МорСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Воскресение. Теплый вечер летнего дня. На дорогах досыхали вчерашние лужи. Солнце стало ярко-красным и заходило за хирургический корпус окрасив небо в пурпур. Ночь обещала быть спокойной. Леня сидел на кровати в холле и читал «Тарас Бульба». Вообще он, конечно, не питал какого-то особого трепета к творчеству Гоголя, просто заняться ему было нечем и он решил развлечь себя чтением. Читать токсикологию в четырех томах ему не хотелось, а единственной художественной книгой, которая была в отделении, был как раз-таки «Тарас Бульба». На посту сидела Тимофеевна и писала направления к ночным анализам. Рядом с кроватью на которой сидел Леня лежал мужик с ЗЧМТ, около которого тихо шипела Vella. В дальнем углу холла лежала толстая тетка с дикой аритмией и пыталась отвязать руку. Рядом с бабкой лежал совсем кислый бомж с желудочным кровотечением, циррозом, парой гепатитов и еще целым набором сопутствующих заболеваний. Так как бомж был совсем кислый то над его прокуренными легкими трудилась старушка «Фаза». Пыхтя и бешено трясясь, она рвала ему легкие живительным кислородом. По палатам были распиханы еще четыре человека с разными хворями. Там был и старый друг бомжа которому повезло больше, хотя он тоже был на «Фазе», еще один алкаш с ожогами, кахексичная бабка с кучей хронических заболеваний которая выжила из ума еще в прошлом веке и инсультник в первой палате. Ничего не предвещало беды. Помирать собирались только бомж в холле и инсультник, хотя последний уже который день собирался. На том месте, когда Гоголь описывал то, как казаки расправлялись с убийцами, Леня услышал звонок в дверь. Дверь в реанимационное отделение с кодовым замком, поэтому случайные люди туда попасть не могут, медперсонал же знает код и невозбранно туда попадает, поэтому в дверь звонят исключительно родственники. Так думал Леня и на этот раз, однако за дверью никого не оказалось. Пожав плечами, он пошел обратно читать высмакованные до мельчайших подробностей изощренные казни. — Кто то балуется - сказал он Тимофеевне - позвонили и убежали. — Ты видел как бежали? - спросила Тимофеевна с явным намерением услышать ответ. — Нет. Да это родственники чьи-нибудь выход найти не могут. — Какие нахрен родственники в воскресение?!— И в правду… может, кто из медсестер балуется. — Да никто не балуется. Кому это нужно. Просто ты мор впустил. — Кого-кого впустил? - спросил, улыбаясь, Леня, а у самого по спине побежали мурашки. — Ходит здесь одна давняя легенда, о море, который в дверь звонит или стучит… иногда, говорят, и скребется. Так вот если дверь ему открыть, то к утру, если не всех, то половину больных точно вперед ногами вывезешь. — Да не. Бабкины сказки. — Да не скажи. Всех нас, если послушать, то ни в бога ни в черта не верим, а иконки то на посту вон висят! Когда гром грянет - не заметишь как креститься начнешь. - многозначительно и очень тихо сказала Тимофеевна и снова вперлась в свои бумажки. Леня сел на кровать и вновь приступил к чтению, а по спине продолжали бегать мурашки. Первым, совсем не заметно, отошел алкаш с ожогами, Леня вязал его и думал о словах Тимофеевны… ведь и вправду никто не верит, а иконки не снимают… Из травмы приехали за трупом, когда врач заметил, что инсультник тоже уже покрылся фиолетовыми пятнами, потом привезли мужика с проникающим ранением сердца. Мужик умер в коридоре у дверей экстренной операционной, когда Леня срезал с него рубашку. Пока его уложили на стол, сделали разрез и отстегнули несколько ребер, он уже превратился в овощ. В начале первого в гипогликемию ушла тощая бабка. Потом начал пищать монитор у парня с черепно-мозговой травмой. Тридцать пять минут реанимационных мероприятий результата не дали. Видимо гематома росла. Потом остановку дала бабушка с аритмией. За ней, уже ближе к утру, после судорожного припадка ушел друг бомжа. Ближе к утру все трупы развезли по отделениям, за которыми они были записаны. Одна «Фаза» в холле продолжала работать, что выглядело как ирония судьбы, ведь все думали что в эту ночь именно она поедет а аппаратную на дезинфекцию. Все ждали, что в отделение поедет бомж, а он один, вопреки всему, из восьми человек встретил рассвет живым. После обеда в суматохе постоянных поступлений послеоперационных больных, кто-то из интернов заметил у него на пятках гипостазы.