Мои дети в грозу и я-marininaСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Мои дети в грозу и я

Когда все мои девочки лежали в больнице, а я одна оставалась дома, разразилась страшная гроза, моё сердце было не на месте, я очень переживала за Полину и Лану, они могли быть напуганы громом и молниями, я понимала, что Онега и Таня могут быть рядом с ними, но оказалось совсем не так. Они обе успокаивали Полину и тех детишек, которые находились в тот момент в одной палате с Полиной без мам, а Лана оставалась в палате со взрослыми женщинами, но без поддержки сестер.
Я недолго металась по комнате, собралась быстро и побежала к ним. Ночь, время за двенадцать, дождь льет сплошным потоком, как с водостока, гром и молния где-то рядом в дерево бьет, я пробежала до центра почти три километра, а там уже бежать сил нет, иду в сторону больницы, через дождь и дорогу почти не видно.
Пройти надо еще больше вдоль реки, так дорога идет, по тому краю, где я иду, деревья растут, а за ними крутой скат к воде, легко оступиться в потьмах. Наконец я в больнице, а меня не пропускают в отделение, ночь же и я мокрая вся.

Дали мне халат, чтобы переодеться, переоделась и к Полине, там Онега с Таней, тогда я к Лане, а она одна в палате и никого больше, спряталась по одеяло и дрожит под ним от страха. Оказывается, молния уже била над её кроватью, в стену, там было что-то металлическое, а женщины, увидев сноп огня и искр над нею, подумали, что её убило молнией, выскочили из палаты. Я вовремя пришла.

А до этого она уже бегала в Онегину палату на четвертый этаж и там с нею лежала и тоже молния была в палате над ними, Онега и спустила Лану в её палату на второй этаж, чтобы женщины за нею приглядели, а сама пошла заменить Таню. В это время я их и застала там.
Со мною и Лана герой, показывает куда молния ударила, это чудо, что её не задела, била прямо на её уровне. Отвела её в Онегину палату, на место Онеги до утра, Таня к себе в палату ушла, там тоже не все спали. Я еще раз посмотрела, как Онега с Полиной спят, потом возле Ланы до утра прикорнула, а утром просто в свой кабинет пошла, домой только вечером вернулась.

В тот день в больнице только и было разговоров о том, что гроза наделала в эту ночь, все радовались, что ночь без жертв оказалась, а врачи удивлялись, как это я ночью из дома сорвалась к детям в больницу и говорили, что я ненормальная, да и не только они, девочки в кабинете тоже, но моя тревога за детей была такой, что не могла я сидеть и ждать утра. Да и как бы Лана пережила ту ночь, если бы я не пришла.
Когда девочки были выписаны из больницы, то Онега вышла на работу и по рекомендации врачей её перевели на легкий труд, Таня осталась работать в регистратуре, Полина снова стала посещать ясли, а Лану отправила в пионерский лагерь под Чернигов.
Онеге так и отказали в трудовом отпуске, а еще зажали дополнительные выплаты за переработанные часы, и я подала в суд на администрацию фарфорового завода. Это был шок для всего города, как так, фарфоровый завод, директор из неприкасаемых и вот какая-то приезжая, а я всего-навсего защищала интересы дочери.
И если, до больницы и подачи моего заявления в суд, Онегу хвалили за перевыполнение плана и высокую работоспособность, то после стали говорить, что она и не работала вовсе, а с подружкой по цехам в обнимку расхаживала. Особенно ей обидно это было слышать от мастера, которая частью Онегиных заслуг штопала прорехи в дневных планах. Когда же Онега тогда нормы перевыполняла, если с подружкой прохаживалась и, что за дисциплина такая на заводе, когда вместо работы кто-то слоняется по территории? Ясно же, что это просто оговор.
На фоне этого Онега вгорячах подала заявление на увольнение и ей его подписали, но получилось так, что Тане пора уже на занятия в училище и Онега сразу заступила на её место, только в флюорографическом кабинете, где её очень тепло встретили и в дальнейшем всегда были довольны её работой.
А перед Таниной учебой мы с Таней три дня ходили по выписанным адресам в Гомеле и искали квартиру, чтобы было поближе к училищу и, чтобы возвращаться домой вечерами было небезопасно. Нашли мы женщину за семьдесят, понравилась она нам, сказала, что возьмет на постой только одну девочку, но по дому надо будет помогать, где полы помыть, где еще что и плата за жилье приемлемая. Мы ухватились за этот вариант, Таня девочка не привередливая, характер спокойный, убирать и что-то сделать для неё не проблема. А дом почти через дорогу от училища.
Надо сказать, что в дальнейшем эта женщина не могла нарадоваться на неё, а другая соседка, одинокая женщина, что жила выше этажом и дружила с Таниной хозяйкой, всё ходила и причитала, почему Таня к ней не поднялась, когда квартиру искала и вообще просила её перейти к ней без всякой оплаты и говорила, что квартиру на неё отпишет. Танина хозяйка обижалась на соседку и иногда просто гнала её к себе домой, чтобы Таню не уговаривала.
Таня и ей помогала по дому, когда та её о чем-то просила, у этой женщины стали опухать ноги, и Таня бегала для неё в магазин и аптеку, по дому помогала, а иногда и готовила что-то. Только женщина переусердствовала с мочегонными и за три дня из-за них умерла, так и не успев написать завещание. Но Таня больше горевала не о квартире, а о женщине, что могла бы еще пожить, если бы не самолечение.