Китайская шкатулкаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

По красоте, умиротворенности и стойкому ощущению, что попал в другой мир, где ничто тебе не угрожает. Узкий, как проселочная дорога, полуостров, начинаясь от берега вровень с водой, наклонно идет вверх и далеко в озеро, заканчиваясь утесом, где на вершине высится полуразрушенный особняк в готическом стиле, в окружении древних дубов. Потрескавшиеся дуплистые стволы воскрешают в памяти сказки о троллях. Обрывистые берега полуострова поверху заросли травой, посреди которой протоптана тропа к развалинам особняка. Я бывал здесь не раз, и всегда поражался причудливости береговых очертаний и почти всегдашней безлюдности. Впрочем, однажды я застал здесь какой–то местный праздник. Жители городка, что неподалеку, собрались на полуострове, разрезающем овал озера почти пополам, пели и плясали. В тот необычно людный день, как всегда, солнечный, я даже пошатался среди празднующих, так и не понял причины торжества, зато познакомился с местной хохотушкой, начисто лишенной каких–либо комплексов. Вдвоем мы ушли в дальний от полуострова конец озера, где всегда тихо. Песчаный берег здесь почти отвесен, и когда лежишь под солнцем на крутом склоне, зарывшись пятками в мелкий, бархатный песок, чувствуешь себя словно подвешенным в невесомости. Кажется, чуть пошевелишься — и тут же отделишься от поверхности склона, медленно, как перо, падая в воду. На этом склоне мы долго и неторопливо занимались любовью, а затем сбежали с этой кручи в воду озера. Удивительно, вода в озере всегда нагрета, и только чуть холодит тело. Ни разу не довелось застать ее студеной, когда б я не приезжал. И лишь однажды, по дороге от шоссе к озеру, я видел в этих краях пасмурную погоду. Но когда вышел на берег, солнце уже вовсю поливало полуостров посреди озера, похожий на торчащую из воды лапу гигантского насекомого. На здешних берегах много приятных сюрпризов. Например, заброшенные домики почившей туристической базы, где любят селиться приезжие туристы. Поэтому в этих «хибарах», как их называют, всегда довольно чисто и сухо. Сменяющие друг друга жильцы не дают домикам прийти в запустение. Хотя как–то раз, заглянув в один из них, я спугнул енота. Всегда ставлю палатку над крутым песчаным склоном, в тени окружающего озеро соснового бора. Никто не потревожит вас, если остановитесь в этой части озера. Ну, если вам выпадет удача попасть на его берега. Во всяком случае, я вам открывать его местоположение не стану. Оазисы счастья надо беречь. Сейчас я привез сюда друга. Мы знакомы с детства, и, тем не менее, лишь недавно я решил, что он прошел проверку временем, чтобы удостоиться этого озера. Как всегда, светит солнце и, как всегда, легкий ветер сбивает жару. Друг озабочен тем, чтобы научить меня нырять «по–человечески». Начинаю подумывать, что зря привез его сюда. На меня всегда нападает в этих местах счастливая праздность, а друг, как обычно, деятелен и поглощен новыми достижениями. Если не своими, то, хотя бы, моими. Бороться с его активностью невозможно, и я принимаю решение: «Хорошо же! Сейчас замучаю тебя, требуя показать, как правильно входить при нырке в воду. А когда ты устанешь, мы, наконец, отдохнем, как здесь и положено». Мой коварный план достигает цели. Сидя на мысу, нависающем над гладью озера, раз за разом наблюдаю, как друг ныряет, а затем, отфыркиваясь и ощетиниваясь брызгами, забирается ко мне наверх. — Ну что, студент, понял, наконец?Он смотрит на меня, как на тяжело больного родственника. Видимо, от «дежурного» прыжка, хотя бы одного, не отвертеться. Подхожу к береговому обрыву. Гладь озера словно встает передо мной дыбом. Как жемчужная занавесь. Вздохнув, делаю несколько шагов назад, а затем бегу к озеру и прыгаю вниз солдатиком. Конечно, солдатиком. Не могу заставить себя ринуться головой вниз. Пока лечу к воде, живо представляю разочарованную физиономию друга, убившего все утро на демонстрацию «правильного» ныряния. Грр–вуфф–ш–м! Вода обнимает тело, тормозит его, и я открываю глаза. Нигде, никогда не видел такой прозрачной воды! Внизу маячит бугристое белесое дно, а прямо передо мной — подводная часть берега и водоросли. Какие они, однако, здесь высокие! Пока хватает воздуха, поворачиваюсь в воде, оглядывая подводный пейзаж. Неподалеку проплывает косяк мелких рыбок, вспыхивая чешуей. Отвернувшись от берега, вижу прямо перед собой торчащий из озерного дна толстый штырь, увенчанный большим кольцом в форме лепестков распустившегося цветка. Наверное, в старину к нему привязывали ботики и галеры. Вокруг поросшего зеленой слизью кольца расплывается яркое красное облако. Никогда не видел такого, но вспоминаю вдруг, что так показывают в морских фильмах кровь. И тут замечаю, что внизу, обхватив штырь рукой, опускается на дно человеческая фигура! Поддавшись мгновенному порыву, бросаюсь к ней, хватаю за локоть, и голова фигуры, из которой исходит красный шлейф крови, поворачивается лицом вверх. По красоте, умиротворенности и стойкому ощущению, что попал в другой мир, где ничто тебе не угрожает. Узкий, как проселочная дорога, полуостров, начинаясь от берега вровень с водой, наклонно идет вверх и далеко в озеро, заканчиваясь утесом, где на вершине высится полуразрушенный особняк в готическом стиле, в окружении древних дубов. Потрескавшиеся дуплистые стволы воскрешают в памяти сказки о троллях. Обрывистые берега полуострова поверху заросли травой, посреди которой протоптана тропа к развалинам особняка. Я бывал здесь не раз, и всегда поражался причудливости береговых очертаний и почти всегдашней безлюдности. Впрочем, однажды я застал здесь какой–то местный праздник. Жители городка, что неподалеку, собрались на полуострове, разрезающем овал озера почти пополам, пели и плясали. В тот необычно людный день, как всегда, солнечный, я даже пошатался среди празднующих, так и не понял причины торжества, зато познакомился с местной хохотушкой, начисто лишенной каких–либо комплексов. Вдвоем мы ушли в дальний от полуострова конец озера, где всегда тихо. Песчаный берег здесь почти отвесен, и когда лежишь под солнцем на крутом склоне, зарывшись пятками в мелкий, бархатный песок, чувствуешь себя словно подвешенным в невесомости. Кажется, чуть пошевелишься — и тут же отделишься от поверхности склона, медленно, как перо, падая в воду. На этом склоне мы долго и неторопливо занимались любовью, а затем сбежали с этой кручи в воду озера. Удивительно, вода в озере всегда нагрета, и только чуть холодит тело. Ни разу не довелось застать ее студеной, когда б я не приезжал. И лишь однажды, по дороге от шоссе к озеру, я видел в этих краях пасмурную погоду. Но когда вышел на берег, солнце уже вовсю поливало полуостров посреди озера, похожий на торчащую из воды лапу гигантского насекомого. На здешних берегах много приятных сюрпризов. Например, заброшенные домики почившей туристической базы, где любят селиться приезжие туристы. Поэтому в этих «хибарах», как их называют, всегда довольно чисто и сухо. Сменяющие друг друга жильцы не дают домикам прийти в запустение. Хотя как–то раз, заглянув в один из них, я спугнул енота. Всегда ставлю палатку над крутым песчаным склоном, в тени окружающего озеро соснового бора. Никто не потревожит вас, если остановитесь в этой части озера. Ну, если вам выпадет удача попасть на его берега. Во всяком случае, я вам открывать его местоположение не стану. Оазисы счастья надо беречь. Сейчас я привез сюда друга. Мы знакомы с детства, и, тем не менее, лишь недавно я решил, что он прошел проверку временем, чтобы удостоиться этого озера. Как всегда, светит солнце и, как всегда, легкий ветер сбивает жару. Друг озабочен тем, чтобы научить меня нырять «по–человечески». Начинаю подумывать, что зря привез его сюда. На меня всегда нападает в этих местах счастливая праздность, а друг, как обычно, деятелен и поглощен новыми достижениями. Если не своими, то, хотя бы, моими. Бороться с его активностью невозможно, и я принимаю решение: «Хорошо же! Сейчас замучаю тебя, требуя показать, как правильно входить при нырке в воду. А когда ты устанешь, мы, наконец, отдохнем, как здесь и положено». Мой коварный план достигает цели. Сидя на мысу, нависающем над гладью озера, раз за разом наблюдаю, как друг ныряет, а затем, отфыркиваясь и ощетиниваясь брызгами, забирается ко мне наверх. — Ну что, студент, понял, наконец?Он смотрит на меня, как на тяжело больного родственника. Видимо, от «дежурного» прыжка, хотя бы одного, не отвертеться. Подхожу к береговому обрыву. Гладь озера словно встает передо мной дыбом. Как жемчужная занавесь. Вздохнув, делаю несколько шагов назад, а затем бегу к озеру и прыгаю вниз солдатиком. Конечно, солдатиком. Не могу заставить себя ринуться головой вниз. Пока лечу к воде, живо представляю разочарованную физиономию друга, убившего все утро на демонстрацию «правильного» ныряния. Грр–вуфф–ш–м! Вода обнимает тело, тормозит его, и я открываю глаза. Нигде, никогда не видел такой прозрачной воды! Внизу маячит бугристое белесое дно, а прямо передо мной — подводная часть берега и водоросли. Какие они, однако, здесь высокие! Пока хватает воздуха, поворачиваюсь в воде, оглядывая подводный пейзаж. Неподалеку проплывает косяк мелких рыбок, вспыхивая чешуей. Отвернувшись от берега, вижу прямо перед собой торчащий из озерного дна толстый штырь, увенчанный большим кольцом в форме лепестков распустившегося цветка. Наверное, в старину к нему привязывали ботики и галеры. Вокруг поросшего зеленой слизью кольца расплывается яркое красное облако. Никогда не видел такого, но вспоминаю вдруг, что так показывают в морских фильмах кровь. И тут замечаю, что внизу, обхватив штырь рукой, опускается на дно человеческая фигура! Поддавшись мгновенному порыву, бросаюсь к ней, хватаю за локоть, и голова фигуры, из которой исходит красный шлейф крови, поворачивается лицом вверх. Это я!Я кричу, выпуская последние пузыри воздуха…И просыпаюсь от того, что друг шлепает меня мокрой ладонью по голове. Мелкие брызги падают мне на лицо. Я открываю глаза, щурясь от вечернего солнца. — Ты долго еще валяться думаешь? Солнечный удар схватишь! Если уже не схватил. Далеко впереди, видимый «анфас», посреди воды торчит конец полуострова. В этом ракурсе он похож на смуглую голову, увенчанную короной готического особняка, позади которого висит над горизонтом диск солнца. Я лежу почти вертикально, поэтому кажется, что капающая с друга вода летит не вниз, а куда–то в сторону. — Вставай! Ты обещал, что сегодня нырнешь по-людски. Скоро солнце сядет. Хочешь сказать, что в сумерках будешь смелее? Не верю. Поднимаюсь с песка, и мы, опираясь руками о склон, идем в сторону мыса, только что виденного мной во сне. Все-таки, у моего учителя явные задатки лидера. Обычно я просыпаюсь долго, как всплывающая со дна подводная лодка, а тут пришел в себя в доли секунды. Когда друг выбирается наверх, показав в очередной раз «высший пилотаж» прыжка, мне становится не по себе: это точный повтор «кадра» из недавнего кошмара! Потом вспоминаю, что мы прыгали всю первую половину дня, и я видел все это еще до того, как уснул. — Все, давай ты. Я разбегаюсь, а на полпути к обрыву друг кричит мне:— Стой!Падаю от неожиданности и переворачиваюсь на спину. Он совсем с ума сошел! Нет, больше я с ним сюда не поеду!Он нависает надо мной. — Думаешь, я не вижу, что хочешь опять солдатиком сигануть? Хватит! Или ныряй, как человек, или утром я собираю вещички, и спи здесь хоть до старости!— Ладно! — Я поднимаюсь и снова иду разбегаться. — Ладно–ладно! Будет тебе «как человек»! Только не вздумай опять орать!Эх, семи смертям не бывать…Подбегаю к обрыву и отталкиваюсь ногами, когда вытянутые над головой руки оказываются нацеленными на воду. Как, оказывается, это хорошо! Только очень быстро. Мое тело входит в воду… и тупой удар настигает макушку. Слышу, как трещат кости моего черепа. Тело по инерции складывается, я начинаю тонуть, хватаясь из последних сил за скользкий толстый холодный штырь, торчащий из озерного дна. Открываю глаза и вижу, как на фоне искривленного толщей воды неба расплывается облако крови. Моей крови! Руки разжимаются, вода стремительно холодеет по мере погружения. Вокруг темнеет, я кричу и слышу свой крик, искаженный водой, как трубный глас.