Кромвель ОливерСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Я надеюсь, что могут сказать: моя жизнь была добровольной жертвой, и я надеюсь… я готов сказать: «О, если бы я имел крылья, подобно голубю, я улетел бы и обрел покой». Оливер Кромвель… Этот человек при жизни стал легендой. Он пережил период безграничной народной любви и столь же безграничной ненависти, но никем ни разу не был побежден при жизни. И лишь после смерти столь ненавидимые им аристократы в бессильной ненависти надругались над его останками. Интересующихся мы отсылаем к истории английской революции, в нашем же кратком очерке мы скажем лишь, что ничто в его биографии рачительного сельского сквайра вплоть до начала гражданской войны не свидетельствовало о скрывавшихся в нем талантах выдающегося полководца и искусного политика и даже после ее начала не предвещало, на какую историческую высоту его вознесет волна революционных событий. Впоследствии, когда жизнь Кромвеля уже клонилась к закату, а слава его достигла общеевропейского зенита, он сам объяснил случившееся - по обыкновению истых пуритан того времени - «волей всевышнего», сравнив себя с человеком, ведомым «по темной тропе провидением». «Я был по рождению джентльменом и жил хотя не в очень высоких кругах, но и не в полной безвестности». И следует признать, что вряд ли можно было более точно охарактеризовать не только родовое, но и общественное положение сквайра одного из среднеанглийских графств. Самое парадоксальное в биографии Кромвеля не только в его стремительном взлете на политическую вершину страны, в результате чего его личная судьба слилась воедино с судьбой великой социальной революции, с судьбой народа Англии. Не менее парадоксальной выглядела цепь его «превращений» из «штурмовавшего небо» революционера начала 40-х годов XVII века в консервативного и более того, в контрреволюционного диктатора 50-х годов, из организатора свержения монархии, суда и казни «коронованного тирана» Карла I - в лорда-протектора Англии, готового было возложить на себя английскую корону и основать новую династию взамен низложенной. Стоит ли удивляться тому, что современники, наблюдавшие за этими превращениями, чаще всего считали Кромвеля «бесстыдным лицемером» и «великим обманщиком», «учеником Макиавелли», будто бы изначально замыслившим то, чем завершил свою карьеру, установление своей диктатуры. Когда в Англии началась революция, Оливер Кромвель, помещик среднего достатка из числа «новых дворян», вступил в армию парламента капитаном и пользовался все это время любовью и уважением солдат за отчаянную смелость и заботу о подчиненных, всем очевидна была его решимость бороться против короля. Отряд Кромвеля не знал поражений. За храбрость и стойкость его солдат прозвали «железнобокими». Он был одним из инициаторов смертного приговора королю и установления республики в Англии. Он завоевал для своей страны Ирландию, чего ирландцы до сих пор не могут ему простить. Увидев, что Англия не в состоянии выкарабкаться из экономического кризиса без крепкой власти, он взваливает на свои плечи титул (и полномочия) диктатора - лорда-протектора. Увы, первая и последняя в Англии республика держалась лишь на его железной воле. Судя по тому, что страна была в долгах и в казне не было ни гроша, хозяйственником он был не ахти. Протектор явно не смог ни экономически ни политически закрепить свой успех, в последние годы жизни народ побаивался его и не доверял. И потому в общем-то не сопротивлялся возвращению династии Стюартов. Когда Протектору исполнилось 58 лет, его здоровье сильно пошатнулось. Усилилась одутловатость лица, шаркающей стала походка, тряслись руки - он едва мог писать. Вне семьи он был почти одинок, и в делах государства мог полагаться только на близких: младшего сына Генри - наместника Ирландии, своего зятя Флитвуда - фактически командовавшего армией, родственников, задававших тон в Государственном совете. Летом 1658 года тяжело заболела его любимая дочь Элизабет, и Кромвель две недели не отходил от ее постели. Смерть ее была для него тяжелым ударом. В середине августа он сам заболел, и 3 сентября, в день его счастливых побед под Денбаром и Вустером, Кромвель умер. Казна была совершенно пуста. Для устройства похорон пришлось прибегнуть к займу - на этот раз кредиторы не поскупились. «Узурпатора» похоронили в древней усыпальнице английских королей - в Вестминстерском аббатстве. Однако уже спустя три года, вскоре после реставрации (монархии) Стюартов по постановлению верноподданнического парламента 30 января 1661 года, в день казни Карла I, прах Кромвеля был извлечен из могилы, и после варварской процедуры «повешения цареубийцы» от трупа отсекли голову, туловище было зарыто в яме, выкопанной под виселицей, а голову, насаженную на копье, выставили у Вестминстерского дворца «на обозрение». Случилось так, говорил в свое время Кромвель, вспоминая гражданскую войну: когда всевышнему угодно было собрать компанию людей бедных и презираемых, не сведущих ничего в военном деле и, более того, лишенных природного предрасположения к нему… «господь благословил их и споспешествовал всем их начинаниям». В свете этой доктрины несомненно искренним было признание Кромвеля: «Я бедное, слабое существо… призванное, однако, служить господу и его народу». «Всевышний, - говорит старая иезуитская поговорка, - хоть и изощрен, но не злонамерен». И потому Господь, поглядев некоторое время на республиканскую и демократическую Англию, очевидно, счел эксперимент не совсем удавшимся и не стал продолжать его. Я надеюсь, что могут сказать: моя жизнь была добровольной жертвой, и я надеюсь… я готов сказать: «О, если бы я имел крылья, подобно голубю, я улетел бы и обрел покой». Оливер Кромвель… Этот человек при жизни стал легендой. Он пережил период безграничной народной любви и столь же безграничной ненависти, но никем ни разу не был побежден при жизни. И лишь после смерти столь ненавидимые им аристократы в бессильной ненависти надругались над его останками. Интересующихся мы отсылаем к истории английской революции, в нашем же кратком очерке мы скажем лишь, что ничто в его биографии рачительного сельского сквайра вплоть до начала гражданской войны не свидетельствовало о скрывавшихся в нем талантах выдающегося полководца и искусного политика и даже после ее начала не предвещало, на какую историческую высоту его вознесет волна революционных событий. Впоследствии, когда жизнь Кромвеля уже клонилась к закату, а слава его достигла общеевропейского зенита, он сам объяснил случившееся - по обыкновению истых пуритан того времени - «волей всевышнего», сравнив себя с человеком, ведомым «по темной тропе провидением». «Я был по рождению джентльменом и жил хотя не в очень высоких кругах, но и не в полной безвестности». И следует признать, что вряд ли можно было более точно охарактеризовать не только родовое, но и общественное положение сквайра одного из среднеанглийских графств. Самое парадоксальное в биографии Кромвеля не только в его стремительном взлете на политическую вершину страны, в результате чего его личная судьба слилась воедино с судьбой великой социальной революции, с судьбой народа Англии. Не менее парадоксальной выглядела цепь его «превращений» из «штурмовавшего небо» революционера начала 40-х годов XVII века в консервативного и более того, в контрреволюционного диктатора 50-х годов, из организатора свержения монархии, суда и казни «коронованного тирана» Карла I - в лорда-протектора Англии, готового было возложить на себя английскую корону и основать новую династию взамен низложенной. Стоит ли удивляться тому, что современники, наблюдавшие за этими превращениями, чаще всего считали Кромвеля «бесстыдным лицемером» и «великим обманщиком», «учеником Макиавелли», будто бы изначально замыслившим то, чем завершил свою карьеру, установление своей диктатуры. Когда в Англии началась революция, Оливер Кромвель, помещик среднего достатка из числа «новых дворян», вступил в армию парламента капитаном и пользовался все это время любовью и уважением солдат за отчаянную смелость и заботу о подчиненных, всем очевидна была его решимость бороться против короля. Отряд Кромвеля не знал поражений. За храбрость и стойкость его солдат прозвали «железнобокими». Он был одним из инициаторов смертного приговора королю и установления республики в Англии. Он завоевал для своей страны Ирландию, чего ирландцы до сих пор не могут ему простить. Увидев, что Англия не в состоянии выкарабкаться из экономического кризиса без крепкой власти, он взваливает на свои плечи титул (и полномочия) диктатора - лорда-протектора. Увы, первая и последняя в Англии республика держалась лишь на его железной воле. Судя по тому, что страна была в долгах и в казне не было ни гроша, хозяйственником он был не ахти. Протектор явно не смог ни экономически ни политически закрепить свой успех, в последние годы жизни народ побаивался его и не доверял. И потому в общем-то не сопротивлялся возвращению династии Стюартов. Когда Протектору исполнилось 58 лет, его здоровье сильно пошатнулось. Усилилась одутловатость лица, шаркающей стала походка, тряслись руки - он едва мог писать. Вне семьи он был почти одинок, и в делах государства мог полагаться только на близких: младшего сына Генри - наместника Ирландии, своего зятя Флитвуда - фактически командовавшего армией, родственников, задававших тон в Государственном совете. Летом 1658 года тяжело заболела его любимая дочь Элизабет, и Кромвель две недели не отходил от ее постели. Смерть ее была для него тяжелым ударом. В середине августа он сам заболел, и 3 сентября, в день его счастливых побед под Денбаром и Вустером, Кромвель умер. Казна была совершенно пуста. Для устройства похорон пришлось прибегнуть к займу - на этот раз кредиторы не поскупились. «Узурпатора» похоронили в древней усыпальнице английских королей - в Вестминстерском аббатстве. Однако уже спустя три года, вскоре после реставрации (монархии) Стюартов по постановлению верноподданнического парламента 30 января 1661 года, в день казни Карла I, прах Кромвеля был извлечен из могилы, и после варварской процедуры «повешения цареубийцы» от трупа отсекли голову, туловище было зарыто в яме, выкопанной под виселицей, а голову, насаженную на копье, выставили у Вестминстерского дворца «на обозрение». Случилось так, говорил в свое время Кромвель, вспоминая гражданскую войну: когда всевышнему угодно было собрать компанию людей бедных и презираемых, не сведущих ничего в военном деле и, более того, лишенных природного предрасположения к нему… «господь благословил их и споспешествовал всем их начинаниям». В свете этой доктрины несомненно искренним было признание Кромвеля: «Я бедное, слабое существо… призванное, однако, служить господу и его народу». «Всевышний, - говорит старая иезуитская поговорка, - хоть и изощрен, но не злонамерен». И потому Господь, поглядев некоторое время на республиканскую и демократическую Англию, очевидно, счел эксперимент не совсем удавшимся и не стал продолжать его.