Летающий поездСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Работаю я помощником машиниста в локомотивном депо Ческе-Будеевице. Вчера смена у нас началась в 18:00. Мне выпало вести пассажирский поезд в Прагу. Не очень-то мне хотелось в этот раз ехать, но, делать нечего, раз нужно — значит, нужно.

Машиниста этого поезда зовут Карел. Надо мне вам его описать, ведь, собственно, он все и натворил. Карел высокий толстый мужчина лет тридцати пяти. Он носит бородку, чтоб выглядеть поинтеллигентнее. Мне он всегда казался странным: едешь с ним и трясешься — вот-вот случится что-нибудь.

Мы опаздывали на десять минут: растяпа сцепщик забыл подтянуть винты и включить отопительную систему, потом доказывал — это, мол, обязанности истопников.

Половину пути все шло нормально. Правда, когда мы приближались к станции Гержманички, Карел стал проявлять первые признаки беспокойства.

— Надоело мне все это, — обратился он ко мне, хмурый как туча. — Ездишь туда и обратно, Будеевице — Прага, Будеевице — Прага. Эх, взять бы да бросить все!

— Не дури. Карел! — говорю я ему. — Коли тебе это надоело, перейди на другую линию.

— А что изменится? — усмехнулся он. — Все будет по-старому. Ты меня совершенно не понимаешь. Ведь дело не в том, что я веду поезда на данном участке. Раздражает другое: вечно перед тобой эти проклятые рельсы! Представляешь, как было бы здорово, если б поезд мчался, куда ему вздумается, без рельсов?

— Что за глупость, — покачал я головой. — Где это видано, чтобы поезда ходили не по рельсам. В Японии, правда, говорят, придумали такой, который движется в метре над землей, да пока он к нам доберется, пройдет еще лет сто.

— Ха! Метр! — фыркнул Карел. — Что такое один метр? Вот если бы десять, сто, тысячу метров над землей. Это да! Спокойно повороты срезать можно!

— Чепуха, — остановил я полет его буйной фантазии, не люблю, когда много болтают. — Если бы такое было возможно, давно бы внедрили. Только зачем тогда самолеты? И как тебе не надоело голову забивать такими глупостями!

— Это не глупости, — рассердился Карел. — Мне все время снится, будто я лечу над полем, над прудом. Красотища! Кажется, стоит мне захотеть, и поезд поднимется в воздух. Я в последнее время тренирую волю. С помощью силы воли человек может творить чудеса.

— Серьезно? — удивился я и, признаться, чуток растерялся.

По всему видно, что у моего машиниста ум за разум зашел. Я твердо решил: до Праги осталось чуть-чуть, буду во всем с ним соглашаться — все-таки надежнее. А вдруг он что-нибудь выкинет?

Когда мы выехали из Вотице, Карел Влк опять обратился ко мне:

— Слышал ты когда-нибудь о парнях, которые в Гималаях спят прямо на снегу, а себе внушают, будто рядом с ними горит костер? И знаешь, снег в радиусе трех метров вокруг них тает.

— Нет, я никогда об этом не слышал, — ответил я. — Расскажи!

— А еще я читал, — продолжал он, пропуская мои слова мимо ушей, — что есть такие монастыри, где обучают бегунов-стайеров. Эти парни бегут через всю Сахару или какую другую пустыню без еды и питья. Они передвигаются, совершая большие прыжки, будто парят в воздухе. В это время бегуна нельзя останавливать — он погибнет. А недавно был я на представлении. Фокусник положил женщину на саблю, потом убрал саблю, а женщина лежит себе в воздухе. Вот чудеса! Как думаешь, будь у меня воля посильнее, смог бы я приподнять поезд?

Я еле сдержался, чтобы не выложить ему все, что я о нем думал! Но взял себя в руки. Лучше не рисковать, ведь речь идет не только о моей безопасности: Карел ведет переполненный пассажирский состав.

— Кто знает, — сказал я уклончиво, — сегодня все возможно. Я вот читал, что одна старушка американка при помощи игрушечного пистолета ограбила банк — взяла сто тысяч долларов. Ее поймали в соседнем универмаге, когда она пыталась потратить эти деньги.

— Вот видишь, — засиял Карел и взглянул на меня внимательно. Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Карел же доверительно склонился ко мне:

— Буду с тобой откровенен, приятель, — зашептал он с таинственным видом. — Только пусть все останется между нами. Если кто об этом пронюхает — жди крупных неприятностей. Так вот, недавно мне удалось немного приподнять паровоз. Я как раз направлялся на работу и вдруг чувствую, есть силы, значит, должно у меня получиться. Остановился на перроне. Гляжу — на путях старенький локомотив. Я уставился на него и вытянул руку вперед, мысленно представляя, как эта махина поднимается. Я сконцентрировал всю свою волю, даже голова разболелась. И вдруг локомотив начал подниматься! Правда, чуть-чуть, на каких-нибудь пару сантиметров. Но, понимаешь, ведь получилось! А ты знаешь, сколько весит локомотив?

Карел уставился на меня горящими глазами и схватил за плечо. От испуга я вскрикнул.

— Локомотив — это только начало, — просипел он. — Я подниму целый поезд! Вот увидишь, подниму! Вчера в дневную смену я почувствовал, что смогу справиться с локомотивом, со всеми его вагонами. Сколько у нас сейчас вагонов?

— Шесть, — испуганно пробормотал я, и страх, который всегда присутствует во мне, когда я сижу рядом с Карелом, сковал меня. Хорошо, что мы уже приближались к станции! Там я выпью стаканчик лимонада, и мне полегчает.

На станции в Ольбрамовице мы всегда пропускаем скорые поезда. Скорый на Будеевице проходит почти одновременно со скорым на Прагу. В буфете я купил «Бычью кровь» (это такой красный лимонад) и присел в углу за столик. Через минуту притащился Карел, подсел ко мне и заказал чашку кофе.

— Ты вроде не веришь мне? — он подозрительно посмотрел на меня и угрожающе сложил руки на столе.

— Верю, верю, — закивал я головой и самым бодрым голосом добавил: — А не преувеличиваешь ли ты свои возможности? Ну, с этим локомотивом, положим, ты справился, но поднять целый состав? Что-то я сомневаюсь. Одному человеку не поднять такую громадину, не осилить. Вот если бы человек десять помогли, тогда еще можно.

— Глупости! — вскочил вдруг из-за стола Карел.

У меня даже лимонад выплеснулся на пол, а несколько посетителей (в основном железнодорожники) за соседними столиками рты пооткрывали от удивления. Официант сурово посмотрел на нас и отвернулся лишь после того, как Карел, извинившись, снова водрузился на стул.

— Извини, я, кажется, немного переборщил, — тихо сказал он. — Знаешь, это ведь страшная нагрузка все время напрягать волю. Иногда накопленная сила вырывается наружу, и я срываюсь. Прости...

— Ничего, бывает, — улыбнулся я как можно любезнее. А про себя подумал: «Теперь уж меня никто не заставит работать в одну смену с этим психом».

Когда мы выходили из буфета, Карел Влк остановился в дверях, будто наткнулся на невидимую преграду и пробормотал:

— Черт побери, какой прилив силы! Я еще никогда не был так силен!

«Сейчас что-то произойдет, — с ужасом думал я. — Кто знает, что он натворит».

— Идем, — он повелительно схватил меня за плечо, — быстрее. Когда я бездействую, энергия возрастает.

Бледный как полотно, я позволил этому безумцу дотащить себя к поезду. Ему пришлось подсадить меня наверх — сам бы я в локомотив не забрался. С возрастающим страхом я ждал, когда дежурный по станции взмахнет флажком и наш поезд двинется в путь. И дело тут не в том, что у меня нет выдержки: посмотрел бы я на вас, как бы вы себя чувствовали рядом с таким сумасшедшим, когда другой возможности бежать, кроме как выпрыгнуть из поезда, мчащегося со скоростью до семидесяти километров в час, у вас нет.

Из Ольбрамовице мы выехали по направлению к Томице. Через несколько минут Карел, до этого сидевший неподвижно, словно изваяние, и не проронивший ни слова, вдруг обернулся ко мне:

— Сейчас или никогда!

Я даже подскочил от страха и приготовился к самообороне, но произошло что-то совершенно для меня неожиданное: локомотив стал покачиваться, как лодка на волнах. У меня дух захватило. Что же это творится? Я вытаращил глаза, а потом, будто молния в меня ударила, сообразил, что Карелу все-таки удалась его затея! Да, наш локомотив теперь плывет по воздуху, не касаясь рельсов, управляемый невиданной силой воли машиниста Карела. А самое удивительное — локомотив тянет за собой все вагоны!

— Крикни что-нибудь! — завопил мне в ухо машинист. — Мне это поможет. Еще немного, и поезд оторвется.

— Ты — гигант! — восторженно вскрикнул я.

— Я гигант, я гигант! — вопил Карел, и это слово, постоянно им повторяемое, звучало как волшебное заклинание.

Но вот Карел внезапно стих и, как маг, протянул руки вперед.

«Сейчас, — подумал я, — сейчас». И тут это произошло. Стук колес поезда стих, и мы услышали над своими головами звон — это локомотив задел электропровода.

— Боже, дай мне силу! — лихорадочно бормотал Карел, и лицо его от натуги покраснело, как помидор. Я же почувствовал, как у меня волосы встали дыбом. Поезд свернул в сторону от железнодорожного пути и пронесся мимо поворота! Я выглянул из окна и собственными глазами увидел, как мы летим на высоте двух метров над землей.

— У-у-у! — завывал машинист, скрипя зубами.

Я уже ничему не удивлялся: Карел лишь силой своей воли удерживает в воздухе многотонный состав!

Поезд поднялся еще выше. Мы мчались, нет, плыли по воздуху уже на высоте десяти метров. Я видел, как из блокпоста в ста метрах впереди выскочил ошалелый дед в синей форме. Он бросил в нашу сторону железнодорожную фуражку и молитвенно упал на колени. До наших ушей доносились крики из вагонов. Можно себе представить состояние пассажиров! Да и чему тут удивляться — я тоже кричал. Уверяю вас, то, что с нами произошло, — чудо, самое настоящее чудо.

Мы проплыли над полем, засеянным кормовой свеклой, и поднялись еще на несколько метров. Теперь мы летели над широким голубым прудом, над зеленым лугом, над полями зреющего хлеба, над лесом, таким прекрасным, что от восторга мы даже кричать перестали.

— Какая красота! — прошептал Карел, посмотрев на меня как ребенок, которому необходимо поделиться своей радостью со взрослым. — Чем выше поднимаемся, тем сильнее я чувствую свою власть над поездом. Гравитация сдалась! Ты видишь, у меня получилось!

— Получилось, получилось, — я так резко кивнул, что голова у меня чуть не отлетела. — Это гениально! — проговорил я с придыханием, и глаза у меня засветились от счастья.

— Бистршицу пропускаем? — вопросительно взглянул Карел, будто именно от меня теперь зависела дальнейшая судьба поезда N_8210.

— Давай, — согласился я и только потом подумал о последствиях этого беспечного решения. Проехать станцию и сразу объявиться в Бенешове хорошенькое дело! — Главное, чтобы ты мог приземлиться.

— Не бойся, — сквозь зубы процедил Карел. — Приземлимся!

Подъезжая к Бенешову, мы снова опустились на рельсы. Что-то громыхнуло, но вагоны попали точно в колею. Впереди светился красный семафор. Карел притормозил и дал несколько гудков. Потом передумал и направил состав к вокзалу.

— Не сходи с ума. Карел, — пытался я его урезонить, но, видно, напрасно. Он презрительно усмехнулся:

— Если кто-то поедет навстречу, так мы снова взлетим.

Как ни странно, путь был свободен. На станции появление нашего поезда вызвало переполох: дежурному передали, что мы еще не доехали до Бистршицы. Увидев на вокзале наш поезд, диспетчер настолько растерялся, что потерял способность мыслить. Из вагонов к нам бежали растерянные пассажиры — одни злые как черти, другие, наоборот, не скрывая восторга. Они облепили локомотив, как осы.

В этой суматохе Карел незаметно исчез. Я лишь случайно заметил, как он машет мне рукой из отцепленного локомотива, взявшего курс на Прагу.

Уважаемая редакция! Сейчас четыре часа утра, мне пора заканчивать мое письмо, скоро кончается смена. Я сижу на вокзале в Бенешове и все еще жду, что вернется Карел, хотя понимаю, что вряд ли вернется. Я теперь припоминаю, что его заветная мечта (он говорил мне об этом несколько месяцев назад) — жить на Гавайях. Не знаю, за какое время долетит локомотив до нашей границы, но думаю, что предпринимать что-либо уже бессмысленно. Я только прошу Вас, когда к Вам дойдет мое письмо, не могли бы вы через Вашу газету призвать Карела, где бы он ни приземлился, пусть он вернет мне сумку, которую я оставил в локомотиве. Там у меня паспорт, трудовая книжка и удостоверение железнодорожника. Еще там чистая спецовка, котелок с едой (если Карел не съел его содержимое, то все наверняка испортилось), а также библиотечная книга, которую мне надо до конца месяца вернуть в библиотеку. Большое спасибо за содействие.

Навсегда преданный Вам Ярослав Гамачек, локомотивное депо Ческе-Будеевице.