Кукла ПолинСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Думаю, начать надо с неё – моей тетки, благодаря которой и начался этот чёртов дурдом. Марина, моя тётя, году так в 92, получив филологическое образование, свалила в Германию, где и вышла замуж за немца. Прадедушка, царство ему небесное, был тогда в ярости – участник войны, герой, он не мог смириться с тем, что его младшая и любимая внучка теперь фрау Мюллер. От Марины он отрёкся и не желал её видеть. Его сын – мой дед, не посмел перечить ему, как и остальная семья. С тех пор тетя ни разу не навестила нас. Но однажды (мне тогда лет 7 было) от неё пришла посылка. Мама была безумно удивлена, даже поражена, но и рада в то же время. Еще бы, от сестры столько времени ни слуху, ни духу… Посылку сопровождало письмо на русском, в котором тётя рассказывала о себе, своём муже и жизни в Германии, её радостях и горестях. Также она просила прощения за то, что не могла поздравлять меня с праздниками. И писала, что её подарок, несомненно, искупит все эти годы сполна. И мы вскрыли посылку. Там был только один предмет: кукла. Но зато какая! Полуметровая, в роскошном платье, с длиннейшими золотыми косами, в которых пестрели разноцветные ленточки, ярко-голубыми глазками, опушенными угольно-чёрными ресницами, в туфельках, даже с зонтиком и крошечной сумочкой – не кукла, а мечта. Но самым замечательным в кукле было то, что она умела говорить. В затылке у неё имелся небольшой шнурок, незаметный для невнимательного человека. И, стоило только потянуть за шнурок, игрушка проговаривала одну из своих реплик. Её первыми словами было:- Привет, меня зовут Полин. Как зовут тебя?Эту приветственную фразу кукла произнесла только один раз. Говорила кукла по-русски, не знаю уж, как в Германии можно было найти такое чудо. Но в тот момент это мало интересовало меня, Полин, которую я начала звать Полей, казалась мне настоящим волшебством, даром небес. В конце-то концов, я была просто маленькой девочкой. И моему восторгу не было предела. Я подпрыгивала на месте от нетерпения, чтобы мне поскорее дали её в руки. Как только кукла перешла в моё распоряжения, я умчалась в свою комнату, любоваться своим маленьким сокровищем. Я представилась ей, даже сделала реверанс, как в кино. Видите ли, я была твердо уверена, что кукла в состоянии слышать меня, что она разумна. Более того – она казалась мне живой. Мой незамутнённый, не запуганный страшными байками разум воспринимал это как нечто само собой разумеющееся. И я знала, что Поля – хорошая кукла. Ведь плохих кукол не существует в природе. И вот, представившись новой подруге, я вновь дёрнула шнурочек. - Давай дружить! – ответила кукла. - Давай! – радостно завопила я. И Полин засмеялась. Новый рывок шнурка:- Я люблю тебя! Давай играть!И мы играли. В дочки-матери, в показ мод, в кухню… До самой темноты. Спать я ложилась счастливая, как никогда, прижимая к груди свою любимицу. Долго шептала ей какие-то свои девчачьи секретики, пока, наконец, не уснула. Не помню уж, что мне снилось, но среди ночи я проснулась очень резко, будто кто-то ткнул меня пальцем в бок. - Давай играть!Сонно моргая, я повернула голову на источник звука. Куклы не было на кровати. Она сидела на стуле около изголовья и её голова была повёрнута в мою сторону. Без понятии, почему, но я не испугалась. Я просто тихо лежала и смотрела на эту богом проклятую куклу, и ждала, когда же она скажет еще что-нибудь. Но она молчала всю ночь. Уснула я уже под утро. Родители бродили по квартире, зевая, хмурые, невыспавшиеся. Но я была мелкой и забила на это. На вторую ночь чёртова кукла продолжила свои шуточки. Я посадила её на полку вечером. Проснувшись около полуночи, я обнаружила Полю сидящей, но теперь уже у меня в ногах. И вновь её немигающий стеклянный взгляд был направлен на меня. Вот тут-то я и почувствовала себя неуютно. - Что уставилась? – спросила я. - Давай играть, - сказала кукла. Верхняя её губка приподнялась, обнажая целый ряд зубов. Я заорала. На мой истошный крик сбежались родители. Они стали расспрашивать, почему я реву, но я, напуганная до колик в животе, могла только плакать и повторять имя Полин. Тогда мама стала успокаивать меня и повторять:- Не плачь, Катюша. Вот она, держи. Она подумала, что я просила куклу. Конечно же, это заставило меня плакать еще сильнее, на что отец рассердился и велел мне успокоиться. Потом они ушли в свою спальню. А я осталась наедине с этой игрушкой. Вот только игрушкой ли? Ведь во рту Полин было полно самых настоящих человеческих зубов. Я со страхом смотрела на неё, пока моё терпение не кончилось. Тогда я зашвырнула её за шкаф. Утром я спросила маму, где кукла. - На полке, – удивленно ответила мама. – Ты же сама её туда посадила. Я промолчала. С наступлением темноты начался самый настоящий ад. Полин начала разговаривать. Думаю, начать надо с неё – моей тетки, благодаря которой и начался этот чёртов дурдом. Марина, моя тётя, году так в 92, получив филологическое образование, свалила в Германию, где и вышла замуж за немца. Прадедушка, царство ему небесное, был тогда в ярости – участник войны, герой, он не мог смириться с тем, что его младшая и любимая внучка теперь фрау Мюллер. От Марины он отрёкся и не желал её видеть. Его сын – мой дед, не посмел перечить ему, как и остальная семья. С тех пор тетя ни разу не навестила нас. Но однажды (мне тогда лет 7 было) от неё пришла посылка. Мама была безумно удивлена, даже поражена, но и рада в то же время. Еще бы, от сестры столько времени ни слуху, ни духу… Посылку сопровождало письмо на русском, в котором тётя рассказывала о себе, своём муже и жизни в Германии, её радостях и горестях. Также она просила прощения за то, что не могла поздравлять меня с праздниками. И писала, что её подарок, несомненно, искупит все эти годы сполна. И мы вскрыли посылку. Там был только один предмет: кукла. Но зато какая! Полуметровая, в роскошном платье, с длиннейшими золотыми косами, в которых пестрели разноцветные ленточки, ярко-голубыми глазками, опушенными угольно-чёрными ресницами, в туфельках, даже с зонтиком и крошечной сумочкой – не кукла, а мечта. Но самым замечательным в кукле было то, что она умела говорить. В затылке у неё имелся небольшой шнурок, незаметный для невнимательного человека. И, стоило только потянуть за шнурок, игрушка проговаривала одну из своих реплик. Её первыми словами было:- Привет, меня зовут Полин. Как зовут тебя?Эту приветственную фразу кукла произнесла только один раз. Говорила кукла по-русски, не знаю уж, как в Германии можно было найти такое чудо. Но в тот момент это мало интересовало меня, Полин, которую я начала звать Полей, казалась мне настоящим волшебством, даром небес. В конце-то концов, я была просто маленькой девочкой. И моему восторгу не было предела. Я подпрыгивала на месте от нетерпения, чтобы мне поскорее дали её в руки. Как только кукла перешла в моё распоряжения, я умчалась в свою комнату, любоваться своим маленьким сокровищем. Я представилась ей, даже сделала реверанс, как в кино. Видите ли, я была твердо уверена, что кукла в состоянии слышать меня, что она разумна. Более того – она казалась мне живой. Мой незамутнённый, не запуганный страшными байками разум воспринимал это как нечто само собой разумеющееся. И я знала, что Поля – хорошая кукла. Ведь плохих кукол не существует в природе. И вот, представившись новой подруге, я вновь дёрнула шнурочек. - Давай дружить! – ответила кукла. - Давай! – радостно завопила я. И Полин засмеялась. Новый рывок шнурка:- Я люблю тебя! Давай играть!И мы играли. В дочки-матери, в показ мод, в кухню… До самой темноты. Спать я ложилась счастливая, как никогда, прижимая к груди свою любимицу. Долго шептала ей какие-то свои девчачьи секретики, пока, наконец, не уснула. Не помню уж, что мне снилось, но среди ночи я проснулась очень резко, будто кто-то ткнул меня пальцем в бок. - Давай играть!Сонно моргая, я повернула голову на источник звука. Куклы не было на кровати. Она сидела на стуле около изголовья и её голова была повёрнута в мою сторону. Без понятии, почему, но я не испугалась. Я просто тихо лежала и смотрела на эту богом проклятую куклу, и ждала, когда же она скажет еще что-нибудь. Но она молчала всю ночь. Уснула я уже под утро. Родители бродили по квартире, зевая, хмурые, невыспавшиеся. Но я была мелкой и забила на это. На вторую ночь чёртова кукла продолжила свои шуточки. Я посадила её на полку вечером. Проснувшись около полуночи, я обнаружила Полю сидящей, но теперь уже у меня в ногах. И вновь её немигающий стеклянный взгляд был направлен на меня. Вот тут-то я и почувствовала себя неуютно. - Что уставилась? – спросила я. - Давай играть, - сказала кукла. Верхняя её губка приподнялась, обнажая целый ряд зубов. Я заорала. На мой истошный крик сбежались родители. Они стали расспрашивать, почему я реву, но я, напуганная до колик в животе, могла только плакать и повторять имя Полин. Тогда мама стала успокаивать меня и повторять:- Не плачь, Катюша. Вот она, держи. Она подумала, что я просила куклу. Конечно же, это заставило меня плакать еще сильнее, на что отец рассердился и велел мне успокоиться. Потом они ушли в свою спальню. А я осталась наедине с этой игрушкой. Вот только игрушкой ли? Ведь во рту Полин было полно самых настоящих человеческих зубов. Я со страхом смотрела на неё, пока моё терпение не кончилось. Тогда я зашвырнула её за шкаф. Утром я спросила маму, где кукла. - На полке, – удивленно ответила мама. – Ты же сама её туда посадила. Я промолчала. С наступлением темноты начался самый настоящий ад. Полин начала разговаривать. Я спрятала её в шкаф, но механический голос, предлагающий поиграть, становился всё громче, нарастал с каждой минутой. Я бросилась вон из комнаты. Но дверь оказалась заперта. Изо всех сил я налегала на дверную ручку, висла на ней весом всего своего тощенького тела – она не поддавалась. Сжавшись на полу в комок, я зажала уши ладонями и начала громко петь, чтобы заглушить эти ужасные звуки. Я слышала, кажется, крики родителей, которые пытались попасть в комнату, мамин плач, но её заглушали слова, повторяемые снова и снова:- Давай играть! Я люблю тебя! Давай играть! Ich liebe dich! Давай играть! Я люблю тебя! Ich liebe dich ich liebe dich ichliebedichichliebedich …Мне казалось, я схожу с ума. А потом я, наверное, просто потеряла сознание, потому что больше про ту ночь не помню ничего. Мне снились кошмары – маленькие девочки, множество их, все разные, говорящие на самых разных языках. Девочки смуглые, бледнокожие, худенькие и толстушки, совсем малышки и девочки постарше… Платьица, юбочки, блузы, банты и крошечные туфли, косички, хвостики и чёлочки… Дети окружали меня, плача, шепча, смеясь, крича, дёргая меня за волосы, щипая за руки… Каждая из них хотела что-то сказать, о чём-то рассказать мне… Именно мне. Позже я узнала, что провалялась в постели несколько дней с высокой температурой, лихорадкой, в бреду, за мою жизнь всерьёз опасались. Но всё обошлось. Полин отец отвёз на дачу и запер на чердаке. Там она провела следующие двадцать лет. Чёрт побери, на её месте я была бы зла, как дьявол. Вряд ли ей было хорошо там, в пыльном и душном сундуке, похожем на гроб, в обществе мышей и паутины. Иногда я вспоминала о ней, моей чудесной кукле. Мне даже казалось, что все эти причуды могли быть из-за неисправности в механизме игрушки. И тогда мне становилось её жаль. Она просто сломалась, её нужна была моя забота и помощь, а я повела себя, как дурочка. А те зубы… То было просто моё воображение. Я думала о кукле всё чаще, дошло даже до того, что она стала сниться мне по ночам. В моих снах мы играли, прямо как в детстве, и я была очень счастлива. По утрам я чувствовала себя разбитой, уставшей. Я стала слишком часто плакать. Это тоска по детству, казалось мне. И однажды я всё же решилась и отправилась за Полин. Пусть я и потратила целый день на поездку за город и прибыла на пункт назначения уже вечером, я была довольна и даже будто волновалась немного. Словно собиралась встретиться с близким человеком, которого уже давно не видела. Дом не изменился, разве что под крышей появилось больше птичьих гнёзд. Поднявшись на чердак, я с замирающим сердцем открыла старый сундук, замок на нём заржавел от сырости, так что пришлось изрядно повозиться. Но вот, наконец, я увидела её, лежащую на ворохе старых газет. К моему удивлению, она не казалась постаревшей или пыльной. Она была так же хороша, как и в тот день, когда я увидела её впервые. Она улыбалась ласково и нежно, косы золотились в свете заката. - Привет, старая подруга, – тихо сказала я, погладив её по волосам. Последний солнечный луч померк и зубастая ухмылка на кукольном личике стала шире. - Gib mir deine Kindheit, – сказала Полин, оскалившись. Улыбаясь пугающе, но странно притягивая к себе, она завораживала, словно змеиный взгляд. И я прижала её к сердцу, зарыдав от облегчения, осознав, что я вновь стала маленькой девочкой. Я вздрогнула от резкой боли, когда Полин вгрызлась зубами в моё тело. Мне послышались крики, детский плач и еще, кажется, какая-то музыка, странная, похожая на завывания толпы людей… Вновь лепет сотен детских голосов на самых разных языках, вновь поблескивающие в непроглядной тьме маленькие глазки…Потом я пришла в себя. Не знаю, сколько времени я пролежала там. Странно, но пошевелиться я не могла, хотя отлично всё видела, слышала и чувствовала. Я не могла дышать, не могла моргать, даже зрачками не удавалось вращать. Ни один мускул не слушался. Но, к моему огромному удивлению, я не умирала, хоть смерть должна была наступить из-за элементарной нехватки кислорода. Я просто лежала. Лежала в открытом сундуке, на дно которого упала, и просто терпеливо ждала. Однажды кто-нибудь найдёт меня и не сможет устоять перед этой красотой, как бы я ни выглядела. Каждая девочка видит лишь то, что хочет видеть – идеальную куклу. Лучший из всех возможных подарков для девочки. Пусть иногда я и путаюсь, сбиваясь на язык предыдущей владелицы, моих достоинств это не умаляет. С каждым годом появляется всё больше новых подруг. Наверное, в следующий раз я вновь поеду в Англию. И тогда я скажу очередной малышке:- Hi! My name is Kate. I love you!Потому что я на самом деле полюблю её так, как любила каждую из них. Как люблю до сих пор. Она станет новой частью меня и мы будем играть – я и еще одна вечная девочка в моей душе. Сколько уже девочек я взяла себе? Тысячу? Две? Три? Неважно, ведь мы с ними будем вместе. Всегда, во все времена.