КашаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Я в подвале. Когда я возвращался с работы, двери машины, припаркованной у дороги, открылись, оттуда вылезли 2 человека, подошли ко мне. Один остановился прямо передо мной, перегородив мне путь. Я замешкался, не зная, как поступить, и через секунду сзади мне на шею накинули веревку. Еще через секунду вотнули иголку. Думаю, это было снотворное. Я зашатался и потерял ориентировку. Кажется, после этого мне связали руки за спиной и потащили куда-то. Больше ничего не помню. Был запах бензина. Теперь я в подвале. Я не знаю, где я. Здесь нет окон. Стены бетонные. В углу навалены какие-то старые коробки. Помещение маленькое, должно быть, складское. Круглосуточно горит свет – маленькая лампочка под потолком. Потолки больше 4-х метров. Здесь довольно прохладно, я полагаю, я всё ещё нахожусь недалеко от города. Я в подвале. Когда я возвращался с работы, двери машины, припаркованной у дороги, открылись, оттуда вылезли 2 человека, подошли ко мне. Один остановился прямо передо мной, перегородив мне путь. Я замешкался, не зная, как поступить, и через секунду сзади мне на шею накинули веревку. Еще через секунду вотнули иголку. Думаю, это было снотворное. Я зашатался и потерял ориентировку. Кажется, после этого мне связали руки за спиной и потащили куда-то. Больше ничего не помню. Был запах бензина. Теперь я в подвале. Я не знаю, где я. Здесь нет окон. Стены бетонные. В углу навалены какие-то старые коробки. Помещение маленькое, должно быть, складское. Круглосуточно горит свет – маленькая лампочка под потолком. Потолки больше 4-х метров. Здесь довольно прохладно, я полагаю, я всё ещё нахожусь недалеко от города. В углу лежит грязный матрац, на котором я сплю. Закрываюсь картонками. В картонках нашёл ручку, ей же пишу. Дважды в день - мне так кажется, потому что у меня нет возможности замерить время, я ориентируюсь по своему (неразборчиво: состоянию?) – в потолке открываются клапаны и оттуда идет какой-то газ. Это анестетик. Когда его концентрация в воздухе становится слишком большой, я теряю сознание. Я пробовал задерживать дыхание. Пробовал дышать в матрас. Но у них все рассчитано. Я неизбежно теряю сознание. Я просыпаюсь каждый раз в одной и той же комнате, привязанный к стулу. Стул прикручен к полу, как и стол передо мной. Комната – тоже без окон, с белыми стенами и лампами дневного света. Похожа на бывший офис. Лампы неприятно режут глаза после пробуждения. Стены (неразборчиво). Видимо, побочный эффект анестезирующего газа. Каждый раз передо мной стоит тарелка каши. Это овсянка. Хорошо сваренная, не до слизи. С кусочками варёного фарша, как готовят кашу для котов. Передо мной лежит ложка и стоит стакан воды. Я должен это съесть и выпить. За мной стоят они. Я ни разу не видел их лиц. Они всегда одеты в костюмы кукол. Странных кукол, похожих на фигурки, которые рисуют в качестве сопроводительных картинок в пособиях и детских справочниках. У них большие головы, улыбающиеся лица, большие надутые белые руки, как у Микки-Мауса. Если я съедаю кашу и выпиваю воду, человек в костюме куклы подходит и гладит меня по голове. Иногда они гладят меня во время того, как я ем. Если я отказываюсь есть кашу и выпиваю только воду, куклы недовольны. Они подходят и пинают стул. Они никогда ничего не говорят, но я понимаю, что они недовольны. Я боюсь за то, что со мной могут сделать; к тому же, я голоден. Обычно я съедаю кашу. У неё странный вкус, но у меня нет выбора. Я отказался есть кашу. Я сказал, что не съем ни ложки, пока мне не скажут, где я и чего от меня хотят. Я сказал, что заплачу любые деньги, у меня хороший счет в банке. Счёт в евро, там больше десяти тысяч. Сказал, что, если этого недостаточно, пусть назовут нужную им сумму, я достану её. Может быть, они держат меня на органы? Но я уже не так молод и не очень здоров. У меня проблемы с желчью и моя печень вряд ли обрадует донора, как и любой из моих органов. Они хотят шантажировать кого-то с моей помощью? Да, я работаю менеджером по региональным продажам, занимаюсь шинами, наверняка есть недовольные моей деятельностью, но я никогда не делал ничего, чем мог бы нажить врагов. Что им, черт дери, нужно? Пусть скажут. Я повторяю это уже несколько дней. Каждый раз куклы молчат. Я отказывался есть пять раз, на шестой не выдержал. Боль в желудке стала слишком сильной. Каша показалась очень вкусной, (неразборчиво). Я не понимаю, что это за странная игра и чего от меня хотят. Когда я ел, куклы снова подошли и заботливо гладили меня. Больные ублюдки. В этом, что ли, заключается их игра? Над ними что, издевались в детском саду, и теперь они реализуют свои больные фантазии с кашей?Я не знаю, что делать. Прошло уже больше недели. Сколько мне еще быть здесь и что со мной хотят сделать? Страха не осталось, осталось только отвращение к этим больным ублюдкам, которые так развлекаются. Последние несколько раз каша была без мяса. Добавили немного сахара. Стало даже вкусней. Вода без изменений. В граненом прозрачном стакане. Пить стараюсь всегда. Пить хочется, я просил еще, но они всегда дают только один стакан и так же молча его уносят. Я проснулся без левой руки. Мне ампутировали руку. У меня больше нет руки. Что с моей рукой. Где моя рука. Я попытался заснуть снова, я думал, это кошмар. Это ведь не может быть правдой. Это правда. У меня больше нет руки. Я орал за столом. Я обернулся, как мог, на стуле, к которому был привязан, и швырнул тарелку в одну из этих тварей в костюмах. Швырнул стакан. Они даже не шелохнулись. Твари. Больные твари. Ненавижу. Меня продолжают выводить два раза – в день? - я давно не знаю, какое сейчас время суток, да мне уже и без разницы. Я просыпаюсь, привязанный к стулу, пью воду и съедаю кашу. Я не вижу выхода. Я даже не могу устроить побег, потому что в моменты, когда меня транспортируют из одного помещения в другое, нахожусь без сознания. Воткнуть себе ручку в адамово яблоко? Я все еще не решаюсь. Я хочу жить. Ведь однажды этот ад закончится. Моя жена, мои родственники наверняка уже давно ищут меня, а полиция обследует все заброшенные объекты в округе. Не может же это длиться бесконечно. Наверняка я не первый, кто бесследно исчез таким образом. Однажды на этих тварей выйдут. Надеюсь, это произойдет как можно скорее. Когда я ел, моя ложка уткнулась в что-то твёрдое. Это был человеческий ноготь. Меня вырвало. Господи. Надеюсь, это шутка. Они наверняка просто его подложили, чтобы посмотреть на мою реакцию. Не совсем же они конченные. Больше не могу есть эту кашу. Даже если это была шутка. Кажется, меня поняли. Теперь она снова без мяса. Я проснулся и у меня не было ноги до колена. Я плакал. Господи. Почему. Я начал молиться. Я почти не помню молитв, только начальные слова. Но сейчас я отдал бы все, лишь бы иметь в этой комнате Библию или хотя бы Псалтырь. В каше появился фарш. Его было особенно много. Я все понял. Меня скармливают самому себе. Вот в чем идея. Вот чего они хотят. Они хотят посмотреть, как (неразборчиво) самого себя. Я понял. О Боже. Господи, помоги мне. Спаси из этой тьмы. Пожалуйста, помогите. Если от меня еще что-то останется к моменту, когда вы найдете эту запись, пожалуйста, помогите. [Указано имя и адрес]. Пожалуйста, передайте моей жене, что она была самым прекрасным, светом всей моей жизни, и здесь, в подвале, я думал о ней. Передайте моим маме с папой, что я люблю их больше всего на свете. Надеюсь, мы однажды встретимся там, в другом мире. Саньку пусть скажут, что он может забрать мой скутер, если хочет. Я не знал, как люблю жить, пока не оказался здесь. Спасибо, что вы все были в моей жизни. Прощайте. Конец осени 2015 года.