E-mail Пароль
Забыли пароль?
Логин E-mail Пароль Подтвердите пароль
E-mail

МалаховкаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

  1092   15 мин 34 сек
Малаховка всегда была местом сосредоточения интеллигенции самых разных профессий. Но особенно много там было врачей. Это и понятно! С одной стороны, Малаховка была исключительно здоровым местом для проживания и кто это знал лучше врачей?!Сосны, озеро, песок, который спасает Малаховку от сырости даже в самое промозглое лето, - о чем еще мечтать? А, с другой стороны, население, которое любит и умеет лечиться, носится со своими детьми и старухами, как с писаной торбой, все время вслушивается во внутренние процессы и ждет от них такого же подвоха, как и от внешних. Где еще врач, или, как всегда говорили в Малаховке, доктор может с удовольствием жить сам и при этом всегда иметь кусок хлеба с маслом, а нередко и с икрой?! Неудивительно, что только на нашем отрезке Республиканской улицы жили в относительном добрососедстве и условном согласии гинеколог, уролог, санитарный врач, педиатр, терапевт и аж четыре стоматолога. Это и понятно - зубов-то у людей больше, чем других органов, так что и специалистов по ним требуется целая команда!Позиция, востребованность и соответственно качество жизни каждого из названных специалистов существенно различались. Санитарный врач Цикерзон, например, вообще никого не интересовал с точки зрения здравоохранения, но был бесценен как источник рыбных деликатесов, которые он же и оценивал на предмет санитарного соответствия. У Макса Цикерзона по сходной цене всегда можно было разжиться всем от воблы и селедки до миног и угря, поэтому он котировался высоко у всех, Кроме своего умиравшего от зависти соседа Элькина, но и ему цикерзоновские закрома были на руку, ложась в основу регулярных анонимок. Пользы для здоровья от максовых деликатесов никому не было, разве что гастроэнтерологу Бузиненко, готового полечить объевшимся печень, но никто Цикерзона как врача и не рассматривал. У гинеколога Бершица и уролога Гана были самые большие на нашей улице дачи, с редким тогда московским телефоном, гаражом, вторым этажом, всеми удобства, а у Бершица - даже с биде. На биде соседи ходили посмотреть, как на тело Ленина в Мавзолее, но Бершицу не завидовали, расценивая биде как рабочий инструмент. Вообще же очевидные бытовые преимущества Бершица и Гана соседей не задевали, они признавали такое неравенство справедливым, считая их труд тяжелым, опасным и малопривлекательным. «Вы видели, Циля, - печально говорил глава общины Гендлин моей бабушке, - к Бершицу уже неделю ходит мадам Сурайкина! А ведь она уже таки очень немолодая и лет пятнадцать, как вдова! Что она Мише Бершицу показывает, это Сурайкина?! И как он после этого садится обедать?! Я Вам так скажу: даже если бы мне поставили этот его биде в два ряда по всему участку, я бы не согласился заглянуть в мадам Сурайкину!» -«А что, вы думаете Грише Гану легче? Его Фаня вчера говорила, что к ним пришел Фуксман и принес с собой недержание. И четыре часа сидел с ним в гостиной! Так Фуксману это обошлось в пятерку за консультацию и сухие кальсоны, а Ганы теперь должны менять на диване обивку!» Так что Бершиц и Ган ходили по Республиканской с высоко поднятой головой и не стеснялись своего богатства. Разве что пару раз в году, когда их трясла фининспекция и ОБХСС. Но и там были люди с хроническими заболеваниями. Поэтому ровно накануне их прихода к Бершицам и Ганам поздно ночью Фаня Ган и Роза Бершиц стучались в нашу калитку и на некоторое время заносили на хранение по увесистому саквояжу. К педиатру Сарре Оскаровне и терапевту Туманову калитки не закрывались, у них всегда была работа, но сильно с нее они не разбогатели. У Сарры Оскаровны был свой немалый выводок и три поколения малаховчан узнавали ее не столько в лицо, сколько по свисту проносящегося велосипеда с Саррой Оскаровной на борту. Это она узнавала нас по нашим гландам, аденоидам и отитам и никто не удивлялся, если вдруг его, гуляющего с младшей дочкой в лесочке, окликала с велосипеда бодрая седая женщина и, пролетая мимо, выкрикивала: «Боря, у Вас прошли осенние ангины?» Она на слух определяла пороки сердца раньше, чем это удавалось всему Бакулевскому Институту, через свитер понимала, ветрянка у тебя или скарлатина, и справлялась со всем букетом детских хворей без всякой труднодоступных средств и титанических усилий. А Туманов, солидный, благообразный дядька, неспешностью и манерами напоминавший дореволюционного профессора, в отличие от педиатра вроде и из дома не выходил, но успешно долечивал взрослым то, что в детстве они не вылечили у Сарры Оскаровны. Поэтому ни к педиатру, ни к терапевту у местных претензий тоже не было. Сложнее всего приходилось стоматологам. Они размножались в Малаховке простым делением, не сдавали позиций до глубокой старости и даже подорванных авитаминозом, войной, отсидками и любовью к сладкому зубов все равно на всех не хватало. По крайней мере голивудские улыбки местных жителей рождались в условиях жестокой конкурентной борьбы. Малаховка всегда была местом сосредоточения интеллигенции самых разных профессий. Но особенно много там было врачей. Это и понятно! С одной стороны, Малаховка была исключительно здоровым местом для проживания и кто это знал лучше врачей?!Сосны, озеро, песок, который спасает Малаховку от сырости даже в самое промозглое лето, - о чем еще мечтать? А, с другой стороны, население, которое любит и умеет лечиться, носится со своими детьми и старухами, как с писаной торбой, все время вслушивается во внутренние процессы и ждет от них такого же подвоха, как и от внешних. Где еще врач, или, как всегда говорили в Малаховке, доктор может с удовольствием жить сам и при этом всегда иметь кусок хлеба с маслом, а нередко и с икрой?! Неудивительно, что только на нашем отрезке Республиканской улицы жили в относительном добрососедстве и условном согласии гинеколог, уролог, санитарный врач, педиатр, терапевт и аж четыре стоматолога. Это и понятно - зубов-то у людей больше, чем других органов, так что и специалистов по ним требуется целая команда!Позиция, востребованность и соответственно качество жизни каждого из названных специалистов существенно различались. Санитарный врач Цикерзон, например, вообще никого не интересовал с точки зрения здравоохранения, но был бесценен как источник рыбных деликатесов, которые он же и оценивал на предмет санитарного соответствия. У Макса Цикерзона по сходной цене всегда можно было разжиться всем от воблы и селедки до миног и угря, поэтому он котировался высоко у всех, Кроме своего умиравшего от зависти соседа Элькина, но и ему цикерзоновские закрома были на руку, ложась в основу регулярных анонимок. Пользы для здоровья от максовых деликатесов никому не было, разве что гастроэнтерологу Бузиненко, готового полечить объевшимся печень, но никто Цикерзона как врача и не рассматривал. У гинеколога Бершица и уролога Гана были самые большие на нашей улице дачи, с редким тогда московским телефоном, гаражом, вторым этажом, всеми удобства, а у Бершица - даже с биде. На биде соседи ходили посмотреть, как на тело Ленина в Мавзолее, но Бершицу не завидовали, расценивая биде как рабочий инструмент. Вообще же очевидные бытовые преимущества Бершица и Гана соседей не задевали, они признавали такое неравенство справедливым, считая их труд тяжелым, опасным и малопривлекательным. «Вы видели, Циля, - печально говорил глава общины Гендлин моей бабушке, - к Бершицу уже неделю ходит мадам Сурайкина! А ведь она уже таки очень немолодая и лет пятнадцать, как вдова! Что она Мише Бершицу показывает, это Сурайкина?! И как он после этого садится обедать?! Я Вам так скажу: даже если бы мне поставили этот его биде в два ряда по всему участку, я бы не согласился заглянуть в мадам Сурайкину!» -«А что, вы думаете Грише Гану легче? Его Фаня вчера говорила, что к ним пришел Фуксман и принес с собой недержание. И четыре часа сидел с ним в гостиной! Так Фуксману это обошлось в пятерку за консультацию и сухие кальсоны, а Ганы теперь должны менять на диване обивку!» Так что Бершиц и Ган ходили по Республиканской с высоко поднятой головой и не стеснялись своего богатства. Разве что пару раз в году, когда их трясла фининспекция и ОБХСС. Но и там были люди с хроническими заболеваниями. Поэтому ровно накануне их прихода к Бершицам и Ганам поздно ночью Фаня Ган и Роза Бершиц стучались в нашу калитку и на некоторое время заносили на хранение по увесистому саквояжу. К педиатру Сарре Оскаровне и терапевту Туманову калитки не закрывались, у них всегда была работа, но сильно с нее они не разбогатели. У Сарры Оскаровны был свой немалый выводок и три поколения малаховчан узнавали ее не столько в лицо, сколько по свисту проносящегося велосипеда с Саррой Оскаровной на борту. Это она узнавала нас по нашим гландам, аденоидам и отитам и никто не удивлялся, если вдруг его, гуляющего с младшей дочкой в лесочке, окликала с велосипеда бодрая седая женщина и, пролетая мимо, выкрикивала: «Боря, у Вас прошли осенние ангины?» Она на слух определяла пороки сердца раньше, чем это удавалось всему Бакулевскому Институту, через свитер понимала, ветрянка у тебя или скарлатина, и справлялась со всем букетом детских хворей без всякой труднодоступных средств и титанических усилий. А Туманов, солидный, благообразный дядька, неспешностью и манерами напоминавший дореволюционного профессора, в отличие от педиатра вроде и из дома не выходил, но успешно долечивал взрослым то, что в детстве они не вылечили у Сарры Оскаровны. Поэтому ни к педиатру, ни к терапевту у местных претензий тоже не было. Сложнее всего приходилось стоматологам. Они размножались в Малаховке простым делением, не сдавали позиций до глубокой старости и даже подорванных авитаминозом, войной, отсидками и любовью к сладкому зубов все равно на всех не хватало. По крайней мере голивудские улыбки местных жителей рождались в условиях жестокой конкурентной борьбы. Чтобы как-то выходить из положения, не объявляя войну, стоматологи с нашей улицы старались дифференцировать беззубый контингент по дополнительным квалифицирующим признакам, чтобы не драться за конкретных пациентов. Самых неимущих, пожилых, привыкших к условиям продразверстки и гражданской войны, лечила тетя Дина Мандель. Она и сама помнила Кровавое Воскресенье, и стоматологическое кресло (если так можно было назвать это пыточное устройство) было, похоже, отбито у врага во время первой ипритовой атаки, поэтому непосредственные соседи тети Дины даже не поворачивали голову от телевизора, когда с ее террасы доносились душераздирающие вопли и предсмертные стенания. Тетя Дина, по экстерьеру способная претендовать на место жонглера гирями в областном цирке, не признавала никакой анестезии, упиралась мощным коленом в обмякшее тело жертвы, левой рукой блокировала ее жалкие конвульсии и козьей ножкой рвала зубы любой сложности. Ценник у нее был более, чем щадящий, зубы у стариков и старух держались слабо и, несмотря на устрашающую славу, к ней была очередь. В паре с тетей Диной работал протезист Титаренко. По образованию он был ветеринар, но пока сидел 10 лет в лагерях за махинации с кормами для крупного рогатого скота, понял, что человек - скотина похуже и наблатыкался там, помогая осужденному и работавшему в лагерной больничке стоматологу, клепать коронки. Он работал в основном по металлу, не всегда даже слепки снимал, имея довольно точный глаз и ловкие руки. Вернувшимся и реабилитированным бедолагам он освежал железные коронки, а торговавшие на малаховском рынке узбеки вкладывали с его помощью выручку в золотые зубы. После тети Дининой экзекуции пациентам уже ничего не было страшно, бывших сидельцев и продавцов на рынке в Малаховке была тьма тьмущая, так что и Титаренко был всегда при деле. Услуги класса люкс предоставляли Хайкин и Цидельман. Вот им было непросто. Они гнались за качеством, у обоих было новейшее оборудование, спекулянты несли им лучшие материалы, а зубов оставалось все меньше и меньше. Мастера исподволь старались ославить друг друга, пускали разные сплетни, пытались работать на контрасте, но те двадцать человек, которым было по карману вставить в рот сияющий европейский фарфор, по разу сходили к обоим, поняли, что разницы никакой нет, вставили челюсти у того, к кому первому заглянули, и на этом вопрос с зубами закрыли. При этом по Малаховке разнеслись слухи о чудовищной дороговизне услуг Хайкина и Цидельмана, о космическом уровне их аппаратуры и, конечно, богатства в целом, а соседские мальчишки висели на окнах и с придыханием привирали потом о необыкновенной мигающей и жужжащей технике среди дворцовых интерьеров. Новых пациентов эти разговоры не привели, зато вызвали живой интерес у контрольных органов. Местные правоохранители для начала сделали бесплатные головокружительные улыбки, а потом, представив в горячечном бреду размеры стоматологических доходов, каждую весну экскаватором перерывали оба участка в поисках зарытых кладов. Цидельман, бывший полковой разведчик, оказался сильнее духом, а белобилетник Хайкин, недолго раздумывая, съехал в Нью-Джерси, наивно полагая, что там таких зубов не видели. Конкуренция исчезла, Цикерман стал хозяином положения и теперь, возможно, имело бы смысл взрыхлить ему участок. На прошлой неделе я свалилась с вирусом, а потом разболелся зуб. Можно через интернет вызвать любого специалиста и получить помощь, не вставая с дивана. Но я никого из них не знаю. И не хочу знакомиться. А Сарры Оскаровны, Туманова, тети Дины и вообще всех, о ком этот рассказ уже нет ни в Малаховке, ни на этом свете. И я лечилась воспоминаниями о них, зализывая свои болячки, и плача не от боли, а от того, что все это уже только память.
Автор: Татьяна Хохрина
Источник: creepypasta.com.ru
В жизни каждого человека происходили необъяснимые, страшные, жуткие события или мистические истории. Расскажите нашим читателям свои истории! Поделиться своей историей
Комментарии:


Оставить комментарий:
Имя* Комментарий*
captcha
обновить
Введите код с картинки*


#36285
Один человек заблудился в лесу. Он долго блуждал и, в конце концов, в сумерках натолкнулся на хижину. Внутри никого не было, и он решил лечь спать. Но он долго не мог заснуть, потому что на стенах висели портреты каких-то людей, и ему казалось, что они зловеще смотрят на него. В конце концов он заснул от усталости. Утром его разбудил яркий солнечный свет. На стенах не было никаких картин. Это были окна.

Случайная история

Wortex9670
Эту историю мне рассказал один мой знакомый, зовут его Александр. Он тогда увлекался радиотехникой, и был завсегдатаем на форуме, созданном специально для таких...


Дорога ценою в жизнь
Недалеко от моего родного города есть посёлок городского типа – Кадуй. Посёлок как посёлок, вроде бы ему даже присвоили недавно звание города, точно не знаю, та...


Категории

Аномалии, аномальные зоныБольница, морг, врачи, медицина, болезниВампирыВанная комната, баня, банникВедьмы, колдуны, магия, колдовствоВидения, галлюцинацииВызов духов, спиритический сеансВысшие силы, ангелы, религия, вераГолоса, шаги, шорохи, звуки и другие шумыГородские легендыДвойникиДеревня, селоДомовой, барабашка, полтергейстДороги, транспорт, ДТПЗа дверьюЗаброшенные, нехорошие дома, места, зданияЗагробный мир, астралЗаклинания, заговоры, приворотыЗвонки, сообщения, смс, телефонЗеркала, отраженияИнопланетяне, НЛО, пришельцы, космосИнтернет, SCP, страшные игры и файлыИстории из лагеря, детства, СССРКладбище, похороны, могилыКлоуныКуклы, игрушкиЛес, леший, тайгаЛифт, подъезд, лестничная площадкаЛунатизм, лунатикиЛюдоедыМаньяки, серийные убийцыМертвец, покойники, зомби, трупыМистика, необъяснимое, странностиМонстры, существаНечисть, черти, демоны, бесы, дьяволНечто, нектоНочь, темнотаОборотниОккультные обряды, ритуалыПараллельные миры, реальность и другое измерениеПодземелья, подвалы, пещеры, колодцыПоезда, железная дорогаПорча, сглаз, проклятиеПредсказания, предчувствия, гадания, пророчестваПризраки, привидения, фантомы, духиПроклятые вещи, странные предметыРазноеРеальные истории (Истории из жизни). Мистика, ужасы, магия.СмертьСнежные люди, йетиСны, сновидения, кошмары, сонный параличСолдаты, армия, войнаСумасшедшие, странные людиТени, силуэтыТрагедии, катастрофыТюрьма, зекиУтопленники, русалки, водоемы, болотаФотографии, портреты, картиныЦыганеШколаЯсновидящие, целители