Мертвый циркСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Вы не слышали историю о городке, который погиб под юбками Мельпомены?

Жаль, но думаю я доставлю вам некоторое сомнительное удовольствие своим рассказом... Ваше дело, леди, воспримите вы его всерьез или посмеетесь над стариком. N... был небольшим городком, с малочисленным населением. Люди в нем были чопорные, искрящейся долгом и пафосом. Такие, что выставляли вперед свое происхождение, смотря на всех остальных свысока. Нет, не плохие, в целом неплохие, но извините за подробности, у них не стрельнешь на стаканчик виски и они не помогут тебе подтолкнуть твой застрявший в канаве пикап. Понимайте о чем я?

Но самое странное — это были их дети, если взрослые были сама конгениальность, то дети без тени смеха, ветерка улыбки на лице, я даже не говорю об обычных активных играх, когда детвора носится сломя голову, чумазая и счастливая. Они во всем копировали своих строгих предков, чинно прогуливаясь с ними под руку по улице рассуждая об уроках и классической музыке... Это были картинки, карикатуры на детей.

Городок жил своей внутренней жизнью, как бы без изъяна, не принимая новых правил извне. Маленькие аккуратные девочки в чулочках и воротничках, такие же мальчики в одинаковых шортиках и жилеточках, и строгие воспитатели, и родители. Дамы и господа, в длинных платьях и строгих твидовых костюмах, похожие на гробовщиков. Господи упаси, если бы кто-нибудь прошелся по улице в кожаной куртке, или с нестандартной прической.

Да, не обижайтесь молодая леди. Примерно как ваша, как это зовет молодежь: кибер-панк?

Ну, так вот, однажды через город проезжал бродячий цирк, веселые клоуны со смешным гримом, факиры и иллюзионисты. Карлики и гимнасты, неэкзотические, но дрессированные животные, прекрасные ассистентки фокусников и танцовщицы, одной улыбкой способные ввести добропорядочного мужчину в грех.

Но я отклонился от главного. Простите меня.

Веселая музыка циркового шествия доносилась далеко вперед, акробаты возглавляли цепь причудливо украшенных вагончиков, машин и мотоциклов. Вокруг цирковой колонны, взрывался радужный фейерверк и сыпалось конфетти. Факиры с крыш движущихся вагончиков, показывая свое искусство, выдували из уст столпы огня. Акробаты на ходу делали умопомрачительные трюки.

Но в любом месте, какими не были бы общепринятые морали, дети оставались детьми. Оторвавшись от предков, нянь и гувернеров, весело смеясь, они бежали за цирковой колонной, ловя на ходу шары и разноцветные ленты, разбрасываемые артистами бродячего цирка. Родители урезонивали детей, старшие пытались отвлечься, входя в ритм, чопорных взрослых. Но младших было не остановить, весело смеясь, они мчались, сопровождая шествие, и кто не вышел из дома, махал рукой из окна, либо приник к стеклу, оставляя на нем запотевшие следы восторженного дыхания. С ароматно пахнувших вагончиков клоуны в смешном гриме, улыбкой до ушей, раскидывали крендельки, свежие и хрустящие пролитые кленовым сиропом. Девочки, смеясь, ловили их в подол платьиц, мальчишки распихивали ароматное лакомство по карманам шорт. Перемазанные сиропом, они набегу набивали рот, сладким лакомством...

Дорогу бродячим артистам преградили мэр и шериф, со всеми более-менее значимыми людьми города с дробовиками наперевес, чьи дети в недоумении остановились вместе с веселым цирком. Даже патер, шепча молитвы, сжимая одной рукой кольт, другой библию, вышел навстречу бродячим шутам. Родители и воспитатели спешили расхватать огорченных, местами плачущих детей по домам.

— Немного вы не туда забрели, мы здесь не приветствуем праздное веселье, — сказал шериф, передернув затвор ремингтона.

От толпы отделился человечек разряженный в потешный костюм. Казалось его цилиндр доставал до неба.

— Мы бродячие артисты. Мы хотим дать представление в вашим городе.

— Мы против, — сказал мэр, взведя курок своего кольта. — Мы не потерпим разврата в нашем городе. Вы не те, кого следует видеть нашим детям.

— Но ведь они, как все дети, будут рады увидеть представление, да и взрослые, надеюсь, не пропустят развлечения.

— Убирайтесь. У вас три секунды чтобы развернуть свое дьявольское шествие через наш благочестивый город.

— Что ж, будь по-вашему. Если вы так настроены — мы уйдем, пропустите нас.

— Одна маленькая деталь — мы не собираемся вас пропускать! Мы считаем, что бродяги, подобные вам, достойны лишь смерти. Либо поворачивайте назад, либо... Звук взведенных курков повернет вас назад.

Да, молодая леди, они вышли с оружием на перевес. Отцы города боялись бродячих артистов больше чем шуты, шествующие через их город.

Конферансье обернулся к развеселой колонне циркачей.

— Поворачиваем назад, ребята. Может быть, будет более благоприятный объезд города сумасшедших.

Жонглеры и акробаты перестали показывать свое искусство, плотнее сгрудившись вокруг разноцветных, украшенных лентами, вагончиков. Мотоциклисты разворачивали свои машины, укротители спешили накрыть клетки и подтянуть зверей, находящихся на поводках ближе к себе. Тяжелая пауза, как перед бурей, повисла в воздухе.

— Мы просто хотели немного развеселить вас, — произнес конферансье.

— Уведите детей, — произнес шериф.

Няни и гувернантки спешили увести детей, которые сопротивлялись, домой. В истерике, роняя трофейные крендельки в дорожную пыль, дети следовали за старшими. Редкий ребенок, запертый в своей комнате, не рыдал навзрыд от обиды за испорченный праздник...

— Вы не поняли то, что вы оказались здесь — уже нарушение наших законов.

— Стойте! — голос конферансье утонул в грохоте оружейной пальбы.

Клоуны и ряженые, жонглеры, ронявшие разноцветные шары, укротители и каскадеры, падающие в рыжий песок, дополняли его цвет своей кровью. Меньше часа потребовалось, чтобы все закончить, труппа была мертва... Веселые вагончики, перевернутые мотоциклы и машины, трупы и воющие над ними выжившие в этой бойне звери, которых безжалостно расстреливали горожане.

Мэр склонился над умирающим конферансье, прижимавшим белую перчатку, обагренную кровью, к своей пока вздымающейся груди.

— Мы тоже умеем показывать фокусы, — произнес он с усмешкой.

— Да... Вижу... — ответил умиравший конферансье. На его искаженном болью лице, промелькнула улыбка. — Но думаю... Ваше представление все же не сравнится с нашим, — в нервном предсмертном смехе пророкотал он.

Мэр отшатнулся от умирающего тела, ужас проник в его сердце.

— Уберите трупы, — приказал он. Люди, бросив оружие, бросились оттаскивать тела к оврагу. — И заприте детей.

Опускающейся диск кроваво красного солнца освещал респектабельных людей, что тащили безжизненные тела гримированных артистов, к безжизненному оврагу, толкая туда же повозки и клетки с добитыми зверями...

Мрак ночи опустился на городок, электрические фонари гасли один за другим, будто съедаемые плотным туманом, поднимавшимся из оврага... Луна вступила в свои права, выйдя из тумана светилом ярче всех фонарей. Ее свет обнажил следы дневной трагедии и коснулся каждого темного закоулка в городе, проникая в самые труднодоступные места.

Неодолимая сила заставила каждого ребенка получившего крендельки в подарок, встать со своей постели. Не сговариваясь, в ночных сорочках и пижамах, они покидали дома, собираясь на центральной улице, что примечательно — каждый из них держал в руке надкусанный крендель. В тумане ночи освещаемая лунным светом толпа детей в белых ночных одеждах выглядела как сонм приведений.

Арлекин в вышитом треугольниками костюме, внезапно появившейся со стороны оврага, склонился перед детьми. Повинуясь его негласному молчаливому зову, дети разбились на пары — мальчик-девочка и, взявшись за руки, двинулись по лунной дорожке в сторону оврага. Арлекин возглавил их в ночи и лишь мягкий шелест босых детских ног да звон бубенчиков с колпака клоуна нарушали мертвую тишину.

Даа! Как Гамельнский крысолов он увел за собой детей под звуки бубенцов...

На утро горожане хватились своих чад. Мэром и шерифом были организованы поисковые группы. Люди прочесывали местность вокруг города акр за акром. Но не следов бродячего цирка, не собственных детей не обнаружили.

Передайте мне стакан, пожалуйста, молодая леди. Что-то в горле пересохло. Что и говорить — матери были безутешны. Пока одна из поисковых групп к вечеру не услышала звуки шарманной музыки, доносившейся с поля за лесом. Уставшие за весь день поисков люди, в надежде на теплый дом и горячее жаркое, пошли на звук.

Их взору предстал громадный цирковой шатер. Именно из него доносилась музыка. Созвав остальные группы искателей, горожане стали ждать напротив шатра. Через час, к полуночи, там был весь город. Карлик в костюме Пьеро зазывал их внутрь на представление, прося всего дайм за вход. Измученные потерей и поиском, люди платили, не торгуясь, размещаясь в амфитеатре цирка.

Свет под куполом чуть притух, оставив яркий луч посереди арены. В нем возник человечек, сделав полукруг, так, чтобы зрители могли его видеть, он произнес:

— Не говорил ли я, что наше представление не сравнится с вашим?

Люди в ужасе приросли к своим местам, ибо конферансье, а это был он, отличался необычайной бледностью, а на его белой манишке были кровавые следы и рваные дыры от пуль.

— Правда, нам пришлось немного откорректировать шоу. — Зловеще расхохотавшись, он растаял, зал засиял огнями как днем.

На арену вышли укротители. Их блестящие костюмы были в крови и грязи, местами зияющие раны продолжали кровоточить, а лица не требовали грима, так как отличались мертвецкой бледностью. Но с необычайной для мертвецов живостью они защелкали кнутами и зажгли картонные обручи. Из-за занавеса, крутя колесо, вышли клоуны. Их улыбки были оскалом мертвецов, а искалеченные тела дополняли изорванные трико с забрызганными кровью цветастыми помпонами. Они скалились в толпу, делая уже не казавшиеся смешными трюки, оставляя кровавые следы на полу арены. Следующими, Арлекин с кровавой дырой вместо глаза из которого сочилась грязно-белая масса, звеня бубенцами, вывел детей города...

Те из зрителей, что до этого момента пытались сохранить самообладание, окончательно потеряли его. Бледные детские личики со впалыми глазницами без глаз, кровавые слезы сбегающие по щекам, и зашитые синие губы.

Арлекин обвел их рукой.

— Вы не хотели, чтобы они видели нас?

— Они слепы...

— Не желали, чтобы они смеялись над нашим шоу?

— Они молчат...

Вытянув руки вперед, они двинулись на взрослых, надвигаясь на них молчаливой волной. Подскочив со своих мест, горожане, крича, в панике стреляли в них. Но все было бесполезно. Дергаясь от попадавших в них пуль и дробовых снарядов, они продолжали идти. Беззвучный крик боли зашитых детских ртов поднимался к небесам и казалось, пронзил слух каждого, а взгляд пустых глазниц проникал в самую душу. Дети разрывали зрителей на части. Патер, внезапно уверовав, выставил перед собой распятье и, закрыв глаза, зашептал молитвы. Совсем молодая девчушка вырвала из его рук лицемерный крест и наотмашь им же раскроила священнику череп, рядом мальчик убивал мужчину прикладом кольта... Арлекин посреди арены схватил факел и выдул с него вверх шар огня. Пламя охватило купол шатра. Как по команде укротители подрубили стропила поддерживающие конструкцию, что погребла под горящим сводом праведных мертвых и нечестивых живых...

Да вы наверно скажите, вот старик рассказывает всякие бредни, спасибо за выпивку молодая леди... Кстати, не хотите кренделек?...