Надежда не умирает…Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Ранним утром 13 октября 1997 г. жительница небольшого американского городка Лоренсвилль (Lawrenceville), штат Иллинойс, Джули Ри (Julie Rea) постучалась в дом соседей. Когда ей открыли, Джули с криком и плачем попросила вызвать полицию - по её словам только что неизвестный грабитель вломился к ней в дом и похитил сына. Для маленького провинциального городка с числом жителей менее 5 тыс. человек заявление это звучало шокирующе, а принимая во внимание время, так и вовсе фантастично. Поражённые соседи, разумеется, вызвали полицию. Первым на место происшествия в 04:30 прибыл помощник шерифа Йорк. Обойдя дом, явившийся местом происшествия, он обнаружил в задней двери выбитое стекло; сама дверь была приоткрыта, в доме горел свет. Продвигаясь по дому, помощник шерифа проник в коридор и из него - в холл, на полу которого увидел окровавленный нож. Заглянув в ближайшую дверь, Йорк обнаружил тело мальчика, лежавшего на полу между стеной и кроватью. Ребёнок был ещё жив, помощник шерифа затребовал по радиостанции карету «неотложной помощи» и попытался зажать рану на шее полотенцем - она показалась ему наиболее опасной. Впрочем, попытка поддержать жизнь ребёнка, успехом не увенчалась - через несколько минут мальчик умер на руках помощника шерифа. В течение часа к дому Джули Ри съехались представители всех правоохранительных подразделений округа Лоуренс. Начался тщательный осмотр места преступления криминалистами и следователями отдела тяжких преступлений против личности, мать погибшего была увезена в больницу, где ей оказали первую помощь. Как оказалось, Джули имела телесные повреждения и нуждалась во врачебном наблюдении. Ещё до отъезда в больницу, она успела вкратце рассказать о событиях ночи с 12 на 13 октября. Случившееся, в её изложении, выглядело следующим образом: она легла спать около полуночи, убедившись предварительно в том, что её 10-летний сын Джоэл Киркпатрик (Joel Kirkpatrick) уснул в своей комнате. Около 04:00 Джули была разбужена криком, который исходил из спальни сына, как ей показалось, кричал Джоэл. Джули выскочила в холл и подбежала к комнате сына, но дверь неожиданно распахнулась и навстречу ей шагнул мужчина, которого хозяйка дома прежде не видела. Завязалась борьба, в ходе которой Джули оказалась сбита с ног; стремясь задержать незнакомца, женщина вцепилась обеими руками в его ногу. Несмотря на это, незнакомец сумел преодолеть коридор, волоком протащив женщину по уложенной на полу ковровой дорожке. Во время этого движения он пару раз останавливался и обрушивал на голову Джули удары руками. Двигаясь таким образом он преодолел коридор, попал в гараж и попытался открыть заднюю дверь. Это ему не удалось - дверь была заперта. Тогда незнакомец разбил стекло ударом локтя и, высунув руку на улицу, сумел отжать дверь. Всё это время Джули буквально висела на его ноге, пытаясь ударить или укусить противника. Отворив дверь, неизвестный мужчина вышел на лужайку, находившуюся позади дома Джули, и протащил хозяйку дома ещё некоторое расстояние по траве. Наконец, ему надоела эта возня и он принялся избивать Джули. После одного из особенно сильных ударов она отпустила ногу и как будто бы на миг потеряла сознание. Впрочем, через секунду зрение к ней вернулось и женщина смогла рассмотреть, как незнакомец, отбежав на десяток метров, остановился на краю газона и принялся озираться. Джули хорошо рассмотрела его профиль и была готова помочь составить композиционный портрет. По общему впечатлению, полученному во время борьбы, нападавший был худощавым, поджарым, спортивным молодым человеком ростом около 170 см. Учитывая полиморфное телосложение, вес преступника вряд ли превышал 70 кг. , а скорее, был даже несколько меньше. Это был белый молодой мужчина, имевший тёмно-каштановые волосы, его возраст Джули определила в 25 лет, хотя особо подчеркнула, что это мог быть, возможно, подросток. Неизвестный был одет в спортивный костюм из шуршащей водоотталкивающей ткани вроде нейлона, шёлка или лавсана, возможно, имевшей несколько слоёв. Цвет костюма потерпевшая не смогла назвать точно - он был тёмным, возможно, синим или коричневым. Джули хорошо запомнила, что штаны были с большими накладными карманами по бокам. Хотя у куртки имелся капюшон, мужчина его на голову не набрасывал. Хотя на первый взгляд история выглядела как тривиальное ограбление, переросшее в убийство, некоторые моменты сразу приковали внимание детективов. Прежде всего, собственно ограбления не произошло - ничего из дома не было украдено, по крайней мере, на первый взгляд. Более того, не было даже видимости того, будто кто-то копался в вещах с целью их осмотра, открывал шкафы и т. п. Помимо этого, непонятно было, как таинственный грабитель проник в дом - следов взлома или использования отмычек не было обнаружено ни в первый день, ни в последующем, когда замки были сняты и осмотрены в условиях криминалистической лаборатории. Газон на заднем дворе не имел следов борьбы - трава не была примята, выпавшая роса выглядела нетронутой. Ранним утром 13 октября 1997 г. жительница небольшого американского городка Лоренсвилль (Lawrenceville), штат Иллинойс, Джули Ри (Julie Rea) постучалась в дом соседей. Когда ей открыли, Джули с криком и плачем попросила вызвать полицию - по её словам только что неизвестный грабитель вломился к ней в дом и похитил сына. Для маленького провинциального городка с числом жителей менее 5 тыс. человек заявление это звучало шокирующе, а принимая во внимание время, так и вовсе фантастично. Поражённые соседи, разумеется, вызвали полицию. Первым на место происшествия в 04:30 прибыл помощник шерифа Йорк. Обойдя дом, явившийся местом происшествия, он обнаружил в задней двери выбитое стекло; сама дверь была приоткрыта, в доме горел свет. Продвигаясь по дому, помощник шерифа проник в коридор и из него - в холл, на полу которого увидел окровавленный нож. Заглянув в ближайшую дверь, Йорк обнаружил тело мальчика, лежавшего на полу между стеной и кроватью. Ребёнок был ещё жив, помощник шерифа затребовал по радиостанции карету «неотложной помощи» и попытался зажать рану на шее полотенцем - она показалась ему наиболее опасной. Впрочем, попытка поддержать жизнь ребёнка, успехом не увенчалась - через несколько минут мальчик умер на руках помощника шерифа. В течение часа к дому Джули Ри съехались представители всех правоохранительных подразделений округа Лоуренс. Начался тщательный осмотр места преступления криминалистами и следователями отдела тяжких преступлений против личности, мать погибшего была увезена в больницу, где ей оказали первую помощь. Как оказалось, Джули имела телесные повреждения и нуждалась во врачебном наблюдении. Ещё до отъезда в больницу, она успела вкратце рассказать о событиях ночи с 12 на 13 октября. Случившееся, в её изложении, выглядело следующим образом: она легла спать около полуночи, убедившись предварительно в том, что её 10-летний сын Джоэл Киркпатрик (Joel Kirkpatrick) уснул в своей комнате. Около 04:00 Джули была разбужена криком, который исходил из спальни сына, как ей показалось, кричал Джоэл. Джули выскочила в холл и подбежала к комнате сына, но дверь неожиданно распахнулась и навстречу ей шагнул мужчина, которого хозяйка дома прежде не видела. Завязалась борьба, в ходе которой Джули оказалась сбита с ног; стремясь задержать незнакомца, женщина вцепилась обеими руками в его ногу. Несмотря на это, незнакомец сумел преодолеть коридор, волоком протащив женщину по уложенной на полу ковровой дорожке. Во время этого движения он пару раз останавливался и обрушивал на голову Джули удары руками. Двигаясь таким образом он преодолел коридор, попал в гараж и попытался открыть заднюю дверь. Это ему не удалось - дверь была заперта. Тогда незнакомец разбил стекло ударом локтя и, высунув руку на улицу, сумел отжать дверь. Всё это время Джули буквально висела на его ноге, пытаясь ударить или укусить противника. Отворив дверь, неизвестный мужчина вышел на лужайку, находившуюся позади дома Джули, и протащил хозяйку дома ещё некоторое расстояние по траве. Наконец, ему надоела эта возня и он принялся избивать Джули. После одного из особенно сильных ударов она отпустила ногу и как будто бы на миг потеряла сознание. Впрочем, через секунду зрение к ней вернулось и женщина смогла рассмотреть, как незнакомец, отбежав на десяток метров, остановился на краю газона и принялся озираться. Джули хорошо рассмотрела его профиль и была готова помочь составить композиционный портрет. По общему впечатлению, полученному во время борьбы, нападавший был худощавым, поджарым, спортивным молодым человеком ростом около 170 см. Учитывая полиморфное телосложение, вес преступника вряд ли превышал 70 кг. , а скорее, был даже несколько меньше. Это был белый молодой мужчина, имевший тёмно-каштановые волосы, его возраст Джули определила в 25 лет, хотя особо подчеркнула, что это мог быть, возможно, подросток. Неизвестный был одет в спортивный костюм из шуршащей водоотталкивающей ткани вроде нейлона, шёлка или лавсана, возможно, имевшей несколько слоёв. Цвет костюма потерпевшая не смогла назвать точно - он был тёмным, возможно, синим или коричневым. Джули хорошо запомнила, что штаны были с большими накладными карманами по бокам. Хотя у куртки имелся капюшон, мужчина его на голову не набрасывал. Хотя на первый взгляд история выглядела как тривиальное ограбление, переросшее в убийство, некоторые моменты сразу приковали внимание детективов. Прежде всего, собственно ограбления не произошло - ничего из дома не было украдено, по крайней мере, на первый взгляд. Более того, не было даже видимости того, будто кто-то копался в вещах с целью их осмотра, открывал шкафы и т. п. Помимо этого, непонятно было, как таинственный грабитель проник в дом - следов взлома или использования отмычек не было обнаружено ни в первый день, ни в последующем, когда замки были сняты и осмотрены в условиях криминалистической лаборатории. Газон на заднем дворе не имел следов борьбы - трава не была примята, выпавшая роса выглядела нетронутой. Трудно было понять, для чего грабитель выбивал стекло задней двери, находясь в доме - обычно стекло выбивается для того, чтобы находящийся на улице человек получил доступ к стопору замка на внутренней стороне и мог его снять. Но если человек уже находится в доме, он и без того имеет к нему доступ. Т. о. выбивание стекла представлялось совершенно бессмысленным действием. Помимо этих несуразностей, внимание детективов привлекло и поведение Джули Ри, хотя случилось это не сразу, а по прошествии некоторого времени. Во-первых, сотрудники службы шерифа, прибывшие к дому Джулии первыми, вспомнили, что женщина говорила о «грабителе в маске». Между тем, в своём рассказе детективам, буквально через 20 минут, она о маске не упоминала и её рассказ можно было понять так, что лицо нападавшего не было закрыто. Более того, Джули рассмотрела его лицо настолько хорошо, что сообщила детали портрета и впоследствии помогла художнику нарисовать преступника (разумеется, без маски). Если нападавший потерял маску в процессе борьбы, то Джули об этом ничего не сказала. Да и не нашли в доме никакой маски или предмета, который мог бы быть использован вместо неё. Во-вторых, Джули перед отъездом в больницу неожиданно поинтересовалась, был ли найден нож? Её рассказ не содержал никаких упоминаний о ноже, а помощник шерифа Йорк не сообщал матери о том, что её сын был зарезан. Джули Ри вообще не знала о том, что мёртвый Джоэл находился в доме - женщине сообщили об этом лишь в больнице. И с этим был связан третий любопытный момент: было непонятно, почему Джули вообще решила, будто сын её похищен и находится вне дома? Ведь по её собственному утверждению, она в спальню мальчика не заходила и подверглась нападению перед дверью в эту комнату. Но эти все моменты, повторим, сошлись воедино позже, когда следствие приступило к поэтапному анализу собранных материалов и реконструкции событий на месте преступления. Ранним же утром 13 октября проводилось исследование обстановки в доме с целью обнаружения значимых следов и улик. Что же показали первые часы расследования?Как уже упоминалось, дверные запоры, сами двери и окна дома Джули Ри не имели следов взлома. Стекло задней двери (в гараже) было разбито ударом изнутри. На осколке стекла была обнаружена капля крови. Забегая вперёд, сразу отметим, что кровь эта принадлежала погибшему Джоэлу Киркпатрику и, соответственно, не несла информации о личности напавшего человека. Нападение на мальчика началось в момент, когда тот находился в своей кровати. Первые удары ножом были нанесены сквозь одеяло. Затем одеяло было отброшено и мальчик, вместе с нападавшим, скатился на пол, попав в своеобразный «карман» между стеной и кроватью шириной около 0, 9 м. Поверхностный осмотр трупа показал, что на предплечьях и запястьях обеих рук погибшего имеются неглубокие порезы, которые могут быть квалифицированы как «защитные» раны, т. е. их происхождение может быть объяснено попыткой активной защиты Джоэла. Тот факт, что 10-летний мальчик не был стремительно зарезан во сне, а оказал активное сопротивление и смог даже откатиться из своей кровати на пол, наводил на предположение, что нападавший не имел над ребёнком подавляющего превосходства в физической силе и массе тела. В холле, на ковровом покрытии рядом с дверью в спальню мальчика, был обнаружен нож со следами крови. Последующий лабораторный анализ показал идентичность крови на ноже крови погибшего Джоэла Киркпатрика. Исследование ран на теле жертвы подтвердило предположение, что именно этот нож явился орудием убийства. Нож принадлежал Джули Ри и обычно хранился на кухне, в которую можно было пройти из холла. Изучение «дорожки отхода», т. е. того пути, который должен был преодолеть преступник после убийства мальчика, показало, что ковровое покрытие в коридоре сдвинуто и имеет две складки, что соответствует cообщению о волочении тела Джули Ри. Однако, в целом обстановка в коридоре сохранила вид вполне упорядоченный - ваза с цветами на тумбочке осталась неопрокинутой, картины в рамках, развешенные на стенах, не были сдвинуты, сорваны или разбиты. Во всех помещениях дома, кроме спальни Джоэла и коридора, сохранился полный порядок. Даже кухня, куда убийца должен был проникнуть, чтобы завладеть ножом, имела вид совершенно непотревоженный. Криминалисты тщательно исследовали дом, явившийся местом убийства, в надежде отыскать хоть какие-то следы пребывания постороннего человека (отпечатки пальцев, рук, обуви). С помощью пылесоса была собрана пыль с ковровых покрытий и мебельной обивки - так криминалисты пытались отыскать волокна, нехарактерные для данного дома (а также человеческие волосы или шерсть животных). Все их усилия оказались тщетны, никаких следов, указывающих на пребывание в помещии постороннего лица, обнаружить не удалось. Судебно-медицинское исследование трупа Джоэла Киркпатрика показало, что причиной смерти послужила острая кровопотеря, обусловившая резкое снижение кровяного давления и последующее скоротечное угасание всех жизненных функций. Мальчику было нанесено 13 колотых ран ножом, один из ударов пришёлся в основание шеи сбоку, другой - достиг сердечной сумки. Все удары были сосредоточены в верхней части торса и области плечей. Также на теле имелись по меньшей мере шесть порезов предплечий и запястий, но они были классифицированы как защитные раны, полученные в ходе борьбы, а не самостоятельные ранения, причинённые убийцей умышленно. В принципе, ни одно из ранений не являлось безусловно смертельным и теоретически мальчик мог быть спасён при проведении неотложных хирургических мер. Не было найдено признаков сесуальных посягательств любого рода. Хотя мальчик был рождён недоношенным, врач-патологоанатом не отметил дефектов развития, рост и вес погибшего соответствовали норме. Никаких застарелых телесных повреждений, указывающих на бытовое насилие и травмирование в недалёком (или отдалённом) прошлом, обнаружено не было. Также судебно-медицинскому освидетельствованию подверглась и Джули Ри. Может показаться невероятным, но никаких серьёзных телесных повреждений у женщины не было обнаружено. У Джули были описаны две потёртости кожи на подъёме стопы левой ноги, левой лодыжке и нижней трети бедра правой ноги, мелкие осаднения кожи на локтях и предплечьях обеих рук, синяки на плечах и скулах. Кроме того, о пережитой схватке напоминали обломанные ногти - в общем, травмы довольно незначительные для смертельной схватки с противником, вооружённым ножом. Персонал службы коронёра, проводивший судебно-медицинское освидетельствование Джулии, обратил внимание на то, что потерпевшая прекрасно помнила все свои травмы и не забывала подсказывать «посмотрите здесь… не забудьте вот это… не пропустите и вот это тоже». Такое поведение, точнее, запоминание травм, очень нехарактерно для человека, недавно пережившего схватку, связанную с крайним напряжением физических сил и эмоциональными переживаниями (Чтобы проиллюстрировать важность данного момента для правильной оценки поведения Джули Ри, автор считает возможным привести пару весьма красноречивых примеров из личного опыта. Однажды, при задержании в одиночку двух грабителей, автор получил три удара ножом в грудь, один из которых, самый глубокий, прошил плевральную полость насквозь и достиг лопатки. Самую сильную боль я испытывал не со стороны груди, куда пришлись удары ножом, а именно в спине, мне казалось, что меня ударили ножом ещё и в спину. И в машине «скорой помощи», и в палате шоковой терапии я просил, чтобы мне осмотрели спину и закрыли рану; врачи смотрели и отвечали: «там всё нормально, на спине ран нет». А я не мог в это поверить и думал, что врачи просто не видят порез из-за следов крови на коже. В другой раз, мне пришлось несколько раз сбивать противника с ног и удерживать его на асфальте, дожидаясь, пока подъедет автомашина, которая его заберёт. В процессе этой возни мой противник разодрал об асфальт руки и спину, получил ещё кой-какие повреждения по мелочи. Когда же подъехал экипаж и доброго молодца «упаковали», тот удивился тому, что он весь в крови. «Как же так, меня ведь никто не бил?»- буквально так риторически спросил он сам себя. Но главный смех приключился потом: адвокат задержанного надумал призвать автора к ответу, на том основании, что задержание было слишком жёстким и бедолаге был даже сломан нос. Но замысел адвоката испортил сам подзащитный, заявив, что не знает, почему у него сломан нос, поскольку в нос его никто не бил. Это подтверждалось, кстати, видеосъёмкой камер наружного наблюдения. Формально, я на самом деле действовал очень и очень сдержанно. Я действительно не бил своего противника в лицо и нос ему попросту сломал пальцами во время удержания на асфальте. Эти два маленьких примера из жизни прекрасно характеризуют специфику работы человеческой памяти в моменты максимального волнения и напряжения сил - очень многие существенные моменты либо выпадают из границ восприятия, либо оцениваются совершенно необъективно. Этот феномен хорошо известен судебным медикам и именно поэтому точный, педанчиный рассказ Джули Ри о нанесённых ей травмах вызвал такое недоумение специалистов и был особо отмечен в протоколе коронёра). На одежде Джули были обнаружены три небольших кровавых пятна. Генетическая экспертиза подтвердила их происхождение от погибшего мальчика. Когда у Джули спросили о том, как появилась кровь Джоэла на её одежде? женщина ничего вразумительного ответить не смогла, лишь предположила, что запачкалась кровью во время борьбы с преступником. Как бы там ни было, в ночь на 13 октября имело место жестокое убийство ребёнка и правоохранительным органам надлежало приложить все возможные усилия для розыска и изобличения преступника. Житель небольшого городка пребывали в шоке от трагической истории Джули Ри и её сына. Случившееся было столь нетипичным для этого довольно тихого в криминальном отношении района Иллинойса, что сразу же рождало подозрения о виновности какого-то чужака, попавшего в эти места по ошибке и сразу же скрывшегося. Следствию фактически не от чего было отталкиваться в своих розысках, единственное, что можно было предъявить потенциальным свидетелям - это довольно общий портрет, подготовленный полицейским художником после беседы с Джули Ри. Прямо скажем, этого было маловато. Тем не менее, детективы под руководством прокурора из Департамента юстиции штата Эдварда Паркинсона, специально откомандированного в Лоренсвилль, чтобы возглавить расследование этого дела, постарались выжать из имевшейся информации всё возможное. Поскольку мотив убийства Джоэла Киркпатрика представлялся неясным, напрашивалось предположение, согласно которому изначальный план преступника сводился к банальному ограблению жилища и вовсе не предусматривал кровопролития. Преступник пустил в ход нож единственно потому, что оказавшись в спальне мальчика, утратил контроль над ситуацией. Причём, его непоследовательные действия на месте преступления указывали на малый криминальный опыт убийцы и овладевшую им панику. Соответственно, искать убийцу следовало в среде воров-«домушников», причём воров молодых и непроффесиональных. Из общения с местными жителями сотрудники службы шерифа узнали о группе старшеклассников местной школы, ведущей антиобщественный образ жизни. Молодые люди разъезжали по окрестностям, провоцировали разного рода конфликты с жителями Лоренсвилля, при попытках образумить - держали себя подчёркнуто вызывающе и непримиримо, в общем, самоутверждались довольно рисковым и неумным способом. Ядро компании составляли несколько молодых людей, являвшихся сыновьями крупных по местным меркам предпринимателей. Общественное уважение, которым пользовались родители, делало молодых людей, в их собственном понимании, неуязвимыми и развязывало руки. Казалось вполне вероятным, что кто-то из этих сопляков с целью самоутвердиться и повысить собственный статус внутри компании, решился на бессмысленное убийство беззащитного 10-летнего мальчика. В территориальном подразделении ATF (Bureau of Alcohol, Tobacco, Firearms and Explosives - Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака, оружия и взрывчатых средств) детективы из отдела по расследованию тяжких преступлений узнали, что школьники несколько раз покупали наркотики в городе Винсеннс, примерно в 20 км. восточнее Лоренсвилля, но уже не территории штата Индиана. Т. е. они не просто покупали наркотики (пусть даже и для личного пльзования), но и осуществляли их транспортировку через границу штата, что квалифицируется как более серьёзное правонарушение. Кроме того, в архиве службы шерифа имелось несколько заявлений о посягательствах молодых людей на сексуальную неприкосновенность, поданых подружками не по годам резвых школьников. Ни одно из этих заявлений в своё время не привело к возбуждению уголовного дела, поскольку папы и мамы юных придурков поспешили откупиться от потерпевших, но… но как хорошо известно музыкантам, одни и те же ноты можно сыграть совершенно по-разному. В общем, имевшиеся материалы позволяли детективам взять распоясовшуюся «школоту», как говорится, в оборот и хорошенько поприжать «суровых героев дискотек». Результат превзошёл все ожидания, по крайней мере так могло показаться поначалу. Задержанные для беседы и доставленные в здание управления шерифа округа Клэй (Clay) молодые люди поначалу поначалу держали себя чванливо, требовали адвокатов и родителей, грозили жалобами Генеральным прокурорам штата и страны. Когда же выяснилось, что правоохранителям есть что вменить юным балбесам, тон разговоров с детективами резко сменился - школьники стали каяться наперегонки и убеждать, что лично они «вообще ничего такого не делали». Детективов, впрочем, не интересовали воспоминания о том, кто курил марихуану и «без разрешения брал» у соседа автомашину - речь во время бесед шла о совсем иных делишках, а именно - проникновениях в жилище со взломом, грабежах, или нападениях с угрозой оружием. Очень быстро беседы вывели на молодого человека, одного из членов школьной компании, который рассказывал о том, как в середине октября он ограбил «один дом», когда там находились хозяева. Дело, вроде бы, стронулось с мёртвой точки. Молодого человека нашли, призвали к ответу и выяснилось, что тот банально наврал свои товарищам. Наврал обо всём, от первого слова до последнего. Он не вламывался в чужой дом, никого не грабил и не угрожал оружием. Распустившему нюни «герою» не поверили и, хотя не арестовали, всё же оставили под подозрением и больше месяца самым пристрастным образом проверяли всё, что тот говорил. Подозреваемый даже согласился на проверку на полиграфе, чего обычно в отношении несовершеннолетних американская полиция не требует. Тем не менее такая проверка была проведена и юноша прошёл её успешно. В общем, такая заманчивая и казавшаяся поначалу перспективной версия сама собой сошла «на нет» к середине ноября 1997 г. Идей относительно того, как вести расследование дальше не имелось никаких. Вообще! Прокурор Паркинсон решил, выраясь метфорически, вернуться к истокам, и посмотреть на материалы, собранные в ходе расследования, под новым углом. Ход его рассуждений был примерно следующим. Известно, что большое количество ранений холодным оружием наносят люди, испытывающие крайнюю степень гнева. Убийцы-психопаты в припадке ярости оставляют на теле жертвы 30-40 и более ножевых ранений - это свидетельствует об их неспособности контролировать проявления собственного гнева. Большое количество ударов холодным оружием также характерно для подростков и женщин - эта категория агрессоров банально неуверена в своих силах и не понимает когда можно прекратить нападение - отсюда избыточность причиняемых ими телесных повреждений и ранений. Нападения с холодным оружием зрелых мужчин рациональнее (если этот термин, конечно, допустим применительно к процессу убийства): преступник, овладевший навыками ножевого боя, убъёт 2-3 смертельными ударами, человек, не имеющий соответствующей подготовки, может нанести 10-15 ударов. Но в любом случае, число ран будет существенно меньше, чем при нападении психопата или подростка. Рассуждая таким образом, Эд Паркинсон предположил, что Джоэла Киркпатрика убил зрелый мужчина, а не подросток. Этот человек не являлся грабителем и, соответственно, не имел намерения грабить жилище Джули Ри. Мог ли это быть наёмный убийца и если «да», то какую цель преследовал человек, нанявший его?Когда прокурор обратился с таким вопросом к Джули Ри, та, не задумываясь, ответила, что подозревает в покушении своего бывшего мужа, отца Джоэла, Леонарда Киркпатрика. Джули и Леонард развелись 3 сентября 1993 г. и все минувшие годы муж сетовал на чрезмерные выплаты сыну, назначенные ему судом. Бывший муж, по словам Джули, был человеком вспыльчивым, неуравновешенным, чёрствым, склонным к доминированию. Джули хотела учиться, получить высшее образование, способное обеспечить ей достаточный доход, а Леонард этому противился и вопрос об обучении жены являлся источником постоянных раздоров в семье. Кстати, слова Джули о желании учиться являлись вовсе не были пустой болтовнёй - после развода она поступила в университет штата Индиана, где заочно обучалась на отделении детской психологии. Бывший муж Джули был взят под плотное полицейское наблюдение, а его прошлое подверглось дотошному изучению. В целом Леонард Киркпатрик производил весьма неплохое впечатление - на момент убийства Джоэла он был женат вторым браком, в котором у него родилась девочка. Леонард безоговорочно выплачивал бывшей жене алименты, их развод по воспоминаниям соседей и общих знакомых носил вполне миролюбивый характер. Леонард даже помогал Джули с переездом в Лоренсвилль. Рассказы бывшей жены о его агрессивности подтверждения не нашли, все знакомые характеризовали Леонарда как вполне миролюбивого и адекватного человека. Он приезжал на похороны сына и выглядел как по-настоящему страдающий отец; если допустить, что Леонард каким-то образом причастен к убийству Джоэла, то следовало признать, что он очень хороший актёр. Родители при жизни мальчика вели тяжбу из-за того, с кем Джоэл должен проживать. 7 марта 1996 г. суд постановил, что сын должен проживать с отцом, однако это решение было немедленно оспорено Джули и в силу не вступило. Джули полагала, что невозможность законными средствами добиться своей цели могла побудить Леонарда Киркпатрика решиться на преступление. Другими словами, он мог руководствоваться эгоистичной логикой: либо ребёнок будет проживать со мной, либо - ни с кем. Следствие при содействии местной полиции довольно долго - несколько месяцев - пыталось отыскать хоть какие-то свидетельства возможной причастности отца Джоэла к гибели сына. Личное участие Леонарда в убийстве было исключено почти сразу же: во-первых, за несколько утренних часов 13 октября он никак не успевал бы доехать от места совершения преступления к месту работы (где, по словам свидетелей, он в тот день появился без опоздания), а во-вторых, Леонард был почти на 20 см. выше человека, чей словесный портрет дала Джули Ри. Вообще, казалось невероятным, чтобы Джули не опознала собственного бывшего мужа, с которым прожила в браке чуть меньше семи лет. Поэтому следствие склонялось к предположению о найме убийцы Леонардом Киркпатирком и вело работу с целью проверки этой версии. Понимая, что после успешного выполнения «заказа» и убийца, и заказчик будут чрезвычайно осторожны и сведут контакты к минимуму, наблюдение за Леонардом Киркпатриком велось со свей возможной скрытностью. После его формального допроса, никто из правоохранителей не беспокоил отца погибшего мальчика, даже офицерам дорожной полиции было рекомендовано не останавливать его автомашину в случае нарушения правил - и всё ради того, чтобы не возбуждать лишних подозрений. Рабочий и домашний телефоны Леонарда находились под непрерывной прослушкой. Отслеживались и звонки сотовых телефонов - его собственного и жены. Правда, прослушивать последние полицейские не могли, ограничиваясь регистрацией и проверкой номеров, с которыми созванивалась чета Киркпатрик. Особое внимание правоохранительные органы обратили на движение денежных средств на счетах Леонарда, рассчитывая обнаружить снятие крупных сумм денег до и после убийства Джоэла. Предполагалось, что деньги должны были понадобиться отцу для оплаты услуг наёмного киллера, причём, платежей могло быть несколько. Тщательная, но тайная ревизия доказала, что все расходы Леонарда Киркпатрика обоснованны и у него не имелось возможности скрытно собрать хотя бы 5 тыс. $. А за меньшую сумму даже самый низкооплачиваемый наёмный убийца вряд ли согласился бы на убийство ребёнка. Леонарда «пасли» довольно долго - больше трёх месяцев. За это время стало ясно, что у него не было и нет подозрительных знакомств, контактов с лицами из уголовной среды, он никому не передавал необъяснимо большие суммы денег и вообще вёл вполне мирную жизнь обыкновенного обывателя. Не имелось никаких оснований, кроме слов Джули Ри, связывать Леонарда Киркпатрика с убийством его сына. В конечном итоге, все подозрения с этого человека были сняты (хотя в тот момент он даже не догадывался, что был «подозреваемым №1»). Объективности ради нельзя не отметить, что с самого начала расследования рассматривалось и предположение о возможном совершении убийства сына самой Джулией Ри. Аксиома следственной работы требует в случае гибели ребёнка проведения проверки обоих родителей. Не прошло и суток с момента совершения преступления, а криминалисты размонтировали сифон под мойкой кухни и «обвязку» ванны, чтобы проверить их на наличие следов крови. Так, например, полиция попыталась установить, не смывала ли Джули кровь со своих рук и лица? Ведь у убийцы просто не было на это время, он, согласно рассказу Джули, был занят борьбой с нею и последующим бегством. Если кровь погибшего мальчика и могла попасть в стоки домашнего водопровода, то только в том случае, если сама Джули смыла её с себя. Работа криминалистов ни к чему не привела - следов человеческой крови в сливах ванны и кухонной мойки найдено не было. Это, безусловно, снижало подозрения следствия в отношении матери погибшего мальчика. Другим серьёзным соображением, выводившим Джули из круга подозреваемых, было то, что она не имела видимых мотивов для устранения сына - в случае его гибели она лишалась алиментов, исправно выплачиваемых Леонардом Киркпатриком. А эти деньги являлись изрядным подспорьем бюджету Джули. В силу этих соображений подозрения в отношении матери погибшего мальчика довольно быстро «сошли на нет». Служба шерифа округа Лоренс и полиция Иллинойса «отрабатывали» все сообщения о лицах, похожих на портрет подозреваемого в убийстве Джоэла. В течение нескольких месяцев, последовавших за убийством мальчика, было поверено в общей сложности более 300 заявлений о людях, имевших сходство с полицейским портретом. Вся эта кропотливая работа результата не дала и на убийцу не вывела. К февралю 1998 г. расследование фактически замерло. У следствия не осталось ни идей, ни подозреваемых. Приходилось рассчитывать лишь на то, что кто-то где-то вдруг вспомнит что-то существенное об убийстве Джоэла Киркпатрика, и новый толчок позволит запустить механизм розысков в новом направлении. Шло время. Миновал 1998 г. , затем 1999 - никакой новой информации не поступало. Но в конце 1999 г. один из детективов, прежде занятый расследованием убийства в Лоренсвилле, не без удивления узнал, что Джули Ри уже более года назад продала свой дом и выехала в неизвестном направлении. Куда она исчезла не знали ни по месту её прежней работы, ни соседи, ни бывший муж… Всё это выглядело очень странно - обычно матери сильно привязаны к месту похорон своего ребёнка и, оставшись одни, никуда не уезжают. Тем более, не проинформировав правоохранительные органы, занятые расследованием незакрытого дела!Начались розыски Джули и кто-то из следователей вспомнил, что она училась в университете штата Индиана. Был направлен запрос туда и оказалось, что Джули продолжает учёбу, точнее, уже успешно заканчивает. Шериф округа Лоренс попросил своего коллегу из округа Монро, штат Индиана, в котором проживала теперь Джули Ри, не привлекая внимания собрать о ней информацию - как она себя ведёт? чем занимается? как у неё вообще обстоят дела? Выяснились удивительные вещи: Джули ведёт весьма активную жизнь, обзавелась множеством друзей и подруг, в её жизни появился мужчина, в отношении которого она имеет весьма серьёзные планы, наконец, отъезд из Лоренсвилля сделал в её одночасье богатой женщиной. От продажи дома, явившегося местом преступления, и получения страховки за погибшего сына, Джули получила более 500 тыс. $. Хотя она самостоятельно оплачивала учёбу в университете и снимала жильё, ей удавалось неплохо сводить концы с концами - работая коррекционным педагогом, она очень даже неплохо зарабатывала, разъезжала на новой автомашине, не экономила милом женскому сердцу шоппинге и в целом производила впечатление весьма успешного человека.

Получив эту информацию, следователи невольно задумались над тем, не упустили ли они из виду нечто существенное? Сам по себе переезд матери из города, в котором осталась могила её убитого ребёнка, выглядит нетипично для любящей женщины, а потому такой переезд рождал определённые подозрения. И эти подозрения только укрепляло то обстоятельство, что обретённый Джулией статус «свободной женщины» открыл перед ней новые жизненные перспективы. Другими словами, она оказывалась в явном выигрыше от гибели сына - так нет ли в этом мотива случившейся драмы?Такого рода рассуждения невольно рождали самые серьёзные подозрения в отношении Джули Ри. Но уликами, изобличающих её, следствие не располагало. Чтобы как-то стронуть дело с места и дать ему новый импульс, прокурор Паркинсон лично встретился с Леонардом Киркпатриком, бывшем мужем Джули Ри, и неофициально проинформировал того о подозрениях, которые следствие питало годом ранее в его отношении. Леонард был поражён тем, что долгое время находился на положении подозреваемого в причастности к убийству собственного сына. Особенно его возмутило то, что изначально тень на него бросила бывшая супруга. Леонард Кирпкпатрик совершенно справедливо указал на то, что не мог желать сыну зла, поскольку очень любил его и боролся за возможность воспитывать Джоэла. Между бывшими супругами действительно имело место судебная тяжба за право опеки: 7 марта 1996 г. (т. е. за полтора года до убийства Джоэла) Леонард выиграл судебный процесс по результатам которого мальчик должен был переехать жить к отцу (примечательно, что сам Джоэл хотел этого!). Но Джули Ри оспорила судебное решение на том основании, что мальчик нуждался в особом уходе и надзоре в силу медицинских показаний… В общем, Джоэл к отцу так и не переехал. В разговоре с прокурором Леонард Киркпатрик не без горечи заметил, что если бы в октябре 1997 г. сын находился в его доме, трагедии не случилось бы. Леонард Киркпатрик рассказал прокурору Паркинсону о Джули Ри много такого, чего тот никак не ожидал услышать. Прежде всего, бывший супруг указал на склонность Джули к мистицизму и связанному с этим особенностями поведения. Так, например, Джули придавала огромное значение числу «13», которое, как она верила, играет в её жизни особую роль. Она считала, что это число является символом её удачи, везения и успеха. Джули Ри родилась 13 декабря 1968 г. , замуж вышла тоже 13 числа и сына родила 13 июля 1987 г. Впрочем, с рождением Джоэла всё обстояло не так очевидно, как казалось. По утверждению Киркпатрика, его бывшая жена не хотела рождения ребёнка и требовала от мужа разрешения на аборт. Леонард, напротив, хотел ребёнка и был категорически против любых попыток избавиться от него. Когда все допустимые сроки для проведения аборта минули, Леонард Киркпатрик успокоился, решив, что теперь-то уж Джули будет вынуждена выносить и родить их ребёнка… Не тут-то было!Во время отъезда Леонарда в командировку - 13 июля 1987 г. - Джули приняла кустарно изготовленное снадобье, призванное изгнать плод. Джоэл представлял из себя уже семимесячный нормально сформированный плод, его мать фактически решилась на криминальный аборт. Ей удалось спровоцировать выкидыш, но ввиду последовавшего обильного кровотечения, Джули оказалась вынуждена вызвать «скорую помощь». Прибывшие врачи реанимировали недоношенного младенца и осуществили весь комплекс мер, необходимых для сохранения его жизни. Разумеется, они госпитализировали мать и оказали ей необходимую помощь. Всё выглядело так, словно имел место обычный выкидыш. Однако Леонард Кирпатрик утверждал, что если бы не открывшееся кровотечение, Джули уничтожила бы плод. Сообщённая информация ставила картину случившегося 13 октября 1997 г. с ног на голову. Получалось, что Джоэл Киркпатрик был нежелательным ребёнком, которого Джули Ри использовала для оказания давления на своего бывшего мужа и получения от последнего алиментов. Именно поэтому Джули всячески противилась передаче сына отцу на воспитание, выдумывая всевозможные предлоги для затягивания исполнения судебного решения от 7 марта 1996 г. Склонность Джули Ри к мистицизму нашла поразительное подтверждение в деталях убийства её сына. Ведь тот погиб в первые часы 13 октября и получил 13 ножевых ударов!Показания Леонарда Киркпатрика поставили под обоснованное подозрение саму Джули Ри. Леонард прямо заявил, что считает мать причастной к убийству сына, и в дальнейшем отец погибшего мальчика стал главным свидетелем обвинения. Следствие, получившее новое направление, потянуло за ниточку и с течением времени стала вырисовываться картина, всё более и более неблагоприятная для Джули Ри. Некоторые соседи и друзья семьи припомнили, что ещё при жизни Джоэла мать не раз высказывалась вслух в том духе, что «мальчику будет лучше на небесах», «только на небесах ему станет хорошо», «только после смерти он обретёт свободу» и т. п. Об этих, довольно странных для матери фразах, никто не сообщал следствию сразу после трагедии - это выглядело бы бестактным по отношению к горю матери, но по прошествии времени, особенно после отъезда Джули Ри из города, люди стали вспоминать все эти детали и обмениваться между собою подозрениями. И все из допрошенных свидетелей единодушно соглашались с тем, что Джули порой говорила такое, что нормальные матери вслух не произносят. Вкупе со странностями, отмеченными ещё на этапе предварительного расследования, вновь открывшиеся обстоятельства позволяли выдвинуть против Джули Ри формальное обвинение в убийстве собственного сына, Джоэла Киркпатрика. Прокуратура штата Иллинойс (именно это ведомство, напомним, вело расследование преступления) в первой половине 2000 г. подготовило специальный меморандум, на основании которого предполагалось оформить запрос на арест Джули Ри, проживавшей теперь на территории штата Индиана. Доказательная база (т. н. «тело обвинения») виновности Джули сводилась к следующему:- предварительное следствие не обнаружило следов внешнего вторжения в дом, явившийся местом преступления;- не имелось следов пребывания в доме постороннего человека (свежих отпечатков пальцев, окровавленных отпечатков пальцев и обуви, следов крови и волос посторонего человека, либо его физиологических выделений и т. п. );- Джули Ри неоднократно утверждала, будто закрывала на ночь все входные двери и окна. Поскольку криминалистическое исследование дверных замков и оконных запоров подтвердило их целостность, появление в доме таинственного «постороннего убийцы», если только тот действительно существовал, становилось необъяснимым и фактически невероятным;- По утверждению Джули Ри, борьба с «неизвестным убийцей» началась в узком коридоре, на стенах которого висели фотокарточки в рамках, а также помещались небольшой столик и стулья. Ни один из предметов в коридоре, за исключением сдвинутой ковровой дорожки, не изменил своего нормального положения, не был опрокинут, повёрнут, сброшен на пол и т. п. Аккуратная и бережная (по отношению к мебели) борьба явно не соответствовала той степени ожесточённости, о которой рассказывала Джули Ри во время предварительного расследования;- Преступник для убийства Джоэла Киркпатрика использовал нож, взятый на кухне в доме, планировку которого он не знал (теоретически). Однако при этом свет на кухне и в примыкавшем к ней коридоре не включался. Стало быть, злоумышленник искал орудие убийства в темноте наощупь, рискуя опрокинуть один из множества мелких предметов, расположенных там, и тем самым разбудить хозяев дома;- Если преступник принёс некое оружие с собою, то почему он не пустил его в ход, а предпочёл орудовать обычным ножом, взятом на кухне? Если же предположить, что преступник не имел при себе оружия, то стало быть, он вообще не ставил перед собой задачу убивать кого-то из лиц, обнаруженных в доме. В этом случае злоумышленник, увидев спящего Джоэла, должен был просто-напросто быстро покинуть место преступления. Вместо этого он решается на нападение на спящего, ничем не угрожающего ему мальчика. Действия преступника совершенно нелогичны, непоследовательны и лишены какого-либо смысла;- Если преступник являлся ********** (т. е. гомосексуалистом, выбирающим в качестве объектов сексуальных предпочтений детей и юных подростков), то совершенно непонятной выглядит его попытка убийства мальчика без предварительной попытки изнасилования. Первые удары ножом Джоэл Киркпатрик получил, находясь под одеялом, и скорее всего, ещё во сне. Преступник не предпринял попытку раздеть мальчика, насильно удерживать его, закрывать рот рукой и т. п. действий, которые свидетельствовали бы о попытке осуществления каких-то сексуальных манипуляций. Всё это превращало пресловутое «нападение неизвестного» в совершенно нелогичный, немотивированный и бесцельный акт насилия. Подобные действия преступника противоречат полицейскому и криминалистическому опыту и обоснованно ставят под сомнение сам факт существования такового преступника;- Совершенно нелогичной выглядит та часть официальных показаний Джули Ри, данных ещё в 1997 г. , в которой женщина описывает разбивание «неизвестным преступником» стекла задней двери гаража. Для того, чтобы покинуть помещение, вовсе незачем было разбивать стекло - достаточно было просто «выключить» стопор замка и повернуть дверную ручку. Преступник в конечном итоге так и поступил. Но чтобы совершить эти действия, не надо было трогать стекло. Стекло надо было разбить при проникновении в гараж снаружи, но Джули Ри уверяла, что это было проделано на её глазах именно при покидании убийцей места преступления;- Трава газона на заднем дворе не была примята, что ставило под сомнение рассказ о волочении тела Джули Ри по газону;- Недоверие к этой части показаний Джули Ри усиливалось также и тем обстоятельством, что роса на траве газона не была потревожена;- На футболке Джули Ри были найдены три кровавых пятна, оставленных брызгами крови её сына Джоэла. Джули не смогла объяснить как кровь её сына попала на одежду, в которой она, по её словам, в ту ночь легла спать;- Совершенно непонятно, почему «неизвестный преступник», только что совершивший тягчайшее преступление (немотивированное убийство несовершеннолетнего, сопряжённое с тайным проникновением в запертое жилище), не попытался убить Джули Ри и оставил в живых важнейшего свидетеля;- Джули Ри так и не смогла объяснить, почему она решила, будто её сына похитили. Именно с таким заявлением она прибежала к соседям и именно о похищении было первоначально сообщено диспетчеру службы «911». В силу этого машина «скорой помощи» не была немедленно направлена к месту преступления и раненый мальчик умер на руках обнаружившего его в спальне помощника шерифа Йорка. Джули Ри могла решить, что сын похищен, только в том случае, если она заглядывала в спальню и увидела пустующую кровать Джоэла (тело мальчика находилось на полу за кроватью и не было видно от двери). Но этого, по её словам, Джули не делала. По мнению следствия, данная логическая путаница свидетельствовала о том, что к моменту первого допроса Джули Ри ещё не выработала «оптимальную схему» своих показаний и сообщала сведения, не соответствовавшие действительности. Она конструировала свои показания на ходу, стараясь придумать оптимальный для себя вариант, тем самым умышленно вводя следствие в заблуждение;- Этот вывод подтверждается и тем, что Джули Ри перед отъездом в больницу ранним утром 13 октября 1997 г. , поинтересовалась у сотрудников службы шерифа «найден ли нож»? Вопрос этот звучал немотивированно, поскольку Джули ни до, ни после этого времени ничего не говорила о ноже в руках преступника. И в дальнейшем она продолжала утверждать, что ничего не знала о ноже и вопроса о его обнаружении не задавала. На основании всего, изложенного выше, прокуратура штата Иллинойс подготовила обвинительное заключение, с которым вышла на Большое Жюри округа Лоренс. Большому Жюри предстояло решить вопрос о правомерности обвинения Джули Ри в убийстве собственного сына и достаточности улик для её задержания и предания суду. Сообщения прессы о том, что правоохранительные органы штата к концу третьего года расследования стали рассматривать в качестве преступницы мать убитого Джоэла Киркпатрика, вызвали настоящую сенсацию. В самом Лоренсвилле, городе, в котором Джули прожила больше 4 лет и где её хорошо знали, эта новость вызвала неоднозначную реакцию. Жители разделились на две, почти равные части, придерживавшиеся диаметрально противоположных взглядов на случившееся: одни категорически не верили в виновность матери, другие же, напротив, утверждали, будто им с самого начала расследования было ясно, что с Джули Ри «что-то не так». По мере приближения заседания Большого Жюри, намеченного на середину октября 2000 г. , страсти только накалялись, поскольку существовала некоторая неопределённость относительно того, приедет ли Джули на это заседание, чтобы защитить своё честное имя, или останется в Индиане, надеясь, что закон штата Иллинойс не дотянется до неё?Эту неопределённость поддерживала и сама Джули Ри, давшая летом и в начале осени несколько интервью. Как нетрудно догадаться, она сетовала на низкое качество расследования, необъективность следователей, чудовищность выдвинутых в её адрес подозрений, но от прямого ответа на вопрос, приедет ли она в Лоренсвилль, чтобы присутствовать на заседании Большого Жюри, уклонялась. Также она уклонялась от любых разговоров о деталях произошедшей 13 октября 1997 г. трагедии, ссылаясь на советы адвоката. Хотя, скорее, новыми неудачными ответами она просто боялась усугубить своё и без того непростое положение. Как и следовало ожидать, на заседание Большого Жюри округа Лоренсвилль Джули Ри не приехала. Само заседание не заняло много времени - уж больно однозначны были показания свидетелей прокуратуры и слишком весомо звучал преданный огласке обвинительный материал. 12 октября 2000 г. Большое Жюри санкционировало официальное обвинение Джули Ри в убийстве собственного сына и это решение позволило Прокуратуре штата немедленно оформить т. н. «открытый ордер» на арест женщины. Этот документ давал основание любому правоохранительному органу США произвести арест Джули Ри в любом уголке страны. Также арестовать обвиняемую могли частные детективы и многочисленные «охотники за головами» (так сказать, по принципу, кто первым дотянется, тот и получит)… Надо сказать, что нежелание Джули явиться на заседание Большого Жюри для дачи показаний в свою защиту (а подобное свидетельство в защиту самого себя допускается законом), очень плохо сказалось на её репутации. Даже сторонники версии полной невиновности Джули соглашались, что подобная неявка выглядит как неверие в собственную правоту и косвенное признание вины. В тот же день служба шерифа округа Монро в штате Индиана произвела арест обвиняемой и доставила Джули в местную тюрьму. Сцена ареста и последующего конворирования, заснятая местными телевизионщиками, была показана множеством телеканалов и стала настоящей сенсацией Америки. С каждым днём шумиха вокруг «дела Джули Ри» набирала обороты и по всему чувствовалось, что сенсаций впереди будет ещё немало. Ожидания общественность не обманули. В Индиану для обсуждения вопроса об экстрадиции арестованной выехали представители прокуратуры Иллинойса. Было достигнуто решение - довольно гуманное, надо сказать!- предложить Джули схему т. н. «добровольной экстрадиции» (т. е. совершаемой с согласия обвиняемого). Выглядеть это должно было следующим образом: Джули Ри под конвоем передают правоохранительным органам Иллинойса, но после прибытия на территорию штата её освобождают до суда под залог в 500 тыс. $. Она остаётся на свободе, свободно живёт и перемещается в пределах округа Лоренс, но не выезжает из его границ без специальной санкции окружного судьи. Т. о. Джули Ри, находясь на территории Иллинойса, получала относительную свободу и могла продолжить своё обучение (к тому моменту она уже стала аспирантом университета Индианы). При этом она оставалась в пределах досягаемости органов охраны правопорядка. 15 декабря 2000 г. представитель прокуратуры штата Индиана сделал Джули Ри официально предложение принять предложенную схему экстрадиции. Невероятно, но Джули отказалась покидать пределы штата и предпочла остаться в тюрьме! Её отказа никто не ожидал, выбранная схема «добровольной экстрадиции», в принципе, была очень гуманна и использовалась на практике весьма редко. Категорическое нежелание Джули Ри выезжать в Иллинойс было расценено всеми, кто следил за расследованием убийства Джоэла Киркпатрика, как очевидное признание Джулией собственной вины и осознание невозможности доказать свою невиновность в судебном процессе. Отказываясь, Джули формально ничего не теряла, но… но репутационный ущерб был колоссален!Всем стало очевидно, что Джули Ри решила прибегнуть к тактике максимального затягивания открытия судебного процесса. И ради этого готова воспользоваться любым формальным предлогом. А таких предлогов отыскать при желании можно было немало. Прежде всего, защита обвиняемой стала доказывать, будто у неё нет суммы, необходимой для внесения залога. Потому, дескать, само предложение выглядит нереальным, издевательским и заранее предполагающим отказ от «добровольной экстрадиции». Кроме того, организация суда в округе Лоренс представлялась адвокатам «бесчестной игрой», поскольку отыскать непредвзятое жюри присяжных там было невозможно - местные жители были прекрасно осведомлены о ходе расследования убийства сына Джули. Доводы эти были лукавы. Хотя Джули Ри действительно не имела наготове полмиллиона долларов наличными - такие суммы в Америке не имеют даже миллиардеры - она являлась владелицей нескольких счетов в брокерских компаниях и её средства были инвестированы в облигации Федерального Резерва США. Прокуратура Иллинойса согласилась изменить свои требования к залогу и официально заявила, что готова принять в качестве такового не только наличные, но и облигации. Последние даже не надо было выводить с рынка на какие-то особые счета - достаточно было просто запретить брокерам любые сделки с облигациями Джули Ри, так что последняя ничего не теряла в финансовом отношении и даже могла получать процентный доход. Что же касается осведомлённости жителей округа Лоренсвилль о деталях расследования, то это была палка о друх концах. Как уже упоминалось выше, значительная часть проживавших в округе людей не поверила в виновность Джули Ри, так что пресловутая «предвзятость» могла очень даже сыграть ей на руку. Впрочем, и в этом вопросе прокуратура настаивать на своей точке зрения не стала и согласилась перенести судебное рассмотрение в другой округ штата. После долгих препирательств с защитой обвиняемой, выбор пал на округ Уэйн (Wayne). Рассмотрение вопроса об экстрадиции Джули Ри из Индианы в Иллинойс затягивалось и в силу того, что обвиняемая заявила о своём намерении бракосочетаться и просила власти штата предоставить ей такую возможность (т. е. не высылать из Индианы). Свадьба несколько раз переносилась, пока, наконец, 23 августа 2001 г. Джули Ри не вступила в законный брак с Марком Харпером. Она видоизменила свою фамилию, добавив к ней фамилию мужа. После того, как все уступки, на которых настаивала Джули Ри-Харпер, ей были обеспечены, последовало выдвижение нового требования. Теперь адвокаты обвиняемой заявили, что намерены провести собственное расследование убийства Джоэла Киркпатрика, а для этого они планируют нанять частного детектива. Услуги детектива, как нетрудно догадаться, должны были быть оплачены… ведомством Генерального прокурора штата Иллинойс. Пока же частное расследование не проведено, выдавать обвиняемую властям Иллинойса нельзя, так как там над нею будет осуществлена судебная расправа. Несмотря на явную абсурдность этого требования, прокуратура Иллинойса согласилась с ним и даже согласовала сумму оплаты - 2500 $. Но как известно, сколько верёвочке ни виться, а конец настанет. В конце-концов, весь этот «цирк с конями», устроенный Джули Ри-Харпер и её лукавыми советниками, надоел властям Индианы и 12 сентября 2001 г. особым судебным постановлением было решено передать обвиняемую прокуратуре штата Иллинойс. После почти годичной волокиты Джули Ли-Харпер вернулась, наконец-таки, в Иллинойс и стала готовиться к предстоящему - и теперь уже неизбежному суду. Что же отыскал частный детектив, призванный расследовать убийство Джоэла Киркпатрика независимо от службы шерифа округа Лоренсвилль и прокуратуры штата?Прежде всего, он нашёл свидетеля - некоего Алана Беркшира (Alan Berkshire) - который утверждал, что к его сыну по имени Расти приставал неизвестный мужчина, подходивший под описание убийцы Джоэла. По словам Алана инцидент произошёл 11 октября 1997 г. , т. е. примерно за 1, 5 суток до гибели Киркпатрика. Неизвестный мужчина «лет тридцати или чуть старше» подошёл к Расти, когда тот играл за игровым автоматом в кафе, и заговорил с ним на какую-то пустяковую тему. Алан Беркшир в это время находился за столиком буквально в пяти метрах от сына и имел возможность наблюдать происходившее от начала до конца. Расти был неглупым мальчиком и знал, как действовать в подобных ситуациях - он продолжал возиться с автоматом, полностью игнорируя незнакомца, как будто бы того вовсе не было рядом с ним. Мужчина некоторое время разговаривал, обращаясь к мальчику, явно рассчитывая добиться от него какой-то ответной реакции, но Расти лишь невозмутимо крутил рукоятки игрового автомата. Его отец наблюдал за происходившим, готовый в любой момент вмешаться, чтобы помочь сыну. Но на самом деле, как впоследствии вспоминал Алан Беркшир, ему было интересно посмотреть на поведение сына в необычной для того ситуации. Так продолжалось минуту или две. Наконец, незнакомцу надоело обращаться к явно игнорирующему его мальчишке, и он решил привлечь его внимание к себе более действенным способом. Схватив Расти за плечо, он наклонился к нему и издевательски произнёс: «Я вижу, ты меня боишься, да? Это правильно, меня надо бояться!»Алан Беркшир хотел было тут же подойти к сыну, но этого не потребовалось - незнакомец вдруг оставил Расти в покое, развернулся и вышел из кафе. По словам Алана Беркшира этот человек был нетрезв, выглядел неопрятно и явно не принадлежал к числу местных жителей. После убийства Джоэла Киркпатрика странный инцидент в кафе сразу же пришёл на ум Алану и тот отправился в местное отделение службы шерифов, чтобы сообщить о случившемся. По его словам, там к нему отнеслись без особого интереса, дескать, мы тут убийцу ловим, делом серьёзным заняты, а вы отвлекаете нас какими-то небылицами! Крайне раздосадованный таким отношением, Алан Беркшир зарёкся иметь дело с местными правоохранителями и никогда более об инциденте в кафе не поминал. Удалось частному сыщику отыскать и другого свидетеля, весьма специфического, у которого имелся для детектива свой прелюбопытнейший рассказ. Женщина, работавшая кассиром автовокзала в Иффингхэме (Effingham), крупном транспортном узле примерно в 70 км. от Лоренсвилля, рассказала о том, как 14 октября 1997 г. (т. е. на следующий день после убийства Джоэла) к ней обратился мужчина, соответствовавший описанию предполагаемого преступника, и попросил продать билет на автобус до Виннимука (Winnemucca), города в штате Невада, за 2500 км. от Иффингхэма. Кассир никогда прежде не продавала билетов до этого места и потому хорошо запомнила конечную цель поездки незнакомца. Когда она назвала цену проезда, покупатель стал выгребать из карманов мелочь и оказалось, что у него нехватает денег на билет. Поскольку мужчина выглядел странным, раздражённым и опасным, кассир продала ему билет за сумму, которую тот сумел наскрести, а недостающий остаток вложила в кассу из собственных средств. Покупатель до такой степени напугал кассира, что женщина поспешила сообщить о нём местному шерифу… Чем кончилась история, она не знала, но частный детектив, допрашивавший её, посчитал, что получил весьма ценную информацию, а именно - теперь он знал, что в Лоренсвилле или его окрестностях в середине октября 1997 г. обретался некий неизвестный и явно опасный мужчина. Причём, похожий на описание, данное матерью убитого мальчика. Правда, все эти розыски не особенно помогли Джули Ри-Харпер. Когда обвиняемая и её адвокаты получили возможность ознакомиться с материалами уголовного расследования, выяснилось, что следователям описанные выше эпизоды были известны. В течение первого года расследования проверке подверглись более 300 сообщений о подозрительных лицах, в той или иной степени соответствовавших описанию предполагаемого убийцы. Вся эта работа оказалась пустой и результата не дала. Кассир с автобусного вокзала вообще имела проблемы психиатрического характера и хотя больной не считалась, периодически впадала в состояния, похожие на паранойю - ей начинали чудиться подозрительные покупатели, она подозревала слежку за собой, ей чудились странные телефонные звонки и т. п. Вообще же, заявление о странном пассажире, купившем 14 октября 1997 г. билет до Виннимука, было далеко не едиственным обращением такого рода в службу шерифов - различные свидетели видели людей, соответствующих описанию убийцы, выезжающими в самые разные стороны. Так что частный детектив, нанятый Джулией Ри-Харпер за казённый счёт, мало чем смог ей помочь. Если говорить совсем точно, то ничем…21 февраля 2002 г. под председательством судьи Роберта Хопкинса в округе Уэйн, штат Иллинойс, открылся процесс, на котором Джули Ри-Харпер обвинялась в убийстве второй степени своего сына Джоэла Киркпатрика. Основной обвинительный материал был приведён и разобран выше, защита обвиняемой сводилась в основном к отрицанию наиболее неблагоприятных выводов обвинения и ссылкам на невозможность припомнить детали, когда речь заходила о совсем уж неудобных деталях (вроде некстати заданного Джулией вопроса о ноже). Главный обвинитель, прокурор Паркинсон, считал, что убийство мальчика носила спонтанный и непродуманный заблаговременно характер - именно поэтому оно и квалифицировалось обвинением как убийство второй степени. Уже после убийства мать озаботилась «оформлением» места преступления и выработкой «легенды». И то, и другое она сделала не очень удачно, поскольку не имела криминального опыта и довольно слабо представляла мотивацию и логику настоящего преступника. Кроме того, в её распоряжении было крайне мало времени для обдумывания «легенды» - порядка 20 минут. Отсюда проистекали масса неустранимых противоречий - убийца, пускающий в ход нож против слабейшей жертвы, но сразу же выбрасывающий его при появлении более сильного противника, разбитое стекло задней двери в гараже, которое незачем было выбивать для выхода наружу, и т. п. По мнению обвинителя, «легенда» Джули Ри-Харпер первоначально имела куда более простой вид: преступник проник в жилище, разбив стекло гаражной двери, обыскивая дом, он увидел мальчика, которого убил и убежал. Но затем такой сценарий показался обвиняемой слишком уж простым и тривиальным, кроме того, он не объяснял то, почему преступник не продолжил обыск дома после совершения убийства. В результате Джули Ри-Харпер усложнила «сюжет», добавив ему, как она думала, «реализма». Так в её рассказе появилась выдуманная от начала до конца сцена борьбы с несуществующим убийцей и собственного волочения через весь дом, гараж и часть газона. Но цейтнот и сильное волнение не позволили ей продумать «усложнённую версию» до конца. Этим объяснялись её нелогичные и необъяснимые «проговорки», вроде утверждения о «похищении сына», рассказа о разбивании дверного стекла изнутри гаража, вопрос о найденном ноже, заданный перед отправкой в больницу и пр. Впоследствии, уже в больнице, успокоившись под воздействием медикаментов и хорошенько оценив ситуацию, Джули Ри-Харпер поняла, что она не могла ничего знать о похищении сына и ноже убийцы, а потому никогда больше об этом не вспоминала. Когда же ей напомнили о прежних высказываниях, она стала всячески отрицать собственные слова и утверждать, будто никогда не говорила подобного. Между тем, свидетели обвинения - соседи Джули Ри-Харпер и патрульный службы шерифа - в один голос утверждали, что слышали из уст матери слова о похищении её сына. Подобное заявление было сделано и во время звонка по телефону службы спасения «911» - тогда тоже говорилось именно о похищении мальчика. Мощные логические построения обвинения поддержало и весьма убедительное свидетельство судебно-медицинского эксперта, заявившего, что характер травм, зафиксированных на теле Джули Ри-Харпер, отнюдь не исключал возможность саморанения. Более того, незначительная тяжесть травмирования, поверхностный характер ссадин, их локализация на конечностях были характерны именно для имитации следов борьбы. Картина телесных повреждений, описанных у обвиняемой спустя всего три часа с момента нападения, мало соответствовала тому, что наблюдается в случаях активного и притом растянутого во времени противоборства. Свирепый преступник, решившийся вломиться ночью в неизвестный ему дом и без рассуждений пустивший в ход нож, которым он безмотивно убил десятилетнего мальчика, почему-то очень милостиво обошёлся с гораздо более опасным для него противником - зрелой женщиной, способной его запомнить и описать правоохранительным органам. Даже если допустить, что убийца находился под воздействием наркотической «ломки» и был физически неспособен бороться с женщиной из-за собственной слабости, всё равно его «милосердие» к Джули Ри-Харпер выглядело необъяснимым. Как свидетельствует криминальная статистика, наркоманы в состоянии «ломки» более опасны и более жестоки, нежели обычные преступники, они склонны сильнее травмировать потерпевших.

Особенно сильное впечатление на присяжных произвёл допрос важнейшего свидетеля обвинения, Леонарда Киркпатрика, бывшего мужа Джули. Видимо, именно его эмоциональный, но при этом очень содержательный рассказ о поведении бывшей жены в браке, её намерении сделать аборт, последующей провокации выкидыша и т. п. , во многом предопределил обвинительный приговор Джули Ри-Харпер. В своё время она бросила тень подозрения на Леонарда, заявив, будто он мог выступить заказчиком убийства сына - теперь же ей пришлось платить по счетам и отвечать за прегрешения прошлых лет. Хотя Леонард не мог доказать виновность Джули в убийстве сына (да он и не ставил такую задачу перед собой) сам по себе его рассказ создавал настолько малосимпатичный образ бывшей жены, что она лишилась всякого сочувствия присяжных. Ничего существенного противопоставить этому Джули Ри-Харпер не могла. Общие разговоры о том, что она любила сына и боролась в коридоре с его убийцей, звучали совершенно неубедительно. Уже к концу первой недели суда стало ясно, что защита процесс безнадёжно проигрывает. 4 марта 2002 г. присяжные заседатели удалились для обсуждения вердикта. Долго совещаться они не стали - дело казалось очевидным. Буквально через пять часов они огласили вердикт, признав Джули Ри-Харпер виновной в предъявленном ей обвинении. Через две недели - 19 марта 2002 г. - судья Хопкинс, основываясь на вердикте присяжных, приговорил Джули к 65-летнему сроку тюремного заключения. Конец истории?Нет, только начало. Если бы история расследования убийства Джоэла Киркпатрика на этом действительно закончилась, она бы никогда не попала в интернет. Ибо детоубийство, совершаемое матерью, хотя и является безусловной трагедией, всё же явление не очень редкое и в каком-то смысле тривиальное. А вот то, что последовало далее, тривиальным назвать никак нельзя. Итак, Джули Ри-Харпер благополучно (или не очень) отбывала свой 65-летний тюремный срок, как 22 июня 2002 г. ей пришло письмо от Дайаны Фэннинг (Diana Fanning), американской писательницы, специализировавшейся на криминальной тематике. В письме сообщалось, что в убийстве Джоэла Киркпатрика сознался… серийный убийца Томми Линн Селлс (Tommy Lynn Sells). Правда, признался он не представителям правоохранительных органов, а только ей - Дайане Фэннинг - причём не во время личной встречи, а в одном из своих писем. История жизни и преступлений Селлса до такой степени необычна, что в этом месте необходимо сделать некоторое отступление от сюжета и рассказать о них поподробнее. Родился Томми 28 июня 1964 г. в небольшом городке Кингспорт, штат Теннесси. В тот же день родилась и его сестрёнка-близнец, получившая имя Тэмми (Tammy). Через полтора года дети одновременно заболели менингитом и девочка умерла. Томми же посчастливилось побороть недуг и на беду окружающих остаться в живых. Вполне возможно, что перенесённый в младенчестве менингит предопределил тяжёлые формы девиантного поведения, которые демонстрировал Томми на протяжении всей своей жизни, ведь даже сами лекарства, посредством которых в 60-е гг. прошлого века лечили эту страшную болезнь, имели массу противопоказаний и давали тяжёлые побочные эффекты. Впрочем, нельзя исключать и того, что и без заболевания менингитом Томми всё равно бы вырос в точно такого же ублюдка, каким он остался в истории - к тому имелась наследственная предрасположенность. Томми и его сестрёнка были зачаты вне брака, мамаша будущего убийцы грешила алкоголизмом, позволяла себе лёгкие наркотики, не отказывалась от частой смены половых партнёров. Алкоголиками были и дед с бабкой Томми по материнской линии. Именно с дедом будущий изувер впервые попробовал виски - случилось это, когда Томми было только 7 лет. Мальчик быстро развивался, но всё его развитие носило отпечаток бионегативности и какой-то ненормальности. Томми не был психически нездоровым или аутичным, просто он был падок на любую гадость. Обычные детские игры и развлеченияч его совершенно не интересовали. Видимо, в 8 лет он подвергся гомосексуальному развращению, хотя сам этот факт никогда не признавал. Но именно в этом возрасте будущий серийный убийца очень «подружился» (если можно так сказать) со взрослым мужчиной, который угощал Томми мороженым, катал на своей машине и приглашал в гости «смотреть журналы с фантастическими картинками». Что там были за журналы в точности неизвестно, но через 10 лет этого мужчину осудили как педофила. Как было сказано, в 7 лет Томми попробовал виски, в 10 - выкурил первый косяк с марихуаной, тогда же попробовал нюхать клей и последнее, кстати, понравилось ему больше классических наркотиков. В 13 лет Томми, раздевшись, залез в кровать к бабушке и предложил ей заняться сексом. Выгнанный бабкой, внучок скучал недолго - через несколько месяцев он повторил опыт, на этот раз с мамашей. Когда маманя принялась на него кричать, Томми обиделся и попытался применить силу… история кончилась тем, что мать вызвала полицию и отправила сынка в участок, официально заявив о попытке изнасилования.

Надо сказать, что штат Теннесси вообще и район Кингспорта в частности, были в те далёкие времена местами довольно консервативными, с сильными религиозными и националистическими традициями (даже сейчас процент «цветных» жителей на севере штата колеблется в пределах 5%-8%, а уж в 1978 г. их было ещё меньше). Понятно, что в такой среде поведение сексуально озабоченного мальчишки, готового изнасиловать собственную мать, выглядело по-настоящему шокирующим. Поэтому в полиции не стали возбуждать уголовное дело, а… направили юного Томми на обследование к психиатру. Томми быстро проникся остротой момента и понял, что ему реально светит «дурка» и притом надолго. Поэтому после первого же общения с психиатром, юноша пустился в бега и бегал более двух десятилетий. Период его странствий растянулся более чем на два десятилетия - с 1978 г. по 2000 г. За это время Томми Линн Селлс объехал всю страну от океана до океана, пожил почти во всех штатах, посидел во множестве тюрем. Его привлекали к уголовной ответственности за автоугоны, мелкие кражи, храние наркотиков, нападения с целью грабежа. Самый серьёзный за этот период приговор Томми Линн Селлс получил в июне 1993 г. в Западной Вирджинии. Тогда его осудили на срок от 2 до 10 лет за нападение с ножом на 20-летнюю девушку в её же собственном доме в Чарлстоне. Томми героически «отсидел» два года в тюрьме в городе Маундсвилл (Moundsville), в штате Западная Вирджиния, и с чистой совестью вышел на волю по весьма неожиданной причине - из-за планового закрытия тюрьмы. Его было решено не переводить в другую тюрьму, как лицо, не представляющее общественной опасности (очень и очень забавное решение, что и говорить!). Освободившись, Томми пообещал самому себе в который уже раз, не попадать более за решётку. И в который уже раз данное самому себе слово не сдержал. В ночь на 31 декабря 1999 г. произошло чудовищное преступление, потрясшее, без преувеличения, весь Техас. Около 4 часов утра в городке Дель Рио Томми Линн Селлс влез в трейлер своих друзей Тэрри и Кристал Харрис. Там он отыскал комнатку, в которой спали две девочки - 13-летняя Кэйлин Харрис (Kaylene Harris) и её 10-летняя подруга Кристал Сарлз (Krystal Surles) - и попытался изнасиловать старшую из них. Он разрезал ножом лифчик и трусики жертвы, но присутствие в комнате второй девочки смешало преступнику все карты. Когда девочки заговорили, что называется «в два голоса», сбитый с толку преступник включил в комнате освещение и явно удивился, увидев перед собой двух человек. Может быть, он и ушёл бы из трейлера, отказавшись от своего замысла, но девочки пригрозили обо всём рассказать родителям, и тогда Томми Линн Селлс опять пустил в ход нож. Теперь, правда, он уже не разрезал одежду, а убивал. Преступник дважды перерезал горло Кэтлин и нанёс девочке 16 ударов в торс (три из них прошили маленькое тело насквозь). После этого изувер принялся за младшую… Кристал, рассчитывая усыпить бдительность убийцы, пообещала, что будет вести себя тихо и выполнит все его желания, однако Томми не стал её слушать - одним махом он перерезал девочке горло (длина раны превысила 17 см. !) и некоторое время наблюдал за нею, пытаясь понять, умерла она или нет. Кристал сумела притвориться мёртвой, видимо, это её и спасло. Погасив свет, убийца покинул место преступления. В трейлере находились люди - родители убитой Кэйлин и её слепой брат - но Кристал, ошибочно решив, что все они убиты, выбралась из кровати и, закрыв чудовищую рану на шее полотенцем, бросилась за помощью к соседям. Понятие «соседи» в данном случае было довольно относительным, поскольку трейлер Харрисов стоял на отшибе и до ближайшего жилого строения было почти 300 м. Кажется неверятным, но 10-летняя девочка с перерезанным горлом преодолела это расстояние, периодически теряя сознание и падая в обморок от слабости. Особый ужас её положения заключался в том, что она не могла говорить и лишь колотила ладонью в дверь к незнакомцам. Понятно, что в 4 часа ночи подобное поведение может вызвать непредсказуемую реакцию разбуженных людей, они вполне могли, например, спустить собаку или выстрелить через дверь в ноги и лишь потом разбираться кто и почему пытался ломиться в дом посреди ночи. К счастью, никто не спустил собаку и не выстрелил по ногам. Кристал была пущена в дом, но… она не была знакома соседям, а стало быть, те не могли понять, где же именно пострадала девочка. К счатью, Кристал нашла выход из этого безвыходного, казалось бы, положения, написав собственной кровью на двери холодильника фамилию «Харрис», тем самым указав адрес, куда следует направить полицию. После этого слабеющая девочка написала карандашом на листках бумаги три коротких записочки, в которых просила полицейских поспешить и спрашивала, останется ли она в живых? Может показаться невероятным, но хрупкая 10-летняя Кристал с чудовищным 17-сантиметровым разрезом горла осталась жива и у неё со временем даже восстановился голос, в чём врачи долгое время были совсем не уверены.

Томми Линн Селлса «вычислили» очень быстро: во-первых, ротвейлер, охранявший трейлер Харрисов, не поднял лая, когда преступник влезал в окно. Низкорослому Селлсу потребовалось подставить чугунную ванну, чтобы дотянуться до окна, и это никак нельзя было сделать незаметно для собаки. Поскольку собака осталась спокойна, стало быть, она узнала убийцу. Во-вторых, убийца проник в трейлер через окно, находившее в комнате 14-летнего Джастина Харриса, старшего брата убитой Кэйлин. Мальчик был слепым и не мог опознать проникшего, хотя и был разбужен его шагами. Преступник, однако, убивать его не стал - и это означало осведомлённость преступника о том, что мальчик никакой угрозы ему не представляет. В-третьих, убийца отлично ориентировался в довольно просторном сдвоенном трейлере - он прошёл в кухонный отсек, взял там 30-сантиметровый нож, и прямиком направился в комнату Кэйлин, миновав при этом спальню её родителей (следовую дорожку преступника внутри трейлера восстановили кинологи, так что маршрут убийцы сомнений не вызывал). Все эти соображения резко сузили круг подозреваемых, задача следователей упрощалась тем более, что отец раненой Кристал Сарлз прямо сообщил о своих подозрениях в отношении рецидивиста Селлса, которому Терри Харрис, отец погибшей девочки, помог с работой. Ну, а Кристал со своей стороны, сумела дать отличное описание преступника. Дальнейшее было делом техники и 2 января 2000 г. на запястьях Томми защёлкнулись наручники. Правда, никаких прямых улик, изобличающих Селлса, в тот момент ещё не существовало - последние два года преступник вёл примерный образ жизни, торговал подержаными машинами, женился на матери четырёх детей, и хотя Кристал опознала его по фотографии, этого было явно маловато для обвинения в убийстве. Но Томми Линн Селлс, видимо, легко просчитавший ситуацию, не стал запираться и на вопрос шерифа округа Вал-Верде (Val Verde County) Ларри Поупа (Larry Pope), не хочет ли он что-либо в чём-либо сознаться? без лишних затей брякнул: «Я расскажу всё». И Селлс действительно принялся рассказывать. Никто не ожидал услышать от него хоть что-то, похожее на те признания, что на первом же допросе посыпались из уст преступника. В течение первых восьми часов с момента взятия под стражу, ещё до назначения ему адвоката, Томми Линн Селлс сознался в убийстве некоей Кэти Харрис и её сожителя (эта «Харрис» никак не была связана с Кэйлин, убитой в ночь на 31 декабря 1999 г. ), «всей семьи» в Иллинойсе (число убитых вспомнить затруднился, т. к. находился под воздействием героина), матери и дочери в Миссури, а кроме того, девочки-подростка в городе Лексингтон, штат Кентукки. Все эти убийства были совершены, если верить Селлсу, в период с августа 1980 г. по июль 1985 г. Наконец, в июле 1985 г. в городе Форсайт, штат Миссури, он убил Ину Кордт и её 4-летнего сына. Затем он убил бродягу в Аризоне, какого-то маленького мальчика в Сан-Антонио, втором по величине городе Техаса. Не остановившись на этом, Томми поужинал и продолжил свою сагу с упоминанием бесчисленных ограблений, изнасилований и убийств. Всего же в день своего ареста он сознался более чем в 50 криминальных эпизодах (угоны автомашин, кражи из домов, вооруженные ограбления, изнасилования), из которых 20 были связаны с убийствами. Потрясённые услышанным представители техасских «рейнджеров» и прокуратуры немедленно доставили арестованного в суд, где Селлсу назначили бесплатного адвоката. Последний, ознакомившись с показаниями подзащитного, моментально рекомендовал тому более рта не раскрывать и посмотреть, как будет проводиться проверка сообщённых сведений. Селлс рассмеялся в лицо своему защитнику и заявил, что будет говорить столько, сколько захочет, и в защите не нуждается…И в последующие дни фонтан красноречия убийцы не иссякал. Он сообщил допрашивавшим его представителям органов защиты правопорядка о многих новых убийствах. Так, в частности, по его словам, в начале 80-х гг. прошлого века он убил неизвестную ему женщину в городе Литл-Рок и сбросил её труп в шахту заброшенного бокситного рудника. Там же, в городе Литл-Рок, он застрелил владельца дома, в который залез в надежде ограбить. В 1987 г. , разъезжая по Неваде на угнанном грузовкие, он подсадил девушку, путешествовавшую автостопом. Произошло это возле города Виннемука, девушку звали, якобы, Стефани Стро (Stephanie Stroh) и направлялась она в Рино. Туда они не доехали, Селлс по дороге избил девушку, изнасиловал её, убил, а тело бросил в горячий источник, каких в тех местах немало. В дальнейшем, уже в штате Иллинойс, в небольшом городке Ина, он убил семью Дардин - Кейта, его жену Илэйн и их 3-летнего сына Пита. Илэйн была беременна и во время избиения у неё случился выкидыш. К удивлению Селлса, плод оказался жив - и убийца убил и его. После этого последовали новые убийства - девочки-подростка в Нью-Хэмпшире, неизвестной женщины и её 3-летнего сына на мосту около города Твин-Фоллз, в штате Айдахо, неизвестной проститутки в городке Траки (Truckee), штат Калифорния. И так далее, и тому подобное…В общей сложности Томми Линн Селлс сознался в убийствах 90 или даже 100 человек - с определением точной численности он и сам затруднился. Для проверки его показаний была создана специальная межведомственная группа, в которую вошли представители ФБР США, а также прокуратуры и службы рейнджеров Техаса. Подавляющая часть сделанных Селлсом признаний подтверждения не нашла. Так, например, не был найден скелет Стефани Стро, который никак не мог быть извлечён из горячего источника случайными зеваками или животными. В бокситовой шахте возле Литл-Рок не оказалось останков трупа, якобы сброшенного туда Селлсом в 1987 г. А «застреленный» хозяин дома в Литл-Рок сообщил, что никто и никогда не пытался ограбить его жилище и не стрелял в него из пистолета…В конечном итоге представители правоохранительных органов склонились к мысли, что Томми Линн Селлс пытался максимально затянуть рассмотрение основного обвинения и выторговать максимально возможные в его положении поблажки. Такой стратегии уже придерживался известный американский серийный убийца Генри Ли Лукас, двенадцать лет водивший за нос правоохранительные органы США рассказами о более чем 600 убийствах, якобы совершённых им по всей территории страны. Следственные эксперименты с его участием продолжались с 1983 по 1995 гг. (сразу скажем, подавляющее их число оказалось совершенно безрезультатно). Вместо того, чтобы томиться в камере смертников, этот хитрован разъезжал по разным штатам в относительно комфортных условиях, наслаждался всеобщим вниманием к своей персоне и получал пищу, заказанную в ресторанах за казённый счёт. Конечно, такая «житуха» в глазах осуждённого на казнь была куда привлекательнее мрачных тюремных будней. Усвоившие урок, преподанный Генри Ли Лукасом, правоохранители оказались намного недоверчивее в отношении россказней Томми Линн Селлса. Его всего лишь несколько раз вывезли «на местность» для проведения следственных экспериментов, а после того, как Селлс не смог показать места сокрытия трупов, эти «выводки» прекратились и преступник тюрьмы более не покидал. После двухлетней проверки утверждений Селлса о многих десятках якобы убитых им людей, правоохранительные органы США сочли, что в действительности тот повинен в убийствах Кэйлин Харрис (в декабре 1999 г. ), семьи Дардин (в последней декаде ноября 1987 г. ) и Ины Кордт с сыном (в июле 1985 г. ), т. е. на его счету 7 человеческих жизней. Это, конечно, тоже много, но всё-таки не 90 и не 100 человек! За убийство Кэйлин Харрис преступник был приговорён к смертной казни и в ноябре 2000 г. помещён в камеру смертников в тюрьме возле города Ливингстон, штат Техас. Следует отметить, что сам Селлс остался крайне недоволен своим «сотрудничеством» с правоохранительными органами. Он заявил, что был неоднократно обманут ими, в частности, правоохранители обеспечили ему «просто невыносимые» условия содержания в тюрьме. Это проявлялось в том, что бедолаге Селлсу нехватает еды, сна и возможностей для поддержания личной гигиены. Под таковыми возможностями преступник понимает, видимо, наличие в камере душа (вполне возможно, что Селлс рассчитывал на предоставление ему камеры со всеми удобствами - телевизором и персональным душем, как в гостиничном номере. ). Кроме того, особый гнев преступника вызвало то обстоятельство, что обвинитель во время судебного процесса предъявил присяжным фотографии, сделанные во время судебно-медицинской экспертизы тела 13-летней Кэйлин Харрис. На снимках были запечатлены чудовищные разрезы шеи и груди, нанесённые девочке, а также её внутренние органы (сердце и лёгкие) с многочисленными сквозными ранами. Прямо в зале суда у Селлса началась истерика, он буквально вопил прокурору, что «все эти снимки не имеют отношения к тому, что я сделал». Довольно странный, надо признать, аргумент, но в ту минуту обвиняемый, видимо, ничего другого придумать не смог…В общем, с момента вынесения ему смертного приговора Томми Линн Селлс отказался от сотрудничества с властями, однако… Однако он не без удовольствия вступил в переписку с Дайанной Фэннинг. Убийца хотел, чтобы о нём написали книгу и потому всячески приветствовал интерес литератора к собственной персоне. В июне 2002 г. Селлс в письме Дайанне Фэннинг признал свою ответственность за убийство Джоэла Киркпатрика. Прежде он не делал такого рода признаний. Дайанна Фэннинг направила соответствующие уведомления как Джули, так и её мужу. От них эта информация пошла дальше, точно круги по воде. Появившиеся слухи о «новом следе» вызвала всплеск интереса к «делу Джули Ри-Харпер». Поскольку детали оставались неизвестны (они долгое время скрывались как Фэннинг, так и Селлсом), пресса и телевидение получили возможность строить самые разные теории относительно происходившего. Немаловажно, что с самого начала к происходившему был приковано внимание средств массовой информации и любое новое сообщение лишь разжигало страсти и накаляло обстановку.

Марк Харпер (муж Джули) и группа его товарищей заявили о намерении добиваться пересмотра несправедливого, по их мнению, приговора в отношении Джули Ри-Харпер. Некоторое время ушло на сбор средств и поиск подходящих адвокатов. В конце-концов выбор сторонников Джули остановился на адвокатах из Мичигана Аллене Вольфе (Allen Wolf) и Роберте Бантинге (Robert Bunting), которые 28 февраля 2003 г. подали апелляцию в Пятый окружной суд Апелляционного суда штата Иллинойс. В этом документе адвокаты требовали проведения нового суда по обвинению Джулии Ри-Харпер в убийстве своего сына на основании вновь открывшихся обстоятельств и некачественного обвинительного материала, представленного на рассмотрение первого суда и обусловившего необъективность вынесенного в 2002 г. приговора. Адвокатам удалось привлечь к предстоящему рассмотрению апелляции внимание двух общественных организаций - т. н. Проекта «Невиновность» и «Центра ошибочно осуждённых» - представители которых согласились поддержать интересы Джули Ри-Харпер. Привлечение этих организаций оказалось очень выигрышным шагом, прежде всего в силу их популярности в определённых слоях общества и наличия хороших связей со средствами массовой информации. Активисты Проекта «Невиновность» и «Центра ошибочно осуждённых» устраивали всевозможные пропагандистские акции - телефонные опросы жителей Иллинойса, расклейку и раздачу листовок в поддержку «ошибочно» осуждённой Джули, сбор средств на оплату кампании по её освобождению и т. п. Они провели огромную работу по формированию общественного мнения, сумели организовать успешную агитационную компанию среди студентов университета штата Индиана, который закончила Джули Ри-Харпер, благодаря чему учащиеся и преподаватели этого крупного образовательного центра создали свою группу «поддержки Джули» и в дальнейшей многочисленной сплочённой группой выезжали на новый судебный процесс. Остаётся добавить, что Проект «Невиновность» возглавлял частный детектив Билл Клаттер (Bill Clutter), который вместе с адвокатами Джули приложил немало усилий для дискредитации расследования 1997-2000 гг.

23 сентября 2003 г. руководители Проекта «Невиновность» и Центра ошибочно осуждённых Билл Клаттер и Ларри Голден провели в г. Спрингфилд совместную пресс-конференцию, на которой заявили, что утверждения Селлса об убийстве Джоэла Киркпатрика находят объективное подтверждение, а осуждение Джули Ри-Харпер стало возможным благодаря многочисленным подтасовкам прокуратуры штата Иллинойс и недобросовестному предварительному расследованию, проведённому сразу после преступления. Всё это время оставалось неизвестным, что же именно рассказывал Селлс об убийстве Джоэла, поскольку Дайана Фэннинг твёрдо держала канал связи с ним в своих руках. Селлс, выполняя достигнутую с ней договорённость, никому не сообщал о деталях своей версии событий. О них впервые стало известно лишь 23 октября 2003 г. - в этот день Фэннинг провела пресс-конференцию, на которой рассказала о том, как и почему Селлс убил мальчика. Причиной вторжения убийцы в дом Джули Ри-Харпер послужила, якобы, стычка, имевшая место накануне в местном супермаркете - тогда Джули сделала несколько замечаний Селлсу, а тот ей ответил угрозами. После нелицеприятного разговора преступник проследил за Джули, установил место её проживания и в ночь на 13 октября 1997 г. проник в дом, изначально планируя совершить убийство живущих там лиц…После этого сообщения прокуратура Иллинойса не могла более игнорировать утверждения о «признании» Селлса и по договорённости с властями Техаса группа следственных работников отправилась в тюрьму в Ливингстоне для допроса приговорённого к смерти преступника. 6 ноября 2003 г. Томми дал официальные показания прибывшим из Иллинойса правоохранителям, в которых полностью признал свою вину в убийстве Джоэла Киркпатрика и рассказал о деталях преступления. Тянувшееся почти полтора года апелляционное производство закончилось вынесением 24 июня 2004 г. решения суда, согласно которому дело по обвинению Джули Ри-Харпер в убийстве собственного сына направлялось на новое рассмотрение ввиду допущенных процедурных ошибок, сама же осуждённая подлежала освобождению под залог на период до нового рассмотрения её дела в суде. Под процедурными ошибками понимались заявления стороны обвинения на процессе 2002 г. , не соответствовавшие действительности, а потому вводившие присяжных заседателей в заблуждение. Речь шла о заявлениях обвинения, согласно которым в доме Джули Ри-Харпер не было обнаружено следов присутствия посторонних лиц, о возможности имитации ран на теле обвиняемой путём саморанения, об отсутствии следов борьбы на газоне позади дома и т. п. Судьи апелляционного суда посчитали, что обвинение на процессе 2002 г. было пристрастным, что нарушало фундаментальный принцип правосудия, гласящий, что обвинение должно быть построено на основе объективных свидетельств и улик и не выражать личного отношения обвинителя к обвиняемому (здесь необходимо некоторое пояснение: к моменту вынесения решения апелляционной инстанцией сторонники Джули Ри-Харпер установили, что из материалов расследования 1997-2000 гг. пропали данные о снятии и идентификации отпечатков пальцев в доме, явившемся местом преступления. Бывшие следователи утверждали, что такая работа проводилась в полном объёме и её результат однозначно свидетельствовал об отсутствии отпечатков «чужака» или «чужаков», но официальное заключение исчезло, скорее всего, в силу обычной небрежности хранения материалов уже оконченного расследования. Сторонники же Джули считали, что обвинители умышленно организовали «утрату» этих данных, т. к. они противоречили официальной версии прокуратуры. Другим существенным моментом, на который напирали адвокаты осуждённой, явилось заявление обвинителей, согласно которому телесные повреждения Джули Ри были таковы, что она вполне могла причинить травмы сама себе. При этом обвинение ссылалось на мнение врачей «скорой помощи», осматривавших Джули сразу по прибытии в больницу. Однако, как к 2004 г. выяснили адвокаты Джули Ри-Харпер, в материалах расследования не было протоколов допросов этих врачей, а стало быть, все утверждения обвинителей со ссылкой на медперсонал на процессе 2002 г. следовало расценивать как голословные. ). Решение апелляционного суда явилось настоящим фурором. Та самая общественность, что всего два с половиной года назад негодовала по поводу цинизма матери, решившейся на убийство сына, теперь востороженно приветствовала её освобождение, как следствие «торжества правосудия». Сама Джули Ри-Харпер со слезами на глазах в многочисленных интервью рассказывала о том, что всегда верила в «победу истины» и надежда на освобождение никогда не умирала в её душе. Всё то PR-шоу, которое было явлено американскими телеканалами в июне-июле 2004 г. массовому зрителю, трудно назвать иначе, как сентиментальным и пафосным. 22 июля, спустя почти месяц после решения Пятого окружного апелляционного суда, Джули была, наконец, выпущена из тюрьмы. За неё был внесён залог в сумме 750 тыс. $ облигациями Федеральной Резервной системы. Всего же Джули Ри-Харпер провела в заточении 1379 дней, включая время содержания под стражей в Индиане. Однако, освобождение из тюрьмы осужденной вовсе не означало юридического признания её невиновности. Для того, чтобы Джули Ри-Харпер вновь обрела таковой статус требовался новый суд, деятельной подготовкой к которому занялись обе стороны. Защита обвиняемой настаивала на том, что процесс нельзя проводить в округах Лоренс и Уэйн (т. е. там, где свершилось преступление и прошёл первый суд), по той простой причине, что там просто-напросто не осталось людей, неосведомлённых о сути дела и потому непредвзятых. Обсуждение этого вопроса потребовало колосальных затрат сил, энергии в времени обеих сторон. В конце-концов, поскольку компромисса достичь так и не удалось, вопрос о месте проведения нового суда пришлось решать суду. 9 сентября 2005 г. - спустя более года с момента освобождения Джули Ри-Харпер из тюрьмы!- суд округа Лоренс постановил, что новое рассмотрение дела может быть перенесено в другое место, но конкретный округ так и не был определён. Минул ещё почти месяц всевозможных согласований и, наконец, 4 октября противоборствующие стороны пришли к компромиссу. Они договорились устроить новый процесс в округе Клинтон. Это был один из самых маленьких, малонаселённых и «деревенских» (если можно так выразиться) округов Иллинойса, расположенный в центральной части штата. Считалось, что жители округа Клинтон осведомлены о деталях «дела Джули Ри-Харпер» менее своих соседей из других округов, а потому жюри присяжных при вынесении вердикта сможет быть более объективным (Автор при всём желании не может не удержаться от саркастического комментария по данному поводу: вся эта возня вокруг места проведения суда в век Интернета и спутникового телевидения кажется несколько вздорной и наигранной. Если автор настоящего очерка, проживающий на другой стороне земного шара, сумел ознакомиться со многими материалами предварительного и судебного расследований, апелляционного производства, репортажами журналистов, посвящёнными этому делу и т. д. , и т. п. , то о какой «изолированности» и «неосведомлённости» жителей округа Клинтон можно вообще говорить?! Всё-таки, формализованная логика американских юристов ставит иногда в тупик явным противоречием здравому смыслу русского ума…) Для проведения процесса в округ Клинтон из округа Гамильтон командировался окружной судья Барри Вогэн (Barry L. Vaughan). Назначение на процесс судьи из другого округа должно было исключить любую возможность его «личного влияния» на присяжных заседателей. Подготовка к процессу вышла на финишную прямую, но осенью 2005 г. - зимою 2006 г. дело неожиданно застопорилось. Выяснилось, что в зале суда не мог появиться главный свидетель защиты - Томми Линн Селлс. Министерство юстиции штата Техас категорически воспротивилось его транспортировке в Иллинойс и никакая мотивация, никакие официальные и личные обращения к самым разным должностным лицам правительства штата не могли изменить эту точку зрения. Убийца останется в камере смертников и если покинет тюрьму, то только мёртвым для захоронения на кладбище, - так можно сформулировать позицию, которую заняло в этом вопросе высшее руководство Министерства юстиции Техаса. Отсюда вырастал вопрос: как допрашивать на предстоящем судебном процессе Томми Линн Селлса?Адвокаты Джули Ри-Харпер предлагали сделать магнитофонную запись его «признания» и представить таковую в качестве официального заявления суду. Сторона обвинения совершенно разумно указывала на то, что подобное «признание» будет являться «филькиной грамотой» по той простой причине, что магнитофонная запись не даёт возможности провести перекрёстный допрос свидетеля и разоблачить ложь и неточности, содержащиеся в его заявлении. Адвокаты пытались парировать этот довод тем, что сама по себе магнитофонная запись является вполне приемлемой для суда уликой, если только выполнена с соблюдением необходимых юридических формальностей. Ведь принимают же суды в качестве улик магнитофонные записи, полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий и признают в качестве юридически корректного волеязъвления записанные техническими средствами слова умерших людей! Обсуждение разного рода юридических и технических деталей, связанных с фиксированием признания Томми Линн Селлса техническими средствами и предъявление этого признания суду, растянулось почти на пять месяцев. Наконец, 10 марта 2006 г. судья Барри Вогэн, явно утомлённый препирательством сторон, решил, что примет в качестве улики магнитофонную запись заявления Селлса, сделанную в камере смертников в присутствии представителей обвинения и защиты. Заявление это могло иметь произвольную форму, но должно было содержать ответы на вопросы, заранее сформулированные обвинением. Минули четыре месяца и наконец 11 июля 2006 г. открылся повторный судебный процесс по обвинению Джули Ри-Харпер в убийстве собственного сына Джоэла Киркпатрика. На протяжении первых восьми дней проводился отбор присяжных заседателей, зачитывание обвинительного заключения началось 19 июля. На следующий день присяжным была предъявлена магнитофонная запись заявления Томми Линн Селлса, в которой тот утверждал, что ворвался в дом Джули через заднюю дверь на кухне, оказавшуюся незапертой, взял кухонный нож, прошёл далее вглубь дома, включил свет в коридоре, обнаружил в одной из комнат спящего мальчика, убил его, а впоследствии, пытаясь покинуть место преступления, вступил в борьбу с женщиной. Причину вторжения Селлс объяснил желанием отомстить хозяйке дома, с которой у него вышел конфликт в местном магазине днём ранее. В тот же день, когда был убит Джоэл, преступник покинул Лоренсвилль на попутной машине и, добравшись до Иффингхэма, утром 14 октября 1997 г. купил билет на автобус до Виннимука, куда благополучно и отбыл. После заслушивания заявления Селлса последовала пламенная речь защиты Джули Ри-Харпер, в которой вскрывались причины ошибочного обвинительного приговора, вынесенного ей судом в 2002 г. Упор был сделан на следующих обстоятельствах:- а) Утверждения обвинения об отсутствии в доме Джули Ри-Харпер следов пребывания постороннего человека, сделанные во время предыдущего процесса, не соответствовали действительности, поскольку исследование места преступления на предмет обнаружения отпечатков пальцев не проводилось. В материалах предварительного расследования нет данных о сборе и идентификации отпечатков пальцев на кухне и в спальне Джоэла Киркпатрика;- б) Утверждения обвинения о вероятном саморанении Джулии Ри-Харпер с целью имитации следов борьбы, голословны, некорректны и ни на чём не основаны. Ссылки на врачей «скорой помощи», осматривавших Джули после её транспортировки в больницу, лишены всяческих оснований, поскольку в материалах предварительного расследования нет протоколов их допросов или письменного заключения, позволяющего сделать вывод о том, что врачи считали саморанение возможным. Более того, один из врачей реанимационной бригады, выезжавший в дом Джули Ри-Харпер, был вызван защитой в суд и дал показания, из которых следовало, что прокурорские работники вообще не допрашивали их на предмет возможного происхождения телесных повреждений Джули. Во время допроса в суде в июле 2006 г. этот врач сказал, что по его мнению саморанение Джули невозможно ввиду того, что некоторые синяки находились в недоступных для самостоятельного травмирования местах, например, на правой лопатке;- в) Утверждение обвинения, будто Джули Ри-Харпер имитировала борьбу с нападавшим, неправомерны и основаны на ложных посылах. Так, одним из доказательств такой имитации, обвинение считало отсутствие следов борьбы на газоне позади дома и неповреждённость росы на траве. Однако, как следовало из сводки метеорологической службы штата, 13 октября 1997 г. роса в Лоренсвилле в предрассветные часы вообще не выпадала - для этого было слишком тепло;- г) Обвинение, изначально сосредоточившись на одной версии событий, не отработало должным образом предположение о возможном пребывании в Лоренсвилле «чужака», имевшего криминальные наклонности и уголовный опыт. Хотя в первые же дни расследования были получены свидетельства местных жителей о существовании такого «чужака», все они были проигнорированы окружной служной шерифа и работниками прокуратур всех уровней. Убийцу Джоэла Киркпатрика среди «чужаков» не искали - потому и не нашли. Прокуратуру штата в суде 2006 г. представлял тот же самый Эдвард Паркинсон, что четырьмя годами ранее был главным обвинителем Джули Ри-Харпер на предыдущем процессе. Нападки её защиты в значительной степени били по нему лично, дискредитируя его как профессионала. Поэтому Паркинсон очень остро реагировал на критику предварительного расследования и суда 2002 г. Будучи отличным полемистом, Паркинсон до известной степени отбил нападки защиты, доказав, что адвокаты явно «превращают муху в слона», игнорируя здравый смысл и выпячивая несущественные детали. В частности, Паркинсон отверг как совершенно недостоверное утверждение адвокатов о том, что отпечатки пальцев на месте преступления не снимались и не исследовались криминалистами. На самом деле такая работа была проведена в полном объёме, что подтверждалось фото- и видеосъёмкой, на которой хорошо видны криминалисты, занятые поиском скрытых отпечатков пальцев на мебели, дверях, окнах и прочих деталях интерьера. Другое дело, что акт, систематизировавший и анализировавший эту работу, к 2004 г. из материалов предварительного следствия исчез. Но это головотяпство («технический сбой», как аккуратно выразился Паркинсон) вовсе не свидетельствует о попытке прокуратуры фальсифицировать дело. Отпечатков пальцев посторонних лиц в доме действительно обнаружено не было - этот вывод прекрасно запомнили все работники правоохранительных органов, привлеченные к расследованию убийства Джоэла Кикрпатрика. Именно поэтому данный вывод попал в текст обвинительного заключения как доказанный факт.

Более того, помимо поиска скрытых отпечатков пальцев, криминалисты провели большую работу по поиску микроволокон, происходящих с одежды посторонних людей. Ведь убийца начал нападение на Джоэла, когда тот лежал в кровати, и первые 7 ударов ножом были нанесены через одеяло. Не вызывало сомнений, что преступник лёг на одеяло сверху, придавив мальчика весом своего тела и тем самым обездвижив его. Поэтому микроволокна с одежды постороннего человека должны были оказаться на одеяле. Однако, тщательное исследование волос, синтетической фибры, отдельных нитей и даже шерсти животных, снятых с одеяла, под которым спал Джоэл Киркпатрик, показало, что все они имеют «домашнее» происхождение и никак не связаны с одеждой постороннего человека. Очень неплохо парировал прокурор и другие доводы адвокатов Джули Ри-Харпер. Так, например, коснувшись пресловутой «метеосводки», согласно которой 13 октября 1997 г. на территории округа Лоренс не выпадала роса, Паркинсон не без иронии заметил, что всем, присутствовавшим на месте преступления метеосводка была не нужна - они видели на газоне ту самую росу, существование которой отрицал метеоцентр. И роса на газоне действительно была непотревожена, а трава - не примята, что однозначно свидетельствовало об отсутствии волочения по траве человеческого тела и борьбы на этом месте. Коснувшись вопроса возможности саморанения Джули Ри-Харпер, прокурор с толикой ехидства заметил, что синяки и царапины на теле осуждённой, обнаруженные при медицинском осмотре 13 октября 1997 г. , выглядели просто смехотворными на фоне тех чудовищных ранений, которые убийца причинил сыну Джули. Продолжительная рукопашная схватка с мужчиной - злобным, агрессивным, имеющим опыт уличных драк и притом значительно более сильным физически - привела к получению женщиной лишь незначительных синячков и ссадин. У Джули Ри-Харпер не имелось ни единой кровоточащей раны! У неё не были разбиты ни нос, ни бровь, ни даже губы - т. е. места чрезвычайно ранимые, без повреждений которых не обходится практически ни одна сколько-нибудь серьёзная потасовка! Утверждение, будто синяк на лопатке невозможно поставить самому себе, ошибочно (сделать это действительно очень просто - достаточно положить на пол стальной шарик и перекатиться по нему спиной; чем больше диаметр шарика, тем большим будет полученный синяк). То, что врачи «скорой помощи» не были допрошены под запись в протоколе, явилось безусловной ошибкой предварительного следствия, но она отнюдь не отменяла того, что вопрос об имитации телесных повреждений широко обсуждался с медиками самых разных специальностей и общая точка зрения была такова, что Джули Ри-Харпер вполне могла самостоятельно нанести себе все обнаруженные на её теле синяки и ссадины кожи. Прокуратура, разумеется, пыталась парировать и заявление Селлса о совершённом им убийстве, поскольку именно это признание являлось «гвоздём» всего судебного процесса. Не раз упоминалось о том, что сам формат процесса, на котором в качестве улики принималась магнитофонная запись, существенно ограничивал возможности прокуратуры, которая лишалась шанса доказать лживость заявления Томми Линн Селлса в ходе перекрёстного допроса. Между тем, прокуратура штата Иллинойс не сомневалась в том, что данное признание лживо по всем основным пунктам. Прежде всего, непонятным и главное, недоказанным, выглядел мотив вторжения Селлса в дом Джули Ри-Харпер. Утверждение преступника о его ссоре с Джули накануне преступления ничем не подтверждалось. Сама Джули Ри-Харпер никогда не говорила об этой ссоре вплоть до июня 2002 г. , когда с нею связалась писательница Дайана Фэннинг. Весь предшествующий период - т. е. почти 5 лет - Джули «ничего не помнила» о данной ссоре, хотя её неоднократно допрашивали на эту тему и просили припомнить все конфликты, споры и скандалы как со знакомыми, так и незнакомыми людьми, которые могли произойти незадолго до гибели сына. И ровным счётом ничего, никаких воспоминаний! Но стоило только «замаячить на горизонте» Дайане Фэннинг с пересказом показаний Селлса, как Джули тут же «припомнила» скандал с неизвестным бродягой… Не заметили этого сканадала и работники магазина, хотя в октябре 1997 г. детективы службы шерифа допрашивали их о возможных инцидентах с участием Джули или погибшего Джоэла. Вообще, детективы тогда «мелким чёсом» прошли весь Лоренсвилль в поисках любых зацепок, свидетельствующих о проявлении враждебности в отношении матери или сына и ничего подозрительного не обнаружили. Абсолютно ничего!Внезапное улучшение памяти Джули Ри-Харпер выглядело тем более удивительно, что она не узнала в нападавшем, активно боровшимся с нею как минимум минуту или две, того самого человека, с которым накануне имела перебранку в магазине. Причём и в магазине, и в собственном доме она видела этого человека в условиях нормальной освещённости, т. е. при включённом электрическом свете. Как такое может быть?

Но даже если допустить, что какой-то конфликт в магазине между Селлсом и Джули Ри всё же имел место, то всё равно оставалось непонятно, как пресутпник сумел установить место её проживания. Томми не имел автомашины и при всём желании не мог угнаться за Джули, перемещавшейся по городу и окрестностям на собственной «легковушке». Его рассказ о проникновении в дом через незапертую дверь кухни вступал в явное противоречие с не раз повторенными утверждениями Джули Ри, согласно которым вечером 12 октября 1997 г. она лично проверила закрытие всех окон и дверей. Впрочем, как легко догадается проницательный читатель, после общения с Дайаной Фэннинг в показаниях Джули произошли некоторые корректировки и о закрытии окон и дверей она вдруг стала говорить крайне неопределённо. Не без присущего ему сарказма прокурор Паркинсон оценил показания свидетеля защиты Алана Беркшира, якобы, «опознавшего» Селлса в подозрительном мужчине, пристававшем к его сыну Расти за 1, 5 дня до убийства Джоэла. Дело заключалось в том, что Селлс с ловкостью профессионального актёра умело и главное - быстро - менял свою внешность. Он то отпускал бороду «a-la Chuck Norris», то отращивал косицу, то брился наголо, с лёгкостью набирал и сбрасывал вес, порой очень значительный, по 10-15 кг. О метаморфозах его внешнего вида даёт определённое представление фотоподборка, которую можно здесь видеть. Причём, надо учитывать, что это фотоснимки, сделанные уже после заключения Селлса в тюрьму, когда его возможности по видоизменению внешности существенно сократились (в тюрьме он не мог красить волосы и прошёл курс лечения от наркотической зависимости, что заметно сказалось на его виде). Строго говоря, находясь на свободе, Селлс мог походить на кого угодно, но менее всего - на самого себя. Паркинсон не без иронии поинтересовался, какого же именно Селлса опознал Беркшир? И предъявил судье и присяжным подборку фотографий, на которых Томми выглядел очень по-разному. Говорить об однозначном опознании такого человека спустя более семи лет с момента очень краткой встречи, было просто несерьёзно. Весьма любопытным оказалось и то обстоятельство, подмеченное прокурором Паркинсоном, что в период с января 2000 г. (т. е. с момента ареста и дачи первых признательных показаний) до апреля 2002 г. (вынесение обвинительного приговора Джули Ри-Харпер), т. е. более 2 лет, Томми Линн Селлс ничего не говорил об убийстве мальчика в Лоренсвилле. За это время он сознался в убийствах от 90 до 100 человек на территории доброй половины американских штатов, в т. ч. и в Иллинойсе, но вот убийство Джоэла Киркпатрика обходил удивительным молчанием. И заговорил о нём лишь после того, как Джули Ри-Харпер была осуждена на 65 лет, а писательница Дайана Фэннинг вступила с ним в плотную переписку. Если бы Джули Ри-Харпер была оправдана, а Дайана Фэннинг не переписывалась с Селлсом, то сделал бы он своё «признание» в этом случае?- задался вопросом прокурор Паркинсон, прозрачно намекая на наличие сговора между обоими осужденными (т. е. между Ри-Харпер и Селлсом). Стремясь опровергнуть «признание Селлса», Паркинсон совершенно справедливо указал на то, что в двух из трёх доказанных эпизодов убийств, совершённых этим преступником в июле 1985 г. и в ноябре 1987 г. , тот проводил на месте преступления много часов, уничтожая следы своего присутствия. Селлс никогда не пользовался перчатками, считая, что они не позволяют должным образом контролировать оружие в руке, поэтому после совершения убийств, он тщательнейшим образом стирал отпечатки пальцев со всех предметов, которых мог коснуться. Во время последнего убийства - 31 декабря 1999 г. - он не стал тратить на это время по той простой причине, что будучи хорошим другом семьи, часто бывал в трейлере, явившимся местом преступления, и потому мог легко объяснить присутствие своих отпечатков пальцев на предметах обстановки. Поведение Селлса после совершения преступления радикально отличалось от того, как описывала Джули Ри действия убийцы её сына; можно не сомневаться, что если бы Джули действительно столкнулась с Селлсом при описанных ею обстоятельствах, то он бы просто-напросто зарезал её на месте. И после этого принялся бы методично стирать отпечатки своих пальцев… Но отнюдь не попытался бы бежать, волоча женщину через весь дом, гараж и уличный газон только для того, чтобы потом уйти, оставив в живых важнейшего свидетеля. Селлс всегда убивал свидетелей его преступлений, даже если это были малыши, едва умеющие разговаривать…В общем, прокуратура считала «признание Селлса» совершенно недостаточным для снятия обвинений с Джули Ри-Харпер и пересмотра решений судебного процесса 2002 г. 22 июля после окончания прений сторон, присяжные удалились на совещание. Через четыре дня они огласили вердикт, признав Джули невиновной в убийстве собственного сына, и этот вердикт судья Вогэн тут же продублировал в качестве судебного решения. Поскольку осуждение Джули Ри-Харпер теперь официально признавалось ошибочным, ей полагалась денежная компенсация за время лишения свободы, порядок исчисления которой и время выплаты должны были быть определены в ходе переговоров с представителями Министерства юстиции штата Иллинойс. На этом многолетняя эпопея, связанная с расследованием убийства Джоэла Киркпатрика, официально закончилась. Поскольку человек не может быть судим за одно и то же преступление дважды, Джули Ри-Харпер более ничего не грозит. Даже если Томми Линн Селлс в один прекрасный день вдруг решит отказаться от собственного «признания» и сделает другое, в котором докажет, что «взял на себя» убийство мальчика в силу неких закулисных переговоров. Вероятность того, что некие закулисные договорённости действительно сопровождали появление «признания Селлса», далеко ненулевая. Прокурор Паркинсон после завершения суда прямо сказал, что в результате принятого присяжными вердикта, правосудие оказалось попрано. По его мнению, озвученному как в ходе процесса, так и в многочисленных интервью после его окончания, Селлс не совершал убийства Джоэла Киркпатрика и вообще не бывал в Лоренсвилле. Точная причина, по которой Селлс решился на самооговор, известна только самому Селлсу, но прокурор Паркинсон совершенно здраво заметил, что «этот серийный убиийца сидит в камере смертников и живёт до тех пор, пока говорит. Ему важно подогревать интерес к своей персоне». В другом интервью Паркинсон не без сарказма заметил: «За бутерброд или поездку на автомашине Селлс скажет всё, что захотите». В штате Техас смертники ограничены в возможности получать информацию «с воли». Они не могут пользоваться телевизором, радиоприёмником, не имеют права получать газеты, очень ограничены в возможности выбора web-ресурсов при пользовании Интернетом и пр. Эта норма введена с целью максимально затруднить ознакомление с криминальными новостями, поскольку используя свою осведомлённость о деталях преступлений или ходе расследований, эта категория осужденных способна вводить в заблуждение правоохранительные органы и до известной степени манипулировать ими. Среди приговорённых к смертной казни (причём, не только в США) очень распространены оговоры и самооговоры, всевозможные лжесвидетельства и т. п. Стремясь оттянуть приведение приговора в исполнение, смертники согласны «чистосердечно признаться» в десятках несовершённых убийств, лишь бы только проверка их заявлений тянулась как можно дольше. Так что самооговор Томми Линн Селлса вовсе не кажется чем-то странным, фантастичным и выходящим за пределы человеческого понимания. С этим, как раз-таки, всё очень даже понятно. nbsp; Как технически была организована комбинация, связанная с самооговором Селлса (если только такой самооговор действительно имел место), мы вряд ли узнаем. Скорее всего, в этом деле не обошлось без Дайаны Фэннинг, имевшей возможность поддерживать контакт с Селлсом не только путём переписки, но и личными встречами, во время которых могли быть обсуждены все необходимые детали. Джули Ри-Харпер, как мы видели, была достаточно состоятельна для того, чтобы оплатить все материальные запросы Фэннинг и Селлса. Кроме того, не следует упускать из вида, что в данном случае материальный фактор мог быть для них вовсе не самым главным. Проницательная Дайана Фэннинг, раскрыв связь Томми Линн Селлса с убийством Джоэла Киркпатрика, могла позиционировать себя в глазах потенциальных читателей как глубокий криминальный аналитик, способный заменить собою всю прокуратуру Иллинойса. Это ли не лучшая реклама будущей книги о кровожадном серийном убийце?Как бы там ни было, после оправдания в июле 2006 г. Джули Ри-Харпер, прокуратуры многих штатов во взаимодействии с ФБР США начали проверки возможной причастности Селлса к убийствам, совершённым на их территории в период 1980-2000 гг. Причём проверяются не только те эпизоды, в которых этот преступник сознавался сразу после ареста, но и другие, которые Селлс никогда не приписывал себе. Главным критерием отбора является совпадение места и времени преступления с предполагаемым пребыванием Томми Линн Селлса в районе происшествия. В настоящее время считается, что Селлс с некоторой долей вероятности причастен по крайней мере ещё к 8 убийствам, совершённым в разное время в разных штатах. Что же касается Джули Ри-Харпер, то неумирающая надежда её действительно не обманула. Так и не дав ответы на многие принципиальные вопросы предварительного следствия, эта женщина умудрилась выйти на свободу, вернуть себе честное имя, добилась от властей штата Иллинойс отнюдь не символической денежной компенсации и, судя по всему, чувствует себя весьма неплохо. Хотя это всё и неспособно вернуть Джули сына, в отличие от её надежды, всё-таки, умершего…