Моя добрая сказочная феяСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Мне дали номер её телефона, когда мне было совсем плохо. Всё и везде плохо. Хроническая болезнь измотала меня, и где-то в большом городе, даже в другой стране, очень болела моя (одна оставшаяся в живых из самых родных) младшая сестра. Не заладилась жизнь и у детей. Внучке грозила перспектива остаться без одного из родителей. Знаю, что это такое. Отец умер рано, а нас у матери осталось аж четверо — мал мала меньше. Схожую судьбу повторил и сын, оставшись без отца в очень раннем возрасте. Когда он рос, ну очень не хватало мужской поддержки. Хотя при отсутствии мужчин я старалась быть и тем, и другим – и кнутом, и пряником. Но видела, как не хватает в воспитании отца. Мой ребёнок завидовал другим детям, у которых были и папы, и мамы. И я чувствовала тогда на себе какую-то вину, хотя мы не расходились, произошёл несчастный случай на железной дороге, где он работал. Пошёл вечером на работу, а утром домой не вернулся. Но это было давно, больше сорока лет назад.  Молчать в сложившейся ситуации я не могла. Мне хотелось выговориться. Я чувствовала, как я уже надоела своим друзьям и знакомым со своими проблемами.  Я жаловалась каждому, с кем я общалась, рассказывая о своих бедах. До этих пор я удивляюсь терпению людей, тех, которые каждодневно выслушивали моё нытьё. Я жаловалась, жаловалась, а проблемы, как снежный ком, все росли и росли. На душе становилось всё хуже и хуже. По утрам мне не хотелось уже вставать рано (хотя я жаворонок). Хотелось лежать и безразлично блуждать глазами по комнате.  И тогда начинали посещать мысли, под стать моим жалобам — тяжёлые, неразрешимые, разрывающие на части душу. Уговоры друзей и знакомых вообще на меня не действовали. Часто советовали отпустить на свободу ситуацию, не сгущать краски, мол, оно само всё по себе разрешится. Но я привыкла жить (характер такой), чтоб хотя бы частично, но было по-моему. Чтоб я принимала самое активное участие во всех домашних решениях проблем. Но когда домочадцы со мной не соглашались, меня это очень раздражало. Наконец я поняла, что ситуация в доме дошла до критической точки и сама я её не решу. Друзья и знакомые стали постепенно отходить в сторону. То одна перестала в гости ходить, то другая.  Я поняла, что я достала всех и мне грозит полное одиночество. Кроме родных, которым некуда от меня деваться. Родных, и очень несчастных в данной ситуации. Я хотела её изменить.  Я в душе раскаивалась за свою вспыльчивость. Но я загоралась, как сухой порох, при любом не понравившемся слове. Это продолжалось до бесконечности. Когда некому жаловаться стало, я жаловалась по телефону куме (самой дорогой куме, ведь они бывают тоже разные). Она мне говорила, что у неё всё хорошо, а я своё, что у меня всё плохо.  Вот раз она мне и предложила этот номер телефона, взяв его у своих знакомых. И вот он у меня уже два года. Я боюсь его забыть, боюсь потерять. Он у меня повсюду — в тетрадях, на отдельных листочках, на газетах. Кругом. Зовут мою новую знакомую Нина Ивановна. Голос спокойный, уверенный. В любое время дня, утра, вечера я могла ей позвонить. Если она была занята, то просила перезвонить позднее, и я ждала. Она точно назначала время и никогда не обманывала. Я сразу не знала, откуда она — из города, села, а я просто называла своё имя и область. Сейчас я знаю город и примерно возраст. Я не знаю, какой она национальности, но это для меня не имеет никакого значения.  Благодаря ей жизнь моя опять приобретает яркие краски. Я опять вижу траву зелёной, небо голубым, закат солнца багряным. Ведь долгое, очень долгое время меня это вообще не радовало. Жизнь казалась чёрно-белой. Она мне с самого первого разговора по телефону сказала: «У вас всё будет хорошо! Я вам дам молитвы, приготовьте бумагу и ручку». И я, хоть и не очень набожная, ей поверила.  Я их записала и постепенно выучила наизусть. Я их читала каждую свободную минутку, когда была дома сама. Особенно любила их читать по утрам, когда все спали. Читала шёпотом, чтобы их не разбудить.  В молитвах я желала счастья, здоровья своим родным. Я просила мысленно у всех прощения за свои грехи (это намного сделать легче, чем сказать вслух).  Я крестилась сама и крестила пространство, в котором ходят мои дети. Ведь до этого я была иногда груба с ними, но я никогда не хотела им зла и всегда переживала за их жизнь. Я звонила ей, когда мне было совсем неуютно. Просила её со мной поговорить. Я ей жаловалась, а она читала по телефону все новые и новые молитвы и повторяла, что у нас в семье будет всё хорошо.  Благодаря молитвам и её уверенному голосу в трубке, раздражённость и злость стали из души выветриваться. Вроде не всё, как раньше, болело (физически), и я становилась вроде добрее. Если она говорила, надо в больницу лечь, пролечиться, имея в виду мой старый полиартрит, то я ложилась, а до этого никого слушать не хотела. Когда я подлечилась и духовно, и физически, я увидела, что дети у меня неплохие. Сын выкупил все прописанные врачом дорогостоящие лекарства и приезжал, и звонил в больницу. И внучка вовсе не балованная, а просто очень подвижный ребёнок, тоже в больницу постоянно звонила.  И мне казалось, что Нина Ивановна радовалась каждому маленькому моему успеху. А сколько их, таких как я, у неё, особенно сейчас, остаётся только догадываться. Когда дома воцарились мир и тишина, я ей не звонила. Ведь правильно, есть поговорка, как до горя, так и до Бога. Однажды по своим делам она собиралась быть в наших краях и спросила у меня: «Может, заехать?». И я испугалась. Я боялась её разочаровать. Я боялась её потерять. Боялась сама разочароваться. Ведь я уже давно в воображении нарисовала её портрет.  А вдруг бы он не совпал с портретом героини моего рассказа? Я ей мягко объяснила, попросила, чтобы она на меня за это не обижалась. Она поняла… Всё общение только по телефону. Несколько месяцев я ей не звонила. Вроде у меня всё хорошо, отношения с родными наладились. А вот у сестры? Сама спаслась, надо спасать сестру.  И опять я беспокою свою тайную собеседницу, её голос не спутаю ни с чьим. Узнаю его из сотни других голосов: мягкий тембр, доброжелательный, успокаивающий, он похож на голос моей матери. Извините, но номер её телефона не могу никому дать, чтобы не потерять свою сказочную добрую фею, свою сказку.