Маньяк и серийный монстр — враг германской нации Пауль ОгорзофСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Пауль Огорзоф был необычный маньяк, ставший врагом германской нации. Много лет назад, аккурат к началу Второй мировой войны, руководство 5-го управления РСХА более известного, как «КРИПО» — криминальная полиция преподнесло Гитлеру подарок, наконец-то найдя в себе смелость сообщить любимому вождю, что в его родном Берлине бесчинствует маньяк и серийный убийца. Говорят, услышав это припозднившееся известие, «фюрер Великого Германского рейха» в ярости швырнул в свой портрет пресс-папье и распорядился «срочно изловить врага народа, обезглавить его. С этого-то, собственно, и началось противостояние вождя нацистов и уроженца крохотного села в бывшей Восточной Пруссии Пауля Огорзофа, который был пасынком батрака. Предваряя рассказ о монстре, который изнасиловал 31 женщину, а также убил 8 пассажирок и вагоновожатых ночных берлинских электричек, отметим: вплоть до 5 июля 1941 года — даты ареста Огорзофа — фюрер неоднократно прерывал важнейшие военные совещания из-за своих психических срывов. Эти срывы всякий раз происходили вслед за тем, как знаменитый «любимец вождя» Рейнхард Гейдрих лично докладывал Адольфу Гитлеру об очередном злодеянии кровавого коротышки. В августе 1939 года до начала Второй мировой оставалось менее месяца, но Германия уже жила по законам военного времени, в столице страны действовал указ фюрера о светомаскировке, который, собственно, и сработал на руку маньяку. В условиях, когда электрички в Берлине ходили в непроглядной темноте, наш маньяк развернулся во всей «красе». Впрочем, поспособствовал его преступлениям не только означенный указ, но и специальное распоряжение, согласно которому жены военнослужащих вермахта в некоторых случаях вместе с детьми свозились в массовом порядке в берлинский работный поселок Фридрихсфельде. Полагалось, что, во-первых, Фридрихсфельде лучше защищен от бомбардировок, нежели центральная часть города, и, во-вторых, что «работницам германского трудового фронта», супруги военных, пока их мужья геройствовали в оккупированных странах, становились к станкам или шили на ткацких фабриках униформу, будет тут вместе веселее. Ну а что еще может согреть душу маньяка, если не царство кромешной тьмы и наличие никем не защищаемых «охотничьих угодий», наподобие Фридрихсфельде? Там все и началось. Темной августовской ночью 1939 года маньяк впервые наведался в работный городок и предпринял здесь попытку изнасилования 22-летней девушки. Эта попытка не удалась благодаря скабрезному обстоятельству: в дни, когда муж потенциальной жертвы находился в войсках, сама она изменяла супругу с такой же временно «овдовевшей» барышней. Насильник не разглядел во тьме вторую даму, отошедшую в сторонку покурить, и в итоге еле унес ноги от вступившейся за любовницу «коблы». Несколько раз крепко отоварившей агрессора по голове полупустой бутылкой. В известном смысле, опыт № 1 у маньяка вышел не трагическим, а скорей комичным. Но все дело в том, что именно первый урок подтолкнул фигуранта к мысли «сперва убивать баб», это стало известно из последующих показаний монстра, и лишь после этого глумиться над ними. Уже в следующем, 1940 году маньяк, долго зализывавший физические и психические раны после неудавшегося нападения, стал головной болью лучших сыщиков Третьего рейха. Вроде бы, какие проблемы? Монстр орудовал в пределах железнодорожной ветки протяженностью в несколько километров и ограниченной всего-то восемью станциями. Но, тем не менее, вплоть до лета 1941 года маньяк оставался неуловим. Во-первых, благодаря «блицкригу», который устраивал жертвам. И, во-вторых, как выяснится позднее, благодаря чинному образу жизни и участию в оперативных мероприятиях полиции, кто бы заподозрил монстра в парне, который ходил с нацистской «ДНД» в ночные рейды, пытаясь, образно говоря, поймать самого себя?! Теперь остановимся на этих «во-первых» и «во-вторых» подробнее. Что касается молниеносности действий убийцы, то орудовал маньяк так. Выслеживал в ночных электричках «ударниц трудового фронта» или, когда них не было, вагоновожатых, под каким-либо предлогом запросто выводил жертв в тамбур, неожиданно бил по голове освинцованным кабелем и, не теряя ни минуты, насиловал. Вслед за тем выкидывал очередную несчастную из поезда на полном ходу. То же самое — разумеется, за исключением выбрасывания жертвы из поезда — маньяк проделывал, сопровождая девушек от станции Руммельсбург до работного поселка, и собственно во Фридрихсфельде. В таких случаях, конечно, объекты внимания маньяка выживали чаще. Из семи поездных жертв уцелели всего две, а из идущих по дорожке остались живы практически все женщины. Но, как правило, из-за множественных ударов по голове они оставались навсегда прикованными к инвалидной коляске. А касаемо благонравного образа жизни скажем сейчас лишь одно. Пока лучшие сыщики Германии подозревали в совершении преступлений некоего столяра Германа Хаймана — из дневниковой записи помощницы комиссара уголовной полиции Греты Беренс. Пауль Огорзоф был необычный маньяк, ставший врагом германской нации. Много лет назад, аккурат к началу Второй мировой войны, руководство 5-го управления РСХА более известного, как «КРИПО» — криминальная полиция преподнесло Гитлеру подарок, наконец-то найдя в себе смелость сообщить любимому вождю, что в его родном Берлине бесчинствует маньяк и серийный убийца. Говорят, услышав это припозднившееся известие, «фюрер Великого Германского рейха» в ярости швырнул в свой портрет пресс-папье и распорядился «срочно изловить врага народа, обезглавить его. С этого-то, собственно, и началось противостояние вождя нацистов и уроженца крохотного села в бывшей Восточной Пруссии Пауля Огорзофа, который был пасынком батрака. Предваряя рассказ о монстре, который изнасиловал 31 женщину, а также убил 8 пассажирок и вагоновожатых ночных берлинских электричек, отметим: вплоть до 5 июля 1941 года — даты ареста Огорзофа — фюрер неоднократно прерывал важнейшие военные совещания из-за своих психических срывов. Эти срывы всякий раз происходили вслед за тем, как знаменитый «любимец вождя» Рейнхард Гейдрих лично докладывал Адольфу Гитлеру об очередном злодеянии кровавого коротышки. В августе 1939 года до начала Второй мировой оставалось менее месяца, но Германия уже жила по законам военного времени, в столице страны действовал указ фюрера о светомаскировке, который, собственно, и сработал на руку маньяку. В условиях, когда электрички в Берлине ходили в непроглядной темноте, наш маньяк развернулся во всей «красе». Впрочем, поспособствовал его преступлениям не только означенный указ, но и специальное распоряжение, согласно которому жены военнослужащих вермахта в некоторых случаях вместе с детьми свозились в массовом порядке в берлинский работный поселок Фридрихсфельде. Полагалось, что, во-первых, Фридрихсфельде лучше защищен от бомбардировок, нежели центральная часть города, и, во-вторых, что «работницам германского трудового фронта», супруги военных, пока их мужья геройствовали в оккупированных странах, становились к станкам или шили на ткацких фабриках униформу, будет тут вместе веселее. Ну а что еще может согреть душу маньяка, если не царство кромешной тьмы и наличие никем не защищаемых «охотничьих угодий», наподобие Фридрихсфельде? Там все и началось. Темной августовской ночью 1939 года маньяк впервые наведался в работный городок и предпринял здесь попытку изнасилования 22-летней девушки. Эта попытка не удалась благодаря скабрезному обстоятельству: в дни, когда муж потенциальной жертвы находился в войсках, сама она изменяла супругу с такой же временно «овдовевшей» барышней. Насильник не разглядел во тьме вторую даму, отошедшую в сторонку покурить, и в итоге еле унес ноги от вступившейся за любовницу «коблы». Несколько раз крепко отоварившей агрессора по голове полупустой бутылкой. В известном смысле, опыт № 1 у маньяка вышел не трагическим, а скорей комичным. Но все дело в том, что именно первый урок подтолкнул фигуранта к мысли «сперва убивать баб», это стало известно из последующих показаний монстра, и лишь после этого глумиться над ними. Уже в следующем, 1940 году маньяк, долго зализывавший физические и психические раны после неудавшегося нападения, стал головной болью лучших сыщиков Третьего рейха. Вроде бы, какие проблемы? Монстр орудовал в пределах железнодорожной ветки протяженностью в несколько километров и ограниченной всего-то восемью станциями. Но, тем не менее, вплоть до лета 1941 года маньяк оставался неуловим. Во-первых, благодаря «блицкригу», который устраивал жертвам. И, во-вторых, как выяснится позднее, благодаря чинному образу жизни и участию в оперативных мероприятиях полиции, кто бы заподозрил монстра в парне, который ходил с нацистской «ДНД» в ночные рейды, пытаясь, образно говоря, поймать самого себя?! Теперь остановимся на этих «во-первых» и «во-вторых» подробнее. Что касается молниеносности действий убийцы, то орудовал маньяк так. Выслеживал в ночных электричках «ударниц трудового фронта» или, когда них не было, вагоновожатых, под каким-либо предлогом запросто выводил жертв в тамбур, неожиданно бил по голове освинцованным кабелем и, не теряя ни минуты, насиловал. Вслед за тем выкидывал очередную несчастную из поезда на полном ходу. То же самое — разумеется, за исключением выбрасывания жертвы из поезда — маньяк проделывал, сопровождая девушек от станции Руммельсбург до работного поселка, и собственно во Фридрихсфельде. В таких случаях, конечно, объекты внимания маньяка выживали чаще. Из семи поездных жертв уцелели всего две, а из идущих по дорожке остались живы практически все женщины. Но, как правило, из-за множественных ударов по голове они оставались навсегда прикованными к инвалидной коляске. А касаемо благонравного образа жизни скажем сейчас лишь одно. Пока лучшие сыщики Германии подозревали в совершении преступлений некоего столяра Германа Хаймана — из дневниковой записи помощницы комиссара уголовной полиции Греты Беренс. Маньяк Огорзоф преданный член национал-социалистической партии, жил с женою и двумя детьми в типичном бюргерском доме в местечке Карлхорст. Жил на первом этаже, благодаря чему мог содержать на заднем дворике садовый участок, на котором любовно выращивал огурцы, капусту и помидоры. Разумеется, соседи монстра, которых тот частенько угощал дарами природы и которые видели, с какой истовостью участвует «верный сын германского народа» в розыскных мероприятиях, проводимых добровольными дружинами, и помыслить не могли, что соседствуют с «персональным врагом фюрера». Да-да, таким признал нашего «героя» сам Гитлер в канун Рождества-1941 года. После того как 4 октября 1940 года преступник изнасиловал и убил Герду Диттер. Ясное дело — «персонального врага фюрера» искали. Искали рьяно. Так, шеф Главного управления имперской безопасности (РСХА) Гейдрих, едва став в 1940 году президентом Международной комиссии криминальной полиции, поставил «Дело железнодорожного монстра» на личный контроль. Следствие возглавил один из лучших следователей Вильгельм Людке. Руководитель всей криминальной полиции Третьего рейха Артур Небе не только поклялся фюреру любой ценой «изловить врага народа», но и откомандировал свою юную любовницу в отряд «подсадных уток», созданный комиссаром уголовной полиции Берлина Герхардом Баронной. К слову, в этот отряд направляли самых симпатичных девушек-полицейских, еженощно катавшихся по железнодорожной ветке от Отскройца до Фридрихсхагена.   Кроме того, время от времени, десантировали одну из «уток» в работный поселок Фридрихсфельде. Именно в этот отряд и вошла также помощница Баронны — Грета Беренс. После того, как некоторые из чудом уцелевших жертв и не потерявших в голове памяти после ударов «персонального врага фюрера» в один голос заявили, что на них нападал коротышка в форме имперского железнодорожника. Это низкорослый маньяк, по словам потерпевших внезапно выхватывал дубинку из освинцованного кабеля из-под рукава «форменного мундира», и бил ей, около сотни полицейских, гестаповских и эсэсовских «кротов» были внедрены под видом рабочих и служащих в местное железнодорожное управление. Столь массовая засылка объяснялась тем, что агентам предстояло проверить примерно от 5000 до 8000 здешних работников. И в какой-то момент «загонщикам» вроде бы улыбнулась кривой ухмылкой удача: когда 1 июля 1941 года в работном поселке был обнаружен труп очередной изнасилованной девушки с расколотым черепом, сыщики приметили на платье потерпевшей отчетливый отпечаток ботинка марки «Саламандра Фусарцт» 40-го размера. Четыреста сыщиков бросились искать предполагаемого убийцу по отпечатку ноги среди 20 тысяч обитателей данной области, и в два дня нашли владельца «Саламандры». Им оказался столяр Герман Хайман, работавший в железнодорожных мастерских Руммельсбурга, ранее отбывший сроки за две попытки изнасилования и воровство. Ликование по поводу ареста «железнодорожного маньяка», изнасиловавшего и убившего десятки героических арийских женщин», было всеобщим. Фюрера, всяк на свой лад, торопились поздравить его приближенные.   Однако немного отвлечемся от ликования Гитлера и компании, чтобы рассказать читателям предысторию «персонального врага» Адольфа Гитлера, которая не только увлекательная, но и дает ключ к пониманию преступлений «ночного кошмара фюрера», это из дневников лечащего врача главы нацистов. Маньяк Пауль Огорзоф родился накануне начала Первой мировой войны, 29 сентября 1913 года. На свет он появился на северо-западе Польши, которая в то время фактически принадлежала Германии. Пауль был незаконнорожденным и нежеланным ребенком. До 11 лет его растил дед. В 1924 году он фактически продал внука богатому соседу. Однако все было проделано вполне цивилизованно. Богатый немецкий бюргер Иохан Огорзоф не просто купил себе батрака, а усыновил его и даже дал свою фамилию. Пауль с отрочества был помешан на сексе: в итоге господские служанки разбили мальчишке камнем нос за то, что тот подглядывал за ними в бане. К слову, сломанный нос, помимо маленького роста агрессора, впоследствии поможет жертвам изнасилований опознать мучителя. В самом начале 1930-х, когда Огорзоф — в поисках лучшей дали и сбежав от отчима — подался в сердце Германии, он, по пути к новой жизни, потерял невинность в польском борделе, попутно приобретя «нехорошую болезнь». В общем, у парнишки были «соответствующие» задатки и априори ненависть к бабам, для развития которых требовались лишь надлежащие условия. Ими стали закон о светомаскировке, «цветник» одиноких женщин во Фридрихсфельде. А первый опыт с «коблой» сделал из дотоле неудачливого маньяка и насильника успешного серийного убийцу. Пока же условий не было, Пауль обустроился в рейхе, женившись в 1937-м на продавщице Гетруде, она родила ему двух малышей, найдя работу помощника диспетчера в железнодорожном депо, расположенном на расстоянии станции от их с женой дома, и вступив в ряды национал-социалистической рабочей партии (НСДАП). Отметим легкость, с которой насильнику удавалось приглашать пассажирок ночных электричек и вагоновожатых в «предбанник смерти» — тамбуры, где маньяк бил куском свинцового кабеля жертвы, насиловал, а затем выкидывал из вагона. У первых маньяк требовал билеты, которые якобы «по инструкции гестапо не имел права проверять на местах», а вторых — вызывал для «коллегиальной беседы». Во всех случаях и во время охоты серийного убийцы в рабочем поселке форма имперского железнодорожника — тут нужно знать немецкий менталитет! — оказывала на жертв успокаивающее действие, и они просто не успевали защититься от ударов маньяка. А теперь нужно прояснить читателю, который, возможно, счел, что 3 июля 1941 года именно Огорзоф попал в лапы полиции, оставив отпечаток ботинка во Фридрихсфельде. Конечно, Пауль не сидел за воровство и попытки изнасилования, и потому, как уже поняли самые внимательные, Гитлера просто-напросто ввели в заблуждение. На трупе немецкой фрау, убитой Огорзофом во Фридрихсфельде, всего лишь «поплясал» другой «маньяк» —  Герман Хайман, тоже забредший в рабочий поселок отнюдь не с благовидной целью. Думаю, некоторые запутались в перипетиях этой необычной криминальной истории. Что ж, в нормально закрученном детективе так и должно быть. А для любителей быстрых отгадок поясним все «на пальцах». В то время как Пауль являлся в рабочий поселок ради изнасилований «валькирий», Герман Хайман совершал набеги во Фридрихсфельде ради воровства из домов. В роковой день два хищника едва-едва разминулись. Первый, Огорзоф, успел убить и изнасиловать девушку, именно в таком порядке! Второй, Хайман, возвращаясь к станции после очередного набега, обнаружил еще теплый труп и, пытаясь выдернуть из ушей жертвы Огорзофа золотые серьги, оперся коленом на грудь мертвой девушки, а поднимаясь, случайно оставил на ее платье в районе бедра «саламандровский» отпечаток. А учитывая то, что в Германии того времени обувь отпускали строго по талонам, вычислить кому принадлежит обувь не составляло больших проблем. По-видимому, Хайман, навсегда вошел бы в криминальную историю в роли «Берлинского монстра» и «персонального врага фюрера». Гестаповцы в течение получаса раскрутили вора не только на признания во всех убийствах и изнасилованиях, но и на «замысел покушения на вождя германской нации в ходе запланированного визита фюрера к столичным работникам Имперской железной дороги, если бы, не случай. Как раз через сутки после того, как фюрер отпраздновал разоблачение маньяка и мнимого «персонального врага», один из полицейских заметил, как Пауль несколько часов без дела прогуливался у железнодорожного склада. Огорзоф пояснил, что хотел встретить знакомую, чтобы по её просьбе проводить её домой, так как муж женщины был в армии. Однако полицейский осмотрел униформу Огорзофа и обнаружил на ней пятна крови. Пауля Огорзофа арестовали по подозрению в убийствах. Следствие длилось недолго. Спешно вызванные в криминальный комиссариат уцелевшие свидетельницы уверенно опознали изверга. В его доме отыскались заготовки «дубинок» из злополучного кабеля. Казалось, все. Но Вильгельму Людке очень хотелось получить признательные показания от замкнувшегося монстра. И тут не обошлось без своеобразной полицейской экзотики. В комнату для допросов внесли поднос с черепами, якобы убитых женщин.   Вскоре Огорзоф писал признание, по-свойски уличая собеседника в ряде неточностей. Полицай Людке допускал их преднамеренно, желая лишний раз убедиться, что на этот раз перед ним — действительно «персональный враг» Адольфа. А уже 24 июля 1941 года особое совещание Берлинского суда приговорило «многократного маньяка, убийцу и насильника, врага германской нации» к смертной казни через обезглавливание. Отметим забавный факт. Цепляясь за любую возможность сохранить жизнь, «персональный враг фюрера» ухватился на суде за «соломинку» антисемитизма, заявив, будто во всех его преступлениях повинны еврейские доктора, намеренно потчевавшие и коловшие его просроченными медикаментами. Помимо прочего, Огорзоф заявил, что в случае помилования поможет «камрадам по партии» разоблачить некий «заговор еврейских врачей против фюрера», но «камрады» не повелись. Ведь к лету 1941 года в наличие «заговора еврейских врачей» в Германии трудно было поверить даже нацистским судьям — за поголовным нахождением «заговорщиков» в концлагерях и застенках. А по этой причине суд не стал обращать внимания на болтовню, которую нес маньяк.  В ночь с 25 на 26 июля 1941 года, маньяк был обезглавлен в берлинской Плётцензской тюрьме. После его смерти, мозг Огорзофа был доставлен нацистским врачам для изучения. Ныне он утерян. Через 3 дня здесь вслед за Паулем казнили плотника Германа Хаймана. Есть свидетельства, согласно которым Фюрер испытал припадок, услышав, что первоначально ему отрапортовали о «ложном враге», и успокоился лишь тогда, когда узнал о казни «врага настоящего», распорядившись доставить в ставку газеты, в которых сообщалось о последних часах жизни «Берлинского монстра». Как видим, «коротышка» и впрямь ужаснул Адольфа.