Инея. - Как только ты умудрился так быстро потерять детей? Это просто смешно, кровяная ты колбаса! А раньше ты был куда расторопней, Крис!- Ничего не поделаешь, годы идут и постепенно набирают скорость, - я безразлично пожал плечами, украдкой пряча мягкую улыбку. Несмотря на то, что найденная пропажа битый час не переставала пилить и отчитывать вполне себе взрослого друга, как малолетнего, я был искренне рад наконец-то встретить её. - Не бывать, к сожалению, таким как прежде. Сама посуди, сколько лет прошло после нашей встречи? Я ведь не вечен, дорогуша. Как-никак третий десяток пошел старине Крису. - Не прибедняйся, пёсья морда, - она задорно ткнула локтем в бок. Эх, наши полузабытые детские годы постепенно брали верх над скучной, пресной реальностью подступающей к горлу старости. - Тебе ведь всего только двадцать пять!- А теперь представь, сколько это будет, если эти годы перевести на собачий! - вновь попытка поддеть. - Песок должен сыпаться! Правда, ведь, Калачик?Бульдог понуро плёлся следом, не обращая на нас совершенно никакого внимания. Судя по его внешнему виду, он оставался глубоко погружён в свои серьёзные унылые думы, и возвратить его в реальность могло лишь землетрясение или нападение тираннозавра. - А твой Калачик прямо как калачик! - усмехнувшись, заметил я. К сожалению, Инея не оценила шутки. Вместо того, чтобы рассмеяться или хотя бы хмыкнуть, она посмотрела уничижительным взором. Вероятно, хотела прожечь в горе-шутнике дыру размером с упомянутый калачик. Тогда я поспешил скорее сменить тему, пока праведный гнев подруги не развернулся во всей своей мощи:- А что с тобой произошло после того случая? Остепенилась, нашла работу, вышла замуж, нарожала детей, собаку, вон, завела?- Ни то, ни другое, ни третье, - сказала она, перешагивая через очередную яму, до краёв наполненную дождевой водой. Таких углублений в здешнем асфальте было в избытке, как и хаотично разбросанных по сторонам машин. - И собака чужая. Просто подрабатываю, выгуливая их вместо чересчур ленивых или занятых хозяев. Гонорар, конечно, не заоблачный, но хоть что-то…Пока Инея рассказывала о своей занимательной жизни в новом мире, мы постепенно добрались до ближайшей остановки. За время нашего пребывания в этом жутковатом мире, срисованном из постапокаллиптической кинокартины, мы не встретили ни одной живой души. Целый город вымер за мгновение до нашего появления. Это не могло не пугать, но в то же время и радовало. Спокойствие и тишина позволяли расслабиться, хотя подозрительно долгое затишье и напряжённая атмосфера заставляли не терять бдительности. И вот, когда мы уже дошли до первого перекрёстка, размалёванного белыми полосами дистрофичной «зебры», на одной из остановок я увидел сгорбленную фигуру, плотно закутанную в серый плащ. Приглядевшись, обнаружил, что на голове неизвестного нахлобучена фетровая шляпа, натянутая на самые глаза, а рот и подбородок прикрывает красный вязаный шарф. Спрятав руки в карманы, незнакомец, по всей видимости, скучающе поджидал автобуса, который явно здесь не ходил. - Смотри, какой фрукт, - шепнул я своей подруге, указывая на гражданина в сером плаще. - Не знал, что здесь могут быть люди. Может, подойдем, спросим у него. Вдруг он кого видел?- Думаю, не стоит, - близоруко сощурив глаза, Инея вгляделась в сторону заброшенной остановки. - Ты посмотри на него. Выглядит подозрительно. Явно запущенный эксгибиционист. И плащик, кстати, подходящий. Не хочу лицезреть чьи-то причиндалы, по крайней мере какого-то странного незнакомца, - здесь она выразительно посмотрела на меня, но в ответ на каламбур я лишь устало закатил глаза. Поистине, со временем люди редко меняются, юмор некоторых с годами всё больше обрастает бородой, а на майке-алкашке их фантазии можно найти больше пятен. - В таком случае оставайся, скоро вернусь, - прозвучал ответ. - И если что-то пойдет не так, не спасай, беги. - Удачи тебе, храбрый клыкастый рыцарь! - послав в спину «герою» воображаемый воздушный поцелуй, ответила Инея. Сквозь чересчур приподнятое настроение, она казалась немного обеспокоенной. Перемахнув через железное ограждение, отделяющее проезжую часть от тротуара, я решительным шагом направился в сторону «серого плаща». Тот в свою очередь не замечал нас. Стоя спиной, он напряженно глядел вдаль, надеясь, что в любой момент по раздолбанной, захламленной дороге может подъехать долгожданный транспорт, который увезет его из этого кошмара. Подойдя ближе, я остановился в паре шагов от него, и какое-то время набирался решимости, чтобы окликнуть его. Не то, чтобы я страдал выраженной формой мизантропии или социофобии. Наоборот, я всегда легко находил общий язык с людьми, особенно с теми, кого не требовалось для начала укусить за ляжку. Но этот тип совершенно не внушал доверия. От него, мягко говоря, веяло холодком. Замогильным. И мой нос, пусть уже далеко не собачий, прекрасно улавливал этот мертвый, гнилостный запах. Наконец, собравшись с духом и предчувствуя скорую развязку, слегка тронул неизвестного за плечо и произнёс слабеющим голосом:- Позволите на пару слов?В ответ, фигура не обратила совершенно никакого внимания. Перестав едва заметно раскачиваться на месте, она застыла, став неподвижной, напоминая мраморное изваяние. Спина незнакомца напряглась, но не пошевелилась. В тот момент стоило насторожиться, но вместо этого я только больше осмелел и вопросил уже намного громче:- Эй, приятель? Ты чего замер? Я же тебя просто спросил…И тут краем глаза заметил, что со стороны проезжей части Инея делает какие-то отчаянные знаки. Обернувшись, увидел как она, имитируя ветряную мельницу, машет руками, прыгая на месте. Калачик боязливо спрятался позади. Не понимая, что она этим хочет сказать, я - дурень - лишь помахал в ответ. - Ну, так что, любезный, Вы не подскажете… - вновь обратился к незнакомцу. За то время, что я переглядывался с рыжеволосой, тот успел развернуться лицом. И сейчас его огромные зеленоватые глаза таращились из небольшой прорехи между шляпой и шарфом. Вылитые очи подвыпившего, но умудренного жизнью на земле инопланетянина. Моргнув, странный гражданин резко распахнул полы своего плаща, и не успел я даже испугаться, как меня вдруг обдало целым потоком вязких слюней, полетевших из клокочущей раззявленной глотки. - Чувак, тебя нормально здороваться не учили? - отхаркиваясь и отплёвываясь от жидкости, покрывшей меня всего, торопливо протер глаза, а когда обзор более-менее прояснился, я едва подавил рвущийся наружу испуганный вопль. Прямо на меня, наступая шаткой, нетвёрдой походкой шёл человек, вместо головы у которого была хрипящая и истекающая слюнями, отвратная на вид паучья морда, густо поросшая чёрной жёсткой шерстью. Неистово щелкая жвалами и сверкая восемью огромными глазами, отдалённо напоминающими потухшие фонари раскуроченной «Волги», это чудо-насекомое неотвратимо попёрло вперёд. Кривой косолапой походкой зомби, подходя всё ближе, он уже протянул скрюченные волосатые пальцы, чтобы схватить за горло. Немного не по-мужски взвизгнув, я очумело попятился назад, а затем, развернувшись, широкими бравыми шагами припустил за Инеей. Та вместе со своим неповоротливым псом уже успела скрыться в противоположном направлении. Поддавшись лёгкой панике и тяжелому ужасу, я в два счета преодолел автостраду. Прыгая по крышам оставленных без присмотра машин, орал благим матом, а человек-паук - к сожалению, не супер-герой, да и вообще не герой - скакал где-то позади. Тот факт, что я не вижу его, но прекрасно слышу отчётливое рычание и глухое сопение, лишь сильнее подстегивал нарастающий страх. И поэтому совершенно без труда перемахнул через двухметровый забор, огораживающий территорию заброшенной, как и весь город, замусоренной стройки. Тварь не обратила на препятствие совершенно никакого внимания и просто проломила его, разметав в стороны деревянные обломки. Один из них она, недолго думая, запустила в убегающую мишень. Пролетев мимо, обломок слегка задел цель за руку, но при этом умудрился порвать тонкую ткань куртки. Выругавшись, я ненадолго остановился, и, пошарив взглядом по земле, в отместку запустил в чудище камнем. Здесь свершилось чудо. Тварь, находящаяся уже в паре метров, в которую было просто невозможно не попасть, получила удар прямо промеж глаз. Уродливая голова резко откинулась назад. На какое-то мгновение монстр потерял всякую ориентацию в пространстве. Благодаря этому, он неожиданно оступился, а затем грохнулся прямо на площадку застывшего цемента. Дико стеная, он зажмурил глаза, приложив свои человеческие руки ко лбу, а после, взвывая, как обиженное дитё, с трудом поднялся. Хромая, человеческий паук принялся слепо натыкаться на всё, что попадалось на пути. Таким образом, мне удалось выиграть немного времени. Пока чудило неистово сражалось с наваленной у его ног грудой кирпичей, которую ему недоставало ума обойти, я поспешил скорее скрыться с глаз. Убегая на поиски Инеи, не удержался и напоследок крикнул ему:- Хоть ты и страшный, но теперь это не страшно! - затем сокрушенно развёл руками. - Прости, друг, я бы тебя обнял, но ты ведь меня сожрёшь, поэтому страдай в одиночестве. Услышав голос, паучья харя захрипела и выпустила очередную порцию зеленоватой слизи. Ловко увернувшись от неприятного залпа, я рванулся к выходу со стройки, на бегу не переставая звать Инею. Но отвечала только тишина. Меня вновь обуял ужас. Более сильный, чем страх подстегивающий мчаться подальше от паучьего монстра. Я знать не знал, откуда взялся этот леший в плаще. Но в какой-то момент всё-таки удалось вспомнить, что Агнес всегда боялась пауков. - О чём думаешь? - спросил Тео, сидя на покосившемся ограждении подвесного моста. - Да пауки в голову лезут, - тряхнув головой и сбрасывая накатившее оцепенение, ответила сестра. - Никак не могу от них избавиться. Как вспомню того, что заполз за шиворот, аж мурашки по коже. - Пустяки, - пожав плечами, брат устремил взгляд вниз. Река, через которую проходил один из самых длинных в мире подвесных мостов - местная гордость и главная достопримечательность - давно пересохла. Вода ушла, явив миру щербатое, изъеденное трещинами дно. Ни дать, ни взять улыбка земли, обнажившей воспалённые дёсны и прогнившие зубы. Кое-где, вблизи отвесных берегов, виднелись полуразмытые туманом тела небольших яхт, а дальше с трудом улавливались очертания перевёрнутой на бок баржи. Она напоминала тушу выбросившегося на берег кита, доживающего свои последние дни вне морских глубин. - Тоже мне, пустяки! - взвилась не на шутку оскорбленная Агнес. - Всё тебе одни пустяки! А сам-то ты хоть чего-нибудь в этой жизни боишься?- Есть такое, - кивнув, ответил брат. По его виду было заметно, что он не пребывает в том расположении духа, чтобы охотно обсуждать подобные вещи, но судя по боевому настрою девочки, уже про себя она давно решила выбить из него правду, поэтому отступать стало поздно. - По мне так авиакатастрофа гораздо страшнее каких-то там пауков. Насекомое можно задавить и подтереть пятно тряпочкой. Но неуправляемый авиалайнер с сотней голосящих пассажиров… И если он с высоты мчится к земле… Вряд ли уместно с этим сравнивать. - Может ты и прав, - смягчилась Агнес. - Во всяком случае…- Подожди-ка, - перебил Тео. Он напряженно вглядывался вдаль, туда, где виднелся остов завалившегося на бок грузового судна. - Смотри, кто-то идет. Сестра проследила за его взглядом. Там, идущая по пересохшему пыльному дну, виднелась небольшая группка людей. Около шести человек размеренной рысцой направлялись в сторону моста. Несмотря на то, что сейчас они казались не больше муравьев, неизвестная компания всё быстрее приближалась к детям. Несомненно, те уже были замечены, и поэтому прятаться стало слишком поздно. Но стоило ли на самом деле прятаться и убегать? Тео размышлял о том, что, невзирая на отнюдь не внушающий доверия внешний вид аборигенов, они могут помочь им выбраться отсюда. Но чем ближе подходили неизвестные, тем сомнительней казалась эта мысль. Люди были разодеты в колышущееся на ветру ветхое серое тряпье. Его едва ли можно было назвать полноценной одеждой. Копья у них в руках, с заточенными наконечниками, нацеленными на кровавые небеса, и взведённые арбалеты, отталкивали вдвое больше, чем рваная одежка. Агнес отошла от ограждения и неуверенно попятилась назад:- Думаю, нам лучше уйти…- Да перестань, - насмешливо фыркнув, Тео сильней перегнулся через ограждение и приветливо помахал неизвестным, - Вдруг они помогут?И тут одна из стрел, пущенных без предупреждения, смачно вонзилась в ладонь парня. Заорав и отшатнувшись, он повалился на землю, прижимая к груди простреленную насквозь конечность. Кровь начинала постепенно пятнать одежду, а некоторые просочившиеся сквозь пальцы капли запятнали пыльный асфальт. Агнес, пораженная шоком, остекленевшими глазами наблюдала за тем как, барахтаясь в небольшой лужице крови, Тео голосит на всю округу хриплым фальцетом. Но мгновение спустя обрушившийся на них град стрел заставил сестру сбросить с себя оковы страха. Подбежав к брату, она попыталась оттащить его в сторону одной из перевёрнутых машин. Однако, придя в себя, он самостоятельно поднялся на ноги и они вместе, пригибаясь к самой земле, небольшими перебежками рванулись в сторону другого конца моста. Вздымающиеся в небо бетонные и стальные опоры, провода и хаотично расставленные на дороге машины служили относительно хорошей преградой от стрел. Хотя абсолютной преградой их можно было назвать с трудом, если учесть, что в какой-то момент брошенное одним из преследователей копье едва не вонзилось Тео в ногу. - Ну что? Отлично они нам помогли! - на бегу отчитывала брата Агнес: - Теперь мы быстрее перейдем через мост!- Да перестань ты! - рявкнул в отместку подросток. - Я не знал, что эти уроды начнут стрелять!- Мог бы и предвидеть! - гаркнула в ответ Агнес, закрыв голову руками. Тео уже набирал в грудь побольше воздуха, чтобы высказать сестре что-нибудь в своё оправдание, но воздух тут же был растрачен совершенно в пустую после того, как вторая стрела вонзилась ему в плечо:- А, мать твою! - выругался брат, охваченный болью и ужасом. Ещё немного, и наконечник оказался бы прямехонько в шее. - Быстрей, совсем близко! - взвизгнула сестра, изо всех сил стараясь не отставать от парня, у которого вместе с новой стрелой открылось второе дыхание. Как только они соскочили с моста, и, не останавливаясь, продолжили бежать по трассе окружённой небольшим подлеском, аборигены на время потеряли их из виду. Глава 5Вот, теперь бреду по пустынному городу, причем сам конкретно не понимаю, куда иду. В последний раз так бесцельно бродил только тогда, когда меня потеряли на вокзале. До сих пор вспоминаю с содроганием о том, как впервые увидел поезд. Грохочущее железное нечто, толкотня, давка и ор выглядят куда страшнее, когда ты гораздо ниже ростом и совсем один. Тогда страх накатил целой волной, напоминающей неизбежное приближение цунами. Но сейчас он был другим. Нарастал постепенно, как злокачественная опухоль. И чем дольше он жил внутри, тем неотвратимее представлялись грядущие последствия. Я совершенно не знал, где искать Инею. Девушка буквально растворилась в воздухе. Это проклятый город, как заядлый курильщик, вдохнул её в себя подобно дыму. Будь я псом, то непременно отыскал бы подругу по запаху, но сейчас оставалось надеяться только на интуицию, которая никогда не упускала случая подвести. Но в какой-то момент повезло. Я уже добрёл до центра площади. Обозревая обширное, свободное пространство, кое-где захламлённое обломками лавочек и следами голубиного пребывания, чудом разглядел одинокое коричневое пятно с небольшими вкраплениями белого. Приглядевшись, с облегчением узнал Калачика. Бульдог вразвалочку, но торопливо направлялся на другой конец площади, явно не замечая своего нового знакомого. Серьёзный и важный, он явно куда-то спешил и я не хотел упустить его. Резонно рассудив, что раз уж собака здесь, то и хозяйка, соответственно, где-то поблизости, окликнул его и направился следом. Услышав знакомый голос, Калачик на мгновение замер, повел носом. Увидев того, кто его окликнул, он выждал пару секунд, а затем быстрее припустил к выходу. Испугавшись, что могу его упустить, я зло выругался, сетуя на отказ неразумной псины хоть немного подождать, и уже бегом кинулся к нему. Он выбежал с площади, и мы уже на некотором расстоянии, которое всё никак не желало сокращаться, мчались по шоссе. В тот момент впервые в жизни пожалел, что я человек. Был бы собакой, то сто раз уже не то, что догнал бы, с легкостью опередил бы этого складчатого спринтера. Теперь приходилось надеяться на удачу и заклинать свои конечности, дабы они двигались побыстрей. Пёс впереди время от времени то пропадал, скрываясь за перевёрнутой или просто стоящей на тротуаре машиной, то обходил небольшие ямки, доверху наполненные водой. Чтобы не терять времени даром, приходилось перепрыгивать через возникающие на пути препятствия. Таким темпом мы вскоре добрались до самых окраин. Сейчас они выглядели по-другому. Дорога, которая должна была вести в трущобы, на каком-то отрезке пути вдруг резко обрывалась, и на месте асфальта возникал рассыпчатый желтоватый песок, блестящий в солнечных лучах. Вместо мрачных, унылых домов, дожидающихся сноса, простиралось бесконечное ровное пространство, вместо различных забегаловок и закусочных на воле гулял только слабый ветерок, создающий небольшие песочные барханы, вместо машин присутствовали редкие, едва различимые на горизонте силуэты рыжих холмов. Я видел эту картину лишь издали. Я пока не дошёл до места, где обрывалась дорога, но когда впервые заметил пустыню впереди, неожиданно нахлынули ностальгические воспоминания. Увидев оную, слегка сбавил ход, больше не боясь, что бульдог сбежит. Вообще на время забыл о нём, не смея оторвать взора от того, что сейчас простиралось вдали. Пустыня оказалась в точности такой же, как и в моем родном мире. Более того, это и так она… Сахара моего мира. В голове поневоле воспроизводились отдалённые голоса чёрных шакалов, похожие на плач. Я отчетливо распознавал, как мельчайшие песчинки, растаскиваемые ветром, норовят попасть в глаза, касаясь кожи, ощущал жару и пристальный взгляд белого солнца своего мира, чувствовал всё так отчетливо, как если бы это происходило наяву. Не в этом иллюзорном кошмарном мире, где в одно мгновение оживали все миражи. Всем сердцем я уже чувствовал себя дома, в своём родном краю. И тут, очнувшись, поискал глазами Калачика. Бульдог пропал из виду. Растерянно оглядевшись по сторонам, я на какое-то время остановился в глубоком раздумье. Надо же, проворонил! Обречённо вздохнув, хотел продолжить путь и сделал пару шагов вперёд, но нога вместо твёрдой надёжной поверхности асфальта скользнула по воздуху. Не найдя предполагаемой опоры, куда можно было бы перенести вес своего тела, кубарем покатился вниз, не успев вовремя среагировать. Не помню точно, сколько падал. Это оставалось не таким важным, как осознание того, что под конец я умудрился ничего себе не сломать. Прокатившись по отвесному склону, грохнулся на песок, и некоторое время лежал на земле, постепенно приходя в себя. Затем, когда жар, исходивший от земли, стал практически невыносим, торопливо поднялся. Отряхнувшись, обернулся. По всей видимости, замечтавшись, не заметил, когда закончилась нормальная дорога и началась пустыня. Черта, отделяющая два разных мира, выглядела так, словно кто-то додумался создать ровную, идеальную границу между двумя вселенными, приподняв город гораздо выше пустыни. Я будто некоторое время находился в обустроенной человеком цивилизации, а теперь, сверзившись с огромной ступени, оказался на другом краю света. На низшей ступени эволюции. Отвернувшись от возвышающегося города, вновь осмотрелся. И тут заметил на горизонте маленькую размытую точку. Не понадобилось гадать и думать над тем, кто бы это мог быть. Я и без того уже слишком хорошо знал ответ. Раздраженно ругнувшись и натянув бандану до самых глаз, принялся, слегка пошатываясь, догонять пса. Две маленькие, едва виднеющиеся вдали фигуры, брели по пустыне, медленно переставляя ноги. Низко опустившееся над землёй солнце укорачивало их угловатые, чётко очерченные тени. Белое солнце, на поверхности которого виднелись красноватые, едва заметные прожилки - глаз усталого великана, не спавшего уже несколько суток, выглядело мутным и болезненным. Ни единой души не виднелось вокруг, кроме двух силуэтов. Они брели достаточно долгое время, стараясь не обращать внимания на собственную усталость. При внимательном рассмотрении, можно было определить - это парень и девушка. Возраст их, оказалось, крайне трудно определить, однако, если прикинуть приблизительно, лет им около двадцатипяти. Парень темноволосый, растрепанный, худощавый. Он одет в лёгкую чёрную куртку, джинсы и высокие шнурованные армейские сапоги. Впереди него, чуть более бодро, вышагивала девушка. Сухой слабый пустынный ветер слегка трепал её волосы цвета красноватой обожжённой глины. Она одета в простую белую футболку, светлые джинсы и кроссовки. В довольно объемной сумке, ремень которой перекинут через плечо, находилась менее пригодная для пустыни одежда. Рядом с ней понуро плёлся косолапый бульдог, коричневый с белыми пятнами…- И всё-таки, каким образом ты меня вычислила? - продолжал допытываться я, за разговором стараясь избавиться от едкого, неприятного чувства повторения уже пройденной истории. За всю свою жизнь до этого момента, ни сном, ни духом не мог предположить, что за прошедшие пятнадцать лет нам придется точно так же, как в тот роковой день брести по пустыне с целью выполнить очередную абсурдную затею. Причем на этот раз мы немного поменялись местами, и автором задумки был ни кто иной, как я собственной персоной. - С тех пор уйма лет прошла, как ни крути. - Честно говоря, сама не поняла, как у это получилось, - на вид вполне честно отвечала Инея. - Встретив тебя в человеческом мире, не видела перед собой ничего, кроме обыкновенной собаки. Но как только к тебе прикоснулась, в памяти как будто что-то всколыхнулось. Поднялось со дна. Какие-то знаки, символы, буквы. Бессвязные обрывки прошлой жизни. Звуки, имена, события… И тогда пришло озарение…- Но почему тогда я ничего не почувствовал? - вопрос прозвучал недоумённо. Наверняка этот факт навеки останется загадкой, которую никто разрешить не в силах. - А я почем знаю? - пожав плечами, сказала девушка. - Перед тобой ведь не колдунья и не маг, чтобы разбираться в таких вещах. Может быть, тебе помешала твоя собачья сущность?- Вполне возможно, - безразлично ответил я, потеряв интерес к этой теме. Сейчас меня гораздо больше интересовало другое: - Но почему при прибытии в человеческий мир ты осталась прежней? Не удивлюсь, если дело кроется в портале. - Ты такой почемучка, право слово! Думаю, сова из вредности намешала в свою бурду немного лишнего. В последующие несколько минут мы шли в полном молчании. Солнце клонилось к закату, и земля принялась на удивление стремительно остывать. Каждый из нас думал о своём и, вероятно, наши мысли были не так далеки друг от друга. - А твои дети… - вдруг подала голос Инея. - Какие они вообще из себя?- Ну, этих двоих нельзя описать одним словом, - прозвучал ответ. - Пацану - Тео - пятнадцать. Кажется, мы с ним даже чём-то похожи. Может, характерами. Так или иначе, он довольно смышленый, хоть порой бывает робким. И до жути доверчив, - перебирая в голове воспоминания, связанные с ними, не смог сдержать улыбки. Благо, под банданой она оставалась незаметной. - А Агнес… Та вообще выросла у меня на глазах. В общем, за пять лет сильно к ним привязался. Пусть это и бред, но я привык считать ребят как за своих родных. - И когда ты успел стать таким сентиментальным? - из уст Инеи это прозвучало как дружеская насмешка. - А с каких это пор ты стала такой язвой? - нагло парировал я, ловко уворачиваясь от сильного тычка в бок. Калачик, шедший между нами, не обращал на происходящее совершенно никакого внимания. Весь мир вокруг абсолютно никаким боком его не касался. Он только и делал, что сопел, потел и семенил своими корявыми лапами. Он напоминал древнего китайского мастера кунг-фу, однажды посредством отшельнической жизни и продолжительных медитаций в горах, постигшего все тайны вселенной, не доступные разуму обыкновенных обывателей вроде нас. И я находил в его серьезном замкнутом облике нечто довольно весёлое. Глядя на это чудо, время от времени маскировал очередной смешок тихим покашливанием. Естественно это не укрылось от всевидящей Инеи. - Ты заболел? - окинув друга скептическим взглядом, осведомилась она. Отрицательно помотав головой, я устремил взгляд туда, куда так спешило скрыться солнце. Или казалось, или я действительно что-то слышал, но до ушей долетал какой-то смутно знакомый, далекий гул, который с каждой минутой становился отчетливей. - Слышишь что-нибудь? - обернувшись, с вопросом обратился к Инее. Звук определенно доносился откуда-то сверху, хотя в самом небе - безоблачном и чистом - не было видно совершенно никаких признаков жизни. - Кажется, какой-то гул, - немного помолчав, ответила девушка. Калачик вместе с нами тоже насторожился. Приподняв массивную, тяжелую голову, он напряженно вглядывался вдаль. Его широко расположенные на сплюснутой морде тёмные навыкате глаза беспокойно забегали. И тут через какое-то время я заметил крохотную черную точку. Она стремительно мчась к земле, приобретала осмысленные знакомые очертания. Секунду спустя, поняв, что это, ощутил мерзкий, пробирающий до костей холод, волной мурашек распространившийся по всему телу. Волосы на затылке встали дыбом. - О, нет. Нет-нет-нет-нет-нет! - распахнув глаза так же широко, как и Калачик, я принялся постепенно пятиться назад. Теперь я отчетливо видел витиеватую полосу дыма, распространяемую летящим объектом. Вполне возможно, что это всего лишь подыграл нарастающий страх, но я всем нутром ощущал сильный запах гари и чьи-то отдалённые, предсмертные крики. - Нам надо сматываться, скорее!- Эй, да что с тобой? - испуганная скорее не приближающейся опасностью, а моей реакцией на неё, Инея немедля рванулась следом за мной. Калачик уже давно обогнал нас. Сейчас, забыв про отдышку и усталость, он взметал под лапами рыхлый песок. Я же прекрасно понимал, что бежать в высшей степени бесполезно. Всё равно, что своим ходом в открытом поле пытаться скрыться от парящего над головой истребителя. Возможно, было бы больше толку от того, если бы вместо этого мы все трое остановились и просто как страусы спрятали головы в песок. Но нарастающий страх завёл в нас некий механизм, заставляющий бежать, и остановить который невозможно. Улепетывая от опасности, проклинал всё на свете. Свой и человеческий мир, включая и этот. А так же, как мог, костерил этот горящий, дымящийся авиалайнер, который, будто на автопилоте преследуя нас, стремительно мчался к земле. - Что ты делаешь?! Ай! Больно же! Ты бы ещё подорожник приложила! - вопил сильно, но к счастью не смертельно раненый Тео. - Ты можешь не причитать? - ворчала в ответ сестра, пытаясь ослабить слишком туго затянутую повязку на плече. - Детсадовец что ли? Потерпи немного. - Посмотрел бы я на тебя, будь ты в моей шкуре, - сердито буркнул брат, вырывая руку и самостоятельно поправляя импровизированный «бинт» в виде намокшего от крови куска ткани. Аптечки под рукой, конечно же, не имелось, поэтому в ход пошли подручные средства. А именно любимая футболка подростка с изображением логотипа любимой рок-группы. Судя по жалостливому взгляду Тео, изредка бросаемому в направлении безнадежно испорченной вещи, он жалел её даже больше, чем себя. Он предпочёл бы без угрызений совести спокойно и самолично истечь кровью, но сестра, беспокоясь о спокойствии собственной совести и психике родителей, настояла на своём. - Ладно, прости, - решив сменить гнев на милость, она со спокойной душой предоставила брата самому себе. Пока он с перекошенной от отчаяния и боли физиономией перевязывал раны в укрытии, она решила на некоторое время выйти из убежища и осмотреть местность. Что-то в окружающем лесном пейзаже ей явно не нравилось. Может подозрительное, нарочитое спокойствие или то, что преследователи отстали так быстро, напоследок не попытавшись пригвоздить их к ближайшей сосне? Честно говоря, изначально шансы быть насквозь изрешеченными стрелами много перевешивали чашу весов с шансом на спасение. До того момента, пока преследователи не поспешили рассредоточиться и скрыться в разных направлениях. Что-то подсказывало, что пережитое потрясение является лишь частью чего-то гораздо большего. Самое жуткое оставалось впереди. - Ну как ты? - вернувшись обратно под своды полутёмной пещеры, где они на какое-то время нашли укрытие, заботливо осведомилась Агнес. Хоть темнота пещеры не позволяла в подробностях явить состояние подростка, но и без света было предельно ясно - местные здорово обработали несчастного парня. - Жив пока, - ответил Тео сквозь зубы. Раньше, если бы его спросили, хотел ли он попасть в другой мир, неважно какой, главное совершенно иной, он согласился бы не задумываясь. Тео лихорадило от самой мысли, каким идиотом он мог бы быть, ответив утвердительно. Но сейчас он, пусть и не намного, но поумнел. Если оказываешься в другом мире, не факт, что там будет лучше. Уж лучше остаться на старом минном поле, где всё знакомо, всё родное и привычное, где всё исхожено вдоль и поперек, чем оказаться на новом, где каждый шаг может преподнести далеко не самый приятный сюрприз. - Нужно двигаться дальше, - поторопила сестра. - Идти можешь?- Да мне вроде как руку прострелили, - тряхнув головой и прогоняя оцепенение, ответил Тео. - Язва, - буркнула Агнес, вместе с парнем продвигаясь вглубь пещеры. Не важно, куда они выйдут. Они прекрасно отдавали себе отчет, что не сильно рвутся узнать это. Но обратного пути не было. Свора местных наверняка вдоль и поперек прочёсывает окрестности в их поисках. В лесу попасться на глаза так же легко, как и заблудиться. Твёрдая земля, густая растительность, попутный ветер и приближающийся вечер давали возможность детям быть незаметными. Как и их врагам. В итоге вся интрига сводилась к тому, кто кого быстрее обнаружит. Местные наверняка знали этот лес вплоть до самого последнего муравейника, листочка, камушка и травинки. Колоссальная фора перед городскими ребятами, большую часть жизни коротавшими среди бетонных стен, цветных телевизоров и прочих технических новшеств. Вдруг из глубины пещеры дохнуло слабым ветерком. Это означало только одно - туннель оказался сквозным и в ближайшие несколько минут они смогут покинуть это место. Время от времени натыкаясь на сталагмиты и запинаясь о абсолютно неразличимые во тьме камни, ребята ускорили шаг. Постепенно откуда-то из глубины прохода возник слабый свет увядающего дня. Обрадованные такой вовремя пришедшей удаче, брат и сестра наперегонки рванулись на выход. Тео, благодаря своим немалым физическим преимуществам и, несмотря на ранение, в считанные секунды обогнал Агнес. Впоследствии ему пришлось сильно об этом пожалеть. Выскочив на свет, он сразу получил оглушающий удар по голове, сбивший его с ног и мгновенно лишивший сознания. Девочку, выбежавшую пару секунд спустя, сочли нужным просто связать. Вскоре поджидавшие в засаде преследователи торопливо уволокли их обратно в город. Глава 6Не знаю точно, когда именно самолет столкнулся с землёй. Одно можно сказать с уверенностью - удар был такой силы, что мгновенно поднял в воздух целые клубы колючего песка и с легкостью сбил нас с ног. Рухнув на землю, закрыл голову руками и, стиснув зубы, принялся дожидаться завершения развернувшегося вокруг светопреставления. Дым, вперемешку с взметнувшимся песком, на время создал непроницаемую туманную завесу, из-за которой стало невозможно различить ни единого очертания. Я в один момент оказался в совершенно пустом, незнакомом мире, где нет ничего, кроме песчинок и гари. Первое время даже не пытался звать Инею. Мало того, даже глаза открыть боялся, чтобы не допустить попадания в них песка. Просто лежал, претворяясь трупом, и изо всех сил старался не высовываться. В глубине души постепенно начал представлять себя мертвым. Самолет сверзился с высоты многих километров в считанных метрах от нас, и вряд ли любой нормальный человек мог бы пережить такое близкое столкновение с громоздким лайнером, охваченным пламенем. Но я по-прежнему осознавал, что могу шевелить конечностями, моргать, дышать, и осуществлять тому подобные функции, свойственные живым организмам. И поэтому некоторое время спустя, когда песчаная буря, созданная упавшим самолётом, немного поутихла, осмелился чуть приподнять голову, уподобляясь черепахе, нехотя вылезшей из своего панциря. Не знаю, что я ожидал увидеть или услышать на месте крушения. Горящие обломки? Горы трупов? Стенания выживших? Нет, ничего этого не произошло. Оставался слабый, почти исчезнувший мираж упавшего авиалайнера, подернутого сероватой клубящейся дымкой, позволяющей определить нахождение упавшей железной птицы. А после того, как она стала медленно и величественно растворяться в воздухе до полного исчезновения, ничто не напоминало о том, что минуту назад здесь произошла катастрофа таких масштабов, что будь она в реальном мире, то могла бы унести с собой сотни невинных жизней. Отвернувшись от растворяющейся горсточки обманчивого дыма, за которым не крылось абсолютно ничего, принялся шарить взглядом в поисках Инеи. И, естественно, нашел её. Прихрамывая и отряхивая одежду, подошел к небольшому песчаному холмику. Из него выглядывала знакомая рыжеволосая макушка. Опустившись рядом с ней, чуть ли не насвистывая себе под нос, стал неторопливо откапывать свою подругу. Со стороны это наверняка выглядело так, словно я проделывал это практически каждый день на протяжении всей своей жизни. Вскоре, благодаря непомерным стараниям, большая часть девушки благополучно откопалась, и, вытащив её из «сыпучей западни», я начал приводить девицу в чувство. Пары довольно ощутимых, но не сильных пощёчин вполне хватило. Несколько секунд спустя она, с трудом разлепив глаза, посмотрела на своего приятеля отсутствующим взглядом, села, встряхнулась и, как и я за минуту до этого, опасливо огляделась по сторонам:- Так значит, мы живы?- Похоже на то. - На нас падал самолет. - Вот он, - пришлось указать себе за спину, примерно в том направлении, где растворялся в дыму упавший авиалайнер. Инея взглянула туда. За несколько мгновений на лице девушки вдруг отразилось столько эмоций, сколько я не видел со времён нашей последней встречи. А с тех пор прошло немало событий, способных любого довести до инфаркта. И казалось, именно он сейчас и произойдет с девушкой. Это сильно пугало. - Эй, подруга дней моих похмельных, - нервно усмехнувшись, несколько раз щёлкнул пальцами у неё перед носом, чтобы немного вывести из ступора. - Что с тобой? Привидение с прибором, что ли, увидела?Не добившись вразумительного ответа, картинно закатил глаза и обернулся через плечо. И тут едва не свернул себе шею, ибо увиденное прямо таки застало врасплох. На том месте, где не так давно клубилась слабая, еле заметная дымка, обозначающая контуры самолета, теперь раскинулось спокойное, умиротворяющее на вид озеро. Поначалу показалось, что по своим размерам оно вполне могло оказаться морем, так как ни конца, ни края ему не было видно. Его иссиня-чёрные идеальные берега оказались очерчены настолько ровно, словно кто-то додумался положить на песок исполинских размеров зеркало, отражающие хмурые, быстро темнеющие небеса. Вблизи берега, неподалёку от нас, на поверхности воды легонько колыхалась небольшая лодка, старая и хлипкая на вид. К борту оной прислонено единственное весло, в таком же плачевном состоянии. Рядом с этим унылым подобием индейского каноэ уже заинтересованно крутился Калачик, непонятно откуда взявшийся. Судя по всему, пёс успел выкопаться самостоятельно, и сейчас ему не терпелось испробовать плавучее средство на прочность. Я двинулся в сторону лодки, совершенно не видя в ней ничего страшного. Но не успел я встать на ноги и сделать шаг, как Инея, очнувшись-таки от транса, резко схватила меня за руку и притянула к себе. Глаза её были, как две чаши, до краев наполнены страхом. - Я туда не пойду, - дрожащим, и в то же время убийственно решительным голосом выдала она. - То есть как это, не пойдешь? - придвинувшись ближе к ней, я успокаивающе обнял за талию. - Белка ты моя трусливая, куда ты денешься?- Крис, я не могу! - взвизгнув, она в отчаяние оттолкнула меня. - Нет, я не хочу!- Знаешь, я тоже много чего не хочу! - терпеливо и спокойно, будто растолковывая маленькому ребенку, что бука в шкафу ему только померещилась, приступил к уговорам: - Но ещё больше не хочу медлить и ждать. Дети сами не отыщутся и рак на горе сам не свистнет!- Отстань, противный, - скривив милый курносый носик, Инея в знак протеста скрестила руки на груди, что могло означать только одно - с этого места она не сдвинется не то что под страхом смерти, но и под страхом щекотки. Насколько я помнил, её она тоже всегда боялась. - Да и зачем вообще туда идти? Зачем нам плыть, когда мы можем спокойно это озерцо обойти?Я наставительно поднял указательный палец, готовясь разразиться гневной поучительной тирадой, но пустыня ответила за меня. С ближайшего песчаного холма донесся душераздирающий демонический хохот. Создавалось впечатление, что смеялись какие-то мелкие бесы. Он то приближался, то отдалялся, но одно оставалось ясно - чёрные шакалы явно бродят где-то неподалёку и в ближайшее время вполне могут прийти сюда, если мы скорее не поторопимся отчалить. Но Инею не убедили даже эти грозные исчадия ада с клыками и отменным аппетитом. Я выразительно посмотрел на рыжеволосую, но в ответ она нагло показала язык. Женщины! Они скорее предпочтут загорать в пасти у льва, чем войти в воду и испортить прическу!Пришлось принять вызов. Подругу в беде бросать не принято. Даже если эта подруга добровольно решила принести себя в жертву. И я дал себе зарок, во что бы то ни стало вынести девушку с берега и доставить в лодку, невзирая на то, как сильно она станет упираться и как изощренно проклинать. Во всяком случае, страх потерять Инею гораздо сильнее её страха воды. Вскочив настолько стремительно, что она даже не успела опомниться, я без предупреждения схватил подругу за ногу и потащил в направлении лодки. Раздавшийся в отдалении вой чёртовых шакалов подстегнул как удар кнута, и я с удвоенной силой ускорил шаг. Но мне удалось протащить девушку всего пару метров. После же начался настоящий ад. Не думал, что заставить её войти в воду окажется настолько трудно. Она принялась шипеть, напоминая рассерженную кошку, извиваться, выкручиваться, брыкаться, вопить и материться так, что любой шахтер или портовый грузчик, услышав такие побранки покраснел бы как девица. Не протащив эту разъярённую рыжую пантеру и пяти метров, я основательно вспотел, но при этом от своего не отступился. Сейчас проверим, кто из нас более упёртый! Но кто из нас в порыве злобы более опасен, я осознал практически сразу. Она чуть было не откусила мне пол-уха, когда я попытался взять её на руки и попытаться успокоить. Не желая остаться с выцарапанными глазами и перегрызенным горлом, быстро оставил эти попытки. Поистине, гнев Инеи по-настоящему страшен. Даже шакалы за холмом немного притихли, но я своих затей всё равно не оставил. Калачик успел забраться в лодку и с нетерпением дожидался нас. Зайдя в воду по колено, я умудрился подхватить рыжую на руки, и пока она не успела выскочить обратно на берег, с силой оттолкнул лодку и забрался сам. Стоило видеть, каким взглядом она пыталась прожечь меня, когда мы поплыли в этой треклятой лодке, всё быстрее отдаляясь от берега! Взгляд бешеного волка показался бы намного ласковей и дружелюбнее. Но, так или иначе, рад, что удалось спасти подругу от грозящей опасности. Может, когда-нибудь дождусь от неё благодарности. Однако вполне хватит и того, что она не убьет меня в особо жестокой форме по прибытии на берег. Для меня на сегодня вполне достаточно и этого. - Ты чего такая бледная, как спирохета? - двадцать минут спустя я перестал методично грести и, отложив весло, пристально вгляделся в болезненные черты лица своей спутницы. Неспроста привёл такое сравнение. Выглядела она и впрямь неважно. - А ты так до сих пор и не понял? - она с трудом удержалась, чтобы не подскочить в лодке, но вовремя передумала. Вид хрупкого судёнышка, плавно скользящего по абсолютно недвижимой глади озера, не внушал особого доверия. - Все наши потайные, самые ужасные, самые глубинные страхи, которые когда-либо жили или живут в нас, оживают именно здесь! Два раза мы были подвержены опасности. Мы уже считай два раза подряд покойники! Всё это время нас спасало только чудо! И вот теперь я сижу на краю этого псевдо-каноэ, которое в любой момент грозит перевернуться посреди воды, где могут кишеть неизвестно какие твари, а ты ещё спрашиваешь, почему я такая бледная?!- Эй-эй, остановись, мать, а то скоро жилка на лбу лопнет, - вновь берясь за весло, которое служило скорее средством самообороны от на смерть перепуганной подруги, чем средством управления лодкой, вновь стал загребать мутную воду. - То, что все страхи оживают, понял. Я тебя сейчас пытаюсь успокоить. - Вот не надо никого успокаивать! У меня складывается впечатление, что тебе вообще все равно!Я хотел ответить ей парой колких шуточек. Но парировать ни в чём не обоснованное обвинение Инеи почему-то не решился. Вместо того чтобы попытаться оправдаться, продолжил сей интеллектуальный разговор о насущном:- Как ты поняла, что нас преследуют именно страхи?- С того самого момента, как увидела свой собственный кошмар, - подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, девушка начала медленно раскачиваться из стороны в сторону. С виду это выглядело пугающе, если учесть, каким тоном она говорила. - Поначалу не придала особого значения появлению того монстра или самолета. Для меня самым главным было выжить после встречи с ними. А теперь, после появления этого озера всё поняла. До этого были чьи-то другие кошмары, и вот теперь настала моя очередь, - она подняла взгляд и настороженно посмотрела на своего друга. - А ты случайно пауков или там самолетов не боишься?- Это не те страхи, - покачав головой, внимательно вгляделся вдаль, пытаясь отыскать полосу берега. Но, увы, она уже пропала из виду, и теперь вокруг нас простиралось лишь идеальное иссиня-чёрное пространство, граничащее с серым вечерним небом на полосе горизонта. - Дети?Кивнул, слабо улыбнувшись. В ответ она одарила меня мрачным взглядом и отвернулась. Тоже, по всей видимости, искала взглядом берег. Калачик развалился между нами с таким видом, как если бы для него путешествие по этим ужасающим тёмным местам являлось расслабляющей увеселительной прогулкой. Иным словом, этот странный пёс выглядел так, будто плывет не в жалкой хлипкой лодчонке, а в шикарной дорогостоящей яхте. Однако не долго ему оставалось наслаждаться жизнью. Пустая тишина, холодный воздух и унылая атмосфера начали постепенно убаюкивать бдительность, и я слишком поздно заметил, что лодка, вдруг обретя разум, поплыла быстрей и решительней. Вероятно, она направлялась к самому центру страшного озера. Неожиданно лодку тряхнуло, и она, неистово зашатавшись на воде, угрожающе накренилась на бок. Вцепившись пальцами в борта плавучего средства, девушка таким взглядом посмотрела на меня, что я невольно втянул голову в плечи, с трудом сдерживаясь, чтобы не зажмуриться или не отвернуться. Пугал этот взгляд. Причём сильнее того монстра-паука или падающего авиалайнера. И того, что мы определённо вляпались в очередную историю. Во всяком случае, потому, что цель страхов оставалась кристально ясна. А в этом взгляде сквозила неопределённость и… угроза. К тому же, неизвестно, когда эта угроза будет воплощена в жизнь. Калачик, до того спокойно сидевший на своем месте, вдруг повёл новом, забеспокоился, затем заметался, раскачивая треклятую посудину всё сильнее. Это нисколько не упрощало дело, и поэтому пришлось зло шикнуть на пса, давая ему знак утихомириться. Мне и самому не нравилась создавшаяся между нами атмосфера, а толчок в лодке только подстёгивал опасения. И тут появились они. Не знаю, сколько именно их вынырнуло. Возможно два, три или десять. Ничего хорошего не стоило и ждать. Испуганный, тонкий, до ужаса сильный крик Инеи - первое, что я услышал перед тем, как тишину поглотили десятки разномастных звуков, совершенно не схожих друг с другом. За одну секунду тишина разлетелась вдребезги, как зеркало, сброшенное с крыши высотного дома. И осколки безвозвратно обратились в пыль, развеянную по ветру. Калачик, до того спокойный, вдруг зашёлся хриплым басовитым лаем, одновременно смотря на меня во все глаза и пятясь в направлении своей няньки. Сквозь суматоху, визг, гам и странные, учащающиеся шлепки по воде, оставался слышен тихий скрежет - кто-то невидимый, находящийся совсем рядом, скрипел огромным, кухонным ножом по борту лодки. Резко развернувшись, буквально остолбенел от того, что увидел. Не успел засечь его полностью, однако руку - разбухшую, сморщенную, руку, усеянную трупными пятнами, узрел во всей красе. Спустя мгновение она торопливо скрылась под водой. Схватив весло, подскочил в лодке. Посудина опасно зашаталась. До меня вновь донёсся визг девушки. Резко развернувшись, со всей силы приложил веслом странное существо, на секунду робко и нерешительно вылезшее из воды. Зеленоватая, рыхлая харя, вся в язвах и волдырях, подобно старой, многократно использованной губке, щерясь остовами гнилых зубов, словила удар и отлетела в сторону, запрокинув голову. Сквозь плеск, крики, лай, ясно услышал хруст хрупких, ломающихся костей. Тем временем лодка уверенно, самостоятельно продолжала двигаться вперёд. Мельком взглянув за борт, сразу понял, что именно двигало треклятое каноэ. Спустя мгновение передышки, десятки рук не скрываясь, возникли из воды, схватившись за борт. Лодка просев, стала идти ко дну. Я остервенело, без разбору принялся дубасить веслом по тварям, которые в открытую лезли в лодку, с целью потопить оную. Однако старания оказались бесполезны. Мы были одни против десятков, сотен, а может быть и тысяч этих существ. Теперь я понял, чего - или точнее кого - боялась Инея.

Эти нелюди, смердящие твари в оборванных лоскутах, с рыбьими глазами неумолимо прибывали и постепенно всей толпой взгромоздились на лодку, утаскивая ко дну. Мы стали сардинами, плотно запечатанными в железной банке. Напоследок обернулся к Инее. Девушка смотрела взглядом человека, осознавшего, что всё плохое, что должно случиться, случилось, и вряд ли могло быть хуже. Глядя на меня, она словно смотрела в лицо смерти, одними глазами говоря: «Вот если бы не ты, мы остались бы живы…»Я стоял по колено в воде и не пытался отбиваться от многочисленных, тянущихся рук. Кажется, эти твари столько же неумолимы и решительны, сколько тупы и мертвы. Калачик, воя, и по горло барахтаясь в воде, первым сгинул среди оживших трупов, утащивших его с собой. Следом за псом ушла Инея. Она, как и я, окончательно перестала бороться. Я утонул последним. Огромное глазное яблоко, именуемое Солнцем в здешних местах, давно прикрыло веко и укатилось за далёкий горизонт. Лес остался позади, и теперь небольшая группка людей делала огромный крюк, дугой обходя город и шагая по мягкому песку пустыни, проходя мимо заброшенной цивилизации. Жара начинала постепенно спадать, однако для Тео и Агнес это не играло совершенно никакой роли. Они оба были крайне измотаны и чрезвычайно напуганы. Куда их ведут и зачем, приходилось только гадать. Как ни странно, больше всех - и физически и морально - пострадал Тео:- Эй, может, хватит толкать? - в очередной раз получив тычок копьём в изрядно болевший бок, подросток не выдержал и развернулся к одному из своих конвоиров. - От того, что вы нас тут лупите, идти не легче!- Зато вы начинаете идти гораздо быстрей, - оскалив в глумливой усмешке желтоватые клыки, неопрятный, замотанный в тряпье человек не сильно, но ощутимо стукнул подростка кончиком копья по голове. Тео зашатался, а свора по бокам от них истерично захохотала. Это было крайне сложно назвать человеческим хохотом. Скорее лай добивающих свою добычу гиен, пустынных шакалов или иных низших падальщиков. Именно так они и выглядели. Как последние, опустившиеся на самое дно пожиратели мертвечины. Люди с инстинктивными повадками зверей, чудом сохранившие человеческий разум. - Радуйтесь, радуйтесь, пока можете, - Агнес рискнула вступиться за брата. - А вот мы сейчас возьмём и убежим!Её необдуманная реплика вызвала настоящий взрыв оглушающего хохота. Теперь смеялись все, в том числе самые серьёзные и мрачные на вид зверо-люди едва ли не падали с ног от веселья. Даже солнце, почти закатившись, слегка приоткрыло веко и с любопытством выглянуло из-за холма, с целью узнать, в чём дело. Тео, смотря на весельчаков, не смог сдержать ухмылки, но тут, посмотрев на сестру, стёр с лица все эмоции. - Аха-хах! Сейчас сдохну! - сморщив чёрный, измазанный чем-то нос, отдалённо похожий на свиной пятачок, один из конвоиров, чтобы не упасть, опёрся на копьё, при этом продолжая заливисто ржать. - Чёрт, ребята, а вы смешные. Побольше бы таких отлавливать, - утирая слёзы из глаз, поддакнул другой, со странными бурыми пятнами на непомерно вытянутом лице. - А в чём проблема, собственно? - оставив попытку освободиться от верёвок, туго стягивающих руки, возмутился Тео. - Вы нас недооцениваете!- Да нет, мы вам верим, - успокоившись, ответил третий, с медной серьгой в неестественно огромном ухе. - Правда особого толку не будет от вашего побега. - С чего это? - смерив его подозрительным взглядом, спросил Тео. - Да с того, что все дороги этого мира идут к Дисмею. Мы ведём вас по самому короткому пути. В принципе, вы могли бы прийти и сами, но Дисмей не любит ждать, - многозначительно рёк конвоир с кабаньим рылом, да таким тоном, словно этот ответ был исчерпывающим. Тео и Агнес непонимающе переглянулись. Они вдвоём и знать не знали этого Дисмея, ибо слышали о нем впервые. А судя по раболепным интонациям и дерганым движениям местных, здесь он являлся крайне важной персоной. - А кто это, ваш Дисмей?- Наш главный Страх, - со значительной миной ответил один из молчавших до этого зверо-людей. У этого были странные мутные глаза навыкате. Прямо как у болотной жабы. Да и цвета того же, грязно-зелёного. - Ваш Страх? - тут встряла Агнес. Ей, как и Тео, все эти сказки казались сущим бредом. - И ваш тоже, - сказал Пятак. Из-за ближайшего песчаного холма донеслись странные, пугающие звуки. Крики, ор, какой-то визг и отголоски отъявленных матюгальников, которые чаще всего можно было бы услышать где-нибудь в лондонском средневековом порту, а не посреди безлюдной, вечерней пустыни. Зверолюди мгновенно перестали посмеиваться и задорно толкать друг друга в бок. Навострив уши и плотнее сгрудившись вокруг пленников, они устремили настороженные взгляды в сторону источника звука. Тем временем дети, испуганно прижавшись друг другу, тоже всматривались вдаль, одновременно пытаясь выкинуть из голов странные, отрывистые пояснения этих жутких пещерных людей, чей рассказ казался куда страшнее, чем сами рассказчики. - Что это, по-твоему? - спросил Пятак Глазастого. - Кто их знает, - прищурившись, ответил тот. - Шакалы, наверное. С этими тварями лучше не связываться. С этими словами они вновь рассредоточились и, уже в гнетущем молчании, с удвоенной скоростью погнали путников дальше, в обход города. Дети ещё некоторое время прекрасно слышали эти странные крики и ругань, совершенно не похожую на голоса животных, о которых подумали, и которых опасались незадачливые конвоиры. Вскоре визги матерящихся шакалов стихли и пропали окончательно. Глава 7Прежде, чем окончательно скрыться в водной пучине, куда с таким тупым упорством и холодностью затаскивали покойники, инстинктивно задержал дыхание. Прекрасно понимая, насколько это может быть бесполезно, я не оставлял теплящейся надежды на спасение. Секунду спустя свет померк. Теперь перед взором блуждала зеленоватая мутная тьма, колышущаяся, подобно обрывку ветхого тряпья на слабом ветру. Вопреки ожиданиям, мне не удалось столкнуться с тишиной. Ненавязчивые тихие звуки продолжали кружиться вкруг. Сквозь невидимый барьер, создаваемый водой, до сознания долетал слегка приглушённый шёпот и прерывистое бормотание. Создавалось впечатление, что у самого уха кто-то удосужился включить радио на минимальной громкости. Естественно, различить слов не представлялось возможным. Они сливались воедино, во что-то неясное, неразборчивое, как если бы произносились на иностранном языке. Но в том, что это именно слова я не испытывал никаких сомнений. Мертвецы, кружащие вокруг в полупрозрачной водной среде, были у себя дома. Сейчас они встречали непрошеных гостей. Они не стремились напасть. Просто упрямо игнорировали. Я решил воспользоваться тем, что эти твари не пытаются приблизиться, и попытался всплыть на поверхность. Но стоило совершить резкое неосторожное движение, как кто-то находящийся внизу неожиданно дернул за ногу и утащил на несколько метров на глубину, а затем отпустил. Я сдержался и не заорал только потому, что берёг силы и некоторую толику кислорода, которая оставалась в лёгких. Большими от удивления и ужаса глазами посмотрел вниз. Подо мной кружилось и плавало, едва шевеля гнилыми конечностями, какое-то тело. Я даже не смог различить, какого именно оно пола. Неожиданно, труп взглянул на меня - пустые провалы глазниц. Как показалось, смотрел он сердито. Этим взглядом пытался предупредить, чтобы не думал бежать. Я только пожал плечами в ответ. Не беспокойся, дружище, без Инеи нечего делать на поверхности. Лучше сразу уйти на дно бездушным камнем, чтобы со временем стать таким же, как ты. Девушки поблизости не было. Наверняка, она уже вместе с Калачиком отправились на тот свет. Не решаясь медлить, уверенно последовал в примерном направлении её местонахождения. Двигался неуклюже, рывками. Но покойники видя, что я вполне благоразумно спешу на дно, не мешали двигаться к своей цели. Они наоборот, исчезали, растворялись, оседали на дно, как потревоженный чужой ступнёй мутный песок. Вскоре они окончательно превратились в тени. А потом исчезли вовсе, потому что ни одна тень не может самостоятельно прожить на свету, если у неё, конечно, нет своего источника. Дело в том, что я действительно видел свет. Чем быстрее приближался ко дну, тем больше света он источал. Вскоре он стал даже слепить глаза. Я невольно зажмурился, а когда протянул руку, чтобы скорее коснуться дна, рука прошла сквозь воду и оказалась на воздухе. От неожиданности подался вперёд и вынырнул из воды. Открыв глаза, увидел серое пасмурное небо. Всего пять минут назад здесь, очевидно, прошёл сильный дождь или наоборот, только должен был начаться. До меня внезапно дошло, что странное озеро имело двойное дно, другую свою лицевую часть, какую обычно имеет игральная карта. И вместо тьмы на самом дне удалось достичь света на другой его поверхности, проплыв насквозь это чёртово озеро. На берегу - таком же с виду округлом и идеальном, как на другой стороне озера - виднелись далекие, перемигивающиеся всполохами огни. Оттуда долетала ярмарочная музыка, задорное покрикивание, весёлый смех. В общем-то, ничего особо страшного. Но услышав его, я сразу похолодел, несмотря на то, что вода оказалась на удивление тёплой, видимо, за день нагретой солнцем. Теперь настала моя очередь встретиться с собственным страхом лицом к лицу. Тяжело вздохнув, я поспешил своим ходом быстрее добраться до суши. Как и предполагал, это оказался парк аттракционов. Только что он делал посреди пустыни, где таких мероприятий отродясь не водилось? Хотя, это ведь мир страхов. Порой здесь творится цирк и похуже. Как доплыл до берега - не помню. Под конец меня просто выбросило на берег, как кита-самоубийцу. Какое-то время просто лежал, не двигаясь. Приложившись щекой к тёплому песку, который с наступлением вечера начал медленно остывать, несколько минут восстанавливал силы. Погружение на дно и синхронное плавание с покойниками вымотало и физически и душевно. Лёжа на песке, я не мог как следует пошевелить конечностями. Мысли текли вяло и неохотно, будто по принуждению. Однако, вспомнив о пропавшей и возможно мёртвой подруге, через силу заставил себя встать. Поднявшись на четвереньки, едва сдержался, чтобы по привычке не отряхнуться по-собачьи. Со стороны это выглядело бы, по крайней мере, странно, и не хотелось привлекать внимание людей, спокойно расхаживающих вокруг. Я особо не разглядывал их, тем более, что перед глазами всё ещё стояла полупрозрачная, мутная пелена. Поднявшись на ноги и пошатываясь как пьяный, сделал несколько неуверенных шагов в сторону входа в сияющий огнями парк аттракционов. Наверное, со стороны я выглядел так, словно вот-вот грохнусь без сил на землю. И чья-то сердобольная душа поспешила прийти на помощь. Вдруг что-то дотронулось до руки. Мягкое, холодное и осклизлое на ощупь, покрытое какой-то жидкой субстанцией. - С вами всё в порядке? - донёсся высокий детский голосок. Я обернулся в его сторону и с трудом сдержался, чтобы не заорать и с отвращением не выдернуть руку. Да, это определённо был ребёнок. Но какой ребёнок!На вид он оказался не старше Агнес, возможно, чуть младше. Ярко-жёлтая бейсболка на голове, широкие шорты и белая футболка с изображением какого-то мультяшного персонажа были покрыты застарелыми и свежими пятнами крови. Он улыбался широким зловещим оскалом, глазные яблоки выпучены так, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Кости, мышцы, сухожилия оставались на виду. Ребёнок непостижимым образом оказался вывернут наизнанку, но в то же время он совершенно не замечал того, что с ним произошло. У меня даже сложилось впечатление, что подобное происходило с ним по нескольку раз в день. Так безмятежно звучали его интонации, таким простодушным казался его вопрос, адресованный мне. Он вообще не соображал или не чувствовал того, что я видел сейчас перед собой. «И это он меня спрашивает?» - пронеслась мысль. Я натянуто и немного нервно улыбнулся и поспешил высвободить руку из мокрых от крови пальцев. - Всё хорошо, просто голова немного кружится, - дрожащим голосом торопливо заверил его я. Думаю, мне скорее хотелось успокоить самого себя. А пацану уже не о чем было волноваться. - Здесь такое бывает, - растянув кровоточащие скулы пошире, он пару секунд, не мигая, смотрел своими стеклянными неживыми глазами, а потом весело побежал дальше. Я же, брезгливо скривившись и вытерев руку о футболку, пошёл своей дорогой. Войдя на территорию парка, пришлось куда внимательней присмотреться к окружающей обстановке и людям, заполонившим местные аттракционы. Огни, мерцающие витрины местных лавочек, цветастые полосатые шатры, вздымающие свой остроконечный купол в вечернее небо, аттракционы, ярко, со знанием дела покрашенные во все цвета радуги волновали мало. Я шел по одному из проходов между лотками с мороженым, молочными коктейлями и сладкой ватой, издающими целую какофонию мелодичной музыки, при этом стараясь выбирать места почище. Земля под ногами оказалась густо забрызганной пролитыми напитками, блевотиной, свежей кровью и много чем ещё. Естественно, и душок тут был соответствующий. Стараясь хоть как-нибудь оградить нос от резкого тошнотворного запаха, повязал лицо банданой. Проходящие мимо люди никоим образом не реагировали на такой эпатажный вид. Вероятно, у них были свои заботы, причём похуже. Некоторые из посетителей парка выглядели вполне нормально. Однако чем дальше я продвигался к центру, тем сильнее и отвратительнее становился запах, тем реже встречались прилавки с едой и уже более изувеченные попадались люди. Кто-то, как и тот пацан, был жесточайшим образом вывернут наизнанку, у кого-то не доставало конечности, а кто-то вообще нёс подмышкой собственную голову и при этом задорно хохотал и веселился с приятелями. Пару раз я не сдержал своих чувств, которые вместе с давним обедом вырвались наружу. Кое-кто из прохожих бросил в мою сторону сочувственный взгляд. В этом мире я провел всего лишь несколько часов и постепенно начал испытывать подступающее чувство голода. Но после посещения этой кровавой ярмарки, даже не мог смотреть на еду. И всё-таки, мне несказанно повезло. Обычно, когда я попадаю в ситуации, которые никоим образом не способны обернуться ничем хорошим, что-то обнадеживающее всё же случается. В какой-то момент, проходя мимо лотка со сладкой ватой, углядел знакомую рыжую шевелюру. Недолго думая, сию минуту поспешил туда, неосторожно наталкиваясь на случайных прохожих. Инея в задумчивости стояла возле киоска и скучающе уплетала сладкую вату. Завидев друга, она приветливо помахала рукой, подзывая к себе. Калачик, возбуждённо крутящийся поблизости, хрипло гавкнул. Наверняка, тоже был рад встрече. Когда я подошел к Инее, чтобы обнять её покрепче, в ответ получил довольно болезненную звонкую пощёчину. Меня это не столько оскорбило, сколько шокировало - девушка не выглядела злой или раздражённой. Абсолютно ничего не предвещало рукоприкладства. - Эй, за что? - обиженно протянул я, потирая покрасневшее место удара. - За всё хорошее, - мило улыбнувшись, изрекла драчунья. - В частности и за озеро. - Давно ты здесь? - спросил я, идя вдоль ряда бок о бок с девушкой и осматривая достопримечательности. Музыкальный мотивчик лотков с едой, толкотня, шум, небольшая давка и несколько отталкивающий вид других посетителей, нисколько не препятствовали нашему общению. - Да не то чтобы давно, - пожав плечами и отрывая очередной воздушный кусок от сахарной ваты, ответила Инея. Посмотрев вопросительным взглядом, она протянула нанизанное на палочку сахарное облако: - Будешь?Я отрицательно покачал головой. Как я уже говорил раньше, пребывание в этом несовместимом с жизнью месте напрочь перекрыло гнетущее чувство голода. - Как ты можешь есть, когда вокруг тебя творится вот это? - И я обвел взглядом местность в поле нашего зрения. Мимо как раз прошёл весёлый и беззаботный на вид парень, волочивший следом за собой собственные кишки. Меня вновь передернуло, и я отвернулся в сторону. Проследив за моим взглядом, Инея посмотрела на парня и слегка улыбнулась ему. Он в ответ приветливо подмигнул ей. Чёрт, вот теперь она начинает заигрывать с ходячим трупом прямо у меня на глазах! До сих пор мстит за озеро!- Едва попав сюда, поняла, что все чего мы так боялись, совершенно не стоит потраченных нервов, - сказала девушка, выбрасывая обглоданную белую палочку из-под ваты в переполненную урну. - Мы три раза встречались со своими страхами, и они не причинили нам никакого вреда. По большей части здесь наши страхи беспочвенны и безобидны, как, например, боязнь пауков, автокатастрофы и прочее. Здешние страхи как собаки, которые лают, но не кусают. Подозреваю, что они специально запугивают нас, чтобы мы повернули назад и не смогли дойти до конца. Единственный способ совладать с ними - перестать бояться. - Кататься здесь ни на чём не буду, - не смотря на вполне обоснованные, успокаивающие доводы Инеи я не переставал опасаться этого места. Пусть здешние страхи и не способны убить, но не очень прельщало расхаживать по пустыне с отрубленной головой под мышкой. - Будешь, если понадобится, - решительно скрестив руки на груди, Инея тем самым показала, что любые отговорки бесполезны. - Мужик ты или тряпка, в конце-то концов? Итак, какого аттракциона ты боялся больше?- Всех, - поежившись, признался я. - Тогда пойдём к самому страшному. Если честно, думал, что попаду на вокзал. Поездов я всегда боялся не меньше парков развлечений. Эти грохочущие, громоздкие туши из железа и стали, с огромной скоростью проносящиеся мимо, едва ли не снились в ночных кошмарах. Толпа, толкотня, грохотание рельс, оповещающих о приближении змееподобного монстра на тяжеленных колесах, внушали сознанию поистине панический ужас. Но с парками развлечений не было связано какой-то отдельной истории, которая могла бы повлиять на подсознание. Я просто боялся их. Боялся не то, что до дрожи - иной раз меня едва не выворачивало от вида, запахов и звуков этих жутких машин, предназначенных для того, чтобы дарить веселье и радость прочим людям. Мы с Инеей шли вдоль ряда с многочисленными аттракционами, придирчиво выбирая подходящий. А мимо нас скачущей, резвой поступью пробегал хаос, которому не было конца. Никогда не забуду того, что увидел на этой ярмарке, ибо к такому жизнь меня не готовила. О таком парке развлечений мог бы мечтать любой средневековый палач. Здесь было всё, что нужно, если вы хотели покончить с собой или изуродовать себя и своих близких практически до неузнаваемости. После посещения этой ярмарки ужасов, вы вряд ли могли бы посетить другое подобное мероприятие, потому что все свои конечности люди по большей части оставляли здесь. Прямо на земле, на столах, на стульях мирно покоились кровоточащие руки и ноги, забытые их владельцами. И поэтому то, что я видел, запомнилось навсегда. Мы проходили мимо комнат с зеркалами смеха, которые в действительности уродовали людей, из-за чего те становились похожими на свое отражение, которое изменяло и атрофировало черты просто до неузнаваемости. Мы видели тир, где мишенью становились люди и выигравший мог в качестве трофея взять любую часть тела жертвы, которая, конечно, уже не возражала. Мы обозревали американские горки, которые прямо на глазах у всего парка выворачивали наизнанку любителей острых ощущений. Не многие из них после поездки оставались живы. Среди этой сатанинской ярмарки боли был и тоннель любви с препятствиями, где можно было лишиться как руки, так и головы. «Может, прокатимся разок?» - толкнув в бок, подшутила Инея. Но я ещё хотел остаться целым и невредимым, поэтому ответил вежливым отказом. Мы пошли дальше, и нам на глаза попалось чёртово колесо, которое могло воспламеняться в определённый момент и от людей, сидящих в кабинках, оставались одни угольки. И вот, когда мы проходили мимо зверинца, где животных можно было кормить собой и водяных горок, где в конце, вместо фоток, добрые служащие отрубали посетителю голову, (если оный, конечно доживал до того момента), то увидели вполне подходящий аттракцион. Он оказался именно тем, что мы искали, и именовался многообещающим названием «Комната страха», расположенный между двумя другими помещениями. В одном из них на данный момент проходило необыкновенное по своей природе шоу уродов, где в калек превращали именно зрителей, причём за их же деньги. Другое помещение представляло собой просторный гулкий ангар, где проводились шуточные гонки на маленьких ярких машинках. Однако здесь, невзирая на миниатюрность и маломощность этих детских машинок, задавить кого-нибудь было вполне реально. Желая покинуть это адово место как можно скорее, я первым вошёл в выбранную нами комнату страха. Следом прошествовала Инея, тащившая за ошейник упирающегося и скулящего Калачика. Нам удалось проскользнуть внутрь через чёрный вход, замаскированный надписью «Опасно. Высокое напряжение». Мы оказались в полутёмной комнате, едва освещённой голубоватым свечением ламп, расположенных под самым потолком. Окружающая полутьма, близкий шорох и отдалённые шаги действовали угнетающе. Исходя из логики этого места, любой попавшийся монстр вполне мог оказаться реальным. Однако пока мы шли, ничего особо опасного не попадалось. Пару раз замечали полуразмытые силуэты привидений, вышагивающих с места на место в тупике какого-нибудь коридора. Едва завидев их, мы моментально сворачивали в другой проход, чтобы не наживать бо́льших проблем на свои головы. - Как ты себя чувствуешь? - через некоторое время заботливо осведомилась Инея. - Примерно так же, как ты чувствовала себя в лодке, - поежившись, заверил я. - А со стороны и не скажешь. Держишься молодцом. - Не хочу показаться тряпкой в твоих глазах- Похвально, - я едва мог различить её лицо при столь плохом свете, но по интонации смог заключить, что она улыбалась. - Но с другой стороны всё не так плохо, ведь так?- Ещё не вечер, дорогая моя, - прошептал я, осторожно заглядывая за угол. В этом месте никогда не знаешь, что скрывает очередной поворот. Толи я был прав, то ли просто накаркал, но не успели мы завернуть за угол, как из дальнего конца коридора на встречу вывернула тёмная, громоздкая тень. Я не мог с полной ясностью различить её черты, но мог бы поклясться, что у неё определённо имелись рога. Вмиг прервав разговор, мы испуганно застыли на месте, стараясь не шевелиться и не дышать. Но было поздно. Существо заметило посторонних. Медленно повернувшись, оно гулко зацокало копытами, направляясь в нашу сторону. Вскрикнув от испуга и неожиданности, Инея поспешно спряталась у меня за спиной. Калачик принялся метаться из стороны в сторону, повизгивать и остервенело грызть поводок, к которому девушка вновь привязала его для подстраховки. Однако внешне я был абсолютно спокоен и ни на шаг не сдвинулся с места. Решительно и даже с вызовом взирал на тварь, приближающуюся с яростным рычанием. - Может всё-таки побежим пока нас не сожрали? - робко и неуверенно предложила Инея. - А не ты ли двадцать минут назад говорила, что в этом мире бесполезно бегать от собственных страхов? - обернувшись через плечо, одарил её вопросительным взглядом. - Мы должны перебороть их, ведь так?Некоторое время девушка стояла на месте, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Но потом взгляд её прояснился, и место страха заняла отчаянная уверенность. Она коротко кивнула, и мы вместе двинулись вперёд. Взявшись за руки, безропотно пошли навстречу рогатому монстру. Монстр, бросившийся из-за угла, не принёс ничего кроме бесполезной болтовни. Ещё он так же галантно вызвался проводить к выходу из лабиринта. Поэтому хоть какая-то польза от него была. Как я выяснил позже, нам повезло повстречать Майтавра - косматого, огромного, отталкивающего с виду человека-буйвола. Вероятно, дальнего родственника Минотавра. Однако, несмотря на его импозантный вид, собеседником он оказался вполне неплохим. - Как ты вообще сюда попал? - спросила его Инея, когда наш спор о том, что лучше - мороженое или сладкая вата - подошёл к завершению. - Это было давно и неправда. Я здесь так долго, что помню всё очень смутно, - прогудел в ответ монстр. Мне показалось, что он просто хотел отвертеться. Честно признаться, Инея так и норовила засыпать его вопросами каждую свободную минуту. По нему было заметно, что он порядком подустал, но девушку это не останавливало.

- А этот… как его, - Инея на несколько минут задумалась, вспоминая нужное слово, - Дасмей? Он вообще кто?- Дисмей, - поправил монстр. - Он повелитель этого места. - Так получается, всё, что мы здесь пережили - это его проделки?- Он заправляет здесь абсолютно всем. Начиная от событий и заканчивая погодой. - Тут Майтавр слегка наклонился и понизил голос до шёпота. Хотя при этом мы прекрасно слышали его, даже не прислушиваясь: - Говорят, что и солнце не смеет садиться без его приказа. Мы с Инеей многозначительно переглянулись. С другой стороны, кто знает, что именно в этом мире заставляет светила появляться на небе? Это вполне под силу и обыкновенным законам природы и человекоподобному, дьявольскому богу. - Теперь вам надо пройти в эту дверь, - тем временем Майтавр провёл нас по очередному коридору и указал на дальний конец прохода, где белым прямоугольником обозначался выход из лабиринта. Я слегка удивился. По сравнению с тем, что нам пришлось пережить, этот лабиринт оказался просто лёгкой прогулкой. - Вы сейчас находитесь в подвале замка Дисмея. Этот лабиринт проходит глубоко под землёй и тянется на многие километры. Кроме вас, отсюда ещё никто не выходил. По большей части, благодаря моим стараниям, - оскалив желтоватые клыки, прихвастнул монстр. - Вы сможете выйти в тронный зал через эту дверь. Удачи. Распрощавшись с добродушным монстром, мы двинулись к выходу из подземелья. Зеленоватый слабый свет тронного зала едва не ослепил нас. После подземной тьмы бесконечного лабиринта, приглушённый свет замка до боли резал глаза. Тронный зал демонического бога мира страхов не представлял из себя ничего помпезного. К примеру, если попытаться сравнить его с залами во дворцах людей, о которых я имел некоторое представление, тронный зал Дисмея напоминал обыкновенную громадных размеров пещеру. Неровные сталагмиты зеленоватых колонн, покрытых узором из светящихся мхов, зеркальный пол, похожий на поверхность скованного льдом озера (как раз такого, в каком мы не так давно тонули). Потолка и стен не видно, так как они полностью утопают во мраке. Создавалось впечатление, что у этого помещения и не было никогда ни стен, ни потолков. Только четыре колонны, поддерживающие мрак, ледяной пол и массивный каменный трон, расположенный в самом центре помещения. Мы прошли пару шагов в направлении центра зала, робко огляделись, пытаясь отыскать хозяина замка. Когда я обернулся в поисках выхода, то с некоторым опасением отметил, что выход из лабиринта исчез. Пути назад не было. Не стал говорить об этом Инее, которая и без того не выглядела смелой. Ещё издалека заметил, что трон пустует. Подойдя ближе, внимательно осмотрел его. Раз этот Дисмей есть воплощение страха, то может быть он невидим?Дождавшись, пока гулкие отзвуки шагов немного утихнут, я попробовал обратиться к пустующему трону:- Эм… Дисмей, если Вы здесь, отзовитесь. Слова эхом разлетелись в тёмном сухом пространстве исполинской пещеры. Но должного результата это не принесло. - Бесполезно. Его здесь нет, - скептически оглядевшись вокруг, высказала очевидное Инея. - И непонятно, как скоро он вернётся. Попробуем вызвать его с помощью пентаграммы? Он ведь демон. - Ты скорее вызовешь Сатану, чем Дисмея, - усмехнувшись, ответил я. - Думаю, нам стоит этим воспользоваться и поискать детей. - Если они ещё живы, конечно, - Инея устало опустилась на трон и задумчиво подпёрла кулаком щёку, - и этот психопат не убил их. - Милочка, не уступишь ли место старому психопату? - неожиданно донёслось за спиной.