Между жизнью и раемСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Так уж получилось, что лежала я в онкологии ровно 20 дней. Лежала в буквальном смысле, причем в одиночной палате, потому что так легче не соприкасаться со страданиями других людей. Ведь когда из онкологии выходят, то идут в основном не на поправку, а на «доживание»: у кого орган важный вырезан, у кого три курса химеотерапии впереди с неясными перспективами, у кого метастазы в костях, – а это уже неизлечимо, как ни пыжься. И если из онкологии на своих ногах выходят, то это называется «ещё повезло», а если не повезло, и рак оказался неоперабельным или был прооперирован на слишком поздней стадии, то люди умирают прямо на глазах у других людей в соседних палатах…У меня в соседней палате за тонкой стенкой, через которую все было слишком хорошо слышно, лежала женщина лет 65-ти. Татьяной звали. К ней по очереди приходили то ее сын, лет 30-ти, то муж, ее ровесник. И оба приглашали ее жить к себе после выписки. Сын говорил:– У меня там все растет: и свекла, и кабачки, и, – не поверишь, – так много вишни уродилось в этом году! А Мариванну помнишь? Так она приходит, на лавочку садится и вяжет свои носочки длинными спицами! Тебя все время вспоминает. Жду я тебя у себя, в общем. Я твою комнату обустроил, занавесочки ажурные повесил, как ты любишь! И скучаю я без тебя сильно, мам…Татьяна вроде соглашалась на приглашения сына переехать к нему. Но на следующий день в ее палату приходил муж и как ни в чем не бывало гнул свое:– Ты выздоравливай давай поскорей, а то кто еще мне подскажет, как лучше ограду для огурчиков поставить! Я на участке уже лилии высадил, белые, твои любимые! Скоро фото тебе принесу, они уже расцвели почти. Бутоны здоровенные, а раскроются тогда, когда ты ко мне приедешь! И в твоей комнате я кровать уже так поставил, чтобы тебе через окошко наш сад было хорошо видно. Я там птичкам домики на деревьях повесил, чтобы они тебя развлекали, когда телевизор надоест смотреть! Они тебе такое «в мире животных» покажут!.. Татьяна спрашивала, выросла ли клубника сладкой и не бегает ли ласка, живущая в дупле сосны, опять по чердаку дома. Муж ее часами рассказывал о том, как обстоят дела на даче, и еще как обстоят дела у соседей, и в целом, как будет здорово, когда Татьяна оправится немного после операции и всё увидит своими глазами. Муж Татьяны был водителем рейсового автобуса и уезжал на сутки. В те дни, когда его не было, навестить Татьяну приходил ее сын. Он ласково и нежно рассказывал ей про то, как сварил и уже закатал в банки вишневый компот для нее, и даже припомнил свою детскую лошадку со всадником на спине, которую Татьяна подарила ему в детстве и в которую они вместе играли. Лошадка была цела и невредима и ждала Татьяну в ее комнате, которую сын для нее приготовил с такой любовью, что у меня сердце замирало, когда я слушала их разговоры. Хотя я знала, что можно было бы чужие разговоры не слушать, а закрыть уши подушкой и спокойно спать после уколов обезболивающего и снотворного. Все эти тёплые беседы я слушала неделю. А когда я почувствовала себя лучше и впервые после операции выползла в коридор – часов в шесть утра, с рассветом, – то первым, кого я увидела, был плачущий пожилой мужчина, который сидел у двери в палату Татьяны. По звуку его голоса, а точнее, тихих рыданий, я поняла, что это был ее муж. – Умерла Татьяна сегодня ночью, а ты иди, иди обратно в свою палату, зачем тебе лишние расстройства, – начала меня впихивать обратно медсестра. Но я высвободилась из ее цепких рук и подсела к мужу Татьяны. – Мои соболезнования. Татьяна, она… чудесный человек. А ваш сын когда придет вас поддержать? – спросила я. – Сын?.. – он удивленно и даже злобно (или не злобно, а скорее, с отчаянием и обидой) взглянул не меня. – Его нет уже 10 лет, разбился в аварии…Первые секунды после его слов у меня творился переворот в сознании. Я не нашла ничего другого, кроме как извиниться – мол, обозналась, и наркоз еще у меня не прошел… И теперь, спустя пять лет, я до сих пор не могу понять, наркоз ли сыграл странную шутку с моим разумом, или на самом деле к Татьяне наведывался ее любящий сын, к которому она в конце концов решила «переехать»…