Лошадиный страхСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Моя тетя за городом держит конюшню в 25 голов лошадей (для тех, кто не понял, крупный рогатый, копытный скот считают по головам), все лошади чистокровные, буденновской породы. С деньгами у нее все в порядке, даже можно сказать, лучше некуда, и благодаря этому она позволяет себе держать лошадей в таком количестве. Я сама лошадей очень люблю и каждые каникулы у тети на конюшне пропадаю. Возле места, где расположена площадка для тренировки лошадей, стоит ее двухэтажный дом, где мы с ней живем, когда я туда приезжаю. Как только я оказалась у тети, я сразу же со скоростью «ракеты» помчалась в конюшню поскорее увидеть всех моих любимых копытных «лапушек». Но одного-единственного я любила больше всех, так как помогала своей тете растить его с самого рождения. Это был вороной четырехлетний жеребчик, очень красивый и изящный, покладистый и смирный, и доверял только мне. На лбу у него отметина в форме полумесяца и очень длинная и густая грива. Позволял делать мне с ним все, что угодно, и никогда рядом со мной не проявлял агрессии. В общем, не конь, а мечта для любого конюха. А звали его Макс, я ему сама имя выбирала. Недалеко от конюшни были очень красивые места для прогулок верхом по пересеченной местности, ну, мы с тетей и отправились в полдень на лошадях на прогулку. Естественно, я ехала на Максе, а тетя на гнедом мерине (кастрированный жеребец), Герцогом его звали, ему девять лет было. Мы проскакали по полю и сменили аллюр на шаг, чтобы успокоить разгоряченных от галопа лошадей. Ездок я хороший, с 10 лет в седле, и поэтому трудностей у меня не возникало с управление лошадью. Уже немного стемнело, и мы возвращались домой. До поля мы ехали по лесной тропинке, и, как вышли, моя тетя предложила проскакать на перегонки, и я, конечно же, с улыбкой на лице согласилась. Как только я хотела пустить Макса в карьер (самый быстрый галоп), и вдруг, как назло, повод зацепился об ветку. Моя тетя, естественно, уже была на середине поля и кричала: «Догоняй…!» Я спешилась и отцепила повод от ветки, и вдруг Макс стал нервничать, я попыталась успокоить его, но он тревожно оглядывался на деревья позади нас. Я посмотрела, но ничего не увидела, еле успев сесть в седло, Макс тут же, как ошпаренный, сорвался с места и полетел в строну дома. Мы даже тетку с Герцогом обогнали. Напоили и накормили всех лошадей, поставили по стойлам, разобрали всю амуницию по местам и уставшие буквально «поползли» до дома. Я не решалась рассказывать тете про поведения Макса на прогулке, я просто сама была удивлена этому поступку, с ним такого никогда не было. Мы поужинали и легли спать…Я проснулась посреди ночи от сильного топота с улицы. На часах было 2:46, я сразу поняла, что топот исходит с конюшни. Выйдя из комнаты, я увидела, как тетя, стоя в пижаме, накинула куртку и сапоги и, взяв фонарик, хотела выйти. Я ее остановила под предлогом того, что я тоже пойду с ней. Мы пришли в конюшню, и там охранник пытался успокоить всех бунтарей, но у него не получалось. Все лошади, словно сумасшедшие, метались по стойлу, а Макс, словно обезумевший, ржал и разносил свое стоило вдребезги. Мы успокоили всех лошадей, дали им овса и яблок. Но Макс все еще выглядел тревожным, и, беспокоясь за него, я уговорила тетю провести ночь на конюшне с лошадьми. К нашей компании присоединился охранник Александр Петрович со своими среднеазиатскими овчарками Джеком и Линдой. И тут я задумалась: «Почему собаки не залаяли на поведение лошадей?» И тут же задала этот вопрос тете. Она также пришла в замешательство, а Александр Петрович рассказал нам, что их поведение показалось ему странным. Собаки вдруг заскулили и спрятались в будку со скорость «пули», и на всякий случай он взял с собой ружье. Но никого из посторонних не увидел…К моему счастью, настало солнечно утро. Проснулась я уже в кровати, тетя сказала, что меня перенес домой Александр Петрович. Позавтракав, я сразу же побежала к Максу посмотреть на его состояние, но, к моему удивлению, он был спокоен, как будто вчером ничего и не было. Я обрадовалась, что его больше ничего не тревожит. И все-таки я решилась рассказать тете о вчерашнем возвращении домой. Я боялась, что она мне не поверит, но это заставило ее задуматься. «Ведь не просто так вчера лошади с ума посходили!» — сказала она. Я чистила Макса и увидела, что Александр Петрович с группой мужчин вооружились и отправились верхом на лошадях туда, куда мы с тетей вчера ездили на прогулку. Вечером они вернулись, но не все. Не вернулся молодой парень лет двадцати. Пропал он еще час назад. «Мы искали его по всему лесу, но он не отзывался!» — в панике сказал Александр Петрович. Посмотрев в сторону поля, я увидела, как на всех парах несется белая лошадь. Это была та самая лошадь, на которой Миша, так звали пропавшего парня, был в момент отъезда. Она прискакала домой вся в крови, но совершенно одна. Тетя с ужасом загнала меня в дом. Я зашла в спальню и села смотреть телевизор. Моя тетя за городом держит конюшню в 25 голов лошадей (для тех, кто не понял, крупный рогатый, копытный скот считают по головам), все лошади чистокровные, буденновской породы. С деньгами у нее все в порядке, даже можно сказать, лучше некуда, и благодаря этому она позволяет себе держать лошадей в таком количестве. Я сама лошадей очень люблю и каждые каникулы у тети на конюшне пропадаю. Возле места, где расположена площадка для тренировки лошадей, стоит ее двухэтажный дом, где мы с ней живем, когда я туда приезжаю. Как только я оказалась у тети, я сразу же со скоростью «ракеты» помчалась в конюшню поскорее увидеть всех моих любимых копытных «лапушек». Но одного-единственного я любила больше всех, так как помогала своей тете растить его с самого рождения. Это был вороной четырехлетний жеребчик, очень красивый и изящный, покладистый и смирный, и доверял только мне. На лбу у него отметина в форме полумесяца и очень длинная и густая грива. Позволял делать мне с ним все, что угодно, и никогда рядом со мной не проявлял агрессии. В общем, не конь, а мечта для любого конюха. А звали его Макс, я ему сама имя выбирала. Недалеко от конюшни были очень красивые места для прогулок верхом по пересеченной местности, ну, мы с тетей и отправились в полдень на лошадях на прогулку. Естественно, я ехала на Максе, а тетя на гнедом мерине (кастрированный жеребец), Герцогом его звали, ему девять лет было. Мы проскакали по полю и сменили аллюр на шаг, чтобы успокоить разгоряченных от галопа лошадей. Ездок я хороший, с 10 лет в седле, и поэтому трудностей у меня не возникало с управление лошадью. Уже немного стемнело, и мы возвращались домой. До поля мы ехали по лесной тропинке, и, как вышли, моя тетя предложила проскакать на перегонки, и я, конечно же, с улыбкой на лице согласилась. Как только я хотела пустить Макса в карьер (самый быстрый галоп), и вдруг, как назло, повод зацепился об ветку. Моя тетя, естественно, уже была на середине поля и кричала: «Догоняй…!» Я спешилась и отцепила повод от ветки, и вдруг Макс стал нервничать, я попыталась успокоить его, но он тревожно оглядывался на деревья позади нас. Я посмотрела, но ничего не увидела, еле успев сесть в седло, Макс тут же, как ошпаренный, сорвался с места и полетел в строну дома. Мы даже тетку с Герцогом обогнали. Напоили и накормили всех лошадей, поставили по стойлам, разобрали всю амуницию по местам и уставшие буквально «поползли» до дома. Я не решалась рассказывать тете про поведения Макса на прогулке, я просто сама была удивлена этому поступку, с ним такого никогда не было. Мы поужинали и легли спать…Я проснулась посреди ночи от сильного топота с улицы. На часах было 2:46, я сразу поняла, что топот исходит с конюшни. Выйдя из комнаты, я увидела, как тетя, стоя в пижаме, накинула куртку и сапоги и, взяв фонарик, хотела выйти. Я ее остановила под предлогом того, что я тоже пойду с ней. Мы пришли в конюшню, и там охранник пытался успокоить всех бунтарей, но у него не получалось. Все лошади, словно сумасшедшие, метались по стойлу, а Макс, словно обезумевший, ржал и разносил свое стоило вдребезги. Мы успокоили всех лошадей, дали им овса и яблок. Но Макс все еще выглядел тревожным, и, беспокоясь за него, я уговорила тетю провести ночь на конюшне с лошадьми. К нашей компании присоединился охранник Александр Петрович со своими среднеазиатскими овчарками Джеком и Линдой. И тут я задумалась: «Почему собаки не залаяли на поведение лошадей?» И тут же задала этот вопрос тете. Она также пришла в замешательство, а Александр Петрович рассказал нам, что их поведение показалось ему странным. Собаки вдруг заскулили и спрятались в будку со скорость «пули», и на всякий случай он взял с собой ружье. Но никого из посторонних не увидел…К моему счастью, настало солнечно утро. Проснулась я уже в кровати, тетя сказала, что меня перенес домой Александр Петрович. Позавтракав, я сразу же побежала к Максу посмотреть на его состояние, но, к моему удивлению, он был спокоен, как будто вчером ничего и не было. Я обрадовалась, что его больше ничего не тревожит. И все-таки я решилась рассказать тете о вчерашнем возвращении домой. Я боялась, что она мне не поверит, но это заставило ее задуматься. «Ведь не просто так вчера лошади с ума посходили!» — сказала она. Я чистила Макса и увидела, что Александр Петрович с группой мужчин вооружились и отправились верхом на лошадях туда, куда мы с тетей вчера ездили на прогулку. Вечером они вернулись, но не все. Не вернулся молодой парень лет двадцати. Пропал он еще час назад. «Мы искали его по всему лесу, но он не отзывался!» — в панике сказал Александр Петрович. Посмотрев в сторону поля, я увидела, как на всех парах несется белая лошадь. Это была та самая лошадь, на которой Миша, так звали пропавшего парня, был в момент отъезда. Она прискакала домой вся в крови, но совершенно одна. Тетя с ужасом загнала меня в дом. Я зашла в спальню и села смотреть телевизор.

На лошади не было ран, и, следовательно, кровь была не ее. Лошадей расставили по конюшне и установили дозор. Честно сказать, было очень страшно, мы с тетей спали на одной кровати. До города было 100 километров, и поэтому милиция приехала утром. Я проснулась и увидела под окном суету, там стояли мужчины с нашей конюшни и рассказывали, что случилось вчера поздним вечером. Но моей тети на улице не было. И тогда я спустилась в гостиную, там была тетя, она в спешке собирала все мои вещи. Я выхватила сумку и в истерике сказала, что никуда не поеду, так как волнуюсь за Макса. После долгого скандала с ней я осталась. Милиция с большой вооруженной группой поисковиков искала Мишу четыре дня. На четвертый день они нашли в канаве его до ужаса растерзанное тело, на нем не было ничего живого. И все предположения сходились только к одному: это мог сделать только зверь. Но вот только хищных животных здесь никогда и не водилось. И меня натолкнуло на мысль: «Тогда почему этот зверь не напал на меня, когда я была с Максом наедине?» — спросила я саму себя. Настал вечер, и все были вымотаны и сидели дома. Но вот только какой-то черт меня надоумил сходить ночью в конюшню. Накинув куртку, я направилась к Максу, но остановилась на середине пути от того, как увидела, что Линда и Джек снова спрятались с писком в будку. Все повторилось, как рассказывал Александр Петрович в первую ночь в конюшне. И вдруг за моей спиной промелькнула тень, я стояла лицом к конюшне и побоялась возвращаться в дом. Я, напуганная, побежала к Максу, включила свет и закрыла дверь изнутри на засов. Подошла к Максу и обняла его за морду, но он дернул головой и пристально уставился на дверь. Это напугало меня еще больше. Я словно окаменела от страха. Осмотрев все стойла, я заметила, что нет белой лошади, да-да, той самой, на которой был Миша перед смертью. И вдруг в дверь начал кто-то ломиться, у меня по лицу побежали слезы, я не знала, что делать. Как вдруг Макс встал на дыбы, угрожающе заржал и начал махать ногами. И все прекратилось, больше в дверь не ломились. Я осталась здесь до утра, так как не осмеливалась выйти на улицу. Спустя месяц все уже забылось. Мишу похоронили, точнее, то, что от него осталось, но белую лошадь мы так и не нашли. Да и я уже не боялась за Макса с тетей. Тетю срочно вызвали в ближайшее селение в 40-45 километров от конюшни, и я осталась дома одна с Александром Петровичем. Он спал, а я возилась на улице с Максом. И вдруг в поле я заметила белую лошадь, ту пропавшую кобылу. Но она не торопилась идти домой, а спокойно себе паслась в метрах пяти от той лесной тропинки. Ну я и на радостях поскакала на Максе за ней, чтобы привести ее домой. Я хотела подойти к ней, и мне показалось странным, что она никак не реагировала на меня, не посмотрела, не понюхала, а просто ела траву. Макса я привязала за пенек, чтоб не удрал в случае чего. Боковым зрением я увидела на тропинке человека, резко обернула и посмотрела. Я узнала его, это был Миша. Я сильно напугалась. Он улыбнулся и сказал: «Не бойся, вот он я, я совершенно живой!» Я подбежала, его обняла с радостью и тут же потащила его домой. Но он остановился и позвал меня посмотреть что-то интересное, как сказал он. Он взял меня за руку и хотел повести в лес. Я была шокирована, у него были руки такие холодный, словно лед. Меня это насторожило, я сказала, что хочу оповестить тетю об уходе с конюшни. Но он разозлился, его глаза почернели, и голос изменился, словно он не говорил, а рычал. Я закричала от ужаса и рванула до Макса, что было мочи, мгновенно я очутилась в седле. Но Миша в мгновении ока появился возле коня и схватил его за узду. Макс встал на дыбы, но Миша его не отпускал. В итоге, нам удалось вырваться, и мы «долетели» до дома. Я с криком побежала к Александру Петровичу и начала ему все рассказывать. Но он не верил, он утверждал что Миху похоронили. В спешке приехала тетя, спустя время я успокоилась. Она тут же разослала объявление о продаже лошадей. Их всех купили сразу же, так как они все были хорошего происхождения, а мои родители позволили забрать Макса домой. С тех пор ни я, ни тетя, ни Александр Петрович не появлялись там, так как тетя сожгла конюшню и дом, чтобы больше туда никто не приезжал.