КурьерскаяСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Меня зовут Гриша, я работаю курьером в самой крупной транспортной компании России. Условия — средние, зарплата — средняя, моя дисциплина — тоже средняя. Я шёл сюда, предполагая, что точно смогу что-то перевернуть, быстро выслужиться. Немного времени прошло, прежде чем я понял, что мои амбиции уже учтены; а что называется карьерной лестницей, здесь — беговая дорожка. Я успокоился, присиделся. Каждую дыру, найденную в своих трудовых обязанностях, научился растягивать без совести; а в распорядке дня, всё, что было под пометкой «желательно» — читал как «отдых». По офису пошёл слух, что кто-то из курьеров выставляет клиентам коэффициент за погодные условия и загруженность дорог. Доплата, естественно, на руки. Все подозрения почему-то единогласно пали на меня, попытки себя оправдать встречали единый ответ «мы всё понимаем». Я честно этого не делал, хотя идея мне понравилась. Ко мне приставили наблюдателя — вроде бы кого-то из отдела менеджмента. Как я понял, за ним сохранили зарплату — а это значит, что он получал больше меня за то, что весь день катался в курьерской машине. Начальник сказал, что если под надзором моя продуктивность вдруг резко вырастет, меня лишат премии. А ещё так получается, что тому, кто обирал клиентов, достаточно сейчас залечь на дно, и мне придётся искать работу. Я как раз подписал вчера кредитный договор. В общем, ситуация потеряла всякую от меня зависимость. Позже оказалось, что обязанность легла на парня по имени Руслан, кличка — «ухо». Мы вместе учились. Неудивительно, что он — судьба редко бьёт в защищённые места. С девушкой нашего потока, в которую Руслан был тогда тайно влюблён, я ненарочно начал встречаться. Правда, отношения не продлились и двух недель, не дошли и до поцелуя, но однолюб Руслан, как говорится, «выводы сделал». Эти выводы стали для меня неожиданностью. Девушку звали Лида, её дальнейшая судьба мне неизвестна. С тех пор прошло почти два года. Теперь Руслан исхудал, стал расторможен. Будто бы энергия, которую обычно изливает человек, у него иногда застревает в неком жёлобе. Он глохнет и уходит в себя. Со стороны — словно в нём замолкает жизнь. Мы дорабатывали первую совместную неделю. Июнь, пасмурно. Очередная доставка до порога. — Здесь у нас… Вячеслав. Сороковая квартира — это… Так, 37, 38… Следующий этаж. Подожди, я быстро. — Ага. Я позвонил в сороковую и, одёрнув подол, собрался в позу. Слева гудел счётчик, тишина обнажала удалённую уличную суету. Я позвонил ещё раз. Потом ещё. По регламенту — три звонка в дверь с паузами. — Ну что? — донеслось с нижнего этажа— Походу никого. Зашуршали шаги Руслана. — Тишина? — спросил он. — Ну да. Руслан прильнул ухом к зазору и замер. — Звони в офис. — сказал он и дёрнул ручку двери. Дверь вдруг поддалась. Мы оба вжались. — Ты что сделал?— Я думал, закрыто. Я приоткрыл дверь и огляделся. Советская квартира, бабушкин ремонт. Дома, похоже, никого. — Ладно, пойдём. — сказал я и закрыл дверь. — Рассеянные, грех не обчистить. Руслан на меня покосился. Мы спустились на два этажа, вдруг кто-то крикнул «Постойте! Это посылка? Вернитесь!». Пришлось возвращаться. Нас встретила высокая женщина в халате. — Проходите. Да не разувайтесь! Устали, наверно? Мы чаец как раз накрываем, давайте! Будете?— Что, простите? — сказал я. — Чай. Чай будете?— Нет, спасибо большое. Вячеслава можно увидеть?— А что вы? Присаживайтесь, будет чай, мы вас угостим. Слава, посылку надо расписать!— А? — по квартире постелился бас. — Посылка пришла, Слав!— Ага! — с кухни к нам вышел крупный мужчина средних лет. — Здравствуйте, где надо что?— Тут, — говорю, — распишитесь, пожалуйста. — Мальчики, вы точно не это? А то мы как раз. Пирожочки, холодец замечательный, всё домашнее!— Спасибо, вы очень гостеприимны. Правда не надо, спасибо. — Давайте хоть покажу! Такую красоту и съеснасть жалко. Я невольно прищурился, услышав это слово. — Ну давайте. Ладно. — я повернулся к Руслану и протянул ему планшет с ручкой. — Поможешь? Заполни пока форму, а то тут это…— Давай. — он принял планшет. Его руки тряслись. Я вопросительно взглянул на него, но Руслан не отреагировал. — Всё! Пойдёмте! — её восторг почему-то фальшивил. Она крепко взяла меня за предплечье и повела в гостиную. Посреди гостиной стоял голый стол, на нём — аккуратно разложенные чайные наборы, которые были покрыты толстым слоем пыли. Хозяйка тихо сказала:— Ой… Простите. — и выпустила мою руку. — Ээ… Да ничего страшного. — ответил я. Она пошла в комнату, куда-то вглубь квартиры. Я стал ощупывать свои карманы — телефон, ключи; всё на месте. Меня зовут Гриша, я работаю курьером в самой крупной транспортной компании России. Условия — средние, зарплата — средняя, моя дисциплина — тоже средняя. Я шёл сюда, предполагая, что точно смогу что-то перевернуть, быстро выслужиться. Немного времени прошло, прежде чем я понял, что мои амбиции уже учтены; а что называется карьерной лестницей, здесь — беговая дорожка. Я успокоился, присиделся. Каждую дыру, найденную в своих трудовых обязанностях, научился растягивать без совести; а в распорядке дня, всё, что было под пометкой «желательно» — читал как «отдых». По офису пошёл слух, что кто-то из курьеров выставляет клиентам коэффициент за погодные условия и загруженность дорог. Доплата, естественно, на руки. Все подозрения почему-то единогласно пали на меня, попытки себя оправдать встречали единый ответ «мы всё понимаем». Я честно этого не делал, хотя идея мне понравилась. Ко мне приставили наблюдателя — вроде бы кого-то из отдела менеджмента. Как я понял, за ним сохранили зарплату — а это значит, что он получал больше меня за то, что весь день катался в курьерской машине. Начальник сказал, что если под надзором моя продуктивность вдруг резко вырастет, меня лишат премии. А ещё так получается, что тому, кто обирал клиентов, достаточно сейчас залечь на дно, и мне придётся искать работу. Я как раз подписал вчера кредитный договор. В общем, ситуация потеряла всякую от меня зависимость. Позже оказалось, что обязанность легла на парня по имени Руслан, кличка — «ухо». Мы вместе учились. Неудивительно, что он — судьба редко бьёт в защищённые места. С девушкой нашего потока, в которую Руслан был тогда тайно влюблён, я ненарочно начал встречаться. Правда, отношения не продлились и двух недель, не дошли и до поцелуя, но однолюб Руслан, как говорится, «выводы сделал». Эти выводы стали для меня неожиданностью. Девушку звали Лида, её дальнейшая судьба мне неизвестна. С тех пор прошло почти два года. Теперь Руслан исхудал, стал расторможен. Будто бы энергия, которую обычно изливает человек, у него иногда застревает в неком жёлобе. Он глохнет и уходит в себя. Со стороны — словно в нём замолкает жизнь. Мы дорабатывали первую совместную неделю. Июнь, пасмурно. Очередная доставка до порога. — Здесь у нас… Вячеслав. Сороковая квартира — это… Так, 37, 38… Следующий этаж. Подожди, я быстро. — Ага. Я позвонил в сороковую и, одёрнув подол, собрался в позу. Слева гудел счётчик, тишина обнажала удалённую уличную суету. Я позвонил ещё раз. Потом ещё. По регламенту — три звонка в дверь с паузами. — Ну что? — донеслось с нижнего этажа— Походу никого. Зашуршали шаги Руслана. — Тишина? — спросил он. — Ну да. Руслан прильнул ухом к зазору и замер. — Звони в офис. — сказал он и дёрнул ручку двери. Дверь вдруг поддалась. Мы оба вжались. — Ты что сделал?— Я думал, закрыто. Я приоткрыл дверь и огляделся. Советская квартира, бабушкин ремонт. Дома, похоже, никого. — Ладно, пойдём. — сказал я и закрыл дверь. — Рассеянные, грех не обчистить. Руслан на меня покосился. Мы спустились на два этажа, вдруг кто-то крикнул «Постойте! Это посылка? Вернитесь!». Пришлось возвращаться. Нас встретила высокая женщина в халате. — Проходите. Да не разувайтесь! Устали, наверно? Мы чаец как раз накрываем, давайте! Будете?— Что, простите? — сказал я. — Чай. Чай будете?— Нет, спасибо большое. Вячеслава можно увидеть?— А что вы? Присаживайтесь, будет чай, мы вас угостим. Слава, посылку надо расписать!— А? — по квартире постелился бас. — Посылка пришла, Слав!— Ага! — с кухни к нам вышел крупный мужчина средних лет. — Здравствуйте, где надо что?— Тут, — говорю, — распишитесь, пожалуйста. — Мальчики, вы точно не это? А то мы как раз. Пирожочки, холодец замечательный, всё домашнее!— Спасибо, вы очень гостеприимны. Правда не надо, спасибо. — Давайте хоть покажу! Такую красоту и съеснасть жалко. Я невольно прищурился, услышав это слово. — Ну давайте. Ладно. — я повернулся к Руслану и протянул ему планшет с ручкой. — Поможешь? Заполни пока форму, а то тут это…— Давай. — он принял планшет. Его руки тряслись. Я вопросительно взглянул на него, но Руслан не отреагировал. — Всё! Пойдёмте! — её восторг почему-то фальшивил. Она крепко взяла меня за предплечье и повела в гостиную. Посреди гостиной стоял голый стол, на нём — аккуратно разложенные чайные наборы, которые были покрыты толстым слоем пыли. Хозяйка тихо сказала:— Ой… Простите. — и выпустила мою руку. — Ээ… Да ничего страшного. — ответил я. Она пошла в комнату, куда-то вглубь квартиры. Я стал ощупывать свои карманы — телефон, ключи; всё на месте. Вдруг — какой-то резкий звук, заложило уши. Что-то произошло. Раздалось ещё два оглушающих хлопка. Стало ясно — стрельба. Я сорвался с места и вбежал на кухню:— Что происходит?Передо мной стоял Руслан. Он держал пистолет, его руки дрожали. А на полу лежал бездвижный Вячеслав, под ним растекалась кровавая лужа. Я медленно подошёл. Позади меня раздался шорох — в коридор вышла хозяйка — увидев труп Вячеслава, она замерла. Взгляд её забегал панически, но на лице не дрогнул ни один уголок. Помещение заполнилось тишиной. Руслан поднял голову и застыл на коридоре. Его лицо разъедало отчаяние. Он взвёл руку и сделал в коридор несколько выстрелов — явно больше, чем было нужно. На пол упало бездыханное тело, и в сумерках коридора едва было видно, как на нём запульсировал маленький фонтан. — Что ты творишь?! Какого… Какого ***?!— Наверно, теперь надо убрать тела. — сказал Руслан. — Кого?! Здесь всё в крови!— Что тогда делать?— Не знаю! — я заметался. — Так… Что мы тут оставили? Чёрт. Забери все вещи!— Зачем? — похоже, он был в состоянии шока. Я решил взять пакет и скинуть в него всё, к чему мог прикоснуться. Грубо протёр ручку входной двери и захватил подмышку посылку. Руслан не двинулся с места. — Что встал?! Бегом! — я крикнул с порога. Руслан очнулся. — Гильзы взял?— А? Нет. — Быстрее!Он собрал гильзы и мы вышли в подъезд. Тихо закрыли входную дверь и спустились к машине. Я выбросил мешок в контейнер. Потом вернулся и переложил его в машину. — Сколько? Дай посмотрю. — я пересчитал гильзы и прикинул. — Так, вроде все. Мы выехали со двора. — Что это было?— Я не знаю. — Как «не знаю»? Они трупы, всё! Ты их убил, понимаешь? Откуда у тебя пистолет?— Подарили… Дядя. — Зачем ты человека убил?!— Я не знаю. — А женщину-то за что?!— Я подумал, что она свидетель, наверно. — Наверно? Ты, Руслан, дебил… Тебе светит пожизненное. — я вздохнул к окну. — Мои перспективы теперь тоже туманны. Мы подъехали к дому и вышли из машины. — Ключи вот, — я протянул их Руслану. — Если поймают — говори, что меня не помнишь, я сделаю так же. Скажут, что я тебя сдал — врут. — Нет, так не пойдёт. — Как не пойдёт?— Не надо меня бросать. Я не хочу расхлёбывать всё это один. — Ты смеёшься?!— Серьёзно. — Так, подожди, я никого не убивал. Моей вины здесь нет, я готов тебе помогать… Пока это не сулит мне пожизненное на ровном месте. Окей?!Руслан молча смотрел на меня. Я не мог понять в чём дело. Потом заметил, как из кармана на меня смотрит дуло. — Ухо, ты совсем?— Не оставляй меня. — Хочешь пойти по группе лиц? Или что? Знаешь, как сидят на пожизненном?— Не бросай. — он взвёл курок. — *****…Я нехотя поволочился к курьерскому автомобилю, мы сели. — Права-то есть? — спросил я. — Нет. — Водить хоть умеешь?!— Умею. Кажется, я начинаю понимать — меня взял в заложники однокурсник. Мы поехали, Руслан вёл за город. Я смотрел на мелькающие машины, дома, остановки и не чувствовал в них былой привычности. Так прошло часа два. Я достал с задних сидений посылку. — Что ты делаешь? — сказал Руслан. — Интересно, что шло людям, которых ты застрелил. Распаковал коробку. Внутри была стеклянная банка, оклееная старой газетой, и дешёвая шкатулка. Я вытащил шкаткулку из наполнителя коробки: в ней лежало пара колец и кулон с цепочкой. Кулон был золотой, а в нём камень — похоже, драгоценный. Я заметил, что Руслан зачастил на меня поглядывать. Вдруг, машина остановилась. — Это лежало в коробке? — спросил он. — Да. — Дай, пожалуйста. Я отдал кулон Руслану. Он его внимательно рассмотрел. — Не верю…—?— Это… Это кулон Лиды. — Прости, — удивился я, — Лиды?— Это выцарапанное сердечко… — он показал пальцем на оборотную сторону кулона. — Как это может быть…— Чего-о? — спрашиваю. — Мы начали встречаться когда она тебя бросила. Я усмехнулся. — Я выходил из аудитории. Это было, наверно, ОБЖ… Да. На подоконнике напротив сидела она, одинокая. — Руслан взял противную, тоскливую ноту. — Началось…— Сидела и что-то смотрела в телефоне, её сапожки свисали над полом. Я собрался с духом и пошёл мимо. Вдруг, она окликнула меня. Я повернулся и увидел её улыбку. У неё кончились пары час назад, а ждала она… Меня. Ей нужен был конспект. Мы обменялись телефонами, стали иногда видеться. А потом всё как-то раз, и само…— Мерзость. Продолжай. — Следи за словами. — Руслан продолжил. — Время, проведённое с ней… я тогда по-настоящему жил. Лида была моей сбывшейся мечтой. Мы встречались восемь месяцев, планировали детей, свадьбу. И однажды она не вернулась домой. Пропала без вести. Год назад. — Дела. Прямо с концами? В полицию обращались?— Обращались. Писал куда мог, уже умолял. За месяц не нашли даже зацепок. Я переехал. Потом начались серьёзные проблемы с головой. Постоянные боли, паранойя, галлюцинации. Смог устроиться, только подсев на таблетки. Их я пью очень много. Они теперь — половина моей жизни… Существования. — Это заметно. Это у тебя налицо. Затем Руслан рассказал, что всегда носит с собой оружие. Потому, что его преследует чувство, что вот-вот его убьют. Постоянно бросает в пот, сдавливает ужас, одышка. Помогает только ствол под рукой. С его слов, стрелять ему до этого дня не доводилось. Верится с трудом. Я достал из посылки банку. Открыв её, одёрнулся:— Что, *****, за… — я показал банку Руслану. В банке плавали глаза, содержимое пахло чем-то медицинским. Глаза, похоже, человеческие и, судя по обилию анатомических подробностей — настоящие. Он посмотрел, стал тыкать туда пальцем. Видимо, перебирал. Меня помутило. — Господи… Это её глаза…— Что?! Чьи?— Это её голубые глазки…Видимо, Лиды. Я не помнил её глаз. Руслану, наверно, виднее…— Значит, — лепетал он, — она уже мертва… Так, наверно, даже лучше. Спокойнее. — по его щеке покатилась слеза. — Чёрт… — сказал я. — Ну ты это, давай там… Держись. Банку мы закрыли, оставили в коробке. Кулон забрал Руслан, а я кольца. — Куда ты едешь?— На границе с Латвией работают знакомые моей матери. Я осяду там. Ты, если хочешь, тоже можешь остаться. — Не уверен. Лучше всего будет, если ты остановишь тут. Руслан промолчал. Мы выехали на трассу. Нижегородская область. Ехали где-то час третий или четвёртый. Я заметил ожог на правом предплечье и не мог вспомнить где ошпарился. Потом обнаружил, что у Руслана такой же — только на левой, ближе к запястью. В машине, — думаю, — прислонился где-то? Или радиатор?Начало темнеть, мы прибились к какому-то убогому мотелю. Руслан подошёл к администратору — молодой девушке не первой свежести. Явно сельпо. — Здравствуйте. Номер на двоих, одна ночь. Сколько будет стоить? — спросил он. — Здрасьте. 600 рублей. А где ваше мадам?— Я с другом. — Ааа… Чё, эти, что ль?— Слышь. — возразил я. — А чё? — по её лицу проскочила гаденькая ухмылка. Мы рассчитались. Номер оказался чуть лучше, чем мог быть. Есть две кровати, много свободного пространства, столик, стул, даже ванная комната. Но туалет, всё-таки, общий. Кровати с Русланом мы сразу раздвинули в разные концы комнат. — Даа, ты знаешь места. — сказал я, подвинув кровать. — Сколько раз вы с Лидой здесь были?— Я тут не был. — А Лида?— Она тем более. — Откуда ты знаешь? — съязвил я. — Ты когда-нибудь брал у неё мазок, что по этой чаще волки не бегали?— Следи за словами!— Что, если Лида не пропала, а просто ушла? Если твой карандаш не отвечал её стакану? Болтался?Руслан взялся за пистолет, но выпустил его из рук. Раздумывать времени не было, я сбил его с ног, насел сверху и хорошенько втащил. — Ни ухади, Гриша! Ни брасай! Лидаа! — я дразнил Руслана, — Думаешь, каково бегать с тобой от закона?! За компанию?! И собирать с ушей твои сопли?! — я взял его под грудки. — Тебе надо, чтобы тебя нянчили?! Я сейчас позвоню в ментовку и сделаю им полную выкладку. Далеко-о поедешь! Там тебя, *****, отнянчат, будешь всю жизнь понос пускать при виде дубинки!— Гриша, остынь… — Руслан утирал разбитую губу. — Ещё раз наставишь на меня эту… Хотя, нет — я взял его пистолет Макарова, разбрал как смог и выкинул в окно. — Гриша! Подожди! Да, хорошо, у меня действительно проблемы. Но я бы не стал в тебя стрелять. Подожди, убери телефон…Мы поговорили, я успокоился. Выяснилось, что Руслан патологически боится одиночества. Этой сказочке рано или поздно всё равно наступит конец. Наступил вечер. В комнате стояла тишина и горел тусклый свет от настольной лампы. Руслан читал местные новости, а я лежал на кровати, глядя на то, как дырки от ****** на деревянном потолке утопали в тени. Мои мысли носились по голове — я думал обо всём по-немногу. Вдруг, я почувствовал неладное. Моё внимание привлекло какое-то движение в комнате — я повернулся и застыл — в середине комнаты висело что-то живое, сумерки скрывали его подробности. По моему телу пошла слабина, я захотел крикнуть, но побоялся себя выдать. Далее произошло странное. Руслан поднял свой взгляд, выпил таблетку и спокойно вернулся к газете.

Я сделал глубокий вдох и спросил:— Это что?— Где?— Вон. — я кивнул головой. Руслан резко побелел. — … ты тоже это видишь?— Что это? — спросил я. Он напряженно промолчал. — Скажи что это за чертовщина! — воскликнул я. Руслан, не отводя с меня взгляд, сказал:— Я не знаю. Я вгляделся и кое-что рассмотрел — это было похоже на человека; он в висел в воздухе и медленно крутился, как колесованный. На нём были непонятные наросты. В моём теле буйствовал страх. — Надо включить свет… — говорю. — Давай включим свет. Руслан напрягся и неожиданно скакнул до выключателя. Номер озарило. В середине комнаты неизвестными силами вращался труп Руслана. Тело было не в наростах — это были выпущены наружу внутренности. Голова была проломлена, отсутствовали глаза. Ожог на руке совпадал. — ***… Похоже на тебя…— Как это понимать… — он потянулся к телу и оно сразу исчезло. В комнате воцарилась тишина. — Почему ты это видел… — бормотал Руслан. — Получается, это не галлюцинации…— У тебя такое часто? — я опасливо осматривал комнату. — Каждый день без таблеток. — ответил он. — Тогда, в квартире, когда ты ушел… Вячеслав, не помню, вроде протянул мне руку, и… Не знаю. Я такого никогда не видел. Я честно думал, всё, конец. — сказал Руслан, застыв взглядом. — Когда вот такое, я вроде привык уже. Но почему у тебя…— Поэтому ты Вячеслава и того? Убил?— Я не понимал, что кого-то убиваю. — сказал Руслан. — Я вообще не помню что происходило — только первые секунды. — А женщину?— Первое, что помню — как ты кричал с порога. — Дела…Неожиданно, ожог сильно заболел; я заметил, как Руслан тоже схватился за руку. Когда боль отступила, форма ожога изменилась. От пятна пошло что-то вроде луча. Странное происходит. Разве ожоги так заживают?Уснул я лишь под утро, за пару часов до будильника. Проснувшись, я почувствовал во рту инородный предмет. Сплюнув, увидел, что это зуб. Провёл по ряду языком и понял, что мой. Болела голова. Руслан сплюнул два зуба и обрёл плешь на голове. За окном пели птицы. — У тебя тоже? — спросил я, увидев сидящего Руслана, копающегося пальцем во рту. Он утвердительно промычал. Вытащив изо рта палец, сказал:— Колено не могу разогнуть, всё воспалилось. — и стал над ним работать. — Дела. Похоже, мы умираем. — я нервно усмехнулся. — Нет, — говорит Руслан, — не совсем. Пока ещё. —?— Метка. На руках у нас метка. Мы схватились за неё, когда начались изменения. Её нельзя трогать. Это Ахиллесова пята. — Чего-о?! Откуда ты знаешь?!— У меня амбулаторная карта вот такого размера, — он показал пальцами, — я обошёл всех возможных врачей. Всё чаще меня клали в дурку. Отчаявшись, я стал посещать и другие места — там многое рассказывали. Я думал, это бред шарлатанов. — он кашлянул. — Про метку хорошо запомнилось. — Ты ходил по сектам?— Почти. Я бы и не рассказал никому, наверно…— Эта метка, как ты говоришь… Что она значит? — спросил я. — Ничего хорошего. Она прогрессирует — когда получится полный узор, ты уже вряд ли будешь при жизни. Но до этого момента и так лучше умереть. — Умереть?!— Помнишь, женщина в квартире схватила тебя за руку? Вячеслав за меня тоже хватился, обеими руками. Они выглядели бледно. — сказал Руслан. — Я не помню, кто накладывает такие метки, но, если не ошибаюсь, это истощающее проклятье. Оно поглощает жизненную энергию, одновременно ломая врождённую защиту от злых, как говорят, сил. Иначе говоря — пока мы будем умирать, с нами будут происходить странные вещи. — Чёрт… — я посмотрел на метку. — Вот ****… И что нам теперь делать?— Для начала — проститься с жизнью, а там по обстоятельствам. — Нет, спасибо. Без этого. — На коробке есть отправитель?— Да, кто-то отправил. Сейчас… — я достал коробку из-под кровати, — Тверская область, село Волнога, есть дом. — Предлагаю туда. — Зачем?— Ты всё видел своими глазами. Если на нас проклятье, то его надо как-то снимать. И Лида… Вдруг, она жива?— А если всё неправда? Если это череда совпадений? Нас помутило, и мы сами дорисовали картину?— Не знаю… Ударь тогда по метке. В обоих случаях для тебя всё кончится — либо убедишься, либо умрёшь. Даже взгляд на метку причинял чувство жжения. Экспериментировать не хотелось. — Но тебе же светит большой срок. — возразил я. — Уверен, что нас уже ищут. Кого ты собрался навещать, Руслан?Он взял коробку и ответил:— А если не в Волногу, по-твоему, то куда? Хочешь обратно, домой? Пожалуйста. Но как знать, сколько тебе теперь осталось? Мы оба видели это вчера, Гриша. Это не галлюцинации. — Чёрт знает… — проронил я. Я выкрал момент, чтобы почистить зубы — пошёл в ванную, и там вдруг обнаружил, что у меня почернел мизинец ноги. — Да что происходит…По нему трудно было сказать, что ещё были шансы. Я заметался. Потрогал — не чувствуется. С сожалением понял — скорее всего, это ампутация. — Руслан, вызови скорую. — я кричал из ванной. — Тебе зачем? — послышалось в ответ. — Надо. Чувствую себя не очень. — Не вариант, извини. А что случилось? Тут аптека есть. К чёрту аптеку. Я достал телефон, чтобы набрать скорую самостоятельно, но его батарея безнадёжно села. Стал думать как мне быть. Похоже на гангрену или даже некроз… Или это одно и то же…Решил спуститься к администратору. Но вдруг подумал - «а что, если Руслан прав?» Посмотрел на метку — она горела, как свежий ожог. Боковым зрением периодически улавливались какие-то тараканы, пауки, а когда я закрывал глаза — мерещились неясные символы, начинала болеть голова. Стало понятно, что если это из-за метки, то ехать в больницу опасно. А если нет — вызвать скорую ещё успею, наверно. В общем, сначала надо во всём разобраться. Но что-то делать с пальцем нужно прямо сейчас… Когда я придумал что — у меня вспотели руки. — Руслан, — кричу, — а есть топор?— Чего? Топор? Нет топора. — отвечает. — Я видел обрез у тебя в рюкзаке. — И что? — кричит в ответ. — Поищи топор!— Нет топора!Топор я с брезгливостью выпросил у администратора мотеля, заодно взял из аптечки обеззараживающее. Вернулся в номер, пошёл с топором в ванную. Руслан проводил меня взглядом. Я поставил лезвие к пальцу, взял какую-то трёхлитровую бутыль с удобной ручкой. Замахнулся дрожащей рукой, закрыл глаза и нанёс такой удар, что треснула плитка. Всё помутнело. Когда сознание вернулось, в ноге было чувство, будто её режут раскалённым ножом. Я не мог ничего поделать со стонами, которые из меня вырывались. Обеззаразив обрубок, я снова едва не потерял сознание. Наконец, спустя неизвестный срок, боль облегчилась — я вышел из ванной измазанный кровью, в красном лице, насквозь потный и выдохнул:— *****, поехали. Руслан пытался найти слова, в итоге проронил:— … поехали. Дохромали до машины. Я снял с карточки деньги, мы заправились, купили Руслану мазь и выехали в село Волнога. Туда, откуда была выслана коробка. Я спросил у Руслана зачем он носит с собой обрез охотничьей двустволки. Говорит, так спокойнее. Мы подъезжали к восточной части Москвы. Нам нужно было выехать с северной. — Чёрт. — я осматривал метку. — Ну и дерьмо…Руслан взглянул на меня. — Этот луч, — он показал на себе, — ресница, означает чакру… Погибшую. Последним элементом должен быть зрачок. — Руслан стал заметно затухать. — Получается… Глаз…— Ты в порядке?— Просто… Похоже, я не был болен… «Глаза — зеркало души» — говорят почти в каждой секте. — вспоминал Руслан. — Они забрали Лиду, её глаза… — он медленно остановил машину и уставился перед собой. — А я был ей ближе всех. Мою душу завернуло в их ад, вслед за ней. Получается, я был проклят, и теперь… Я проклят дважды? А что же с Лидой? — он притих, затем обрёл даже некоторую решительность. — Если из Волноги рассылаются такие вещи, то, наверно, главное происходит там. Мы поехали дальше. Руслан оживился. — Смотри! — показал он пальцем, — как тебе? Симпатичная?На обочине голосовала молоденькая девушка; видно, что городская. — Да, — говорю, — ничего такая. — Ненастоящая. — Руслан приоткрыл шрам на животе. — Врачи думали на ножевое, были разговоры с полицией. С тех пор я на девушек внимания не обращаю, принципиально. — Дела… — сказал я. — Встречный поток без водителей — тоже нормально?Руслан вгляделся. — Да, это нормально. Метка резко заболела. Мы оба застонали. «Только не хватайся» — прохрипел Руслан. Когда боль отпустила, метка дала второй луч. Небо начало затягиваться кровавым цветом, вдоль дороги в тумане стали появляться пальмы, ели… Иногда — повешенные тела. Похоже, чем оно активнее, тем всё хуже. — Сколько будет лучей? — протерев глаза, я оглядывался по сторонам. — Каждый луч говорит об уничтоженной чакре. Их должно быть семь. А потом — восьмой элемент. Руслан осмотрел происходящее на улице и сказал:— Что-то новое. Мы проехали Москву, попали в Тверскую область. Здесь нас остановила машина ДПС — подошёл сотрудник и попросил документы. Пока мы суетились, соображали, он замер и вдруг распался по кускам, издав странный звук. В груде кусков было видно его лицо, оно выражало удивление, его глаза смотрели на нас. Автомобиль ДПС оказался далеко за обочиной, давно сгоревший и насквозь ржавый. Мы остались одни посреди дороги. — Креститься же бесполезно? — спросил я у Руслана в мертвецкой тишине. Через некоторое время Руслан устал. Было решено, что дальше поведу я. Чем ближе мы были к Волноге, тем больше происходило. К мутному алому небу и странным пейзажам я привык. К животным без головы, вывернутым наизнанку прохожим… Но я не понимал того, как вещи, которых объективно не могло существовать в реальности, прилетали нам в автомобиль и оставляли вмятины, сколы… Я пощупал — повреждения настоящие. А прилетали чьи-то части тел, личные вещи, иногда под машину бросались пешеходы, и оставляли только скол на краске. Я начал понимать что это такое — сходить с ума. Вскоре мы въехали в село, из будки вышел охранник со стаканчиком кофе. — Куда едете, молодые люди?— Бабушку проведать, — сказал я. — Где живёт бабушка? Удостоверение личности у вас есть?— А давно в сёлах КПП ставят? — спрашиваю. Тишина. Я замечаю, что у него в стакане не кофе. Охранник улыбнулся исподлобья:— Погодка шепчет. — и поднял шлагбаум. Мы проехали. Видимость — метров пять, добираемся до адреса по наитию. Кругом туман, несущий гнилью, скрывающий замершие силуэты. Куда мы попали? Мне становилось дурно. — Кажется, я начинаю тебя понимать. — сказал я, доставая с задних мест сумку Руслана. — Сколько у тебя патронов к обрезу?— Два заряжено, ещё четыре во внешнем кармане лежит. Три усиленных, 50 грамм, три по 24 грамма. Усиленные — синие. — Больной…— На, — сказал Руслан и выдал мне грязный, хрустящий пистолет Макарова. — В магазине семь патронов, и вот. — он насыпал рядом с коробкой передач ещё четыре. — Почему-то не удивлён. — сказал я, увидев собранный пистолет. — Смазка какая-нибудь есть?— Нет. — Тряпочка, хотя бы?— Я уже протирал. Стоял ранний летний вечер, на улице было темно как в затмение. Мы подъехали к указанному дому. Это был двухэтажный деревянный особняк, на его верхнем этаже горел свет, двор был прополот и ухожен. Я проверил магазин, Руслан переломил обрез, заменил один обычный патрон синим, и спрятал за ремень. Мы постучались — никто не открыл. Подёргал дверь, прислушался — тишина. — Бьём?— Давай. — ответил Руслан и достал обрез. Я врезался плечом в дверь, замок сразу слетел. Перед нами за большим столом кушала семья, все они испуганно повернулись. Горел мягкий свет, блистал чистотой первоклассный ремонт. Об угол тёрлась красивая кошка в ошейнике. Меня передёрнуло. Что всё это было? Мы ворвались в дом к незнакомым людям, сорвали дверь. Как до этого дошло? Я спрятал пистолет. — Иии… Что теперь? — шепнул я. — Не знаю. — Руслан тревожно осматривался. — Руслан! — по лестнице спускалась Лида, — Руслан!Я потерял понимание ситуации и замер. Вдруг, метка заболела. Прорезался третий луч. — Лида…— Руслан, боже. Я так скучала! — она побежала к нему с распростёртыми руками. Они обнялись. — Любимая… Как ты здесь оказалась?— Мне столько всего нужно тебе рассказать. Руслан, милый… — она смотрела на него со всей любовью. Лида закрыла глаза и потянулась губами к Руслану. Руслан поспешил к взаимности. Я всё понял. Подбежав к Руслану, я упёр его рукой обрез Лиде в бок и спустил крючок. Раздался оглушительный взрыв, меня уронило отдачей, ошмётки разлетелись по всему помещению. На пол рухнуло две половины гниющего, изъязвлённого старика. — Прости, что оба спустил. — сказал я, вставая. — Перезарядись. — я звучал уверенно, но сам был глубоко удивлён тому, что всё понял правильно. Руслан со стеклянным взглядом полез за патронами. Весь интерьер исчез — кругом, забрызганные кровью, были гниль, грязь и какие-то едва пульсирующие оккультные символы. В сумраке виднелась дверь в подвал — она была окантована мерцающим светом с внутренней стороны. Я предложил Руслану разделиться. Он — наверх, я в подвал. С пистолетом наготове, я распахнул дверь подвала и ворвался внутрь. Передо мной за большим столом кушала семья, горел тёплый свет и тёрлась об угол красивая кошка. — Иии… Что теперь? — спросил Руслан моим голосом. Я растерялся. Вдруг, моя рука резко сложилась в обратную сторону. Я даже не почувствовал какого-либо воздействия на неё, это будто произошло изнутри тела. — Третий луч… — понял я, сдерживая слёзы, накатывающие от боли. Я попятился, держась за руку, споткнулся и упал спиной. Когда поднял голову, моим глазам открылся проклятый дом, на крыльце стоял Руслан с обрезом в руке. — Бьём? — спросил он. И ждал. Смотрел на меня и неподвижно ждал. Я не знал что делать. От боли меня покидало сознание, рука разжимала грязный пистолет; кругом — алая пустота, а рядом бродила большая собака, вместо хвоста у неё на позвоночном столбе волочилось человеческое лицо. Я понял, что проиграл. На что же мы рассчитывали?Вдруг, картина сотряслась. Раздался пронзительный, смертный крик; моя метка вспыхнула болью и сразу успокоилась; я снова сижу посреди гостиной, кругом — окровавленная гниль. По лестнице спешно спускался перезаряжающийся, забрызганный свежей кровью Руслан. — Двоих. — он спрыгнул со ступеней. Я прохрипел. Руслан заметил мою руку. — Боже. Плохи твои дела, друг. Ты как? Ходить можешь?Я с трудом встал, держась за Руслана. Мы вошли в подвал. Здесь была целая библиотека этих банок. Стеллажи были наставлены вдоль стен и хаотично по всему помещению. В одном из углов сидела старая, иссохшая женщина, вся покрытая паутиной, кажется, приросшая к креслу. Вокруг неё были молильные места и свечи. Она была недвижима, только провожала нас взглядом. Я начал терять сознание из-за травмы. Последнее, что я увидел — как Руслан, проверив обрез, направился к старухе. Он встал напротив неё и направил дуло. Неожиданно, его ноги мгновенно подогнулись, он сильно ударился меткой о косяк стеллажа, одномоментно раздался выстрел. Я очнулся. На полу лежал Руслан, из его ушей шла кровь, он стеклянно смотрел перед собой и равномерно дышал. В кресле сидело бесформенное месиво. Я встал, попытался привести Руслана в чувство. Из последних сил вытащил его в гостиную, сам вернулся в подвал — стал опрокидывать стеллажи один за другим, пол наводнился человеческими глазами, языками, ушами… За последним стеллажем я нашёл дверь, там слышалась какая-то суета. Сжав пистолет в руке, я открыл её — передо мной лежали прикованными голые, истощённые девушки. Человек десять. Одна из них — Лида. Перед каждой девушкой лежала миска с непонятной кашей, у всех были выдраны глаза и отрезаны языки; у некоторых — зашиты животы. Я построил их за собой и вывел; старался разгребать осколки и человеческие части, но позади всё равно раздавалось чавканье глаз и хруст стекла. Мы вышли в гостиную, я дал Лиде пощупать Руслана; она узнала его и крепко обняла. Он не реагировал. Знаки на стенах стали едва различимы. Метка перестала болеть и поблекла, но моя сломанная рука посинела. Я потерял сознание…Прошло три месяца. Руслан остался парализованным. У него первая группа инвалидности — он не может шевелить ничем, кроме глаз. Но его рассудок полностью сохранился. Они с Лидой переехали в квартиру, которую снимали до трагедии. Теперь живут вместе, и Лида ухаживает за Русланом. Справляются на пенсию и помощь от родителей, а в этом месяце Лиду взяли на работу стенографистом — в общем, денег им на всё хватает. Даже наняли хорошую сиделку — она придумала для них специальный язык: когда Лида что-то хочет спросить у Руслана, она набирает текст и озвучивает его через гугл. Руслан закрывает глаза, Лида касается их пальцем и получает ответ — да или нет. Периодически я захожу к ним в гости, помогаю с покупками. Руслан всегда выглядит чисто и опрятно. Однажды я спросил у него:— Что ты чувствуешь, Ухо? Ты счастлив?Лида сорвалась с места, чтобы узнать ответ. Она приложила к Руслану палец. У неё подкосились ноги, она улыбнулась и закивала мне головой. Руку мне не спасли, всё было пережато и отмерло. Работаю я сейчас там же, курьером. Жизнь вернулась в прежнюю колею — только в шутеры теперь играть не могу. Коплю на автомобиль, параллельно — на ремонт служебного. Даже нашёл девушку — может быть, скоро тоже съедемся. Мне много снилась сороковая квартира. Я перешагивал трупы хозяев, заходил в дальнюю комнату и сразу просыпался. Последнее время трупов почему-то нет, я перешагиваю кровавые пятна. Однажды я проснулся в холодном поту и открыл ноутбук — стал искать о двойном убийстве в нашем городе, и не нашёл ничего. Полиция тоже никого из нас не беспокоила. Меня терзают мрачные догадки.