КолСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Сходили за лопатой, ну и начали копать осторожно… Чуть сняли грунта — палка торчит. Обкопали — дальше тело. Ну, я аккуратно разгребаю — да, труп. Труп парня, третьего того. На животу лежит… Коля, а знаешь, что у него из спины торчит? Кол. Кол, самый настоящий кол, кровь запёкшаяся на одежде. У меня аж в глазах помутнело… Бросил лопату, пошли на крыльцо церкви. Сел на ступеньки, закурил. Смотрю на лейтенанта моего — белый весь, лицо мокрое. — Ну что, — говорю, — какие есть версии?— Убили… — мямлит. — Убили его, что бы не делить найденное, а труп решили закопать…Я говорю:— Что ты мелешь? Его закопали, а сами — один повесился, а другой…Тут я вспомнил про мешок с костями и осёкся. Но потом продолжил:— Имеем два трупа со следами насильственной смерти и одно самоубийство. Так, следов было двоих человек — значит, первым погиб тот, что с колом. А почему он вниз лицом? А почему они его вообще закапывали? Ты себе представляешь — вбить кол в человека и его закапывать? Лучше бы уезжали отсюда побыстрее! Ты машину проверял ихнюю — бензин есть, заводится?— Да, всё работает, — говорит лейтенант. «Да что ж в голове ничего не клеится», — думаю…И тут слышу шёпот Сашки:— Этот… ваш… Никитич…Вскакиваю, смотрю — точно, Никитич на опушке, но уже с другой стороны. Стоит, в нашу сторону смотрит. У меня мурашки по коже. Как будто не так что-то с ним… И не знаю — кричать не кричать. Смотрю — приближаться начал. Я стою в растерянности — ну, думаю, всё же надо в его сторону идти. А Сашка крестик снял, зажал в левой руке, в правой ПМ сжимает. Ну, мы к Никитичу. Идём медленно, а он, вроде как, шаг прибавил. Мы остановились, а он прям бежит к нам. Метрах в десяти остановился — стоит, дышит тяжело. Мы стоим — у троих ПМы, уже чуть ли не на Никитича направлены. Я говорю:— Никитич, ты, что ль?А он смотрит и молчит. У меня начинают нервы сдавать. Кричу:— Никитич, твою мать, это ты?Он хриплым голосом:— Я это, Володя, я. И тут он опускается на одно колено и тяжело падает. Мы стоим — боимся пошевельнуться… Лейтенант молитву читает, а я чувствую, что крыша уже дёргаться начинает… И такое чувство, ну знаешь, Коля, как в книгах пишут — «будто это сон всё, будто не со мной», — вот так и кажется — ну что за ерунда, как-то всё несуразно… Лейтенант мой к нему подошел, пульс пощупал:— Живой — говорит, — но пульс слабый. Ну тут и я подбежал, перевернули его. Он глаза открыл…— Володя, ты? — говорит. — Я, кто ж ещё-то?В общем, он просто в обморок упал, — подняли, доковыляли до церкви, дали попить. Он уже, вроде, в чувство пришел. Спрашиваю:— Где ты был-то?!Он вот что рассказал:— Осматривал я те могилы, как смотрю — ты, Володя, на опушке, у края леса, и рукой машешь. Думаю, ну чего там? Вроде, в другую сторону ушел. Ну, я к тебе. А ты всё машешь и отходишь вглубь леса. Я за тобой — а ты опять дальше, шагов на пятьдесят отошёл. Я к тебе, а ты за дерево — и исчез. Мне похолодело — развернулся, обратно бежать — а не вижу обратной дороги. Бежал так минут пять — должен был уже выбежать обратно — нет. Только смотрю — под ногами сыро становится… Да ведь болото это! Вправо глянул — камень стоит огромный, чёрный. Чем-то на стол похож — квадратный такой, будто его кто сделал специально. Солнца нет — не знаю, как ориентироваться… Ну, я обратно побежал — бегу-задыхаюсь, а через пять минут прибегаю опять к тому же камню, но с другой стороны! Как так? — думаю. Что за чертовщина! И уже паника начинается! А тут из-за камня ты выходишь… и ко мне медленно приближаешься… Я смотрю — а лицо у тебя такое мертвенно-бледное, ну не твоё… Я оттуда побежал — не пойму куда. Бегу и всё — ужас. Слышу — два выстрела. Я на них. Прибежал опять к тому болоту с камнем… Я уж и кричал, да вы не слышали, видимо… Бежал — и опять: камень этот проклятый и болото. У меня аж слёзы на глазах… Завыл… Стал молитвы вспоминать, а не помню ни одной — некрещёный же я. А смотрю краем глаза — ты, то есть оно — опять ко мне приближается. Закричал, бегу и прошу господа, как могу, чтобы избавил от наваждения… И тут выбежал на опушку — только не пойму куда… А смотрю — вдалеке ты и лейтенант. Думаю, а пропади оно всё! И к вам. А дальше вы знаете… И что ты, Коля, будешь делать? Массовый психоз? Галлюцинации? Может, какие отравляющие вещества в войну тут применили…Я говорю:— Давайте-ка отсюда собираться, хватит с нас этой ерунды! Завтра надо брать солдат, что-ли… Прочёсывать район, документы какие-то по истории этой деревни поднять… Да и, может, это вообще не наше дело, а другого министерства. Желания оставаться там, естественно, ни у кого… Быстро в машину — и оттуда. Как в город приехали — меня жена испугалась… Говорит, Володя, что с тобой?! А я в зеркало глянул — даже волосы седые есть. Сходили за лопатой, ну и начали копать осторожно… Чуть сняли грунта — палка торчит. Обкопали — дальше тело. Ну, я аккуратно разгребаю — да, труп. Труп парня, третьего того. На животу лежит… Коля, а знаешь, что у него из спины торчит? Кол. Кол, самый настоящий кол, кровь запёкшаяся на одежде. У меня аж в глазах помутнело… Бросил лопату, пошли на крыльцо церкви. Сел на ступеньки, закурил. Смотрю на лейтенанта моего — белый весь, лицо мокрое. — Ну что, — говорю, — какие есть версии?— Убили… — мямлит. — Убили его, что бы не делить найденное, а труп решили закопать…Я говорю:— Что ты мелешь? Его закопали, а сами — один повесился, а другой…Тут я вспомнил про мешок с костями и осёкся. Но потом продолжил:— Имеем два трупа со следами насильственной смерти и одно самоубийство. Так, следов было двоих человек — значит, первым погиб тот, что с колом. А почему он вниз лицом? А почему они его вообще закапывали? Ты себе представляешь — вбить кол в человека и его закапывать? Лучше бы уезжали отсюда побыстрее! Ты машину проверял ихнюю — бензин есть, заводится?— Да, всё работает, — говорит лейтенант. «Да что ж в голове ничего не клеится», — думаю…И тут слышу шёпот Сашки:— Этот… ваш… Никитич…Вскакиваю, смотрю — точно, Никитич на опушке, но уже с другой стороны. Стоит, в нашу сторону смотрит. У меня мурашки по коже. Как будто не так что-то с ним… И не знаю — кричать не кричать. Смотрю — приближаться начал. Я стою в растерянности — ну, думаю, всё же надо в его сторону идти. А Сашка крестик снял, зажал в левой руке, в правой ПМ сжимает. Ну, мы к Никитичу. Идём медленно, а он, вроде как, шаг прибавил. Мы остановились, а он прям бежит к нам. Метрах в десяти остановился — стоит, дышит тяжело. Мы стоим — у троих ПМы, уже чуть ли не на Никитича направлены. Я говорю:— Никитич, ты, что ль?А он смотрит и молчит. У меня начинают нервы сдавать. Кричу:— Никитич, твою мать, это ты?Он хриплым голосом:— Я это, Володя, я. И тут он опускается на одно колено и тяжело падает. Мы стоим — боимся пошевельнуться… Лейтенант молитву читает, а я чувствую, что крыша уже дёргаться начинает… И такое чувство, ну знаешь, Коля, как в книгах пишут — «будто это сон всё, будто не со мной», — вот так и кажется — ну что за ерунда, как-то всё несуразно… Лейтенант мой к нему подошел, пульс пощупал:— Живой — говорит, — но пульс слабый. Ну тут и я подбежал, перевернули его. Он глаза открыл…— Володя, ты? — говорит. — Я, кто ж ещё-то?В общем, он просто в обморок упал, — подняли, доковыляли до церкви, дали попить. Он уже, вроде, в чувство пришел. Спрашиваю:— Где ты был-то?!Он вот что рассказал:— Осматривал я те могилы, как смотрю — ты, Володя, на опушке, у края леса, и рукой машешь. Думаю, ну чего там? Вроде, в другую сторону ушел. Ну, я к тебе. А ты всё машешь и отходишь вглубь леса. Я за тобой — а ты опять дальше, шагов на пятьдесят отошёл. Я к тебе, а ты за дерево — и исчез. Мне похолодело — развернулся, обратно бежать — а не вижу обратной дороги. Бежал так минут пять — должен был уже выбежать обратно — нет. Только смотрю — под ногами сыро становится… Да ведь болото это! Вправо глянул — камень стоит огромный, чёрный. Чем-то на стол похож — квадратный такой, будто его кто сделал специально. Солнца нет — не знаю, как ориентироваться… Ну, я обратно побежал — бегу-задыхаюсь, а через пять минут прибегаю опять к тому же камню, но с другой стороны! Как так? — думаю. Что за чертовщина! И уже паника начинается! А тут из-за камня ты выходишь… и ко мне медленно приближаешься… Я смотрю — а лицо у тебя такое мертвенно-бледное, ну не твоё… Я оттуда побежал — не пойму куда. Бегу и всё — ужас. Слышу — два выстрела. Я на них. Прибежал опять к тому болоту с камнем… Я уж и кричал, да вы не слышали, видимо… Бежал — и опять: камень этот проклятый и болото. У меня аж слёзы на глазах… Завыл… Стал молитвы вспоминать, а не помню ни одной — некрещёный же я. А смотрю краем глаза — ты, то есть оно — опять ко мне приближается. Закричал, бегу и прошу господа, как могу, чтобы избавил от наваждения… И тут выбежал на опушку — только не пойму куда… А смотрю — вдалеке ты и лейтенант. Думаю, а пропади оно всё! И к вам. А дальше вы знаете… И что ты, Коля, будешь делать? Массовый психоз? Галлюцинации? Может, какие отравляющие вещества в войну тут применили…Я говорю:— Давайте-ка отсюда собираться, хватит с нас этой ерунды! Завтра надо брать солдат, что-ли… Прочёсывать район, документы какие-то по истории этой деревни поднять… Да и, может, это вообще не наше дело, а другого министерства. Желания оставаться там, естественно, ни у кого… Быстро в машину — и оттуда. Как в город приехали — меня жена испугалась… Говорит, Володя, что с тобой?! А я в зеркало глянул — даже волосы седые есть. Уснуть не мог… И чуть рассвело — я к начальству, так, мол и так… Он наорал. Говорит, понапивались там, что ли? Иди, говорит, пиши, и жди… А потом приехали двое из… оттуда, Коля, куда раньше нежелательно было даже раз попасть. Попросили описать всё в деталях, подписал о неразглашении… и больше, слава богу… даже вспоминать не хочу об этом деле. Версии у меня нет — есть только один вопрос: те двое сказали, что повешенного никакого не было обнаружено, а был обнаружен труп, со следами удушения и… отсутствием внутренних органов. Живот был разорван… и печень, сердце — этого не было. А ещё Никитич говорит, что следов там от четверых человек было, Коля… остался там кто-то, или поселился… Упокой, господи, его душу.