Лошадиная душаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Жаркое лето выдалось в тот год в Сибири. Не любят такую жару те, кто живет на торфяниках. Начинаются в это время торфяные пожары, и продолжается это подземное горение почти до зимы, пока осенние дожди не промочат торф. Гиблые места те, где под почвой прошел такой пожар. С виду ровное место, а под ним — выгоревшая пустота. Вот такая местность была в километре от деревни, где жил Витёк. Не ходили туда люди, даже, если в обычные годы урождались там ягоды, не пускали скот. Витек был пацан шустрый. «Шило в заднице», - говорил отец, пытаясь иногда избавить Витька от данного предмета с помощью ремня. Да только не помогали крутые отцовские меры. Рос Витька настоящим исследователем, никакие репрессии не могли задушить жажду открытий. Давно Витек приглядывался к торфяной поляне. Строгие запреты родителей, страшные рассказы сельчан о том, как там пропадали люди и животные (и далеко не всех находили) - подогревали желание всё увидеть самому. Да всё никак не улизнуть. В селе домашней работы хватает на всех. Вон летом косить-то пришлось сколько, полон двор скотины. Коровы, овцы, мерин Вася. Правда, мерина Витек за «скотину» не считал. Друг, товарищ и брат был ему Вася. От крутых отцовских расправ прятался пацан в у него в конюшне. И хоть считается, что у меринов нрав тихий, но за Витьку коняга мог покусать, а то и лягнуть даже отца. Домашнюю работу Витек не любил, но кормить и обихаживать Васю за труд не считал. Приболел вот коняга. Старенький уже. Так Витек ему и сена выберет повкусней, с засохшей земляничкой, и водичку принесет не из колонки, а из колодца. Утром Витёк решил осуществить свои планы. Встал пораньше, принес воды, разложил сено по кормушкам. Мерин Вася не подошел, только ворохнулся в углу. Дела закончены, бабушке что-то наврал про дела в школе спозаранку — и рванул на странную поляну. Торф горел там уже пару месяцев. Огня видно не было, всё тлело под слоем земли. Дым стлался, но не сильно. Витек осторожно подобрался к краю поляны, где давно не росли деревья. Он хотел для начала просто понаблюдать, но провалился почти сразу. Горячий жар начал подбираться к ногам. Витька вспомнил правила спасения на льду и попытался применить тот же метод: подпрыгнуть и лечь на грунт плашмя. Но земля обрушилась под худым телом, и он снова свалился в подземную жаркую пустоту. Стало совсем не до шуток, когда он понял, что выбраться не может. Что китайские синтетические треники вот-вот прикипят к ногам. Что кроссовки, купленные на вырост, уже остались где-то внизу. И что помощи ждать не приходится. И что времени выжить - почти нет: раскаленная земля его не отпустит. «Папка! Мама... », - но кто услышит полузадохнувшегося ребенка?«Вася... ». Мальчик решил, что мерин ему мерещится в низком мареве, его просто не могло тут быть, конь болел и давно не выходил со двора. И всё же... Угасающее сознание не хотело прощаться с надеждой: «Вася! Вася, выручай!.. Ну, скорей же, скорей! Миленький!» - Витёк из последних сил подзывал коня, глядя, как он неторопливо подходит к поляне (почему-то с другой стороны). «Провалится!» - отчаянная мысль. Но конь не провалился. Медленно он вступил на поляну, длинные ноги моментально утонули в земле, но он легко их вытаскивал. Он всегда был выносливым. Витька уцепился мертвой хваткой за гриву, которую сам всегда расчесывал, невероятным усилием бросил тело вверх и взобрался на коня. Не веря в чудесное спасение, не чувствуя сильных ожогов, лежал на его спине, плакал и говорил ласковые слова. Вася принес его к дому. Но во двор почему-то не пошел, упрямо встал поодаль. Витек, не чувствуя (пока) боли, кубарем скатился и влетел во двор. Перед воротами оглянулся: «Васька, так ты что же?». Но конь печально и одиноко стоял метрах в ста от родного стойла и не делал шага домой. «Ну, я сейчас выйду, только мамке покажусь!». Родители остолбенели, увидев сына, чернеющего от грязи, в лохмотьях одежды, в ожогах и босиком. В двух словах всё рассказав, Витек вдруг почувствовал боль. «Папка, там Вася. Он домой чё-то не идет. Обидели, что ль? Я не могу, заведите его сами!»Домочадцы стояли с такими лицами, каких Витек у них отродясь не наблюдал: «Вы чего?». «Так Вася... это... он ведь утром еще... умер он, Витька. Мы уж и на конское кладбище его свезли... »