Муж-самоубийцаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

…А вот что рассказал нам один священник. «Я служил в сельском храме и был его настоятелем. Приходят ко мне как-то две женщины в трауре, спрашивают, как им отпеть заочно их родственника, который на днях повесился и уже похоронен. Я им отвечаю, что нельзя самоубийц отпевать, так и уходят они навечно в ад. Стал уже от них отходить, но смотрю, очень печальные они. И жаль мне их стало. Дай, думаю, хоть какое слово утешения им скажу. «Бывают, — говорю, — случаи, когда самоубийц отпевают. Таких, которые больны были, особенно психически больных, —они как бы в лишении рассудка это совершали. Но надо идти к местному архиерею, просить владыку, чтобы дал разрешение на отпевание. Вот было бы у меня такое разрешение от владыки, я бы отпел, а сам за такое дело не возьмусь». С тем я и отошел от них. Через недели две они опять в храм явились, и сразу ко мне, бумагу подают: прошение владыке с просьбой разрешить заочно отпеть их родственника, в помрачении ума повесившегося, и другие причины благовидные приводятся для такого прошения. Внизу, под прошением, подпись владыки, с предписанием, в порядке исключения по человеколюбию Бога и Церкви, отпеть заочно этого-то человека, повесившегося ввиду таких-то и таких-то обстоятельств. «Ну, — говорю, — раз владыка берет на себя душу этого человека, я отпою». И отпел его заочно. После отпевания одна из этих женщин, мать жены усопшего, просит у меня ладану. — Зачем, — говорю, — тебе ладан?— Да дома у дочери что-то неладное творится, и ночью к ней умерший муж приходит, на улицу выманивает. — А она что?— Выходит с ним. — И что они там делают?— Разговаривают. Он ее просил крест снять, который у нее над кроватью висит. — Вот что, — сказал я ей решительно, — крест пусть ни в коем случае она не снимает, не то погибнуть может. Дам тебе ладану, на уголек раскаленный положи, покади в квартире. Возьми у нас и крещенской воды, все в доме окропи, даже туалет. Кропи крестом с молитвой: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Аминь». А дочь твоя пусть натощак эту святую воду пьет и ко мне как можно скорее приедет. Если еще муж к ней явится, пусть с ним не выходит и пусть молится при этом: «Господи, помилуй!»Пообещала она мне так все и сделать, и обе они ушли. Потом я узнал, что мать жены удавившегося приехала к дочери из далеких мест, а прошение об отпевании удавившегося подала сестра его. Прошло еще недели две, и приехала ко мне креститься из деревни, где жил повесившийся, одна молодая женщина. Во время крещения я ее спросил:— Знаешь, у вас в деревне повесился один недавно?— Знаю. — Скажи его жене, чтобы срочно ко мне приехала. Она обещала передать. На другой воскресенье приехала ко мне жена удавившегося. Я ее сначала подробно исповедал, все основные грехи ее жизни узнал, разрешил ее от этих тяжких грехов. А потом она все мне подробно о случившемся рассказала. Муж ее частенько запивал, от запоев этих приходил иногда в очень мрачное расположение духа, и проявлялось в нем тогда желание уйти добровольно из этой жизни. Несколько попыток он предпринял, чтобы покончить жизнь самоубийством, да жена не давала ему это сделать, а тут не доглядели, он и повесился. Когда похоронили его, она места не находила, так тяжело ей было. Все время ощущала усопшего как бы рядом с собой. И мысль к ней все время лезла — тоже удавиться и пойти вслед за мужем в мир иной от такой неудачной и горестной земной жизни. Иногда желание удавиться было столь сильным, что вроде бы кто заставлял ее в петлю лезть, и еле-еле она это желание перебарывала в себе. Дней через десять после похорон совсем ей плохо стало, и в квартире начало твориться что-то непонятное. Мало того, что она постоянно ощущала присутствие мужа, но еще и слышала какой-то шум, шорохи, как бы призрак по воздуху иногда проплывал, а то вдруг комнатная антенна телевизора сама собой ходуном ходила и звенела даже. Все это ее очень пугало, и лишь то поддерживало, что мать ее, приехавшая на похороны, жила пока с ней. Спали они с матерью вместе в комнате, где она раньше с мужем жила. А над кроватью у нее крест висел гипсовый, неосвященный, который она как-то купила на рынке. И вот раз, примерно в час ночи, проснулась она, слышит, кто-то ручку двери нажимает и дверь открывает. Посмотрела она и видит, что это муж ее явился. В комнату заглядывает, а порог не переходит и так пальцем ее, молча, выманивает, за собой зовет. Встала она тогда, оделась и пошла за ним. И не подумала даже, как же муж зашел, когда квартира заперта была, да и он уже похоронен, и тело его под землей лежит. Вышли они на улицу, сели друг против друга на лавочке и стали разговаривать. Он говорил, что ему теперь очень тяжело, что раскаивается в том, что удавился, просит ее простить его за необдуманный поступок и за все, что он сделал ей в жизни плохого. …А вот что рассказал нам один священник. «Я служил в сельском храме и был его настоятелем. Приходят ко мне как-то две женщины в трауре, спрашивают, как им отпеть заочно их родственника, который на днях повесился и уже похоронен. Я им отвечаю, что нельзя самоубийц отпевать, так и уходят они навечно в ад. Стал уже от них отходить, но смотрю, очень печальные они. И жаль мне их стало. Дай, думаю, хоть какое слово утешения им скажу. «Бывают, — говорю, — случаи, когда самоубийц отпевают. Таких, которые больны были, особенно психически больных, —они как бы в лишении рассудка это совершали. Но надо идти к местному архиерею, просить владыку, чтобы дал разрешение на отпевание. Вот было бы у меня такое разрешение от владыки, я бы отпел, а сам за такое дело не возьмусь». С тем я и отошел от них. Через недели две они опять в храм явились, и сразу ко мне, бумагу подают: прошение владыке с просьбой разрешить заочно отпеть их родственника, в помрачении ума повесившегося, и другие причины благовидные приводятся для такого прошения. Внизу, под прошением, подпись владыки, с предписанием, в порядке исключения по человеколюбию Бога и Церкви, отпеть заочно этого-то человека, повесившегося ввиду таких-то и таких-то обстоятельств. «Ну, — говорю, — раз владыка берет на себя душу этого человека, я отпою». И отпел его заочно. После отпевания одна из этих женщин, мать жены усопшего, просит у меня ладану. — Зачем, — говорю, — тебе ладан?— Да дома у дочери что-то неладное творится, и ночью к ней умерший муж приходит, на улицу выманивает. — А она что?— Выходит с ним. — И что они там делают?— Разговаривают. Он ее просил крест снять, который у нее над кроватью висит. — Вот что, — сказал я ей решительно, — крест пусть ни в коем случае она не снимает, не то погибнуть может. Дам тебе ладану, на уголек раскаленный положи, покади в квартире. Возьми у нас и крещенской воды, все в доме окропи, даже туалет. Кропи крестом с молитвой: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Аминь». А дочь твоя пусть натощак эту святую воду пьет и ко мне как можно скорее приедет. Если еще муж к ней явится, пусть с ним не выходит и пусть молится при этом: «Господи, помилуй!»Пообещала она мне так все и сделать, и обе они ушли. Потом я узнал, что мать жены удавившегося приехала к дочери из далеких мест, а прошение об отпевании удавившегося подала сестра его. Прошло еще недели две, и приехала ко мне креститься из деревни, где жил повесившийся, одна молодая женщина. Во время крещения я ее спросил:— Знаешь, у вас в деревне повесился один недавно?— Знаю. — Скажи его жене, чтобы срочно ко мне приехала. Она обещала передать. На другой воскресенье приехала ко мне жена удавившегося. Я ее сначала подробно исповедал, все основные грехи ее жизни узнал, разрешил ее от этих тяжких грехов. А потом она все мне подробно о случившемся рассказала. Муж ее частенько запивал, от запоев этих приходил иногда в очень мрачное расположение духа, и проявлялось в нем тогда желание уйти добровольно из этой жизни. Несколько попыток он предпринял, чтобы покончить жизнь самоубийством, да жена не давала ему это сделать, а тут не доглядели, он и повесился. Когда похоронили его, она места не находила, так тяжело ей было. Все время ощущала усопшего как бы рядом с собой. И мысль к ней все время лезла — тоже удавиться и пойти вслед за мужем в мир иной от такой неудачной и горестной земной жизни. Иногда желание удавиться было столь сильным, что вроде бы кто заставлял ее в петлю лезть, и еле-еле она это желание перебарывала в себе. Дней через десять после похорон совсем ей плохо стало, и в квартире начало твориться что-то непонятное. Мало того, что она постоянно ощущала присутствие мужа, но еще и слышала какой-то шум, шорохи, как бы призрак по воздуху иногда проплывал, а то вдруг комнатная антенна телевизора сама собой ходуном ходила и звенела даже. Все это ее очень пугало, и лишь то поддерживало, что мать ее, приехавшая на похороны, жила пока с ней. Спали они с матерью вместе в комнате, где она раньше с мужем жила. А над кроватью у нее крест висел гипсовый, неосвященный, который она как-то купила на рынке. И вот раз, примерно в час ночи, проснулась она, слышит, кто-то ручку двери нажимает и дверь открывает. Посмотрела она и видит, что это муж ее явился. В комнату заглядывает, а порог не переходит и так пальцем ее, молча, выманивает, за собой зовет. Встала она тогда, оделась и пошла за ним. И не подумала даже, как же муж зашел, когда квартира заперта была, да и он уже похоронен, и тело его под землей лежит. Вышли они на улицу, сели друг против друга на лавочке и стали разговаривать. Он говорил, что ему теперь очень тяжело, что раскаивается в том, что удавился, просит ее простить его за необдуманный поступок и за все, что он сделал ей в жизни плохого. Потом он говорил, что заберет ее с собой, в мир иной, но не объяснял, как это произойдет. И особенно он просил ее снять и убрать в другую комнату крест, висевший над кроватью, чтобы он мог к ней свободно в комнату заходить.