Наступили выходные и мы снова отправились к озеруСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Пятница, вечер. Позади трудная рабочая неделя…Едем с другом, разговариваем. Солнце уходит на закат, небо становится разноцветным. - О, смотри, два солнца, - замечаю я и достаю фотоаппарат. - Остановить? - спрашивает Ник. - Не, я из окна сфотографирую, на ходу, - отвечаю я и делаю несколько кадров. Доехали быстро, по лесу прокрались без трудностей. Никаких других отдыхающих в этот вечер мы не встретили. Народ, в основном, тусуется у въезда, поближе к дороге, вглубь леса желающих забраться нет. Вот и наша поляна. Поставили палатку, Ник высыпал у зарослей камыша рис. - Мне ещё в городе сказали, что надо крупу, - пояснил он. Надо, так надо, кто спорит. Потом он пошёл угощать муравьёв сахаром и манной крупой, я отправилась в лес. Поздороваться и дров присмотреть. Дрова лежали сразу у входа в лес. Ровные такие, примерно одной длины, березовые поленья. Я взяла парочку, набрала хвороста, пошла обратно. - Берите сразу все необходимое для костра, - услышала я. – Не стоит сегодня ночью уходить с поляны. Передала услышанное Нику. Он сходил сам, натаскал готовых дров, развел костер. - Я приглашаю всех к огню! – крикнул он во весь голос несколько раз, когда дрова разгорелись. – Угощения всем хватит!Мы сидели у костра и разговаривали. - Знаешь, - сказал Ник, - я хочу видеть всех тех, кто приходит, слышать и понимать, что они говорят. - Ты и так их видишь и слышишь, - ответила я Нику. - Нет, я хочу их видеть не боковым зрением и слышать не из разряда: «Я это сам подумал или мне показалось». Хочу слышать и видеть чётко, ясно и понимать, что это они со мной разговаривают. Они – Хранители места. Хранители озера, Хранители леса. - Будьте осторожнее в своих желаниях, - ответила я Нику. - Да ладно, - махнул он рукой, - меня трудно испугать, я столько всего видел в своей жизни, что могут не прятаться и показываться во всей красе. - Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая, - услышала я голос. - О, мне опять стихи читают. Вечер поэзии продолжается, - сказала я другу. - Хорошо тебе, - вздохнул он. - Я ничего не слышу. - Он точно выдержит? – спросил меня голос. – У многих тех, кто может показаться, внешность далека от привлекательной, по вашему мнению. - Выдержит, - уверенно ответила я. – Да и я справлюсь. Думаю, что я тоже не испугаюсь. Тишина в ответ. Ночь подкралась как-то незаметно, и на поляне стало вдруг очень темно. Ник подбросил дров в костер и направился к зарослям камыша, высыпать остатки риса. Вдруг поворачивается ко мне и на лице его изумление. - Наааат, я сейчас видел лицо. Просто лицо, представляешь? Одно лицо, в несколько сантиметров от земли и оно огромное! Одно лицо ростом с меня и больше ничего. - Ты же сам просил, - развела руками я, - ты хотел видеть, тебе показались. Ник присел на бревно, которое ещё с прошлой поездки служит нам скамейкой, я сходила к машине, вытащила свой рюкзак и отключила телефон. Возвращаюсь обратно, а друг стоит у костра и принюхивается. - Ты чего? – спрашиваю я. - Пахнет сильно духами. Такими, старыми очень, сейчас таких не делают. - Я не пользуюсь парфюмерией, у меня аллергия. - Я знаю, - отвечает Ник и тут поднимает на меня круглые глаза, - она здесь. Её зовут Анна. Это её духи. - Спроси, зачем она пришла, - сказала я. - Не отвечает. Просто пришла, посмотреть. Нат, я давно не чувствую запахи, особенно, если они едва уловимы. А тут… Эти духи не такие, как сейчас. Сейчас барышни используют агрессивные, пробивающие, оставляющие тяжёлый шлейф. А эти с лёгким цветочным ароматом, ненавязчивые и такие, если хоть раз почувствуешь, точно не забудешь. Ушла Анна. Сказала, просто посмотреть приходила, кто к костру звал. Мы сидели в тишине, молчали. Я закрыла глаза, пытаясь разложить едва уловимые звуки на составляющие. Вот слышно, как на другом берегу, на базе отдыха что-то кричат и доносятся хлопки взлетающих в небо салютов. Вот кричит чайка с острова на озере. Это шелестит листва берёзы, аэ то кто-то идет по воде. Кто идёт по воде?Я открыла глаза. Ник стоял спиной ко мне, лицом к озеру. - Нат, - тихо сказал он. – Они пришли, и я их всех вижу. Они сидят вокруг костра плечом к плечу. Мужчин больше, чем женщин. - Во что они одеты, - спрашиваю я его. - Шкура, мех, кожа. Они очень давно здесь. Круг большой. - Я слышу, мне говорят: «Мы принимаем вас в свой круг», - ответила я. - Передо мной мужчина, - продолжал Ник. – На мужчине одежда, которая напоминает длинную накидку с капюшоном, который закрывает лицо. Я не вижу его лица. За ним женщина, - Ник поднёс палец к губам, - она говорит: «Тссс, тшшш». Этот, который в капюшоне сердится. Пятница, вечер. Позади трудная рабочая неделя…Едем с другом, разговариваем. Солнце уходит на закат, небо становится разноцветным. - О, смотри, два солнца, - замечаю я и достаю фотоаппарат. - Остановить? - спрашивает Ник. - Не, я из окна сфотографирую, на ходу, - отвечаю я и делаю несколько кадров. Доехали быстро, по лесу прокрались без трудностей. Никаких других отдыхающих в этот вечер мы не встретили. Народ, в основном, тусуется у въезда, поближе к дороге, вглубь леса желающих забраться нет. Вот и наша поляна. Поставили палатку, Ник высыпал у зарослей камыша рис. - Мне ещё в городе сказали, что надо крупу, - пояснил он. Надо, так надо, кто спорит. Потом он пошёл угощать муравьёв сахаром и манной крупой, я отправилась в лес. Поздороваться и дров присмотреть. Дрова лежали сразу у входа в лес. Ровные такие, примерно одной длины, березовые поленья. Я взяла парочку, набрала хвороста, пошла обратно. - Берите сразу все необходимое для костра, - услышала я. – Не стоит сегодня ночью уходить с поляны. Передала услышанное Нику. Он сходил сам, натаскал готовых дров, развел костер. - Я приглашаю всех к огню! – крикнул он во весь голос несколько раз, когда дрова разгорелись. – Угощения всем хватит!Мы сидели у костра и разговаривали. - Знаешь, - сказал Ник, - я хочу видеть всех тех, кто приходит, слышать и понимать, что они говорят. - Ты и так их видишь и слышишь, - ответила я Нику. - Нет, я хочу их видеть не боковым зрением и слышать не из разряда: «Я это сам подумал или мне показалось». Хочу слышать и видеть чётко, ясно и понимать, что это они со мной разговаривают. Они – Хранители места. Хранители озера, Хранители леса. - Будьте осторожнее в своих желаниях, - ответила я Нику. - Да ладно, - махнул он рукой, - меня трудно испугать, я столько всего видел в своей жизни, что могут не прятаться и показываться во всей красе. - Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая, - услышала я голос. - О, мне опять стихи читают. Вечер поэзии продолжается, - сказала я другу. - Хорошо тебе, - вздохнул он. - Я ничего не слышу. - Он точно выдержит? – спросил меня голос. – У многих тех, кто может показаться, внешность далека от привлекательной, по вашему мнению. - Выдержит, - уверенно ответила я. – Да и я справлюсь. Думаю, что я тоже не испугаюсь. Тишина в ответ. Ночь подкралась как-то незаметно, и на поляне стало вдруг очень темно. Ник подбросил дров в костер и направился к зарослям камыша, высыпать остатки риса. Вдруг поворачивается ко мне и на лице его изумление. - Наааат, я сейчас видел лицо. Просто лицо, представляешь? Одно лицо, в несколько сантиметров от земли и оно огромное! Одно лицо ростом с меня и больше ничего. - Ты же сам просил, - развела руками я, - ты хотел видеть, тебе показались. Ник присел на бревно, которое ещё с прошлой поездки служит нам скамейкой, я сходила к машине, вытащила свой рюкзак и отключила телефон. Возвращаюсь обратно, а друг стоит у костра и принюхивается. - Ты чего? – спрашиваю я. - Пахнет сильно духами. Такими, старыми очень, сейчас таких не делают. - Я не пользуюсь парфюмерией, у меня аллергия. - Я знаю, - отвечает Ник и тут поднимает на меня круглые глаза, - она здесь. Её зовут Анна. Это её духи. - Спроси, зачем она пришла, - сказала я. - Не отвечает. Просто пришла, посмотреть. Нат, я давно не чувствую запахи, особенно, если они едва уловимы. А тут… Эти духи не такие, как сейчас. Сейчас барышни используют агрессивные, пробивающие, оставляющие тяжёлый шлейф. А эти с лёгким цветочным ароматом, ненавязчивые и такие, если хоть раз почувствуешь, точно не забудешь. Ушла Анна. Сказала, просто посмотреть приходила, кто к костру звал. Мы сидели в тишине, молчали. Я закрыла глаза, пытаясь разложить едва уловимые звуки на составляющие. Вот слышно, как на другом берегу, на базе отдыха что-то кричат и доносятся хлопки взлетающих в небо салютов. Вот кричит чайка с острова на озере. Это шелестит листва берёзы, аэ то кто-то идет по воде. Кто идёт по воде?Я открыла глаза. Ник стоял спиной ко мне, лицом к озеру. - Нат, - тихо сказал он. – Они пришли, и я их всех вижу. Они сидят вокруг костра плечом к плечу. Мужчин больше, чем женщин. - Во что они одеты, - спрашиваю я его. - Шкура, мех, кожа. Они очень давно здесь. Круг большой. - Я слышу, мне говорят: «Мы принимаем вас в свой круг», - ответила я. - Передо мной мужчина, - продолжал Ник. – На мужчине одежда, которая напоминает длинную накидку с капюшоном, который закрывает лицо. Я не вижу его лица. За ним женщина, - Ник поднёс палец к губам, - она говорит: «Тссс, тшшш». Этот, который в капюшоне сердится.

- Почему он сердится? – спросила я. - Говорит, на что людям речь, зачем людям слова, если они с первого раза не понимают. ОН привык говорить один раз. Те, кто сидит у костра, его слышат с первого раза и выполняют всё, что он говорит. Беспрекословно. Но я его только сейчас услышал. - Что он ещё говорит? – спросила я. - Он говорит, что раньше здесь не было озера. Здесь были горы. А там, где перешеек, куда мы с тобой плаваем, обрыв. Озеро было на дне этого обрыва. Здесь были люди. Ещё люди подходят с той стороны! – Ник указал в сторону другого озера. – Эти другие. Они не подойдут к костру им нельзя. Их не пустят те, кто уже сидит у костра. Они пришли просто посмотреть. - А женщина, она кто? – спросила я Ника. Он какое-то время молчал. - Не понимаю, - произнёс он. - Жена? – спросила я. - Нет. - Соратница?- Нет. - Шаманка? Жрица? Ведунья?- Нет, - помолчал Ник снова и ответил, - он говорит, что она часть него. Она сейчас молчит и стоит чётко за его спиной. И тут Ник выставил вперёд руки и повернул ладони вверх. - Нат, он дал мне кинжал. - Я вижу. Кованый кинжал был в ножах, сантиметров 50 длиной вместе в рукояткой. Обоюдоострый, с уплотнением лезвия к середине по всей длине. Рукоять обмотана кожаным тонким шнурком внахлест. - Он сказал, что я сам пойму, для чего мне кинжал, - сказал Ник. - Что он ещё говорит?- Он говорит, что алкоголь, это зло. Сожалеет, что алкоголь пришёл в их мир. Тем, кто сидит у костра, алкоголь нравится, но они им не злоупотребляют. А этот главный, говорит, что алкоголь мешает человеку. Я встала за плечом Ника. Я услышала эту инструкцию и выполнила её. Ник выдохнул и пришёл в себя. Мы сели на бревно у костра. Молчали. - Это не шизофрения, - сказал Ник. - Ты чего это? – спросила я. - Это он сказал, - Ник указал рукой в сторону озера. - Ну, раз он сказал, значит, не шизофрения. Я отползла «до кустиков». Обычно нисколько не страшно идти в темноту, подальше от поляны. В этот раз я не смогла пересечь дорогу и отойти от поляны. Было ощущение, что всё место нашей стоянки укрыто плотным куполом, и покидать его пределы нельзя. Будто те, кто пришли с озера, ограничили наше взаимодействие с теми, кто в лесу. Странно, никогда не задумывалась, дружат ли меду собой озерные духи с лесными. Хотя, может быть, нас прикрывали не от духов, а от кого-то другого. Я резко захотела спать. Глаза закрывались, и тело входило в спящий режим со скоростью света. Я завалилась в палатку и моментально вырубилась. Следом за мной в палатку заполз Ник. Кто-то ходил вокруг, кто-то шлёпал по озеру, кричала какая-то птица…А ещё кто-то долго и нудно говорил. Я не разбирала слов, но судя по речитативу, мне всё ещё читали стихи. Какие же они начитанные. Никогда не думала, что Хранители леса являются такими любителями классики…Утро началось с того, что я дико захотела кофе. Открыла глаза, выползла из палатки. Дрова в костре всё ещё были красными и тлели. Сходила в лес, принесла хвороста, поставила на огонь ковшик. Что может быть лучше свежесвареного ароматного кофе с прикусом костра?- Нат, у нас есть мясо? – из палатки выполз Ник. – Я такой голодный, будто не ел несколько дней. - Теперь ты понимаешь, почему после приёма информации и «работы» с духами, я требую еды. Быка бы съел, если бы дали.