Людоед Иссеи Сагава и его «Последний ужин с Рене»Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Людоед и маньяк Иссеи Сагава, являлся отпрыском японского бизнесмена, родился он 26 апреля 1949 года, в префектуре Кобе, Япония. В начале восьмидесятых годов прошлого столетия совсем еще молоденький студент, большой поклонник Франции, ее культуры, истории, учился и развивал свои знания в этой области в Сорбонне. Но гостеприимством Франции, этот людоед воспользовался самым кошмарным образом. В Сорбонне этот невысокий японец, а его рост был один метр 48 сантиметров, вес 40 кг, познакомился с симпатичной 25-летней студенткой — голландкой Рене Хартевельт. Интересы и вкусы этих молодых людей во многом совпадали, к тому же, они явно симпатизировали друг другу. Они увлекались французскими поэтами, декламируя любимые стихи и записывая их на магнитофон. Идиллия длилась ровно месяц, вплоть до трагической «литературной среды» 11 июня 1981 года. Позднее парижская полиция обнаружит магнитофонную ленту с записью голоса девушки, читающей с выражением рифмованные строки на французском языке, её голос оборвется после резкого хлопка выстрела, а затем наступит зловещая, тишина, ставшей вечностью для Рене Хартевельт. Но видавшую виды Францию потрясло не само убийство — мало ли любовников сводят счеты таким способом — а то, что последовало за этим. Вот как спустя несколько лет описывал свое чудовищное преступление сам людоед Сагава: «Я вскрыл ее плоть, и кровь стала обильно вытекать наружу. Затем, немного поразмыслив, я попытался надкусить ягодицу, потом — правое бедро. Но мне не удалось откусить даже небольшой кусочек. Тогда пришлось взяться за разделочный нож… Надрезанное мясо красного цвета было похоже на говядину. Оно таяло во рту, словно кусочки сырого тунца. Наконец-то я попробовал отличнейшую белую женщину на вкус и подумал, что нет на свете ничего более восхитительного!»Насытившись, людоед отрезал еще несколько кусков от тела своей возлюбленной, завернул их в пластиковые упаковки и положил в морозильную камеру холодильника, чтобы вернуться к ним позже. Затем, как ни в чем не бывало, он отправился с приятелями в кино. Однако людоед вскоре осознавал, что он совершил преступление, поэтому решил избавиться от останков несчастной голландки. На следующий день Сагава сложил то, что осталось от Рене, в два чемодана и, вызвав такси, отправился на поиски места, где можно было бы их спрятать — в Булонский лес. Но в тот самый момент, когда людоед уже приготовился бросить в один из парковых прудов свою чудовищную ношу, прогуливавшаяся парочка спугнула убийцу. Поддавшись панике, японец зашвырнул чемоданы в кусты и убежал. Это вызвало удивление прохожих, невольно помешавших Сагаве осуществить свой план, и они из любопытства подошли к кустарнику, где к своему ужасу, увидели руку, торчавшую из одного чемодана. Поймать каннибала для полиции не составило большого труда, так как водитель такси хорошо запомнил странного японца, которого он подвозил с двумя чемоданами к Булонскому лесу. Скоро Сагаву уже допрашивали и под напором улик, маньяк сразу же сознался. Однако ему крупно повезло: буквально накануне этого преступления Франсуа Миттеран, избранный президентом, объявил об отмене смертной казни во Франции. Преступление настолько не укладывалось в рамки европейской, да и общечеловеческой морали, что французские эксперты, потратив пять месяцев на оценку психического состояния Иссеи Сагавы, в конце концов, признали его невменяемым. Суд отказался его наказывать. Тем временем Сагава, сидя в тюрьме, написал письмо в Японию известному режиссеру Юро Кара: «Господин Юро Кара! Я тот, кто убил молодую голландскую женщину, съел часть ее плоти и был арестован полицией. Господин М. сообщил мне, что вы подумываете о том, чтобы поставить фильм, посвященный моему делу. В своем предыдущем письме, которое я направил господину М. , я сообщал, что и сам уже давно подумал о создании такого фильма. Я хотел бы назвать его «Обожание». Его можно было бы построить так: один человек с Востока, точнее, японец, обожает западную женщину до такой степени, что испытывает неудержимое желание убить ее и съесть. Это, с одной стороны, символическое отражение неискоренимо притягательной страсти, которую Япония испытывает в отношении Запада. С другой стороны, это отражение странного импульса, который таится во мне, и который я хочу выразить. Герой фильма должен быть невысоким, возможно более тщедушным японцем, а его жертва — высокой блондинкой. Фильм должен начаться кадрами, отображающими одиночество героя, который находится в центре большого города. В конце — пейзаж, показывающий грозное бушующее море и иллюстрирующий тем самым подлинную натуру героя. Я давно лелею надежду, что в один прекрасный день будет создан такой фильм. И мне очень хотелось бы сыграть в нем собственную роль. Конечно, мое судебное дело послужит лишь затравкой для вашего творческого воображения, и вы сможете развить сценарий так, как сочтете необходимым. Людоед и маньяк Иссеи Сагава, являлся отпрыском японского бизнесмена, родился он 26 апреля 1949 года, в префектуре Кобе, Япония. В начале восьмидесятых годов прошлого столетия совсем еще молоденький студент, большой поклонник Франции, ее культуры, истории, учился и развивал свои знания в этой области в Сорбонне. Но гостеприимством Франции, этот людоед воспользовался самым кошмарным образом. В Сорбонне этот невысокий японец, а его рост был один метр 48 сантиметров, вес 40 кг, познакомился с симпатичной 25-летней студенткой — голландкой Рене Хартевельт. Интересы и вкусы этих молодых людей во многом совпадали, к тому же, они явно симпатизировали друг другу. Они увлекались французскими поэтами, декламируя любимые стихи и записывая их на магнитофон. Идиллия длилась ровно месяц, вплоть до трагической «литературной среды» 11 июня 1981 года. Позднее парижская полиция обнаружит магнитофонную ленту с записью голоса девушки, читающей с выражением рифмованные строки на французском языке, её голос оборвется после резкого хлопка выстрела, а затем наступит зловещая, тишина, ставшей вечностью для Рене Хартевельт. Но видавшую виды Францию потрясло не само убийство — мало ли любовников сводят счеты таким способом — а то, что последовало за этим. Вот как спустя несколько лет описывал свое чудовищное преступление сам людоед Сагава: «Я вскрыл ее плоть, и кровь стала обильно вытекать наружу. Затем, немного поразмыслив, я попытался надкусить ягодицу, потом — правое бедро. Но мне не удалось откусить даже небольшой кусочек. Тогда пришлось взяться за разделочный нож… Надрезанное мясо красного цвета было похоже на говядину. Оно таяло во рту, словно кусочки сырого тунца. Наконец-то я попробовал отличнейшую белую женщину на вкус и подумал, что нет на свете ничего более восхитительного!»Насытившись, людоед отрезал еще несколько кусков от тела своей возлюбленной, завернул их в пластиковые упаковки и положил в морозильную камеру холодильника, чтобы вернуться к ним позже. Затем, как ни в чем не бывало, он отправился с приятелями в кино. Однако людоед вскоре осознавал, что он совершил преступление, поэтому решил избавиться от останков несчастной голландки. На следующий день Сагава сложил то, что осталось от Рене, в два чемодана и, вызвав такси, отправился на поиски места, где можно было бы их спрятать — в Булонский лес. Но в тот самый момент, когда людоед уже приготовился бросить в один из парковых прудов свою чудовищную ношу, прогуливавшаяся парочка спугнула убийцу. Поддавшись панике, японец зашвырнул чемоданы в кусты и убежал. Это вызвало удивление прохожих, невольно помешавших Сагаве осуществить свой план, и они из любопытства подошли к кустарнику, где к своему ужасу, увидели руку, торчавшую из одного чемодана. Поймать каннибала для полиции не составило большого труда, так как водитель такси хорошо запомнил странного японца, которого он подвозил с двумя чемоданами к Булонскому лесу. Скоро Сагаву уже допрашивали и под напором улик, маньяк сразу же сознался. Однако ему крупно повезло: буквально накануне этого преступления Франсуа Миттеран, избранный президентом, объявил об отмене смертной казни во Франции. Преступление настолько не укладывалось в рамки европейской, да и общечеловеческой морали, что французские эксперты, потратив пять месяцев на оценку психического состояния Иссеи Сагавы, в конце концов, признали его невменяемым. Суд отказался его наказывать. Тем временем Сагава, сидя в тюрьме, написал письмо в Японию известному режиссеру Юро Кара: «Господин Юро Кара! Я тот, кто убил молодую голландскую женщину, съел часть ее плоти и был арестован полицией. Господин М. сообщил мне, что вы подумываете о том, чтобы поставить фильм, посвященный моему делу. В своем предыдущем письме, которое я направил господину М. , я сообщал, что и сам уже давно подумал о создании такого фильма. Я хотел бы назвать его «Обожание». Его можно было бы построить так: один человек с Востока, точнее, японец, обожает западную женщину до такой степени, что испытывает неудержимое желание убить ее и съесть. Это, с одной стороны, символическое отражение неискоренимо притягательной страсти, которую Япония испытывает в отношении Запада. С другой стороны, это отражение странного импульса, который таится во мне, и который я хочу выразить. Герой фильма должен быть невысоким, возможно более тщедушным японцем, а его жертва — высокой блондинкой. Фильм должен начаться кадрами, отображающими одиночество героя, который находится в центре большого города. В конце — пейзаж, показывающий грозное бушующее море и иллюстрирующий тем самым подлинную натуру героя. Я давно лелею надежду, что в один прекрасный день будет создан такой фильм. И мне очень хотелось бы сыграть в нем собственную роль. Конечно, мое судебное дело послужит лишь затравкой для вашего творческого воображения, и вы сможете развить сценарий так, как сочтете необходимым. Но если у вас возникнет желание разузнать, что происходит в моей душе — в душе главного героя фильма, — я с удовольствием отвечу на ваши вопросы…»Такое желание у Юро Кара возникло, он завязал с Сагава переписку и спустя некоторое время написал об этом деле документальный роман «Обожание», который получил в Японии престижнейшую премию Акутагавы и был продан в количестве миллиона экземпляров. В июле 1983 года Сагаву перевели из тюрьмы в психиатрическую лечебницу в пригороде Парижа. Находясь там, он написал собственную книгу о совершенном преступлении – «Последний ужин с Рене». Выше приведен фрагмент этого автобиографического опуса. Кстати первые наброски этого «романа» людоед сделал, когда находился возле трупа Рене Хартевельт и готовил из нее себе блюда. Книга разошлась тиражом в 400 тысяч экземпляров. Другое произведение, которое написал людоед, правда более позднее, — «Письмо Сагавы» — получило одну из престижнейших в Японии литературных премий. А в это время в Японии с подачи богатых родственников Сагавы была развернута кампания с требованием репатриировать его домой для обстоятельного лечения. Неизвестно, каким процедурам лечения подвергался людоед, если вообще они к нему применялись, но 14 сентября 1985 года он был признан здоровым, и был отпущен на свободу под опеку родителей. Скорее всего, богатый и влиятельный отец Иссэя, приложил руку и немалое количество денег для быстрого освобождения своего сына. Странно, но вместо того чтобы воздать по заслугам этому извращенцу-садисту, в Японии людоед стал чуть ли не «звездой». В 1992 году ему предоставили возможность в течение нескольких недель регулярно вещать на популярном в Японии телевизионном канале «Фуджи ТВ». Явно по следам своих парижских «каникул», людоед выпустил путеводитель помогающий путешествовать в Париже. Находясь на свободе, Сагава занялся съемками порнографических фильмов, замешанных на каннибализме. В ленте под символическим названием «Хочу, чтобы меня съели», снятой по его сценарию, людоед Сагава «исполняет роль» маньяка, который охотится за двумя девушками, европейки и японки, с явным намерением «употребить» их на обед или на ужин. Однако шустрые девицы по гениальной задумке Сагавы оказывают сопротивление и, в конце концов, делают из каннибала сносную отбивную, уделив особое при этом внимание детородному органу его худосочного тела. Иссеи очень гордится этим своим произведением и видит в нем выражение собственных «символических ощущений». В 1992 году людоед снимался в фильме Хисаясу Сато «Спальня» в роли созерцателя садо-сексуальных сцен. Даже сегодня, судя по его «творениям», вряд ли маньяк-людоед избавился от тяги к человеческой плоти. А если судить по его высказываниям, сомнений возникает еще больше. «Когда я думаю о некоторых своих нынешних приятельницах, — сознался как-то Сагава, — время от времени мне хочется их съесть». Однако родители убитой голландки, возмущенные таким положением дел, потребовали вернуть Сагаву в Париж и судить, поскольку, если маньяк здоров, и находится на свободе, значит, может отвечать за свои поступки. Адвокаты Сагавы добились помещения его в госпиталь для нервнобольных, где он продолжил работу, начатую в парижском университете, по сравнительному анализу французской и английской литературы. Не так давно из Японии вновь пришло сообщение о том, что он заканчивает работу над новой «рукописью» — «Словарем каннибализма». Правда, в настоящее время, врачи не разрешают маньяку питаться мясом – по причине того, что у него сильно развился диабет, в результате этого людоед почти ослеп.