Как мы избавлялись от порчиСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Деревня, где я рос, была не шибко большая, но и не очень маленькая: при желании все обо всех можно было узнать. Налицо был парадокс: советское время убило в людях страх перед сверхъестественным, но в таких вот деревнях осталось достаточно много практикующих ведьм и колдунов (или желающих такими быть). Только на моей улице их было трое — правда, узнал это я намного позже (как только мы «лечились» от одной порчи, появлялась другая, и пока разбирались, откуда берется новая гадость в нашей семье, пришлось много натерпеться).

Вы не подумайте, никаких метаний «фаерболов» и тому подобной ерунды. Просто однажды в семье начнутся скандалы, отец будет пропускать одну стопку за другой и начнёт становиться бешеным в пьяном угаре, поднимая руку на мать, кто-то залезет в дом и украдет все деньги, сгорит сарай с сеном, начнут дохнуть домашние животные — много всего прекрасного ждет. И если повезет, можно найти под воротами, калиткой, дверями квартиры или дома соль, пепел, яичную скорлупу, а в подушках — иголки. Тогда надо побороть свое недоверие (будет стойкое ощущение, что все это глупость; такие частые неудачи — чисто случайность, с кем не бывает; люди засмеют; и так далее) и попытаться «вылечиться». Да, процесс избавления от порч сродни лечению, и чем сложнее и мудреней порча, тем тяжелее лечение, вплоть до того, что — я знаю — некоторые люди не выдерживали многолетних испытаний и просто умирали.

Так вот, нам повезло.

Первый раз мы с матерью поняли, что у нас порча, когда мне было одиннадцать лет и был я совсем несмышленым мальцом. В семье тогда было уже все плохо, и мама подумывала разводиться с отцом. Хотя они оба были хороши. Они потом признались, что их как будто кто-то подталкивал на разные действительно тупые поступки, скандалы, вызывая не совсем понятные злость и, бывало, самую настоящую ненависть к родному человеку по сущим пустякам.

И вот как-то раз мы возвращались откуда-то, уже не помню откуда, и мама неожиданно обратила внимание на белые крупинки соли, рассыпанные перед входной калиткой во двор. Теперь я более чем уверен, что эта соль появлялась у нас почти что каждую неделю, просто порча закрывала глаза всем членам семьи и её никто не замечал.

На первый раз мы ничего с солью делать не стали, просто мама в разговоре с соседкой упомянула про нее и спросила, кто бы это мог насыпать и зачем. И тогда-то соседка сказала, что, скорее всего, кто-то наводит на нашу семью порчу, и посоветовала маме в следующий раз смести эту соль в кучку и забить в середину этой кучки гвоздь. Такая вот есть примета.

Когда во второй раз мы с мамой нашли соль, я сразу сбегал за веником, молотком и гвоздем. Мама сделала так, как ей посоветовали: смела соль вместе с землей в кучку и попыталась забить туда гвоздь.

Вот этот момент я до сих пор отчетливо помню. Сказать, что я офигел, это ничего не сказать. Когда мама стала забивать гвоздь, он вылетел из земли. На полметра. Вот хотите верьте, хотите нет. Он просто подпрыгнул, как отпружинил. И на второй раз, и на третий. Гвоздь даже на середину своей длины не входил в землю — сразу вылетал, как будто кто-то его выталкивал. Забить его получилось только с четвертого раза, хотя это стоило больших трудов: мама говорила, что создавалось такое ощущение, что она забивает железную сваю в бетон, а не обычный гвоздь в мягкую землю. А на следующий день этот гвоздь вообще пропал, но никаких следов рядом с кучкой земли и соли мы так и не нашли. Со стороны это кажется вроде как не страшным, но мы с мамой тогда испугались очень сильно. И хотя я был маленьким, все это настолько въелось в мою память, что до сих пор вызывает дрожь по телу.

Потом было еще веселее, когда мы начали «лечиться» с помощью различных бабок и знахарок.

Порча — целенаправленное действие магического характера, оказывающее определенное негативное влияние на предмет воздействия (чаще всего конкретного человека, семью, иногда дом, квартиру, технику). На занятия черной магией людей толкают всевозможные причины: начиная от банальной жажды наживы и зависти до изощренной мести и просто врожденного садизма и злобы. Человек, впервые попробовавший навести порчу, автоматически подписывает «контракт с дьяволом». К нему приставляется свой личный персональный черт или бес, и уже нет пути назад: черт этот, если человек захочет остановиться, прекратить заниматься черной магией, будет мучить и доводить практически до смерти. Поэтому, даже если ведьма или колдун достигли своей первоначальной цели, им все равно придется искать себе жертву за жертвой.

Сама порча же — трудоемкий и опасный процесс подселения определенного беса тем, кому хотят навредить. Ведьма или колдун дают дорогу в наш мир этим чертям и показывают, где можно «порезвиться», из кого пососать силу и здоровье. Одним из способов «излечения» от порчи является отваживание бесов обратно к тому, кто их привел. Естественно, чем сильнее бес, тем сильнее должен быть избавляющий. Особенно сильным ведьмам и колдунам приписывают свойство обращения в какое-либо животное, то есть свойство оборотничества. В это мне как-то слабо верится, но вот то, что они глазами животных могут наблюдать за кем-то или за чем-то, я допускаю.

Так вот, именно способом возвращения порчи наведшему ее и «лечили» мою семью в первый раз. После того, как мы поняли, что у нас не все ладно (особенно этот гвоздь убедил мою маму), пришлось обратиться к кому-нибудь знающему. Таким человеком оказалась бабушка Валя, дальняя родственница маминых родителей, моих бабушки и дедушки. Она жила не особенно далеко, в соседнем селе, так что добраться к ней не было проблемой. Еще в детстве мама краем уха слышала об особых способностях бабушки Вали, но не придавала этим слухам значения. Теперь настало время к ней обращаться, тем более, человек не совсем незнакомый, да и денег она не брала.

Про эту бабушку Валю надо сказать особо. Муж у нее умер от рака еще в советское время, сына убили в какой-то драке, зарезали. Осталась с ней лишь сноха, которая была бездетной. То есть остались две женщины на старости лет совсем одни. Старушка всегда говорила, что это ей за то, чем она занималась: «Зло, пропущенное через себя, не проходит бесследно». Вроде так. А за что ей были эти наказания на самом деле, я не знаю и вряд ли уже узнаю когда-нибудь.

«Лечила» она старым бабушкиным способом (она так нам объясняла). Разводила в специальной таре воск, затем, держа над головой у мамы эту тару, читала какие-то молитвы. Я их смутно помню, но что она обращалась к Богородице, это точно. При выполнении этих процедур ей открывалось то, что же у нас вообще творится. Затем она смотрела в эту тару, на воск. Нам с мамой смотреть туда было категорически запрещено. Кстати, бабушка Валя таким способом пару раз «излечивала» меня от испуга.

Оказалось, что у нас и правда порча, не очень сильная, но очень противная. Ее целью было извести нас с нашего дома, чтобы мы съехали куда-нибудь и никогда не возвращались.

«Женщину, которая близко к вам, съедает поедом внутренняя чернь-зависть», — так бабушка Валя нам тогда сказала. Еще она нам сказала, эта женщина связалась с достаточно сильной ведьмой, попросила (я просто не знаю, как у них это делается, может — наняла?) сделать эту порчу на наш двор и семью. Женщиной этой была одна наша соседка (мы потом узнали, когда она сама уже попалась на второй порче в наш адрес, так мы, видимо, ей не нравились). Имена тогда, естественно, бабушка назвать не могла, но она наговорила специально на особую воду: мы должны ее пить каждый день, и тогда тот человек, который навел порчу, сам придет в наш двор.

Когда мы начали пить эту воду, странные вещи стали происходить в нашем доме: отец стал еще хуже себя вести; кто-то часто стучал по стенам снаружи и топал по потолку (дом свой, то есть никаких соседей сверху у нас не было); кошка наша, Мурена, стала резко срываться с места, где лежала до этого, как будто ее кто-то пинал, или набрасываться с шипением на пустой угол; два раза кто-то со стороны улицы стучал в окно, хотя, когда мы выходили, никого не было. Звуки странные на кухне и в коридоре. Слава Богу, ничего не падало, не ронялось и не разбивалось.

А меня стала преследовать черная кошка. Когда я выходил вечером или ночью на улицу по своим делам, то видел, что она бегает по двору, сидит на дереве или на крыше какого-нибудь сарая. Когда заходил обратно в дом, казалось, что кто-то в спину смотрит. Наверное, у каждого было чувство хоть однажды, что за ним наблюдают. Вот и у меня были похожие ощущения, только каждый день (туалет все-таки в деревне на улице, выходить вечером часто приходилось, хотя уже как-то и страшновато было).

Когда засыпал или неожиданно просыпался ночью, мяукать кто-то начинал, вроде на улице, за окном, а пару раз даже в комнате. Честное слово, я даже спать без света боялся. Чего же кошку-то бояться? А вот жутко было, особенно когда мяукает где-то в углу комнаты. А когда из окна выглядывал, то отчетливо ее видел: сидит посреди дороги, под фонарем, и в мою сторону смотрит. Страшная, блин. Я до сих пор с опаской смотрю ночью в окна, стараюсь не делать этого без крайней необходимости.

Потом немного успокоился, даже один раз собрал свою волю в кулак и пошел на улицу, чтобы найти ее и поймать, если повезет, но никого так и не нашел. Вот теперь после стольких лет и не скажешь, была ли эта кошка на самом деле или плод моего детского воображения, но я до сих пор уверен, что приходила эта кошка ко мне.

Где-то через пару недель «лечения» наговоренной водой, пришла к нам эта ведьма наконец. Старая-старая бабулька. В принципе, можно было и не удивляться. Слухи про нее ходили разные, а вела она себя вообще странно: больше на юродивую какую-то похожа была, к людям на улице приставала, чепуху несла.

Был случай: у нас есть улица, которую по весне ручей перекрывал довольно широкий. Обойти его можно было, только долго, по другой улице. Я справлялся с этой бедой, как и многие мои сверстники, путем покупки и ношения в школу резиновых сапог. И вот однажды мы видели с ребятами, возвращаясь из школы, как эта бабулька остановилась перед ручьем, что-то нашептала и перешла его. Ничего, в общем-то, странного в этом не было, если бы ее ноги в обычных туфельках не были сухие. Мы потом друг другу рассказывали полушепотом про этот случай; взрослые, естественно, не нам не поверили. А у детворы новая байка появилась.

Так вот, пришла она к нам, входную калитку открыла, а во двор не зашла. Решила спичек просить у нас, оказывается. Это при том, что живет как минимум дворов двадцать от нас, и в каждом из них этих спичек... Потом мы бабушке Вале это рассказали, а она рассмеялась. Сказала, что это ведьму черти гонят. А не зашла потому, что мы наговоренной земли по периметру двору рассыпали, которую она нам давала раньше.

Когда мы уже узнали, кто же это гадит нам, бабушка Валя наговорила специальной соли (опять соль!) и сказала, что будем возвращать бесов, которых нам подселили. Надо было ночью определенного дня (не помню уже, какого), около двух, эту соль рассыпать возле двора ведьмы.

Маме было очень страшно, и она взяла меня с собой, хотя мне было не лучше. Темной ночью к дому ведьмы было жутковато идти, если честно. Даже сейчас помню это неприятное чувство. Правда, «леденящего» ужаса не было, и то хорошо.

Когда мы стали рассыпать соль у калитки ведьмы, эта же (мне так показалось) черная кошка выпрыгнула откуда не возьмись, из темноты, заорала как-то совсем не по-кошачьи, оцарапала маме руку и пропала опять куда-то. Раны потом долго заживали, даже к врачу пришлось сходить.

После этого все прекратилось: папа перестал заглядывать в бутылку и дуреть от выпивки, попадать в КПЗ (он и так по жизни неспокойным был), родители перестали ругаться до драк, прекратились различные стуки, Мурена стала спокойно себя вести, та черная кошка оставила меня в покое. И в доме и дворе стало уютно, спокойно, хотя раньше гнало что-то на улицу, даже ночью накатывало, невозможно было находиться в четырех стенах. А все, наверное, возвратилось ведьме, хотя она больно уж сильная была — поболела немного и опять гулять пошла по улицам.

Лет через пять умерла она. Умирала долго и страшно, дня три черти ее мучили, таскали по кровати. Надо было ей кому-то свой дар передать, но я надеюсь, что никому не передала гадость эту. За неделю до смерти она приходила к нам; во двор не заходила, просто поклонилась маме три раза, как прощения попросила, и ушла дальше. Говорят, прощать надо, им еще хуже от этого становится, а еще лучше свечку за здравие поставить и сорокоуст заказать.

Некоторое время мы жили спокойно и хорошо, но не всем, видимо, это нравилось, и пришлось нам лечиться от следующей порчи. Но об этом я расскажу в следующий раз.