Как якутский охотник подружился с йетиСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Имена и фамилии в этой истории настоящие. Рассказал мне ее мой друг Вольдемар Даувальтер. Сейчас ему 47 лет, и живет он в Германии в городе Кассель. А в то время, о котором идет речь, он жил в СССР и звали его не Вольдемаром, а просто Вовой. Передаю рассказ с его слов, как есть. Сангарский отшельникМне было двенадцать лет, когда моя сестра вышла замуж за летчика. Ее муж попал по распределению в якутский поселок Сангар. До этого я никогда не бывал в тех местах, а потому летом решил туда съездить. Конечно же, мне там очень понравилось: северная природа, славная рыбалка, охота. Моя сестра с мужем первые годы жили в общежитии авиапорта. Там же, в комнате №8, проживал Георгий Иванович Софронеев — электрик аэродрома, отвечавший за освещение взлетно-посадочной полосы. Это был маленький мужичок ростом примерно метр пятьдесят, сухощавый. Его комнатка поражала своей пустотой: только кровать и очень много книг. У Георгия Ивановича не было ни близких, ни друзей. Он отличался замкнутостью, общался с людьми только при необходимости. Тех, кто стучался к нему в комнату, даже на порог не пускал — разговаривал через чуть приоткрытую дверь. Софронеев имел репутацию опытного охотника и рыбака. И немудрено: он прожил в Сангаре практически всю жизнь и ведал все рыбные места. Многие пытались подружиться с ним, чтобы узнать его секреты, да только тот всегда охотился и рыбачил один. Маленький другУж и не знаю, чем я ему понравился, но однажды Георгий Иванович вдруг сам подошел ко мне и предложил съездить с ним на рыбалку. Когда я об этом сказал своей сестре, та испугалась: мало ли что может взбрести в голову этому одиночке? И все же на рыбалку меня отпустила. Впоследствии, видя, что ничего плохого не произошло, а наоборот, мы с Георгием Ивановичем очень сдружились, сестра и вовсе успокоилась. То, что рассказывали об отшельнике, оказалось правдой. Он действительно знал в округе все лучшие места для рыбалки и охоты, отлично разбирался в повадках рыб и зверей, знал множество примет. Природа была для него домом родным. Сам Георгий Иванович как-то признался, что, кроме природы, ему ничего в жизни не нужно. В Бога он не верил, зато верил в какие-то необычайные скрытые от людей высшие силы природы — в духов тайги, огня, воды, в покровителя охоты. У него был ряд принципов, которые он строго соблюдал. - Хочешь утку кушать — убил, не хочешь — не надо, — наставлял он меня. — Домой хочешь утку взять? Значит — хлопнем только одну, не две! Ничего лишнего!Отшельник оказался очень смелым человеком. Например, однажды он поведал о том, как в одиночку на легкой байдарке спускался по реке Лене от Якутска до Сангара, как переворачивался в лодке, замерзал без спичек. - Все было очень хорошо, — сказал он. — Жаль только, не было у меня напарника. Был бы ты постарше, мы бы тебе вторую байдарку соорудили. Впрочем, вряд ли он взял бы меня на столь опасный маршрут. Ведь обычно Георгий Иванович очень пекся обо мне. Во время наших походов на лодке всегда надевал на меня спасательный жилет, следил за тем, чтобы рядом со мной был спасательный круг, а если я вставал в лодке в полный рост, сильно меня ругал: «Это опасно!». Прилежный ученикС тех пор я каждый год на летние каникулы отправлялся именно в Сангар. Там у меня появилось много друзей (с некоторыми общаемся до сих пор). И одним из лучших моих друзей был, конечно же, Георгий Иванович Софронеев. Он меня очень ждал, всегда встречал у трапа самолета. И первым делом предлагал на следующий же день ехать с ним на рыбалку. Уезжали мы обычно дня на три-четыре. Георгий Иванович, с одной стороны, давал мне полную свободу действий, относился ко мне как ко взрослому, и в то же время постоянно наставлял, как неопытного ученика. Постепенно он передавал мне тот багаж знаний, какой постиг сам за годы жизни в тайге. Например, он показывал, как узнать рыбное место на озере или реке: по чистоте воды, по температуре воздуха… Я узнал, в какое время суток будет наилучший улов, мог по цвету заката определить, какой будет погода, и многое другое. Дошло до того, что я стал поражать своими знаниями поселковых пацанов. Бывало, приедем с ними на реку. - Здесь рыбы нет! — говорю. - Тебе-то откуда знать? — смеются они. — Приехал из города и указывает!Потом закидывают удочки, а рыба и в самом деле не клюет!Я предлагаю показать, где именно надо ловить. Не верят. Приходится чуть ли не уговаривать. Наконец, садимся в лодку, какое-то время кружим по реке, а потом я заявляю: «Здесь!»Закидывают удочки: рыбы — море!И это при том, что мои знания в этом вопросе — мелочь по сравнению с тем, что знал Георгий Иванович. Признаться, многие по-настоящему завидовали моей с ним дружбе. Секретное местоМне было шестнадцать или семнадцать лет, когда Георгий Иванович вдруг предложил:- Слушай, Бобка (так звучало Вовка на якутский манер), давай съездим в одно место. Имена и фамилии в этой истории настоящие. Рассказал мне ее мой друг Вольдемар Даувальтер. Сейчас ему 47 лет, и живет он в Германии в городе Кассель. А в то время, о котором идет речь, он жил в СССР и звали его не Вольдемаром, а просто Вовой. Передаю рассказ с его слов, как есть. Сангарский отшельникМне было двенадцать лет, когда моя сестра вышла замуж за летчика. Ее муж попал по распределению в якутский поселок Сангар. До этого я никогда не бывал в тех местах, а потому летом решил туда съездить. Конечно же, мне там очень понравилось: северная природа, славная рыбалка, охота. Моя сестра с мужем первые годы жили в общежитии авиапорта. Там же, в комнате №8, проживал Георгий Иванович Софронеев — электрик аэродрома, отвечавший за освещение взлетно-посадочной полосы. Это был маленький мужичок ростом примерно метр пятьдесят, сухощавый. Его комнатка поражала своей пустотой: только кровать и очень много книг. У Георгия Ивановича не было ни близких, ни друзей. Он отличался замкнутостью, общался с людьми только при необходимости. Тех, кто стучался к нему в комнату, даже на порог не пускал — разговаривал через чуть приоткрытую дверь. Софронеев имел репутацию опытного охотника и рыбака. И немудрено: он прожил в Сангаре практически всю жизнь и ведал все рыбные места. Многие пытались подружиться с ним, чтобы узнать его секреты, да только тот всегда охотился и рыбачил один. Маленький другУж и не знаю, чем я ему понравился, но однажды Георгий Иванович вдруг сам подошел ко мне и предложил съездить с ним на рыбалку. Когда я об этом сказал своей сестре, та испугалась: мало ли что может взбрести в голову этому одиночке? И все же на рыбалку меня отпустила. Впоследствии, видя, что ничего плохого не произошло, а наоборот, мы с Георгием Ивановичем очень сдружились, сестра и вовсе успокоилась. То, что рассказывали об отшельнике, оказалось правдой. Он действительно знал в округе все лучшие места для рыбалки и охоты, отлично разбирался в повадках рыб и зверей, знал множество примет. Природа была для него домом родным. Сам Георгий Иванович как-то признался, что, кроме природы, ему ничего в жизни не нужно. В Бога он не верил, зато верил в какие-то необычайные скрытые от людей высшие силы природы — в духов тайги, огня, воды, в покровителя охоты. У него был ряд принципов, которые он строго соблюдал. - Хочешь утку кушать — убил, не хочешь — не надо, — наставлял он меня. — Домой хочешь утку взять? Значит — хлопнем только одну, не две! Ничего лишнего!Отшельник оказался очень смелым человеком. Например, однажды он поведал о том, как в одиночку на легкой байдарке спускался по реке Лене от Якутска до Сангара, как переворачивался в лодке, замерзал без спичек. - Все было очень хорошо, — сказал он. — Жаль только, не было у меня напарника. Был бы ты постарше, мы бы тебе вторую байдарку соорудили. Впрочем, вряд ли он взял бы меня на столь опасный маршрут. Ведь обычно Георгий Иванович очень пекся обо мне. Во время наших походов на лодке всегда надевал на меня спасательный жилет, следил за тем, чтобы рядом со мной был спасательный круг, а если я вставал в лодке в полный рост, сильно меня ругал: «Это опасно!». Прилежный ученикС тех пор я каждый год на летние каникулы отправлялся именно в Сангар. Там у меня появилось много друзей (с некоторыми общаемся до сих пор). И одним из лучших моих друзей был, конечно же, Георгий Иванович Софронеев. Он меня очень ждал, всегда встречал у трапа самолета. И первым делом предлагал на следующий же день ехать с ним на рыбалку. Уезжали мы обычно дня на три-четыре. Георгий Иванович, с одной стороны, давал мне полную свободу действий, относился ко мне как ко взрослому, и в то же время постоянно наставлял, как неопытного ученика. Постепенно он передавал мне тот багаж знаний, какой постиг сам за годы жизни в тайге. Например, он показывал, как узнать рыбное место на озере или реке: по чистоте воды, по температуре воздуха… Я узнал, в какое время суток будет наилучший улов, мог по цвету заката определить, какой будет погода, и многое другое. Дошло до того, что я стал поражать своими знаниями поселковых пацанов. Бывало, приедем с ними на реку. - Здесь рыбы нет! — говорю. - Тебе-то откуда знать? — смеются они. — Приехал из города и указывает!Потом закидывают удочки, а рыба и в самом деле не клюет!Я предлагаю показать, где именно надо ловить. Не верят. Приходится чуть ли не уговаривать. Наконец, садимся в лодку, какое-то время кружим по реке, а потом я заявляю: «Здесь!»Закидывают удочки: рыбы — море!И это при том, что мои знания в этом вопросе — мелочь по сравнению с тем, что знал Георгий Иванович. Признаться, многие по-настоящему завидовали моей с ним дружбе. Секретное местоМне было шестнадцать или семнадцать лет, когда Георгий Иванович вдруг предложил:- Слушай, Бобка (так звучало Вовка на якутский манер), давай съездим в одно место. Я там уже два года не был, хочу тебе кое-что показать. Мы долго мчались по реке на моторной лодке «Ока-4». Затем подошли к довольно крутому берегу, и я увидел: в том месте на земле рядком положены бревна. Оказалось, такой настил давным-давно приготовил сам Георгий Иванович. По бревнам этим мы метров четыреста тащили лодку, а потом спустили ее в лесное озеро. Затем мы пересекли озеро и вышли в речную протоку. - Здесь! — наконец объявил Георгий Иванович. Признаться, для рыбалки то место оказалось настоящим раем! Однако мы туда, как выяснилось, прибыли вовсе не рыбачить. Мы расположились на берегу заросшего лесом полуострова. Поставили палатку, развели костер. Пока я чистил картошку, Георгий Иванович поймал рыбы для ухи, выпотрошил и положил в котелок. Когда же все приготовления к обеду были закончены, мой друг достал из рюкзака большой кусок мяса с костью и пошел в лес, кивнув мне, мол, иди за мной. Мы отошли от палатки метров на триста к опушке леса. Тут отшельник подошел к огромному старому пню и, положив на него мясо, заявил:- Это — чучуне!- Кому-кому? — не понял я. И Георгий Иванович поведал такую историю. Раненый йетиВ 1971 году Георгий Иванович нашел в тайге это благодатное место. Тогда он точно так же поставил палатку, порыбачил, поохотился, поел и вечером лег спать. И вдруг слышит посреди ночи - кто-то бродит у палатки. Георгий Иванович осторожно приподнялся, взял ружье, выглянул из палатки и остолбенел. - Смотрю — ходит человек: огромный и волосатый, как зверь! Точно, думаю, чучуна (так якуты называют существо, нечто вроде снежного человека), - рассказывал мне Георгий Иванович. Приглядевшись, он заметил, что незваный гость сильно хромает и даже волочит за собой ногу. Видать, где-то в тайге поранился. Георгий Иванович имел привычку все остатки еды складывать на берегу в одном месте — для чаек и другой живности. Не пропадать же добру! Так вот, этот самый чучуна сгреб все эти объедки, затем вытряхнул содержимое стоявших у костра кастрюли и миски, прямо руками поел с земли и ушел. - Конечно же, я был сильно напуган, — признался Георгий Иванович. — Когда «гость» ушел, я выбрался из палатки, осмотрел территорию и заметил на земле кровь. «Видимо, сильно этот чучуна поранился!» — подумал я. И мне его так жалко стало…На следующий день, прежде чем уехать, Георгий Иванович собрал все съестное, что имел: открытую банку тушенки, хлеб, сахар, сложил в большую чашку и поставил на тот самый старый пень. Лесной приятельВернувшись домой, отшельник места себе не находил, все думал про раненого «лесного человека»: «Как он там?» Думал-думал, а потом взял лодку полегче — резиновую — и отправился туда, где встретил якутского йети. Оставленная им чашка так и стояла на пне, да только все содержимое ее исчезло. Рядом с пнем Георгий Иванович заметил кровь, но совсем чуть-чуть. Тогда он выложил на пень все, что привез: сырое мясо, хлеб, рыбу, а затем сел в лодку и отчалил. Обернулся — из леса показался чучуна. Подошел к пню, взял пищу и скрылся среди деревьев. В течение следующего месяца Георгий Иванович подкармливал своего нового знакомого. Пищу он для него добывал по пути на реке и в лесу. Однажды из-за чучуны Георгий Иванович даже работу пропустил — не успел вовремя вернуться. По словам Георгия Ивановича, это существо довольно-таки разумно. Сам он полагал, что чучуна приходит откуда-то «из мира духов». Йети очень настороженно относился к человеку и выходил из леса лишь после того, как тот отплывал на лодке метров на двести. Впрочем, с каждым разом он все больше и больше доверял человеку, и расстояние между ними постепенно сокращалось. Дошло даже до того, что чучуна стал благодарить Георгия Ивановича: выйдет из леса, соберет оставленную еду, прижмет одной рукой к груди, а свободной обязательно помашет охотнику. Этакое снежночеловеческое «спасибо»! Кстати, чашку чучуна никогда не забирал, всегда оставлял ее на пне. Георгий Иванович отмечал, что чучуна идет на поправку: хромает все меньше и меньше, выздоравливает. Когда же охотник видел чучуну в последний раз, тот полностью оправился от раны. В тот день, прежде чем взять еду, йети помахал своему другу обеими руками. С тех пор они больше не виделись. Увы, наша дружба с Георгием Ивановичем тоже прервалась. Сначала меня призвали в армию. Когда же я вернулся и приехал в Сангар, отшельника я там не застал — он гостил у каких-то родственников. Затем я уехал учиться, а потом узнал, что Георгий Иванович умер. Говорят, на похороны к нему никто не приехал, ни один родственник. Хоронил его авиапорт, в котором он проработал всю свою жизнь. На похоронах присутствовали от силы человек десять.