История одного неординарного берлинского происшествия и одного геноцидаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

15 марта 1921 года, ровно 97 лет назад на улицах Берлина произошла очень яркая история. Дело было так. В Шарлоттенбурге по Харденбергегштрассе среди других гуляющих идёт человек смуглой наружности, шикарно одетый в деловой костюм по последней моде. Рядом открывается дверь подъезда, оттуда выходит молодой парень, спокойно надевает шляпу, достает из портфеля пистолет и стреляет в щеголя несколько раз в упор, тот умирает на месте. Крики, за секунды вокруг собирается толпа народа. Стрелявший на ломаном немецком кричит:«Я – армянин. Этот турок – это не потеря для Германия. Не расстраивайтесь, он — не потеря для Германии!»Стрелявшего арестовывают. А далее происходит совсем уж невероятное – через некоторое время начинается суд и присяжные по прошествии всего 2 дней заседаний полностью освобождают убийцу, снимая с него все обвинения прямо в зале суда. Официальное обоснование – действовал в состоянии аффекта. И это в Веймарской республике, стране с развитой системой уголовного европейского права современного типа, где никого никогда и близко не освобождали на таких основаниях за убийство на улице средь бела дня. Вся эта история началась на самом деле значительно раньше. Убитым был простой почтальон на заре своей карьеры, а позже всемогущий министр внутренних дел Османской империи в период правления младотурок Мехмед Талаат–паша. Талаат был одним из главных организаторов государственного переворота 23 января 1913 года, который и привёл младотурок к власти в Османской империи. Мехмед был ярым сторонником панисламизма и — в ещё большей мере — пантюркизма, имел далеко идущие замыслы по Кавказу, Крыму, Туркестану. А ещё в его «портфолио» ответственность за спланированный и осуществленный геноцид армян, приведший в общей сложности к зверскому уничтожению по меньшей мере миллиона армянского населения. Установка на геноцид была дана в шифрованной телеграмме Энвер–паши от 27 февраля 1915 г. , конкретные же меры по «окончательной ликвидации» армян были прописаны в секретной директиве Талаат–паши и Энвер–паши от 15 апреля 1915 г. Но политическая система в Османской империи тех времён (как, собственно, и сейчас) была очень непрочной, удержаться у власти у младотурок не получилось и уже в 1918 году их свергли другие турки, не такие «младо», зато ещё более ухватистые. 7 октября 1918 года М. Талаат признал крах политики младотурок и отказался от власти, затем бежал в Германию, где жил под именем «Али–Сали–бей». Стрелявшего же юношу звали Согомон Тейлирян. Всё его семейство в количестве 85 человек было вырезано турками, сам он чудом уцелел, был выкормлен курдами. На суде в Берлине он предстал несчастным армянским студентом, единственным уцелевшим из своего семейства во времена геноцида, с невероятно искалеченной психикой в результате того, что стал свидетелем, как турки насиловали и убивали его сестёр, раскроили молотком череп его брату, сбросили в кучу остатки тел членов его семьи с ним в придачу, откуда ему удалось чудом выбраться и выжить. На самом деле Согомон многое взял из историй (абсолютно документальных, правдивых) других армянских семей, истории уничтожения своей семьи он большей частью просто не помнил. И простым случайным человеком он тоже не был, настоящая биография у него была такая: чудом выживший в результате геноцида, попал в Константинополь, откуда в 1920 году эмигрировал в США. После войны вступил в армянскую организацию «Дашнакцутюн», ставившую себе цель мстить, по заданию этой организации и отправился в Берлин с задачей уничтожить Талаат–пашу, что и успешно осуществил. После освобождения немцы массово встретили Тейлиряна, как героя. Его заваливали цветами, подарками, письмами с благодарностью, его квартиросдатчица клялась в том, что он может жить у неё бесплатно вечно и она станет ему второй матерью. Всё это стало результатом того, что вся эта история с убийством и последующим судом, за которой с замираньем сердце следила вся Германия и весь мир, впервые обнажила все подробности недавнего геноцида армян для широкой публики, люди были в шоке. Все другие связанные с теми событиями турки, находившиеся в Германии, спешно покинули страну или были арестованы. Немцы испытывали ещё и ужасное чувство вины, потому что со всех сторон получалось, что именно Германия в первую очередь могла и обязана была не допустить этого: турки были на момент геноцида союзником Германии, крайне слабым на тот момент союзником, которые просто ради собственного выживания во всём слушались Германию (и других союзников). Если бы союзники и в первую очередь Германия настояли на том, чтобы турки не трогали армян – так бы и случилось. Но этого сделано не было. Справедливости ради нужно отметить, что весь масштаб быстро разворачивающейся трагедии очень поздно «допёр» до медленно соображающих, забюрократизированных немецких элит той поры – в противном случае реакция бы гарантированно последовала намного раньше, в Германии тогда у власти на самом верху были люди, способные и желающие это остановить. 15 марта 1921 года, ровно 97 лет назад на улицах Берлина произошла очень яркая история. Дело было так. В Шарлоттенбурге по Харденбергегштрассе среди других гуляющих идёт человек смуглой наружности, шикарно одетый в деловой костюм по последней моде. Рядом открывается дверь подъезда, оттуда выходит молодой парень, спокойно надевает шляпу, достает из портфеля пистолет и стреляет в щеголя несколько раз в упор, тот умирает на месте. Крики, за секунды вокруг собирается толпа народа. Стрелявший на ломаном немецком кричит:«Я – армянин. Этот турок – это не потеря для Германия. Не расстраивайтесь, он — не потеря для Германии!»Стрелявшего арестовывают. А далее происходит совсем уж невероятное – через некоторое время начинается суд и присяжные по прошествии всего 2 дней заседаний полностью освобождают убийцу, снимая с него все обвинения прямо в зале суда. Официальное обоснование – действовал в состоянии аффекта. И это в Веймарской республике, стране с развитой системой уголовного европейского права современного типа, где никого никогда и близко не освобождали на таких основаниях за убийство на улице средь бела дня. Вся эта история началась на самом деле значительно раньше. Убитым был простой почтальон на заре своей карьеры, а позже всемогущий министр внутренних дел Османской империи в период правления младотурок Мехмед Талаат–паша. Талаат был одним из главных организаторов государственного переворота 23 января 1913 года, который и привёл младотурок к власти в Османской империи. Мехмед был ярым сторонником панисламизма и — в ещё большей мере — пантюркизма, имел далеко идущие замыслы по Кавказу, Крыму, Туркестану. А ещё в его «портфолио» ответственность за спланированный и осуществленный геноцид армян, приведший в общей сложности к зверскому уничтожению по меньшей мере миллиона армянского населения. Установка на геноцид была дана в шифрованной телеграмме Энвер–паши от 27 февраля 1915 г. , конкретные же меры по «окончательной ликвидации» армян были прописаны в секретной директиве Талаат–паши и Энвер–паши от 15 апреля 1915 г. Но политическая система в Османской империи тех времён (как, собственно, и сейчас) была очень непрочной, удержаться у власти у младотурок не получилось и уже в 1918 году их свергли другие турки, не такие «младо», зато ещё более ухватистые. 7 октября 1918 года М. Талаат признал крах политики младотурок и отказался от власти, затем бежал в Германию, где жил под именем «Али–Сали–бей». Стрелявшего же юношу звали Согомон Тейлирян. Всё его семейство в количестве 85 человек было вырезано турками, сам он чудом уцелел, был выкормлен курдами. На суде в Берлине он предстал несчастным армянским студентом, единственным уцелевшим из своего семейства во времена геноцида, с невероятно искалеченной психикой в результате того, что стал свидетелем, как турки насиловали и убивали его сестёр, раскроили молотком череп его брату, сбросили в кучу остатки тел членов его семьи с ним в придачу, откуда ему удалось чудом выбраться и выжить. На самом деле Согомон многое взял из историй (абсолютно документальных, правдивых) других армянских семей, истории уничтожения своей семьи он большей частью просто не помнил. И простым случайным человеком он тоже не был, настоящая биография у него была такая: чудом выживший в результате геноцида, попал в Константинополь, откуда в 1920 году эмигрировал в США. После войны вступил в армянскую организацию «Дашнакцутюн», ставившую себе цель мстить, по заданию этой организации и отправился в Берлин с задачей уничтожить Талаат–пашу, что и успешно осуществил. После освобождения немцы массово встретили Тейлиряна, как героя. Его заваливали цветами, подарками, письмами с благодарностью, его квартиросдатчица клялась в том, что он может жить у неё бесплатно вечно и она станет ему второй матерью. Всё это стало результатом того, что вся эта история с убийством и последующим судом, за которой с замираньем сердце следила вся Германия и весь мир, впервые обнажила все подробности недавнего геноцида армян для широкой публики, люди были в шоке. Все другие связанные с теми событиями турки, находившиеся в Германии, спешно покинули страну или были арестованы. Немцы испытывали ещё и ужасное чувство вины, потому что со всех сторон получалось, что именно Германия в первую очередь могла и обязана была не допустить этого: турки были на момент геноцида союзником Германии, крайне слабым на тот момент союзником, которые просто ради собственного выживания во всём слушались Германию (и других союзников). Если бы союзники и в первую очередь Германия настояли на том, чтобы турки не трогали армян – так бы и случилось. Но этого сделано не было. Справедливости ради нужно отметить, что весь масштаб быстро разворачивающейся трагедии очень поздно «допёр» до медленно соображающих, забюрократизированных немецких элит той поры – в противном случае реакция бы гарантированно последовала намного раньше, в Германии тогда у власти на самом верху были люди, способные и желающие это остановить. Но это было слабым утешением. Что же было дальше? В Турции, где всё это дело долго замалчивалось, после II мировой подняли голову националисты и началась охота уже на самого Согомона, «незаслуженно и жестоко расправившегося с великим турецким патриотом Талаат–паши». Согомон в результате всего этого скрытно уехал от греха подальше в Штаты, где и умер в 60–ых годах. Таким образом, он не застал нового витка напряженности уже в совсем недавние времена: турки категорически отказались признавать факт любого геноцида, в результате чего по всему миру стали появляться армянские и проармянские организации, в общей сложности убившие 45 и ранившие около 300 особо рьяных турецких патриотов, восхваляющих те события. Турки в отместку в результате секретных операций уничтожили не меньше армян. И конца–края этому не видно, на данный момент в Турции официально вплоть до детских учебников Мехмед Таллат–паша — большой патриот своей страны (а Согомон Тейлирян — враг и зло во плоти). Ну а что же Германия? Гитлер относился к этому всему в том смысле, что черпал вдохновение «кто–то ещё помнит сейчас о том, что турки сделали с армянами?» — это его дословная цитата перед вторжением в Польшу. А вот после II мировой войны Германия ведёт последовательную линию на крайне отрицательное отношение к тем действиям турок, немецкие учёные и журналисты уже много лет активно расследуют и предают мировой огласке подробности тех турецких зверств. За что приходится выносить постоянный прессинг со стороны всё новых турецких патриотов — скажем, Эрдоган многократно с самой высокой трибуны угрожал Германии вообще и отдельным немцам в частности физической расправой за подобную позицию. «Турки ни в чём не виноваты, и ниибёт».