Может быть ты следующий?Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Мы с Дином были женаты 3 года, а поженились в случае моей неожиданной беременности, но не смотря на это я его любила, да и вроде он меня тоже, но эта любовь перегорела пол года назад. У него начали происходить не понятные вспышки ревности. Дина сократили на работе 7 месяцев назад. Другую хорошую работу он найти увы не смог, а моей зарплаты хватало всего лишь на коммунальные услуги, на еду ели как что-то оставалось. Да и врятли ему хотелось чем-то заняться, из-за стресса ему нужно было всего лишь пиво и телек. Но вот мне пришлось работать на 2 работах. Днём я работала продавщицой в мясном отделе, а ночью я торговала своим телом. Думаете приятно было кому-то доставлять удовольствие? Ну уж нет, всё я это делала ради сына, что бы он был сыт. Маленького Шона пришлось оставлять с отцом с 18. 00 и до самого утра. Я очень беспокоилась за своего малыша, он всегда начинал плакать когда меня долго нет рядом. А этот урод был черствым и не внимательным к ребёнку, Шон мог делать что угодно, хоть пальцы в розетку сунуть, Дину было всё равно. Но вот когда Шон начинал плакать, то мой муженёк начинал злиться, кричать на него, но рукоприкладства я не замечала. Когда Дин начал подозревать что-то, начал спрашивать, почему я стала одеваться вызывающе и откуда я находила деньги за одну ночь, поднял скандал. Начал орать на меня, швырять из стороны в сторону, говорить что догадывается, что я сплю с грязными мужиками, доставляю им всякое удвольствие. Я не могла найти оправдание, я терпела эту боль пока не потеряла сознание. Я не знаю сколько я пробыла в отключке, но когда очнулась, то от увиденного я не смогла сдержать слёз, у меня была паника, передо мной сидел связаный мой любимый сыночек, с его не живых, выколотых глаз стекала кровь, рот был заклеян серебристым толстым скотчем, половины уха у него не оказалось, а рядом валялись его маленькие кровавые пальчики. Было странно, но я была не связана, я с трудом встала, казалось что у меня вывих левой руки, всё остальное вроде на месте. Я медленно подошла к Шону, из его кармашка на футболке торчала записка, в ней было сказано:«Твоя плата за праституцию твой любимый сыночек, и я ничуть не жалею что убил его, каждый день этот засранец закатывал истерики крича:«где моя мама«я без жалости рассправился с ним. ТЫ СЛЕДУЩАЯ! ЖДИ Я СКОРО ВЕРНУСЬ!»Меня колотило из нутри, я не знала что делать, думала что смысла больше жить нет. Я находилась в каком-то тёмном подвале, напоминающий бункер, окон не было, была одна железная прочная дверь. Тусклый свет лампочки осмещал эту убогую комнату. Бегали крысы. - О Господи, они начали есть моего мальчика, я сидела рядом с ним и отгоняла этих тварей. Ещё где-то в углу лежало много разных инструментов от всяких бытовых в плоть до хирургических. Не ясный шум, проблески яркого света, громкий хлопок двери и закрывающиеся в нутри замки. Это был мой муж. На лице была безумная, ехидная улыбка. -«Ну что, милая, ты не сердись на меня, сама паскуда виновата, ты разрушила семью! В его руках блестнул нож, мне трудно было кричать, звать на помощь, я старалась пятиться назад, вот я в конце комнаты, тупик, очередной мандраж по телу, он приблизился слишком близко, ножом провёл по моей груди:«Страшно грязная шлюшка? Я буду убивать тебя медленно, что бы ты каждой клеткой почувствовала боль, как и этот поршивец Шон». Я плакала, а он всё крутил передо мной своим ножом. Я почувствовала не большой прилив сил и в голове промелькнула мысль «Сара, не здавайся, эта скотина должна гореть в аду». Ногой я ударила его в живот, он пошатнулся и отдалился от меня на пару метров, но не упал. Я что есть силы вскочила и побежала к тому углу где лежат всякие оружия. Схватила монтировку, обернулась, он передо мной. С размаху я ударила его по голове. Он в отключке. Я развезала сына и ели как усадила Дина. Мне было трудно связывать верёвки, но я сделала это. Рот я не стала заклеивать и ждала пока он очнётся. Настал момент, он открыл свои глаза. Я холодной хваткой взяла нож и сняла с него штаны, в его глазах я увидела страх. страх безпомощьного животного. Я отрезала его достоинство, он кричал, плакал, но прощения не просил, только покрывал матом и стонал. Я полностью отрезала ему ухо. Вскоре мне это надоело, а он ещё и сознание потерял. Я взглянула на Шона последний раз, с трудом открыла дверь. На улице была ночь, я почти с облегчением выдохнула, но в голове было столько ненависти злобы и обиды, что отчаевшись вся в крови я побрела в сторону знакомого мотеля которого мало кто посещал, в руке был нож. Я подумала «Может быть кто-то будет следующим?»